Читать книгу Тень Цитадели - Ирина Юрьевна Юрьева - Страница 7

Время близится к вечеру, и в холле гостиницы очень многолюдно. Тут располагается небольшой бар, где вполне можно выпить чашку кофе и позавтракать, или же залить свиные рёбрышки вместе с тоской литром пива. Помещение  выдержано в тёмных тонах, преимущественно горького шоколада, по бокам на панелях, оттенка молочного шоколада, идёт мягкая подсветка. Поесть мне надо срочно, потому что даже ассоциации сплошь гастрономические. Я немного теряюсь в догадках относительно времени суток. Ранний вечер или поздний обед? Время неумолимо движется к закату – это факт, поэтому я предпочла бы гибридный вариант рёбрышек с кофе. Зал гудит, словно потревоженный улей. Люди активно обсуждают последние новости и свежие сплетни. Судя по количеству посетителей, это единственное приличное место в городе.

Хвин – маленький городок, хотя точнее будет сказать, большая деревня. После войны перекроились целые государства, изменились названия, границы и даже национальный состав, не говоря уже о городах. Многое вообще пришло в запустение. Но расположение рядом с главной дорогой на столицу позволяет жителям Хвина существовать вполне безбедно, а городу – не превратиться в заброшенные руины.

Я пробегаю глазами по залу в поисках свободных мест, находится лишь парочку у бара. Что ж, триумфальный выход Жрицы Теней. Сделать шаг в полный зал людей стало неожиданно сложно.

Вспомнился тот день, когда двери Цитадели выпустили новую партию молоденьких жриц на вольные хлеба. Напуганных, растрепанных, совсем недавно получивших силу и простившихся с прошлой жизнью. Тогда на мне тоже был надет балахон, соответствующий всем правилам. Давно же это было. Люди тогда шарахались, словно от чумной, переходили на другую сторону улицы. Я навсегда запомнила то чувство отчаяния и ненависти к себе. И больше никогда до сегодняшнего дня не надевала облачение жрицы за стенами Цитадели, словно боялась признаться самой себе в своей сущности.

Глубокий вдох, Лисса, и шаг в зал. Неужели глупые предрассудки касательно внешнего вида смогут заставить тебя остаться голодной?

Как только я пересекаю невидимый порог и вхожу в зал, наступает гробовая тишина. Посетители перестают не только разговаривать и жевать, но, кажется, ещё и дышать. Мне захотелось натянуть капюшон сильнее, желательно до подбородка, жаль конструкция плаща этого не подразумевает. Переборов это непристойное желание, я внимательно осматриваю зал, благо все лица были обращены на меня. Ни Инги, ни Мирона тут не было. Что ж, учитывая сущность брюнетки, не сложно догадаться, где и чем они сейчас занимаются.  Оно и к лучшему, можно спокойно поесть.

Места за барной стойкой стало в два раза больше, стоило только моей фигуре появиться рядом с ней и выразить желание сесть.

– Чего желает Госпожа Жрица? – почтительно склонов голову, проблеял мужчина лет пятидесяти, не прекращая тереть бокал полотенцем.

Тёмные волосы, щедро сдобренные сединой, завязаны в низкий хвостик, а вековой слой грязи под ногтями соответствует скорее потомственному крестьянину, чем работнику общепита.

– Кофе с молоком и сахаром, – буркнула я, плотнее натянув край капюшона, чтобы не видеть в каком ужасном состоянии находится это полотенце.

Желудок у меня крепкий, но острый приступ брезгливости все равно накрыл. Может на кухне у них больше порядка?

– Капучино? Латте? – мужчина наклонил голову ещё ниже, отложив в сторону замусоленную тряпку, которая тут же скользнула на пол.

К моему разочарованию, поднять её он не пытался, а лишь отодвинул в сторону носком ботинка.

– С молоком и сахаром, – секунда на размышления, стоит ли все же рискнуть желудком, – И что-нибудь поесть, – все-таки риск благородное дело, как ни крути.

– Есть чудесные свиные рёбрышки с медовым соусом, картошка, запечённая с грибами, борщ с чесноком и пампушками, тирамису и яблочный штрудель, – от этого перечисления мой желудок издал крик умирающего в страшных муках кита. – А ещё любимый салат моей жены, приготовленный по оригинальному рецепту, который достался ей от прапрапрабабушки! – театральная пауза, видимо, чтобы почти память далёкой прапрапрабабушки. – «Оливье»! – это уже звучало с неподдельной гордостью.