Читать книгу Бесплатный сон в мышеловке. Дрим-квест по искусству оставаться живым - Ирина Васильева-Сазо - Страница 17

Другой значимой потерей при изгнании из рая стало изменение отношения к сексу: потеря естественности и духовной составляющей и низведение его к атрибуту здорового образа жизни.

Человеческий секс отличается от спаривания у животных. Поэтому сексуальные отношения отражают важные явления в коллективном бессознательном определенной культуры. Фиговые листочки, которыми стыдливо прикрывались наши прародители, прямо указывают на исключительную важность всего, что ассоциировано с сексом.

В «сакральном теле», связанном с Внутренним Центром, нет разделения на биологическое, социальное и духовное, ведь оно – свидетельство нашей изначальной чудесной интегрированной природы, которую мистики считали божественной. И пока эта телесная естественность не стала предметом пристального социального рассмотрения прародителями для «познания добра и зла», обладание этим даром не было оценено людьми в полной мере.

Так, результатом познания добра и зла явилось обнаружение зла в уже разделенном и расщепленном теле в результате отвержения его чувственной природы. И судя по местоположению фиговых листьев, особым «злом» отличалась область человеческих гениталий.

Обнаружение своей наготы явилось столь ошеломляющим событием, что Адам и Ева начали прятаться от Бога, отдаляясь от Внутреннего Центра, отвергая тем самым духовный аспект своей телесности. Именно то, что они устыдились, и послужило знаком, что произошла потеря непосредственного, неискушенного восприятия мира, естественности и интимности отношения с миром и его Вседержителем (Внутренним Центром).

Вот почему отношение к телу, чувственности и сексуальности отражает глубокие мировоззренческие позиции философов, богословов, врачей и психологов, вызывая многочисленные споры.

Так, например, во время мистерий в Древней Греции сексуальные атрибуты были связаны с космогоническими процессами и отображали не умозрительный, а чувственный вариант переживания единства со Вселенной.

По мнению исследователя религии и трансперсональных техник Торчинова, в основе многих древнегреческих мистерий, связанных с сексуальными аспектами, лежал архетипический опыт, и этот опыт был первичным.19

В этом он спорит с известной позицией Дж. Фрезера, иронизируя над его попытками упростить мистериальный опыт эллинов, использующих сексуальные атрибуты, и свести его до простых ритуальных действий, связанных с культом плодородия.

Торчинов аргументированно доказывает, что ситуацию можно рассматривать как противоположную. Именно архетипический опыт соединения участников мистерий со вселенскими событиями, воспринимаемый эллинами как сакральный, в дальнейшем распространялся на более простые и обыденные события, такие, как культ плодородия.

Несмотря на множество различных сюжетов, лежавших в основе мистерий, важными составляющими в таком опыте оставалась связь темы секса, смерти и воскрешения. В некоторых мистериях того времени особым дополнением к теме смерти было символическое расчленение тела божества с последующим соединением его частей в одно целое перед его воскрешением. Тема части и целого узнается и в использовании гранатового зернышка в некоторых ритуалах.

В этом просматривается определенная динамика: стремление отдельного к воссоединению с другими частями, а неживого вновь стать живым через воскрешение.

Кстати, в русских сказках доброго молодца враги рубят на куски, а его возлюбленная поливает его сначала мертвой водой, чтобы соединить разрозненные части, а затем живой, чтобы воскресить.

Особую роль сексуальная составляющая в процессе смерти и последующего возрождения играла в элевсинских мистериях. Но об этих наиболее интересных и закрытых для посторонних глаз и ушей тайных ритуалах мы знаем мало.

Участники элевсинских мистерий столь тщательно скрывались, что, как пишет Торчинов, «смертная казнь грозила тем, кто рискнул бы раскрыть тайну свершавшегося в Элевсисе… Уже за вход в период – священную ограду святыни – полагалась смерть».

Участники мистерий использовали во время ритуальных действий атрибуты мужских и женских гениталий для прохождения всех ее стадий, от смерти до воскрешения бога.

Во время таинства «во мраке, предшествовавшем явлению Колоса, участники мистерии со словами „вынул – вложил“ передавали друг другу хранившиеся в двух корзинах священные изображения мужского и женского половых органов, фаллоса и ктеиса, что происходило в благоговейном молчании и с чувством приобщения к великой сакральности. Нелишне отметить, что вообще к фаллическим ритуалам античности (афинские антестерии Диониса и др.) допускались только целомудренные девы».20

Даже то, что подобный трансцендентальный опыт походил на сновидение, тщательно скрывалось. Подтверждением этого является описанное событие, когда один из мистов (участник мистерий) «был привлечен к суду только за то, что на вопрос собеседника о сходстве увиденного им во сне с совершаемым в таинствах, он молчаливо кивнул».

Христианские богословы тоже подчеркивали важность сексуальности и гениталий человека, правда, прямо противоположным образом. Они сурово призывали избегать секса, страсти и чувственности, опираясь на позицию и аргументацию св. Августина. Исключением было разве что продолжение рода. А Джон Кальвин пошел дальше, когда напоминал протестантам, что «непростительно жене касаться рукой той части тела ее мужа, от вида и прикосновения к которой все чистые женщины в ужасе отшатываются».21

Такие попытки вмешиваться в интимные отношения связаны не только с религией, но и с современной официальной медициной, считает эксперт по сексуальной терапии Луис Милдмэн. Пытаясь разобраться, с чем связано такое вмешательство, он приходит к выводу, что в этом «присутствует политический элемент массового контроля – над воспроизводством, отдыхом, удовольствием, ценностями и любовью».

Вместе с тем сексуальные отношения до сих пор остаются одним из важнейших объектов «познания добра и зла».

Если большинство традиционных конфессий рассматривают эти связи с точки зрения греха (зла), то сексуальная догма в психиатрии норовит «причинить добро» и загоняет их в узкие рамки определенных медицинских параметров и понятий. «Психиатрия не то чтобы осмеивает или запрещает секс. На самом деле может показаться, что она разрешает и даже поощряет его. Она идет еще дальше: настаивает на нем», – пишет Луис Милдмэн.

Автор подчеркивает, что из этой позиции «сексуальные отношения заведомо не воспринимаются как отношения, наполненные глубоким духовным смыслом. Значение и смысл секса в жизни человека сужается до продолжения рода, получения удовольствия, снятия стрессов, стимулирования деятельности полезных желез и т. д. Если вам не хочется секса, психиатр присваивает вам диагноз „нарушение сексуального желания“. Поощряя и развивая здоровый секс, пока он „полезен вам“, медицина превращает его в политический вопрос, рычаг управления».

Удивительно, как много молодых интеллектуальных и успешных мужчин, обращаясь за профессиональной помощью, становятся некритичными в вопросах сексуальной жизни, оставаясь при этом вполне здравыми и разумными в других областях. В это трудно поверить, но они всерьез воспринимают постановочные фильмы для взрослых и начинают сравнивать себя с их героями.

Так проявляет себя феномен «холодной зоны». Они видят себя неудачниками и лузерами, поскольку не могут даже приблизиться к порнографическим «рекордам», не подозревая, что рекорды и сравнения, уместные для социальной жизни, для тонкой сферы сексуальности разрушительны.

Современный человек чувствует себя потерянным, напряженным и несчастным еще и потому, что не в контакте со своей чувственностью и сексуальностью. И если раньше причиной тому были религиозные догмы и неосознаваемые запреты, то теперь по большей части непомерные ожидания и догмы уже медицинские, незаметно навязанные обществом.

Попытки следования любым предписаниям переключают фокус внимания человека на рациональные представления, а не на чувства, ощущения и импульсы, разрушая изначальную телесную живость и спонтанность.

Вот почему Милдмэн считает, что «настойчивые попытки лишить сексуальные отношения всякой духовности поощряют возникновение различных техник и подходов, включая телесные, формально ставящих своей задачей вернуть людей к сексуальной „нормальности“ – средствами, которые изначально вредны. Потому результат, как правило, противоположный: модерновые приемы и техники лишь еще больше закабаляют людей».22

Почему возвращение к Внутреннему Центру и восстановление утерянного баланса – и есть решение.

Гораздо лучший эффект дает пересмотр основ мировоззрения, восстановление контакта с Внутренним Центром, поддержание баланса, нарушенного в результате избыточной рациональности и догматичности.

Для этого необходимо вспомнить о своей отвергнутой или забытой спонтанной части, черпающей энергию из хаоса, а также вновь стать исследователями. Авторы по-разному называют этот непривычный опыт: мистическим или трансперсональным.

На связь сексуальной энергии с трансперсональными переживаниями обращают внимание многие исследователи. Например, основатель телесно ориентированной психотерапии Вильгельм Райх подчеркивал важность естественного протекания сексуальной энергии для того, чтобы человек мог оставаться здоровым, живым, способным испытывать удовольствие не только от сексуальных отношений, но и от жизни вообще.

Мистический опыт и правополушарное восприятие

Подобный вариант взаимодействия с миром чаще опирается на импульсы от органов чувств, ощущения, интуицию и спонтанное творчество. Милдмэн называет этот способ мистическим и связывает его с правополушарным восприятием.

Обращаясь к понятию «мистика», Торчинов указывает на сложившиеся весьма различные контексты его употребления. В последнее время одним из контекстов его употребления стало обозначение «трансперсональных переживаний; различного типа измененные состояния сознания, предполагающие переживания архетипических (в юнговском смысле) образов и ситуаций: смерти и воскресения (обновления), духовного рождения, Великой Матери, Спасителя-Мессии».

Для Милдмэна куда важнее обратить наше внимание на межполушарные различия: «Для мистицизма мир – это физический космос, реальный мир энергии и вещества, который мы можем непосредственно воспринимать с помощью чувств и интуиции, помещающихся в сознании правого полушария. Мистицизм поддерживает нашу физическую связь с космосом, чувство принадлежности к природе и опыт познания естественного мира, единение с окружающей средой, с тем, что есть „не я“».

Очутившись однажды «не в своей тарелке» и теряя энергию жизненности, мы обнаруживаем свою расщепленность и отчаянное стремление вновь стать целым и живым. И путей к тому немало: от переживания катарсического опыта до возвращения к изначальной полновесной чувственности, например, благодаря мистическому сексу. И, согласно Милдмэну, ее не нужно искать, она всегда с нами.

«Ведь в действительности вопрос не в том, что является причиной мистического опыта, но в том, что ему препятствует. Мы определили эти обстоятельства: скрытый внутренний диалог с собой, преднамеренное поведение, ориентированное на определенную миссию, и другие факторы, которые ассоциируются с деятельностью левого полушария мозга. Просто избавившись от них, мы дадим возможность мистическому опыту произойти естественно.

Благодаря такому опыту у человека появляется шанс преодолеть собственное одиночество, возникающее в результате невольной фиксации на рациональных представлениях, подменяющих живой и чувственный внутренний мир сухими рациональными схемами.

Как связаны сексуальность и целостность

На связь целостности и секса обращает внимание исследователь сексуальности Дэвид Боаделла: «Сексуальность позволяет взрослому человеку познать целостность – полноценность – организмическую глубину, непосредственно сравнимую с чувством единения – наполненности – телесного благополучия, которое он пережил когда-то в утробе матери».

Сексуальность является одной из самых свободных территорий психики, но она теряет свою живость и наполненность энергиями от пристального внимания со стороны сознания и внедрения техник. А там, где цензура ослаблена, например, в сновидении, актуализация темы сексуальности может стать определенным посланием от нашего «сакрального тела».

Сексуальные образы в сновидениях многозначны, но каждый раз они на свой манер актуализируют тему обретения целостности.

В психоанализе существует тенденция рассматривать и интерпретировать множество образов, включая числа, как сексуальные символы. А в Символопластике сами сексуальные образы рассматриваются как стремление (а также средство, инструмент) психики напоминать нам о возвращении к целостности.

Например, душа может намекать с их помощью на необходимость соединения, полноценного контакта, интеграции изолированных частей психики, расщепленных вследствие психотравмы или захваченности сверхценными идеями, к чему мы будем часто возвращаться в книге. Или на нужду в большей чувствительности, спонтанности, живости, получении удовольствия, которую человек не замечает или запрещает себе днем, и она (нужда) компенсаторно актуализируется ночью в сновидениях в сексуальных образах. Так или иначе, подобные образы сигнализируют о необходимости и готовности сновидца воспринимать себя более интегрированным и цельным, а мир – единым и связанным.