Читать книгу Ты из моих снов - Ирина Зорина - Страница 3

– Смотри в окно! Смотри же скорее! – Макс дёрнул невесомую тюлевую занавеску. Она всколыхнулась и отлетела прочь.

– Как же лень подниматься, – Эмма, раскинув руки, растянулась на мохнатом покрывале. – Что там?

– Нет, ты должна сама это увидеть. Вставай же, – глаза мужчины возбуждённо блестели. – Такое среди зимы! Совершенно невероятно!

– Что же там такое? – Эмма поднялась на ноги, подошла к окну. В лицо ударил тёплый солнечный свет.

Оливково-серые ветви растущей под окном яблони были усыпаны крупными, нежными, перламутровыми цветами.

– Яблоня зацвела среди зимы, Макс! Это же чудо!

Они толкнули деревянную раму, окно распахнулось. Холодный сладковатый цветочный аромат, напитанный солнцем и свежестью, ворвался в комнату. Эмма протянула руку и коснулась пальцами цветов. Ветка упруго качнулась.

– Взгляни, там дальше яблоня тоже в цвету! – воскликнул Макс.

– И вот тут, – девушка указала рукой на деревце, растущее чуть левее.

– Это наша любовь. Любовь, не поддающаяся законам природы.

Эмма вздрогнула и открыла глаза. В комнате было темно. Рядом безмятежно сопел муж, прижимаясь к её руке тёплой широкой спиной. Девушка потянулась за телефоном. Пять двенадцать утра. Сна не было. Она уставилась в чёрный потолок. Пару недель назад Эмма окончательно решила больше не допускать мыслей о Максе, жить настоящим. План почти удался. Что теперь? Начинать сначала? Она убрала руку, прикасающуюся к спине мужа. Не покидало стойкое ощущение предательства: предательства мужа, первой любви или себя самой – она уже не могла точно определить, кого предаёт и предаёт ли на самом деле.

Эмма встала с постели и направилась в кухню. Освещённый оранжевым фонарём пол рассекали тени колышущихся на январском ветру опушённых снегом ветвей. Девушка, не зажигая света, села на стул у стены.

Ей вдруг стало неприятно принадлежать кому-то, словно она чья-то собственность. Почему один человек имеет больше прав на кого-то, чем другой? Лишь потому, что у него есть штамп в паспорте? Немного чернил и бумаги – и вот ты уже имущество такого-то гражданина. Он безраздельно властвует твоим телом и чувствами. Он заполучил тебя до конца дней. Любое отклонение от общепринятого верного образа действий, чувств и даже мыслей может расцениваться как неверность, вероломство.

Эмма поднялась со стула и шагнула к окну. Ей вдруг перестало хватать воздуха. Словно зажатая в тиски, она не могла глубоко вдохнуть. Рука сама потянулась к ручке. Створка окна распахнулась. В лицо пахнул ледяной ветер. По телу прошла дрожь. Девушка обхватила себя руками и вдохнула полной грудью.

«Макс. Сколько ещё ты будешь безжалостно терзать мне душу? Сколько? Не хочу принадлежать тебе! Никому не хочу принадлежать! – думала она. – Но почему-то, кажется, разорвать паспорт намного проще, чем вырвать из мыслей тебя».