Читать книгу Понарошку? - Ирина Воробей - Страница 2

«Срочное задание», – пришло сообщение от Лены Афанасьевны, редактора университетского журнала, в котором Саша постигала на практике азы будущей профессии.

Следом прилетел вордовский файл под кодовым названием «Золотов». Саше уже не нравилось это задание, но файл она открыла. В нем с ошибками на скорую руку был прописан краткий план интервью. В чате редактор выдала длинное сообщение с пояснениями.

«Как удачно, что он твой одногруппник. Ты вообще в курсе, что это звезда мирового масштаба? Многократный чемпион мира по плаванию и обладатель двух мировых рекордов. Все на него крупные надежды возлагали на предстоящей олимпиаде, а он взял и объявил о завершении карьеры. И комментировать это отказывается. Даже «МатчТВ» не смог взять интервью. А у тебя есть эксклюзивная возможность. Дерзай, Саша. Если получится, твое интервью потом по всем СМИ разлетится. Такой шанс редко выпадает».

«Что?» – Саша обернулась на Золотова с раскрытым ртом. Теперь догадалась, кого он ей напоминал. Отец любил водные виды спорта. Летом она как раз смотрела с ним чемпионат. Странно, что не запомнила. Наверняка бы обратила внимание на такого красавчика. Хотя в шапочке и очках он выглядел совсем другим. И смотрела она не очень внимательно, лишь для того, чтобы провести время с отцом, которого в силу его работы редко видела.

«Вот мерзавец, – Саша не хотела влюбляться и бесилась на то, как запросто попадалась на его удочку, которую он даже не закидывал. – Мало того что нестерпимо красив, так еще и талантлив. Ну, хоть характер, надеюсь, говно». Первый опыт общения с ним придавал жирной опоры этому утверждению.

«Если даже «МатчТВ» не смог, то я-то каким боком должна это сделать?» – ворчала она письменно, хотя знала, что Лена Афанасьевна не принимала отмазок типа «Я не умею». Наоборот, редактор всегда твердила: «Не знаешь как, придумай».

«Любым. Ты же ходила на лекцию Дудя о том, как разговорить дерево. Вот, применяй на практике».

Саша вновь обернулась на Золотова и наткнулась на недовольный взгляд, спрашивающий: «Че зыришь?». Вздохнув, она пробурчала почти вслух: «Даже Дудь бы это дерево не разговорил».

Интервью и в целом спортивная журналистика ее не интересовали, как и сам спорт. Она даже фитнесом не занималась. А в профессии Саша выбрала совершенно другую нишу – хотела вести социально значимые расследования во благо общества.

Перечить Лене Афанасьевне было себе дороже. Да и пробиться хотелось. И узнать, что за история с ним приключилась, заставившая бросить любимое дело на пике, тоже. Любопытство двигало Сашей на протяжении всей жизни. И сейчас не отпускало.

«Принято», – коротко написала редактору.

«У тебя неделя».

«Всего?!».

«Не всего, а целая неделя! И так пришлось отложить печать номера из-за этого».

Саша зачем-то посмотрела на часы, которые не содержали дат и вообще цифр. Просто стрелки бегали по делениям, расставленным по кругу. Но бегали быстро – время уже летело.

Сперва она решила навести справки и загуглила «Золотов Илья». Поисковик выдал множество ссылок. СМИ, действительно, о нем много писали, причем далеко не только спортивные. О завершении карьеры он заявил перед самым Новым годом. «Рассчитывал под шумок?» – догадалась Саша. Пришлось перелопатить кучу статей и заметок и прослушать все, что говорил лектор по философии медиа.

Свежие заголовки гласили: «Не видать нам золота – Тренер Золотова, Тимофей Подругин, сообщил о завершении карьеры пловца», «Надежда умирает последней – Золотов не комментирует свой уход из профессионального спорта. Вернется?», «Менеджер Золотова: «Ничего не исключаю», «Сокомандник Золотова по Сборной России: не видел его полгода».

Более ранние писали о его успехах:

«Золотову – золото!»: российский пловец Илья Золотов добыл первое золото России на чемпионате Европы в дистанции 200 м вольным стилем».

«Золотов в который раз оправдывает свою фамилию»: российский пловец забирает уже третью золотую медаль на Чемпионате мира.

«Невероятно! У Золотова серебро: спортсмен отказался подниматься на подиум с командой по результатам эстафеты вольным стилем на 400 м».

«Золотов возвращает себе первенство и с рекордом: после «провала» в эстафете спортсмен побеждает опять, на этот раз в дистанции 400 м вольным стилем, и ставит мировой рекорд».

«Золотова догнали: у них с Хейли ничья?».

«Доля доли секунды: судьи признали победу за Золотовым в дистанции 100 м вольным стилем».

«Золотой рекорд: Золотов в пятый раз стал чемпионом мира и заодно побил мировой рекорд, державшийся десятилетие».

«Золотов: «Серебро мне не к лицу», – о том, почему всегда побеждает. Все первые подиумы в дистанциях вольным стилем Чемпионата Европы достались нашему спортсмену Илье Золотову, подопечному Тимофея Подругина».

«Хм, действительно, звезда», – Саше аж поплохело. С лицами такого масштаба она еще не общалась. Весь ее скромный опыт сводился к работе в университетском журнале, в котором писали об успехах студентов, но они всегда носили локальный характер и за пределами заведения или максимум города вряд ли кому были интересны.

Подружки тоже разузнали о великом прошлом Золотова и активно обсуждали его спортивные достижения в чате.

«Девки, я кончаю, тащите швабру!» – Тоня скинула фото Золотова с чемпионата, где он стоял перед прыжком на краю бассейна в одних плавках до колен.

«Феномен. Что же с ним случилось? – задавалась вопросами Катя. – В Московской «Вышке»2 учился. Зачем в наш филиал перевелся?».

«Он, оказывается, из Питера, – Саша выслала скриншот страницы Википедии.

«По зодиаку Телец. Мне подходит», – анимированный стикер играл бровями за Тоню.

В Википедии информации о нем нашлось немного, только самая основная: полные ФИО, место и дата рождения, спортивная школа, тренер, достижения. Саша и не рассчитывала, что там будет описан мануал, как к нему подступиться.

«Блин, как на такого не запасть? Мечта всех баб!» – не могла угомониться Тоня.

Дальнейшее обсуждение Саша пропустила, потому что пыталась сообразить, как вывести Золотова на откровенность. Подвести Лену Афанасьевну она боялась. Плюс это был личный челлендж. Профессиональное тщеславие взяло верх. «У «МатчТВ» не получилось, а у меня должно», – убедила она себя под конец лекции.

Следующая пара проходила в этой же аудитории, поэтому все остались на местах. К Золотову подсели Лужин и Петровский. Саша не сомневалась, что их подослала Миронова. Лужин давно был в нее влюблен и как глупый пес выполнял все поручения, а Петровский с ним дружил, поэтому таскался следом.

– Лакеи Варвары наступают, – с презрением фыркнула Тоня, глядя на то, как покорно Лужин кивает владычице своего сердца.

Саше Лужина было жалко, он чем-то на нее походил. Его тоже отшивали, а он не отшивался и позволял собой откровенно пользоваться. Парень сам был крупный и видный, но слабохарактерный. Круглое лицо выглядело детским, совсем не шло к этой фигуре. Петровский, напротив, был высок и тонок, во всем как будто заострен. Оба русые и кареглазые они сходили за братьев. И давняя дружба придавала им одинаковости, несмотря на разные габариты.

– Здорово. Вася, – представился Лужин и протянул Золотову руку.

Тот поднял ленивый взгляд, но теперь там не было высокомерия, только неожиданность. Он пожал мягкую ладонь крепко и назвался.

– Коля, – Петровскому Золотов уже сам подал руку.

– Это же ты тот самый? – Лужин зачем-то мотнул головой в сторону окна с идиотской лыбой. – Чемпион мира по плаванию.

Золотов вздохнул и кивнул, сжимая губы. Толпа вокруг прислушалась внимательнее. Саша с подругами сидели дальше всех, поэтому из-за гула голосов и ворохов плохо слышала разговор, оттого приходилось вытягивать шею в сторону звука. Миронова находилась ближе, поэтому могла делать вид, будто не подслушивает. Но все то и дело бросали взгляд в угол. Близсидящие вообще откровенно смотрели Золотову в рот. Многие удивились, еще не успели погуглить про новенького.

– Прикольно, живая легенда считай, – Лужин сел на стул рядом и раскрыл глаза широко, казалось, вот-вот вывалит глазные яблоки на стол.

Золотов нахмурил брови, а потом усмехнулся.

– Ага, живая, – снова сжал губы и отвернулся к окну.

– А че бросить решил? Не обидно, в самом зените?

Саша позавидовала бесцеремонности Лужина. Золотов этому вопросу не обрадовался и посмотрел на собеседника таким взглядом, что провалиться захотелось даже Саше. Петровский заерзал на парте, на которую присел.

– Я это не комментирую, – ответил новенький холодно.

– Извини, я так спросил, – Лужин зачесал затылок от неловкости, глазами бегал по кругу. – Растерялся. Ты ж звезда, можно сказать. Мы-то тут все обычные ребята.

– Давай без этого, – Золотов не улыбался и не ухмылялся, смотрел серьезно, прямо в лицо.

Звучало просто и понятно. И Лужину сразу полегчало. Детское лицо снова озарилось улыбкой. Он переглянулся с Петровским. Саша дернула уголками губ наверх, но сдержала себя, боясь, что подружки заметят. Но они сами внимательно следили за новеньким.

– Как тут обстоят дела, – Золотов первым сменил тему. – Эта преподша, с сиськами наружу которая, сильно заебная?

– Альба-то? – Лужин сначала нахмурился, а потом посмеялся.

Петровский вместе с ним и еще несколько ребят, кто сидел рядом. Золотов, действительно, емко описал образ Альбины Ивановны. Даже Саша усмехнулась.

– Да ну, не, – по-простецки махнул рукой Лужин. – Мы вон с Петрухой у нее диплом писать будем, как раз потому что халява.

Петровский залез на парту полностью и сказал, подкидывая телефон ребром:

– Она только вид делает, а так не заморачивается. Кажется, она работы даже не проверяет, только собирает и выбрасывает сразу в мусорку.

– Отлично.

Золотов опустил взгляд и задумался. Молчал спокойно. Внимание всех его не смущало. «Видимо, привык», – догадалась Саша.

– Но диплом у нее писать не стоит, рецензенты задротные, – вступила Миронова.

Каблуки тихо скребли по линолеуму. Она медленно шагала к последней парте, держа руки крестом под грудью. Бедра виляли сильно в стороны. Демонстрировали гибкость тела.

– Лучше к Федотову иди. Я у него в прошлом году курсач писала.

Она присела на соседний стол сбоку, свесив левую ногу, а второй уперлась в пол. Спину изогнула, чтобы выпятить грудь, которая пряталась в вырезе приталенной блузки. Лужин посмотрел на девушку с тоскливым желанием, сглотнул и отвернулся, как будто ему не разрешалось на такое смотреть и вообще запрещалось даже фантазировать.

– Я буду выбирать по теме, – сказал Золотов, уводя глаза в сторону от приторного внимания Мироновой.

– Еще у Гудиной все на расслабоне пишут, – зачем-то добавил Петровский и чуть не выронил телефон, пришлось сделать за ним выпад вперед и соскочить с парты.

Миронова хмыкнула.

– А самый строгий Горохов, к каждой запятой придирается, и сдавать по главе требует, – продолжил тему кто-то из ближайших соседей Золотова, Саша не успела разобрать, кто именно. – К нему попадают либо самые отбитые, либо последние в рейтинге, до которых всех нормальных преподов уже забили.

Саша оскорбилась. Она как раз собиралась писать диплом у Горохова. Тот был самым уважаемым профессором в университете и авторитетом в профессиональном сообществе. И темы у него были интересные, как раз про расследовательскую журналистику, которой она интересовалась.

– Спасибо, буду иметь в виду, – в голосе Золотова звучала улыбка.

И во всем тоне не слышалась спесивость. С парнями он говорил на равных, вполне приветливо. И улыбался без насмешки.

– Альбу ты, конечно, смачно описал, – досмеивался кто-то в углу, Саша по смеху так и не научилась определять однокурсников.

Остальные подхватили. Миронова тоже смеялась, то есть раскрыла рот и демонстрировала ровные зубы, но глазами внимательно за всем следила, особенно за Золотовым.

Когда лектор вошел в аудиторию, все затихли и расселись по местам. Новенький выдохнул. Саша отвернулась к доске.

После пар Золотова опять окружили. Миронова со своими лакеями в этот раз не успела. Другие девчонки, увидев, что новенький не так опасен и суров, как казалось изначально, и вполне разговорчив, подбежали к нему, стали о чем-то расспрашивать, задавать игривые вопросы, на которые он отвечал односложно, но спокойно. Ни на кого толком не смотрел, просто шел и тянул за собой толпу. Саша, следя за этим, все больше сомневалась в успехе задания. Подруги, которым она на это пожаловалась, смотрели с сочувствием.

– Зато у тебя есть серьезный повод к нему подкатить, – подмигнула Тоня, когда они шли по коридору за новеньким и его «фанатками». – Строго по делу. Я тебе даже немного завидую.

Саша смерила ее скептическим прищуром и помотала головой.

– Тебе надо в доверие к нему втереться, – посоветовала Катя. – Авось по дружбе все и выложит.

– Ага, конечно, – Саша глянула новенькому в затылок – черная голова медленно плыла над суетливыми девчонками, которые кружили подле него чайками. – Во-первых, у меня всего неделя. Во-вторых, там явно что-то серьезное, о чем не говорят первому встречному.

– Ох, загадочный красавчик, – Тоня томно вздохнула.

Когда подруги вышли на крыльцо здания, Саша услышала, как Золотов отвечает девчонкам:

– Да я напротив живу, так что пока.

Он кивнул на панельный дом через дорогу, плохо спрятанный за голыми деревьями, и двинулся туда, переходя в неположенном месте. Девчонки сначала удивились тому, как удобно он живет, а потом расстроились, что пойти с ним до метро не получится. Парень быстро скрылся в тени двора под аркой. Толпа зашевелилась дальше. Саша с подругами тоже направились к метро по заснеженному тротуару.

День стоял как в стихотворении Пушкина: мороз и солнце с голубыми небесами. Для Петербурга редкость. Такой достоин был увековечивания в памяти народа. Сашу слепил снег. Или все еще стоящее перед глазами лицо Золотова, такое же холодное и прекрасное. Волнение не отпускало. Тоня с Катей сплетничали.

– Бедный Вася, – жалела Катя, наматывая длиннющий вязаный шарф вокруг шеи по десятому слою. – Миронова его так беспалевно использует.

– Сам использоваться рад, – Тоня махнула небрежно ручкой. – За четыре года так и не понял, что ему ниче не светит.

Саша посмотрела на подругу с любопытством и улыбкой. Давно заметила, как болезненно та реагирует на все, что касается Лужина и Мироновой. Тоня никогда не признавалась никому в любви, просто хвасталась, как один ее в кино водит, второй цветами забрасывает, третий просто лайкает все подряд, что она постит. Однажды поклонник подарил ей новинку из линейки «Айфонов» – девушка чуть не влюбилась, сама так говорила, но и двух месяцев в этих отношениях не продержалась. Телефон парень благородно оставил ей на память. Тоня и не собиралась возвращать.

– Походу и Мироновой с новеньким тоже не светит, – Тоня ехидно засмеялась, тлеющая обида скользила по губам. – Наконец-то, она свои зубки пообломает.

– Господи, есть тебе дело до нее, вообще? – улыбнулась Катя. – Об новенького, мне кажется, все зубки пообломают.

– Саша, ставлю на тебя, – Тоня схватила подругу за локоть крепко и потянула вниз. – У тебя зубы крепкие. Ты умеешь цепляться. Давай, не подведи. Покажи Мироновой, кто здесь альфа.

Саша выпучила глаза и расхохоталась. Катя тоже. Потому что Тоня выглядела серьезной и решительной. И пыхтела как готовый к состязанию бык.

– Ну, бесит же эта Миронова!

Тоня и сама засмеялась.

В метро девушки разъезжались по разным веткам и концам города. Саша решила выйти раньше своей станции, чтобы прогуляться, насладиться днем, побыть одной, но еще на эскалаторе позвонила отцу. Она всегда нуждалась в разговоре с ним, когда не знала, что делать. Отец не мог дать профессиональный совет, потому что работал в совсем другой сфере – был дальнобойщиком, тем не менее всегда ее подбадривал.

– Не занят? – спросила Саша первым делом, не успел отец сказать «Алло?».

– Да вот на границе стою битый час.

В родном голосе, хриповатом от курения, слышалась сонливость.

– Отлично, – девушка заулыбалась. – Как дела?

– Слушай, мамкины коктейли-то чудодейственные оказались, – воскликнул отец – как будто радугой расцвел. – Худею и не потею. За неделю пару кило как рукой снесло.

Саша сначала подхватила папину радость, а потом нахмурилась.

– Какие коктейли? Чем она тебя опять пичкает?

– До вон, эти, «Биофуды», – отец затих ненадолго, пыхтел, будто сильно наклонился и искал. – Самочувствие улучшилось. Никакого дискомфорта. И есть долго не хочется. Еще и вкусные заразы.

– Кто-то явно опять обласкал маме уши новым чудо-средством. Таких легких чудес не бывает.

Мама не меняла репертуар. Постоянно находила диковинки в интернете, которые спасали от всего и сразу, слушала коллег и соседок и экспериментировала на папе за компанию. Ожирением оба не сильно страдали, просто за годы накопили лишние килограммы, но в меру для своего возраста. Однако мама из-за этого переживала, а папа ее поддерживал.

– Ну, как легких, так-то они дорогие, собаки.

– И все в обход меня, – процедила Саша. – Приду домой, проверю. Почему ты всегда так легко соглашаешься на все, что она в тебя впихивает?

– Ну, мама же мне зла не пожелает, мы любим друг друга.

– Ты же знаешь, какая она доверчивая. Она может и не понимать, что за зло там скрывается.

– Ну, слушай, неделю уже этим питаюсь. Эффект есть, а побочек нет. Ой.

– Что?

– Пупок развязался. Беру свои слова обратно, – отец не смеялся, а кудахтал.

Саша не оценила юмор и вздохнула недовольно. Сейчас он все равно был далеко, что-то ему запрещать не имело смысла. Но она уже знала, какую взбучку им обоим устроит дома.

Чтобы не разжигать в себе злость, решила сменить тему, перейти к главному.

– Па, прикинь, к нам перевелся чемпион мира по плаванию, Золотов. Знаешь его?

– Едрииить! – отец резко посерьезнел. – Взаправду, что ли? Он же из спорта ушел. Не говорил почему?

– Разумеется, пап, всю душу мне выложил. Мы же с ним друзья закадычные.

Отец посмеялся над собственной наивностью.

– Он вообще не особо… разговорчивый.

Под ногами у Саши треснул лед – она наступила в небольшую лужу и быстро перескочила на заснеженный асфальт. Сильных морозов не было, но без шапки уши отваливались. Всего пять минут на улице хватило, чтобы они заболели. Девушка накинула на голову шерстяную шаль, которую папа привез из Словении на Новый год. Приятное тепло потекло по шее к плечам и на грудь.

Она решила прогуляться по шумному проспекту вдоль канала. Саша любила январский Питер. Холодный, еще украшенный новогодними гирляндами, суровый и спокойный. Почему-то весной эта магия утрачивалась. Все становилось грязным и суматошным.

– Видится мне, он сейчас не в самом хорошем состоянии, – предположил отец. – Что-то серьезное наверняка заставило его карьеру накрыть медным тазом. Такой блестящий пловец был. Жаль парня.

Саша представила заносчивый голубой взгляд и внутренне с отцом не согласилась. Выглядел он получше многих, если не всех. Такого жалеть не хотелось.

– Мне в журнале приказали интервью у него взять. А я к нему даже подходить боюсь, – девушка надула губы и пнула комок изо льда, снега и пыли, который удачно попался под ногу.

– Он пловец, а не борец. Не укусит же.

Хохот у отца был сиплым, почти как технические помехи.

– Зато радиоактивный. Я на атомы распадаюсь, – призналась Саша с досадой.

– Понравился?

Смех прекратился, но в тишине чувствовалась ухмылка.

– Такой, попробуй, не понравься. Но не хочу, чтобы он думал, типа я к нему клинья подбиваю.

– Когда тебя останавливало, кто что думает? Ты же обычно на рожон первая бежишь.

– Вот именно. Не хочу больше. Нарожонилась уже. Паша мне сам так и не пишет.

Отец вздохнул. Не было в этом усталости или жалости. Только сочувствие.

– Ну и к псам его, – посмеялся он после паузы. – А с Золотовым… работа же. Я тоже не выбираю, куда ехать. А еду. Доезжаю и возвращаюсь.

– Возьмет еще и отфуболит меня при всех, опозорюсь ведь, – Саша хотела выпросить у отца разрешения не трогать Золотова, даже если отвечать ей пришлось бы перед Леной Афанасьевной.

– Ну, может, конечно. Зато у тебя есть папка. Папка тебя никогда не отфутболит. Прибежишь, поплачешься, побежишь дальше, как ты всегда делала.

Она расплылась в довольной улыбке – только этих слов и ждала.

– Люблю тебя, па.

– И я тебя, доча. О, пробка зашевелилась. Поеду.

– Ага.

Не успела она пожелать ему хорошей дороги, потому что связь прервалась. Выдохнула, расправила плечи и пошла по проспекту навстречу солнцу. Хотелось набраться холода и очистить мысли, чтобы перед тем, как опять прыгнуть на рожон, успеть сделать рутинные дела.

Ее ждала группа в «ВКонтакте» для студентов всего университета, которую она вела на пару с третьекурсницей под руководством всей то же Лены Афанасьевны. На этой неделе ее очередь выкладывать посты. Потом на форуме факультета следовало ответить на вопросы потенциальных абитуриентов. Проверить, все ли информация донесена до одногруппников. Саша хотела перепроверить закрепленные посты, неактуальные удалить, об актуальных еще раз напомнить. И давно держала в закладках статью о профессии журналиста, которой хотела поделиться в чате группы. И домашние задания никто не отменял. Альба сразу задала написать эссе. Саша любила готовить работу заранее, чтобы была возможность переиграть при необходимости. Дел было невпроворот, но на прогулку она всегда находила хотя бы полчаса.

Все это Саша рассчитывала успеть до пяти, чтобы к шести явиться в бассейн. Хотела подкараулить там Золотова. Решила, что будет таскаться туда каждый день, пока он рано или поздно не придет. Это казалось хорошей возможностью поговорить с ним наедине, попросить об интервью и, возможно, там же на месте его провести.

Мама встречала ее шпинатным супом с пампушками, который Саша с папой уплетали за обе щеки и боролись за последнюю порцию. Саша всегда выигрывала, потому что отец любил ее больше, чем суп, но боролся он отчаянно. Сегодня конкурентов не было, поэтому девушка ела лениво, почти без аппетита.

– Ма, а у тебя много поклонников было до папы? – Саша глядела в зеленую жижу, пюрированную и разбавленную сливками – ложка в этой густоте утопала.

Мама улыбнулась и кокетливо повела плечом.

– Ну, было несколько.

Полные руки она положила на стол, чтобы приблизиться к дочери, и заглянула снизу в глаза. Саша узнавала в маминых свои – такие же синевато-зеленые, почти морского цвета. Раньше она с гордостью распускала пышные кудри, а теперь стриглась коротко, кончики едва завивались. Седина проскальзывала через каждую прядь. Зато веснушки на лице сохранили юность. Даже морщины их не перебивали. И черты остались изящными, несмотря на комплекцию. А Саша унаследовала папины, более грубые и крупные.

– А ты сама за кем-нибудь бегала?

– Сашуль, ты чего? По Паше все страдаешь? – мама сразу забеспокоилась. – Плюнь на него.

– Ну, страдаю, конечно… немного, – девушка плюхнула ложку обратно в суп. – По остаточному принципу. Просто… за мной вот никто не бегает. Зато я за всеми.

– За кем еще-то ты бегаешь? – женщина удивленно насупилась.

Саша покраснела и заела смущение супом.

– Да ни за кем. Просто… подумала, что за мной никто никогда не ухаживал.

– Ой, Сашуль, ну сейчас время другое. Это раньше принято было. Да и папка твой, думаешь, прям ухаживал, что ли? – мама весело рассмеялась, махая рукой. – Так, пару раз ромашек нарвал. У меня были поклонники и поухажистее.

Саша тоже улыбнулась. Ей нравилось, когда мама, учитель литературы, придумывала новые нелепые слова. Она частенько их перебирала в свой лексикон и употребляла потом впопад и невпопад.

– А чем тогда он тебя покорил?

Женщина задумалась, вытянув рот трубочкой. Саша не ела, смотрела на маму с любопытством. Они о таком еще не разговаривали. То есть Саша прекрасно знала своего папу, и маму тоже знала, всегда знала, что им вместе хорошо, что они идеально подходят друг другу и в других причинах любить не нуждаются, но ведь когда-то так не было, то есть когда-то они об этом сами не подозревали. Об этом Саша раньше не задумывалась.

– Даже не знаю. Тягой. Своей неугомонной тягой к жизни, к миру, ко всему. И ко мне тоже, – мама зарумянилась и опустила рыжеватые ресницы. – Это сейчас он, старый хрыч, поуспокоился. А раньше вечно ему то туда, то сюда надо. Вот ты вся в него. Тебя хлебом не корми, дай что-нибудь разузнать да распробовать.

Саша опять смутилась. Подружки ее за это, наоборот, критиковали, что она их таскала за собой везде и всюду, где им было неинтересно. В последнее время они от многого отказывались. Но она не уставала их звать. И одногруппников всегда приглашала, кидала разное в чат. На ее сообщения уже давно никто не реагировал. Поначалу бесились за спам, потом привыкли.

Это напомнило Саше об обязанностях.

– Ладно, ма, спасибо за суп. Пойду дела делать, – девушка уже поднялась из-за стола. – Это я потом доем.

Остатки супа она отставила в сторонку, надеясь вернуться к обеду за ужином.

– Кстати, а где коктейли, которыми ты папу спаиваешь? – Саша провела прищуром по кухне.

– Не спаиваю, а кормлю. И сама их ем. Ты даже не заметила, что я похудела на один килограмм!

Женщина тоже встала и покрутилась. Саша честно не могла определить, пропал лишний килограмм или нет, потому что до этого не сильно замечала, как мама поправлялась.

– Пока не вижу.

– Да ты что, у меня сразу щеки прохудились! – для демонстрации мама оттянула кожу под скулами вниз – это ничего не доказывало.

Саша помотала головой.

– Коктейли где прячешь?

– Ну, вон там, в ящике, – она ткнула в угловой шкаф над раковиной, куда Саша меньше всего залезала, потому что там лежали лекарства и еще всякая всячина, которой нигде больше не нашлось места.

Ящик оказался вместительным. Банок шесть туда точно залезло. Девушка взяла одну упаковку «Биофуд. Комплекс № 2» и унесла с собой в комнату, чтобы позже покопаться поглубже.

– В этот раз не лохотрон. У них даже сертификация есть, – кричала мама вслед.

– Я проверю.

Саша отправилась в свою комнату и сразу принялась за дела, чтобы поменьше рефлексировать.