Читать книгу Понарошку? - Ирина Воробей - Страница 5

Эпизод 5. Лямбда

Оглавление

– О вашем романе уже легенды ходят! – восторгалась Тоня, когда они вышли за кофе в ларек на углу после первой пары.

Саша засмеялась, чуть не выронила деревянную палочку, которой размешивала корицу. Катя с усердием вставляла трубочку в крышку.

– Это было понарошку, – пояснила Саша и уже протянула руку помощи подруге, но та оттянула стаканчик на себя – любила демонстрировать самостоятельность.

– Ну, знаешь… очень романтично, – Катя, наконец, воткнула трубку и причмокнула первый глоток какао. – У меня первая любовь такой романтичной не была.

Тоня усмехнулась и так крутанула головой, что бижутерная стрекоза чуть не вылетела из косы.

– У меня никакая любовь такой романтичной не была!

Саша румянилась, глядя в небо. Опять оно стояло ясным. Солнце еще поднималось. Но его тепло всюду ощущалось. Снег таял на глазах. Превращался в густую слякоть.

– Это вообще не любовь. По крайней мере, не с его стороны, – последние слова Саша произносила тихо.

– А с твоей уже да? – Тоня загорелась, улыбку сдерживала, на щеках появились ямочки.

Катя подняла брови. Саша резко опустила плечи и потупила взгляд в стаканчик.

– Да блин! Как перед таким устоять. Особенно после… этого… всего.

Она направилась медленно к зданию университета, потому что пара начиналась через пять минут.

– Я его только два дня знаю, конечно. Но… он не такой, как на первый взгляд. Не такой заносчивый, по крайней мере.

– Ой, ну все, точно влюбилась, – захихикала Катя. Тоня ее поддержала.

Саше было не до смеха.

– Но это как всегда… я в итоге окажусь на обочине. Или уже там. Он вчера интересовался, есть ли у Мироновой кто-то.

– Серьезно? – Тоня быстро меняла выражения лиц, сейчас скисла и глотнула латте. – Да блин. Ну, почему опять Миронова? Что других красавиц в универе нет?

– Ну, она объективно самая привлекательная, – Катя звучала рассудительно.

Саша с ней согласилась. Законы природы действовали непроизвольно. Альфы встречались с альфами. А Саша сама себя относила максимум к лямбдам, для других могла и вовсе быть омегой.

В холле у входа подруги наткнулись на компанию из Мироновой, ее подружек, лакеев и Золотова. Все смотрели на информационный стенд. Вверху висело новое объявление о традиционном ночном катании на коньках в ледовом дворце в честь дня студента.

– Я одно время занималась фигурным катанием, – хвасталась Миронова.

Саша с подружками специально остановились, якобы допить напитки, чтобы тут же их в мусорку и выбросить, а не нести в аудиторию. Катя возмущалась и торопила их на пару, но Саша с Тоней как всегда не удержали любопытство и совсем ее не слушали.

– Понятно теперь, откуда такая грация, – Золотов одарил Миронову оценивающим взглядом.

Та кокетливо повела плечиком и заулыбалась, накручивая локон на палец.

– Спасибо. А ты катаешься?

– Катался раньше, еще в школе, когда встречался с фигуристкой.

Лужин сверлил его ревностью, на которую Золотов не реагировал. Он вообще вел себя крайне спокойно, ко всему как будто бы равнодушно. Даже флиртовал без энтузиазма и волнения.

– Значит, пойдешь? – Миронова смотрела только на Золотова, а все остальные и не существовали вовсе.

Он пожал плечами.

– Давай, будет весело.

Саша понимала Лужина и тоже пуляла ревностью, только в Миронову. Глядела исподлобья, боролась с внутренними спазмами.

– Ну, раз ты приглашаешь.

Золотов подтянул рюкзак на плечо и развернулся, чтобы идти. Саша с Тоней резко отвернулись и уткнулись синхронно в стаканчики. Катя закатила глаза. Парень шел на них целенаправленно.

– Привет, – остановился и оглядел всех, ждал чего-то.

Ни Саша, ни Тоня на него смотрели, пока Катя не пояснила:

– Дайте человеку мусор выбросить.

Девушки расступились сразу. Тоня закашлялась. У Саши просто горели уши.

– Спасибо, – Золотов скинул упаковку от «Сникерса» в урну и вернулся в компанию Мироновой, которая ждала его посреди холла. Теперь она бросила в Сашу победоносный взгляд, а та злилась. В первую очередь на себя.

– Блин, мы вообще не палимся, – буркнула подругам.

Девчонки не ответили. На пару они опоздали, но преподаватель их впустил.

На следующей перемене Саша занималась организаторскими вопросами. Еще раз напомнила всем о соцопросе в чате. Проверила дедлайны по различным мероприятиям. Если сроки поджимали, напоминала одногруппникам, даже тогда, когда никто из группы не выказал желания участвовать. Просто на всякий случай.

Потом отчиталась Лене Афанасьевне: «Он согласился на интервью. Без больных тем, но все же». «Прогресс, – ответила редактор. – Если удастся, все-таки выпытай из него хоть какое-нибудь откровение». Саша в ответ выслала только символ «окей».

Под конец последней пары она написала Золотову: «Мы договорились на интервью сегодня, не забыл? Останься после пары». Ее сообщение с вопросами он так и не прочитал. И это до конца пары тоже оставалось непросмотренным. Саша глянула в его сторону. На этот раз парень сидел в середине аудитории между партой Мироновой с Катун и Лужина с Петровским. Сидел не один. С Никитиным из первой группы, который тоже занимался спортом, но футболом и не так серьезно. Играл только за университетскую сборную. Они не разговаривали, а телефон лежал у Золотова перед собой, но он к нему не притрагивался.

Саша поняла, что Золотов пытается слиться, и решила во что бы то ни стало не дать ему уйти после пары. Девчонок предупредила, что ждать ее не стоит, а сама выскочила из кабинета первой и пристроилась за дверью в ожидании. Весь курс уже вышел, а Золотова в толпе не было. Она не могла его пропустить. Не с его ростом и внешностью. Уже сама хотела вернуться в аудиторию, как пришло сообщение: «Ты где? Я, вообще-то, жду на своем месте».

– Я подумала, ты ушел. Ты проигнорировал мои сообщения, – обида в ней еще сидела, непонятно на что, но сдерживать ее было трудно.

– Как видишь, нет, – он откинулся на спинку стула и сунул руки в карман толстовки.

– Вопросы посмотрел?

Саша двигалась к нему осторожно, держа сумку перед собой.

– Да. Меня ни один не устроил. Я не буду отвечать.

– Как? – девушка вспыхнула. – Вообще?

Он поднялся.

– Вообще. Какой бы ты вопрос ни задала, он меня не устроит.

– Но это нечестно! Мы же договорились.

– Именно, – Золотов подошел к ней близко и усмехнулся в лицо. – Я соблюдаю условия.

Саша хотела вытоптать этот пол к чертям и провалиться в самый подвал. Ее взяла такая злость. И досада. И унижение. Она так легко обманулась. Просто рассчитывала на порядочность, которую подозревала у всех людей. Хотя и раньше обжигалась о подлецов.

Не в силах найти подходящие слова, девушка просто рыкнула на него и отвернулась.

– Да и зачем это вообще университетскому журналу? Глобальным СМИ мое интервью вас не сделает.

Он помотал головой и присел на парту одной ногой. Из дыры на обтягивающих джинсах торчало костлявое колено.

– Ну, разумеется, мы не «Би-би-си», – девушка никак не могла унять колючую злость, хоть и сжимала кулаки до боли. – Не твой уровень. Ты вон «Адидас» рекламируешь. «МатчТВ» в интервью отказываешь. И внимание обращаешь только на красоток типа Мироновой.

Золотов выдавил пару смешков и встал на обе ноги.

– Миронова-то тут при чем? Она тоже не Тейлор Свифт.

Саша коснулась его острым взглядом и тут же увела, будто сама порезалась. Парень смотрел на нее открыто, равнодушно, даже устало, пока ему не пришло уведомление на телефон.

– Мне пора, – он обошел ее боком и похлопал по плечу. – Долго не дуйся. Вредно для здоровья.

– Да иди ты! – Саша успела смахнуть его ладонь.

Золотов быстро скрылся за дверью.

Девушка провела головой круг, выдохнула пар и тоже двинулась к выходу. Хотела поскорее выбраться на холодный воздух. Шагала стремительно, вдавливая подошвы в пол с нажимом. Обида никак не утихала, только нарастала со скоростью. Но, выйдя в холл, она остановилась и спряталась за колонну, потому что увидела Золотова. С девушкой.

То была совсем девчонка лет восемнадцати максимум, полная, прыщавая, с жидкими волосами, далеко не Тейлор Свифт и даже не Миронова. В обычных черных легинсах и бесформенном пуховике. На голове неплотно сидела «бандитская» шапка без помпонов и каких-либо отличительных знаков.

Саша выглянула осторожно из-за укрытия и прислушалась.

– Ты – мой смысл жизни, – Золотов смотрел девчонке в лицо с улыбкой.

– Ой, все, – та махнула небрежно его шапкой и двинулась к выходу.

– Рекламу видела?

Парень ее обогнал, чтобы открыть дверь и по-джентльменски пропустить девушку.

– Ты перед съемкой траванулся, че ли? Это ж надо было постараться так себя испортить.

Золотов усмехнулся.

– Ты единственная, кто смотрит на меня объективно.

– Кто, если не я, – звучало уже за дверью.

Та вскоре захлопнулась. «И это его девушка?!» – Саша еще долго пребывала в шоке. Сразу написала подружкам. Они тоже удивились. Тоня не верила.

«Может, сестра?» – Катя, как обычно, оказалась самой сообразительной.

«Но он назвал ее смыслом своей жизни», – ответила Саша, а про себя подумала, что недавно Золотов признавался ей в другом, что смыслом жизни для него было плавание, которого его лишили. Она запуталась. Он вызывал все больше вопросов и тем самым интерес. Даже обида не разрушала то чувство увлеченности, которое тянуло Сашу к нему. Она на это бесилась, а все равно думала. Пыталась сопоставить факты, его поведение, его слова. Он то с ней заигрывал, то с Мироновой, а тут вообще оказалось, видел смысл жизни в какой-то девчонке, не самой приятной наружности.

«И че я так прицепилась к ее внешности? Он ведь может ее любить по-настоящему», – корила себя Саша по пути домой.

Из кухни несло запеченной свининой. Саша прибежала на запах. Желудок проснулся еще в подъезде и урчал ежесекундно. Мама обрадовалась такому аппетиту и поскорее наполнила Сашину тарелку макаронами и мясом.

– Я такая идиотка. Этот чемпион меня опрокинул, – пожаловалась девушка, потому что не могла держать в себе весь вихрь эмоций.

– Как? – мама присела за стол, хотя сама не ела.

– Обещал и не дал мне интервью, а я уже Лене Афанасьевне на радостях написала, что дело в шляпе.

– Негодяй, – женщина закачала головой, сгребая мелкие крошки в одну кучку на столе.

– А я влюбилась в него, мам, – Саша почти заплакала.

– Ты чего, дочь? Так быстро?

– А мне что много надо? – девушка отвернулась, но ела с аппетитом, даже большим, чем надо. Не успев прожевать первую ложку, уже засовывала в рот вторую, а куски нежной свинины буквально запихивала, проталкивая не дожеванную еду дальше в горло.

– Не торопись, – мама опустила ее руку.

Макароны посыпались в тарелку. В свинину Саша успела вцепиться зубами.

– А он, казеця, Милоновой увлекся. И ваще, возмозно, у него узе есть девуська.

– Ох, страсти, – мама улыбнулась. – Ну, ты знала, красавчики бывают такими… избалованными. Хотя бы ты попробовала и разочаровалась. Значит, быстро забудешь.

– Нет, – резко для себя ответила Саша и застыла, даже челюсти двигаться перестали. – Шамое чупое, што… я, казесся… не лазочаловалась.

Она посмотрела матери в глаза со страхом. Объемная грудь женщины медленно поднялась и сразу опустилась. Глаза смотрели ласково, понимающе.

– Эх, девочка моя, только не зацикливайся. Многие красавчики того не стоят, – она отвернулась к окну и подперла голову рукой. – По себе знаю.

– Ты тоже в кого-то безответно влюблена была? – Саша удивилась, аж проглотила за раз все, что жевала. Собственная боль сразу прошла. Любопытство ее перекрыло.

– Да. До папы. Два года убивалась по нему, хотя мы всего пару месяцев встречались, – мама так и не поворачивалась, но девушка увидела влажный блеск в уголках глаз.

– Ничего себе.

– Тоже был первый парень на деревне. Говорил, что любит меня. А оказалось, всех любил. Буквально каждую.

Саша поджала подбородок и погладила маму по плечу. Не знала, что испытывала. Одновременно и жалость, и ревность, потому что, казалось, мама не могла никого, кроме папы, любить. Еще лет пять назад она, быть может, на такое и обиделась, но теперь сама понимала, что любовь – сложная материя. И не всем везет найти сразу и на всю жизнь.

– Твой отец меня от этой зависимости спас, – мама обернулась и снова расплылась в широкой улыбке. – Вот в нем я ни разу не сомневалась. За все двадцать шесть лет, что мы вместе. Вот таким должен быть мужчина. Не давать тебе в нем сомневаться.

Саша тоже растянула рот в улыбке, но самой веселее не стало. Золотов был не из таких. Его вообще вряд ли можно было любить без ревности. Конкуренток всегда набиралось много, возможности уйти не иссякали. Наверное, потому он так легко ко всем и относился. Знал, что быстро найдет замену и не вспомнит. Саша совсем расквасилась.

На следующий день она шла в университет с тяжестью на груди. Хотела и боялась встречи с Золотовым. «Ты о себе не напомнишь, он и не заметит», – то ли успокаивала себя, то ли все еще злилась. Так и было.

Золотов не обращал на нее внимания. Сегодня тусил не в компании Мироновой, а с Никитиным и его пацанами, их на курсе было трое, кто входил в сборную. К ним в столовой присоединились девчонки из третьей группы. Там была своя принцесса по имени Диана. В красоте она уступала Мироновой, но по кокетству могла бы победить в чемпионате мира. И у нее, как положено, тоже имелись подружки-прислужницы, за одной из которых ухаживал сам Никитин.

Диана действовала откровенно. Общалась с Золотовым лично первый раз, а уже гладила его пальчиком по руке и нашептывала на ушко пошлости. Саша не знала, что на самом деле, но не сомневалась, ведь приличные вещи можно было сказать и вслух. Парня спас чих. Он весь дернулся, и соблазнительнице пришлось отстраниться. Саша зачислила очко почему-то на свой счет и чуть не расхохоталась по-злодейски торжественно.

После последней пары Саша кричала на всю аудиторию – одногруппники распределились по разным концам:

– Кто не сдал взнос на семинар по «Глобальным журналистским расследованиям», сейчас последний шанс. Принимаю теперь только налом.

– Фомина, да успокойся ты, никому, кроме тебя, до этого дела нет, – взбесилась Миронова.

Саша догадалась, что та злилась не на нее, а, скорее, на Диану или самого Золотова, который вышел из кабинета в ее сопровождении, но все равно было неприятно.

– Вообще-то, пять человек записались. Один Сафронов еще не сдал взнос. Гена, где ты?

Гена не отозвался, не явился сегодня вовсе, что было не удивительно. Напротив, шокировали его появления на парах. Он приходил периодически по хаотичному принципу, спал на всех парах, толкал шмаль заинтересованным и сваливал. Умел при этом все четыре года оставаться студентом и душой компании. Чисто по приколу вписывался в мероприятия, которые рекламировала Саша, и, действительно, их посещал. В основном на этих мероприятиях они с Сашей и общались, так и подружились.

Она вычеркнула его имя из списка без сожаления, в принципе, не особо на него и рассчитывала. Писала ему три последних дня, но он прочитывал и не реагировал.

– Душнила, – сказала Миронова негромко, но ровно тогда, когда проходила мимо Саши, чтобы та все слышала.

Саша показала ей в спину язык.

– Ну, и ладно, – пробормотала себе под нос и закрыла конверт, в котором держала всю сумму взносов.

У Альбы как раз начались часы консультаций. Она должна была сидеть в своем кабинете.

– Тонь, Кать, подождете пять минут? Я быстро, – Саша помахала конвертом в сторону лестницы.

Подруги закивали и двинулись к гардеробу, а Саша отправилась петлять по сложным переулкам корпуса, пока не нашла нужное помещение. Кабинет был закрыт. Девушка аккуратно постучалась костяшками пальцев. Ответа не последовало, хотя из-под двери валил теплый свет, явно не дневной, значит, кто-то как минимум включил лампу. Саша постучала громче и прислушалась. Услышала женский голос, только не смогла разобрать слов. Подумала, что это приглашение войти.

Девушка распахнула дверь и застала непристойную картину. Женщина прижимала Золотова к стене грудью, а рукой ползала по его бедру, почти на ягодице. Он весь вытянулся. Руки держал в карманах спортивных штанов. Оба обернулись на Сашу. В его глазах она прочитала облегчение, а в глазах Альбины Ивановны – раздражение.

– Нельзя вот так врываться! – рявкнула Альба.

– Извините, я стучала, мне показалось, вы ответили, – Саша сцепила пальцы в кулак, которым выделывала метаморфозы от напряжения.

– Я надеюсь, мы закончили, – сказал Золотов преподавателю и высвободился из ее захвата.

Та все еще держала его голодными глазами.

– А я вот взносы принесла.

Саша боялась подходить близко, потому оставила конверт на полке стеллажа, что стоял у входа. Откланялась зачем-то, медленно пятясь наружу. Золотов быстро ее настиг и выволок за локоть из кабинета.

– Спасибо, что спасла, – выдохнул он, когда дверь захлопнулась.

Они торопливо шагали прочь по узкому коридору. Двери здесь встречались редко, только технические щитки. Линолеум разъели огромные дыры. Девушка о них спотыкалась.

– Теперь мы квиты, – улыбнулась она.

Парень посмотрел на нее с легким недоумением, а потом вспомнил и согласился.

– Точно.

До перехода они шли в тишине. Золотов внешне выглядел безэмоциональным, но двигался резко и как будто торопился, не куда-то, а от.

– Нелегко быть красавцем, – заметила Саша с усмешкой, когда они перешли в коридор посветлее и свободнее.

Она поглядывала на него сбоку, следя за реакцией. Но парень только поморщился.

– Каждая вторая, блядь, западает. Заебали.

Мат хорошо передал то, как сильно его это напрягало. Приставания, очевидно, были частыми и неуклюжими, как сегодняшние от Альбы и Дианы. Саша, с одной стороны, завидовала их смелости, с другой, испытывала испанский стыд.

– А ощущение, что каждая первая, – она попыталась пошутить. Ей это никогда не удавалось. Юмору ее учил лишь отец.

– А ты какая тогда? – спускаясь по лестнице, Золотов замедлился и обернулся на девушку. Ухмылка только зарождалась.

Саша в этот раз быстро сообразила и выпалила:

– Нулевая.

А щеки горели. И сердце так стучало, будто требовало правды.

Он двинулся дальше. Они спустились на первый этаж, где стояли вендинговые аппараты. Проскочили мимо в общий широкий коридор. Прошли его наполовину.

– Мне это все щас нахуй не сдалось, – сказал парень после долгой паузы.

Раздражение его не покидало. Разрядами било по коже. И Сашу порой задевало. Она от его резких слов или движений вздрагивала.

– У всего есть обратная сторона, – девушка изрекала философскую мысль не столько ему, сколько себе. В утешение. Или просто как наблюдение. Стало немного легче от того, что красавчики ни за кем не бегают, а тоже страдают. Все-таки находилась в мире справедливость.

– Вся жизнь, блядь, – эта сраная обратная сторона, – Золотов мотнул головой и свернул к выходу круто, как истребитель.

Саша метнулась за ним с надоедливым вопросом:

– Почему?

Парень смерил ее таким взглядом, будто разочаровался в человеческой природе навсегда, в один миг, от единственного слова. И не ответил. Зашел в гардероб, где количество курток и пальто сильно поубавилось с утра. Висели одиночные. Саша верхнюю одежду носила с собой. Сейчас уже была одета.

– Меня пугают твои внезапные откровения, – она перегородила ему выход и посмотрела в лицо. – Тебе, судя по всему, к психологу надо.

Золотов выкашлял смешок. Поперхнулся. Стал бить себя в грудь и прочищать горло. Саша растерялась, дернулась, чтобы помочь, но сразу наткнулась на стоп-жест ладонью. Отошла подальше, дала ему время откашляться.

Он выпрямился и посмотрел красными глазами. Те заслезились.

– Сань, перестань соваться в чужие дела. Везде и без тебя разберутся.

– Да я не… – она отстранилась, машинально освободила ему путь, а сама жалась к стене. – Извини. Ляпнула лишнего.

– Не надо обо мне беспокоиться. В функции старосты это не входит.

– Я вовсе не… – она крепче прижалась к стене и не знала, чем прикрыть лицо, чтобы то не истлело под его взглядом. – Да с чего ты взял? Мне вообще пофиг.

Золотов выдал нечеткое подобие улыбки.

– Ты как этот… золотой дроид из «Звездных войн».

– Да, я душнила, – признала Саша и провела глазами круг, вспомнив неуклюжего и болтливого Си-три-пи-о из космической саги, которую смотрела с папой в детстве.

– Нет. Врать не запрограммирована.

Парень глядел на нее молча несколько секунд. Не двигался, только моргал. И лицо ничего не выражало. Саша внезапно расслабилась, потому что не было смысла напрягаться, раз и так все стало очевидно. Она опустила взгляд на его штаны. К своему удивлению, обнаружила на них логотип «Найк», а не «Адидас» и посмеялась над этим про себя.

«Саш, ты скоро?» – торопила ее Тоня в чате. Девушка обрадовалась спасительному прутику и схватилась за него.

– Меня подруги ждут. Пока, – она быстро помахала вялой кистью и прошмыгнула в проход.

Свободно задышала, только когда вышла из двора. Извинилась перед девчонками за ожидание. Про Золотова с Альбой рассказывать не стала. Не хотела плодить очередные слухи. Тоня, как радио, вещала на весь курс, а то и факультет.

Этот разговор с Золотовым взбаламутил ей душу. Что-то в нем было такое междустрочное, многозначительное, подкожное. Волнительное. Ее долго не отпускало. И все мысли крутились только вокруг него, даже когда она вернулась домой и закрылась в своей комнате, чтобы копнуть поглубже под «Биофуд». Постоянно сбивалась и забывала, что и зачем ищет. Минут на десять возвращалась в реальность, выполняла механические действия, а потом опять уходила в транс. Все представляла перед собой голубые глаза и ныряла в них, как в воду, холодную и мутную.

Понарошку?

Подняться наверх