Читать книгу Краски. Логово дракона. Часть 3 - Ирина Свисткова, Ирина Черенкова - Страница 19

«Чем ты занимаешься завтра?» – Пришло ей сообщение от нового в записной книжке адресата, добавленного туда всего час назад.

«Пока не думала, радуюсь сегодняшнему дню. Ты ведь не просто так спросил?» – Ответила девушка.

«Не просто, – согласился телефон. – У меня неделя отпуска, хочешь погулять по Сан-Франциско со мной?»

Изумленный вздох вырвался из ее рта, и девушка, вскочив с кровати, запрыгала по комнате от радости. Выпустив на свободу немного эмоций, Алекса, попискивая от счастья, схватила телефон и поспешила ответить другу.

«Да, конечно! Я очень хочу! – Написал она, ведомая диким восторгом, но потом засомневалась и добавила: – Это папина идея, да?»

Сжимавший телефон Дениэл скривил лицо, до чего догадливой оказалась его приятельница. Но потом он вспомнил свои мысли о прогулках, посетившие его в кафе, и прикинул на секунду, чья же это могла быть идея? Папина? Вероятно. Но папиным было лишь предложение, будто шофер перекинул эту мысль в мозг начальника неведомыми путями, потому что совпадения были нереальными.

Интересно, почему мистер Траст так сделал? Он определенно догадывался об отношении Дениэла к его дочери, иначе он был бы близоруким ослом, а он таковым не был. Но чего ради тогда он отдавал ему Алексу? Это ведь не «Мини Купер», который можно было сдать на временное пользование надежному человеку, а его родная дочь. И Дениэл – всего лишь водитель, который к тому же на десять лет ее старше. О чем же думал ее родитель?

«Скажем так, он не против. Это совместная идея, – взвесив все, нацарапал он. – В какое время тебе будет комфортно выехать?»

«Я рано встаю, выбирай ты,» – уступила ему инициативу Алекса.

«Заберу тебя у входа в девять утра. Не рано?» – пропищал телефон.

«Можно и в шесть, – хотела ответить девушка, готовая выехать с ним прямо сейчас хоть на край вселенной, но, чтобы не шокировать приятеля, написала простое: – Не рано».

«До завтра, Алекса!» – Пришло ей сообщение, пропитанное его теплым басом.

«Добрых снов, Дениэл!» – Ответила она, застенчиво закусив губу.

Ни о каких снах на таком душевном подъеме не могло быть и речи. Она посмотрела на часы – стрелки едва доползли до отметки в девять вечера, воистину бесконечный день! Поразмыслив, Алекса решила навестить владельца «ледяной башни», которого, как ей казалось, она не видела недопустимо долго. Вприпрыжку она поднялась на третий этаж, и, едва ее кулачок опустился на тяжелое дерево проема, дверь резко распахнулась, словно ее там ждали. Отец стоял, прижимая мобильный к уху.

– Насколько это опасно?.. Я понял, Лиз, давай в понедельник обсудим, только напомни мне, пожалуйста, с утра… Пока! – Закончил он телефонный разговор и обратился к гостье: – Здравствуй, детка! Как ты?

Она легко впорхнула в его логово и расслабленно устроилась возле окна, из которого открывался вид на вечерний двор с яркими пятнами уличных фонарей.

– Все отлично! – Просияла дочь той самой лучистой улыбкой, которая заставляла его излишне уравновешенное сердце порой трепетать. – Ты мне не сказал, что он вернется!

Отец смерил ее взглядом, удивившись поразительной трансформации. То непростое решение, которое он принял перед разговором с Дениэлом, оказалось сказочно верным для девушки. Сегодня он решил, что их дочь заслужила быть радостной и довольной, даже если это продлится всего неделю, и неважно какой ценой. К черту все.

Но догадки, что оно окажется переломным для их семьи по многим вопросам и перетряхнет все привычные ее устои, включая личные отношения с Мелани, не покидали его седеющей головы. Значит, так тому и быть, мужчина будет учиться жить заново.

– Разве? – Беспечно осведомился он. – Мне, наверное, показалось это очевидным, милая. Дениэл ездил домой в отпуск.

– Теперь я это знаю, – сообщила Алекса с улыбкой и перевела тему на более насущную: – Я сегодня утром звонила маме.

– И как она? – Поинтересовался отец.

– Была очень рада. Приготовила подарок на день рождения.

– Мотоцикл? – Попытался пошутить он, но девушка нахмурилась.

– Мама довольно ясно и жестко выразилась относительно этой идеи, пап, – отчеканила Алекса резко и серьезно. – Я не очень хочу больше разговаривать на эту тему, мне не нравится, когда мне обрезают крылья на мечту.

Ого, а их малышка и правда выросла! Отец внимательно смерил ее взглядом и набрал в легкие побольше воздуха, готовый к важнейшей тираде в своей жизни.

– Алекса, ты не будешь вечно на наших поучениях и запретах. К счастью, мы с мамой можем думать о твоих мечтах все, что нам заблагорассудится, но в скором времени выбор будет только за тобой. Потому что это твоя жизнь, – указал он пальцем на полную изумления дочь, – и не нам с мамой проживать ее.

Тишина, повисшая в строгих светло-голубых стенах «башни», начала резать ухо своим оглушительным звоном. Две пары карих глаз – одни изумленные и растерянные, а вторые строгие и неуверенные в завтрашнем дне – уставились друг на друга.

«За что боролась, на то и напоролась» – подумала Алекса.

Не зря же она решилась взять на себя ответственность за свою жизнь, теперь, будь добра, разговаривай с отцом на равных, без смущения и отвода глаз.

– Мне жаль, что мы с мамой против твоей затеи, – продолжил хозяин кабинета. – А еще мне жаль, что ты не осознаешь всей опасности такого рода техники. Дениэл очень красив в седле, я не спорю, но ты – девушка, и твои функции и задачи несколько иные.

Имя парня зажгли ее лицо яркой пунцовой краской, и дочь, смущенно улыбаясь, все же отвела взгляд. Улыбнулся и Оливер, потому что супруга оказалась права – это «его Дениэл» так «испортил» их малышку. Он умиленно смягчился и продолжил тираду.

– Но я понимаю, что упрямством ты пошла в маму, – сообщил он девушке, откуда растут ноги ее несносного характера. – И, вероятно, в будущем единственным способом сохранить с тобой отношения – будет сдаться. Но я тебе этого не говорил.

Его заговорщицкий смешок немного согрел атмосферу холодных стен, но девушка не смеялась. Она только что поняла, что папа условно разрешил ей абсолютно все, потому что это – ее жизнь. А они больше не воюют с ней, но рядом.

– Я тебя услышала, пап, – проговорила Алекса, надеясь, что мама разделит решение главы семьи по возвращению.

Похоже, последнее письмо Санта прочитал невнимательно и применил ее желание к отцу, а не к матери. Девушка помолчала, переваривая, но тут вспомнила кое-что еще:

– Расскажи о своих мотоисториях!

Она уселась поудобней и одарила родителя заинтересованным взглядом. Собеседник попытался сделать вид, что не понимает, о чем она вещает, но Алекса не спрашивала, а утверждала. Это означало только одно – его сдали. И он догадывался, кто единственный мог это сделать, а значит, отвертеться не получится.

– Что мне рассказать? – Тяжело вздохнул родитель, смиряясь с неизбежным.– Я был той еще занозой, принес немало беспокойства своим родителям.

– Беспокоиться – это личный выбор каждого, – мудро заметила девушка, прокачанная маминой психологической литературой. – Я не верю, что ты сильно мучил своих предков.

– Спасибо на добром слове! Но я был единственным ребенком в семье, все было для меня… – Тут он запнулся и посмотрел на своего единственного ребенка. – Ты – совсем другое дело, Алекса, даже не говори ничего! Мама с папой были обеспеченными, а я – шалопай. Учиться не хотел, хотел мотоцикл. Мелани же – младшая из троих детей у бедных и гордых родителей, самая любимая. С нее и требовали больше, и ожидания накладывали неподъемные, но она старалась, училась почти всегда на высший балл. И вот мы уселись на моего коня и поехали! После вечеринки с пивом…

– С пивом? – Скривилась шокированная Алекса.

– С пивом, – кивнул понуро родитель. – Пьяный за рулем – преступник. Мы очень удачно упали, могли ведь и убиться! Тогда даже шлем не обязывали надевать, не то, что Дениэл ездит сейчас – весь в броне…

– А дальше? – Попросила продолжения заинтригованная дочь.

– А что дальше? Мотоцикл у меня в итоге отобрали, правильно и сделали, – отмахнулся отец, разочарованный глупым мальчишкой, каким был сам когда-то давно. – Родители Мелани написали на меня заявление в полицию за увечье дочери – она сломала руку. Правда, на следующий день забрали, когда я сутки отсидел в камере, протрезвел и одумался. Нечем гордиться. Они до сих пор считают меня шалопаем. Может они и правы.

– Пап, ты не шалопай! – Возмущенно воскликнула девушка, вступаясь за подростка-Оливера. – Я тобой горжусь! И мама, вероятно, тоже, раз после этого вышла за тебя замуж.

– Более того, она поссорилась с родителями из-за меня, – выдохнул разочарованно глава семьи. – До сих пор они не очень жалуют наш брак.

– Мамины родители живы? – Удивилась Алекса. – Но почему я их ни разу не видела?

– Живы и здравствуют, как и мои, – кивнул отец. – Одни не очень хотят с нами знаться, а другие живут в Канаде. Может, однажды ты с ними познакомишься, кто знает?

Алекса вернулась в комнату наполненная, но задумчивая. Ее не покидало ощущение, что она проспала все свое детство, будто толком и не жила до недавнего времени. Оказывается, ее предки живут где-то в пределах этого континента, а девушка ничего о них не знает. Как такое может быть, скажите на милость?

Отчаянно нуждаясь в физической работе, которая всегда неплохо структурировала мысли Алексы, она забралась в свой обширнейший гардероб, преисполненная намерения после сегодняшнего инцидента перетрясти всю одежду.

Из двенадцати полок и двух отделений с вешалками выжили лишь несколько нарядов. Сумки, полные вещей, которые теперь были ей малы, переместились в кабинет мамы – «Фонд» найдет, куда их пристроить.

Оказывается, Алекса сильно поправилась. Ей пришлось убрать почти все белье, платья и костюмы. Нужно сказать маме, чтобы она не покупала так много вещей для нее, ведь девушка все равно не выходит из дома.

– Не выходила, – поправила она сама себя, кокетливо блеснув счастливым взглядом в зеркале. – Сегодня все изменилось.

Она стояла перед собственным отражением, как и утром, только теперь у нее было больше свободного времени. Еще два года назад перед Благотворительным Балом Алексу поразило отражение в зеркале, больше напоминавшее мальчишеское. Сейчас девушка заметно округлилась в нужных местах, а тонкая талия теперь привлекала внимание на фоне обретающих форму бедер. Нет, она не стала толще, и жира не ощущала. Это было другое, словно кости двигались, оформлялись, как будто подростковое созревание, но запоздалое. Она читала, что такие вещи должны происходить в более раннем возрасте и полагала, что она этот период миновала.

Интересно было бы поговорить на этот счет с мамой, когда та вернется.