Читать книгу Пыль незнакомых дорог - Irizka2 - Страница 11

Весть о том, что проклятье лесных эльфов поразило дом самого императора, в одно мгновение разлетелась по всей Хианга. Эльдер ждал, что за ним явится стража, отведёт в казематы и начнёт требовать снять проклятье. Но никто не пришёл, и даже Лин-Синг не спросил отчёта.

Покинув имперский зал, порождение ночи пропало, но за своё короткое появление успело задушить четверых наложников императора. И двое из них, по случайному совпадению или по указке судьбы, носили императорских наследников. Теперь, в случае внезапной кончины Хонг-Ву, его дети не займут трон. Император в своих походах и завоеваниях совсем не озаботился потомством, и, кроме Ю-Суна, непризнанного бастарда, других детей у него не было.

Через пару дней было объявлено, что в гибели наложников виноваты наёмные убийцы и невнимательная охрана. Трёх эльфов отправили на эшафот, а о проклятии перестали говорить.

Глупые светлые эльфы не верили в жестокость тёмных богов. Но Эльдер знал, что от проклятия несколькими жертвами не избавишься.

Лето подходило к концу, и цветущий сад наполнился ароматом спелых фруктов. Над тюфяками и расшитыми подстилками гроздьями висел виноград, тёплые, нагретые на солнце сливы падали прямо в руки, а пушистые персики усыпали ветки ярко-рыжим одеялом.

Эльдер никогда не любил сладости, но в этом тёплом раю, где даже природа пропагандировала праздность, он с удовольствием пил хмельной мёд и поглощал халву. От его острого взгляда не ускользнул и обратный, спрятанный мир этих красот – каждый мальчик, что жил в гареме и готовился занять ложе подле императора, дрессировался и воспитывался как покорный слуга. Их обучали грамоте. Только читать было позволено лишь Янг-цзы – священные писания, восхваляющие древние порочные традиции. Придерживаясь описанных в них норм красоты, юные воздушные создания старались следовать тысячелетней моде и заузить свои плечи. Юношам перевязывали руки, сдавливали грудную клетку, заставляли носить корсеты. После нескольких лет в таких одеяниях омега не мог поднять ничего тяжелее чашки чая, ключицы смещались, а недоразвитые мышцы нещадно болели, родовая щель сжималась и очень часто омеги умирали в родах.

Красота требовала жертв. Только жертв совершенно непонятных и непостижимых. Подобные ухищрения, на взгляд просвещённого лесного эльфа, требовались лишь для одной цели – превратить омегу в безвольного, бессильного раба. Даже ноки в Хианга имели больше прав, чем счастливые, прекрасные цветы любви, как называли омег евнухи.

Напугав себя своим же проклятьем, Эльдер сторожил сад и его беспомощных обитателей. Строгим взглядом осматривал периметр и контролировал передвижения. Конечно, за всем бесконечно огромным гаремом ему было не уследить. Но основные цели – мужья Лин-Синга – всегда были на виду. Вэй и Фатима большую часть дня проводили в павильоне. Килант скакал по крышам или со стеклянными глазами таращился на небо. Подопечные не были проблемными, но Эльдер всё равно держался неподалёку.

Сосредоточенный, он сразу заметил, как из-за стены залетел огромный ворон. Прикрыв на мгновение своим крылом от Эльдера солнце, он сел прямо над его головой на ветку дерева. Распахнул огромный жёлтый клюв и беззвучно выгнулся. Эльдер вскочил на ноги, принимая оборонительную позицию. Рядом тут же зашевелился лениво дремлющий Ноду.

– Куда? – буркнул телохранитель, удобнее устраиваясь на подушках.

– Не твоё… – начал было Эльдер, но тут ворон спикировал вниз, пролетел, чуть коснувшись крылом. И Эльдер рванул в сторону, выпуская из ладони клинок.

Ворон приземлился чуть поодаль, снова разинул клюв в беззвучном карканье и, изрыгнув на песок небольшой свёрток, забил крылом, покидая сад. Эльдер неуверенно шагнул ближе, пытаясь рассмотреть, что же принесла птица, но со всех сторон на него набросились евнухи. С палками и криками они требовали избавиться от магии и принять наказание.

– Хорошо, хорошо, – попытался перекричать их Эльдер, сбросил с руки нож, и молния ушла в землю.

Только его уже не слушали. Продолжали лупить. Несколько сильных ударов пришлись по голове, и он, разозлившись, оттолкнул наглеца, что посмел его ударить. Сделал это на автомате, не успел даже подумать, что не прав, но за толчок его стали бить ещё сильнее.

– Ляг на землю! – кричал рядом Ноду и испуганно бегал из стороны в сторону.

– Послание! – указал ему Эльдер на оставленный птицей камешек, стараясь перекричать взбесившихся евнухов.

Телохранитель сообразил, подобрал странный предмет и спрятал его в полах своей одежды. Эльдер расслабился, даже попытался подчиниться и лечь, но резкая, пронзительная боль в шее заставила его закричать.

– Нет, нет! – замахал руками Ноду. – Он не опасен, он просто играл с вороной!

– Лесной эльф – постоянная угроза этому дому! – прозвучал властный голос. К ним направлялся Мао – старший хранитель гарема и книги младших мужей. В его взгляде сквозило презрение – присутствие чужеземца в гареме не радовало, и в его словах омега чётко услышал желание избавиться от проблемы любым путём.

Эльдер не мог шевельнуться, не мог ответить. Что-то с силой обхватило горло и не позволяло дышать. Перед глазами плыло, он замер на коленях, не в силах даже головы повернуть, и сквозь уплывающее сознание слышал, как Мао отчитывает его за надуманные провинности и требует приучить к покорности.

– Омеги не имеют права на магию! – закончил он. – Но, раз уж боги оказались к тебе столь немилосердны, мы знаем способы, как усмирить омежий нрав и успокоить их внутреннюю борьбу. Отведите его в храм! – приказал он своим помощникам. – Мы избавим разум лесного от альфьих замашек!

Эльдера потащили. Он не мог толком идти. Ошейник, что стянул ему шею, сковывал болью и не позволял шевелиться. Ноду взволнованно посмотрел вслед, а потом, взмахнув огромными руками, неуклюже побежал из сада. Эльдер надеялся, что за помощью. Но только станет ли ему кто-то помогать? Уже наслушавшись историй, как Лин-Синг присутствовал при экзекуции Лейфиса, он не верил, что старший муж за него вступится. Когда дело касалось традиций, Лин поддерживал безумие евнухов и их расправу.

Мао вёл его в дальнюю часть сада. Тут, укрытый от солнца густой листвой, стоял храм Нюй-ва – бога хранителя невинности, младшего мужа Янга. Эльдер не любил тут появляться, не желая слушать трепетный восторг светлых эльфов о том, как прекрасен и чист целомудренный Нюй-ва. Учитывая, что по их же священным писаниям у богов была сотня детей, а сам Нюй-ва как-то да обрёл статус омеги, над его невинностью хотелось посмеяться.

Евнухи затащили его в темноту храма. Наказания Эльдер не боялся – снова поколотят или заставят слушать их песнопения. Хотелось только избавиться от боли в шее и обрести контроль над телом. Через молельную его провели в дальние кельи. Там, сквозь запахи цветов и зелени, чётко пробивался запах боли и страха. Эльдер запаниковал, как-то бессознательно почувствовал, что ничего хорошего его тут не ждёт. Попытался взбрыкнуть, выгнулся в чужих руках с хриплым стоном и снова замер истуканом.

– Раздевайте! – приказал Мао, и с Эльдера начали стаскивать одежду – более плотную и грубую, чем носили обычные обитатели сада. Эльдеру не нравились прозрачные ткани.

Стало нестерпимо холодно. Ледяной пол морозил ступни, в спрятанном от солнца храме воздух почти не прогревался, и Эльдера затрясло. Евнухи в шесть рук подхватили его и разложили на одном из столов. Коснувшись ледяного камня спиной, Эльдер непроизвольно застучал зубами. Руки и ноги обхватили ремни, его растянули и сковали. Паника подступила к самому горлу, он хрипло закричал, даже не понимая, что именно происходит, просто от нахлынувшего ужаса и своей беспомощности. Последнее убивало. Лишало рассудка. Даже связанный, приговорённый к браку с врагом, он не чувствовал себя столь ущемлённым.

– Инструмент! – холодный голос Мао резанул по нервам.

Евнухи суетливо приподняли лесному эльфу член и яйца, обвязали их тонким шнурком, и Мао приложил к паху небольшое устройство с зажимами.

Осознание, что с ним делают, вспыхнуло яркими пятнами перед глазами. Эльдер закричал ещё громче. Выгнулся, сколько было сил, но ошейник не позволял ему двигаться. От отчаяния он дёргался, беспомощно сжимал и разжимал кулаки. Член уложили в прибор, скрепили и закрыли. Ещё одно движение, и Эльдер лишится своей гордости. Лицо заливало слезами, а в мыслях – оглушающая пустота. Всё неправильно. Так не должно быть! Только не с ним!

– Мао! – с громким криком в келью ворвался Лин-Синг. – Не смей!

Он подлетел к распорядителю, гневно оттолкнул его от младшего мужа. За ним, задыхаясь от бега, ввалился огромный Ноду-Ок и, с трудом преодолев последние шаги, стал помогать цзедуши снимать с омеги путы.

Эльдер, бледный, почти неживой, с прокушенными до крови губами, напоминал мертвеца. Магический ошейник, обращающий магию носителя против него самого, сдавил горло до синевы.

– Не смейте трогать моих младших мужей! Не смейте! – на грани истерики кричал Лин. Он выпутал Эльдера, снял с него ошейник и помог спуститься со стола. Лесного не держали ноги, он опирался ему на плечо и как рыба беззвучно хлопал ртом, глотая воздух.

– Наша задача следить, чтобы омеги не вредили ни себе, ни другим. И император мне дал дозволение любыми способами сделать ваших мужей покорными… – доносилось в спину.

Лин объяснений не слушал, вёл спотыкающегося Эльдера и пытался успокоить собственные эмоции. Не такой жизни он желал своим младшим, и совсем не этого ждал лесной эльф, покидая свой дом. Перед выходом из омежьего крыла Ноду помог закутать Эльдера в чадру, тот почти ни на что не реагировал, всхлипывал жалко и отчаянно, кажется так и не придя в себя после магического ошейника. До комнат цзедуши омегу несли Ли и Чун. Но после того как Эльдера уложили на постель, Лин всех прогнал. Даже свою охрану.

– Выпей, должно помочь. – Он протянул омеге бутылек с крепкой настойкой. Тот покрутил головой. – Давай слушайся, – добавил он зло. Эльдер дрожащей рукой схватился за горлышко, запрокинул голову и с усилием проглотил алкоголь.

– Чёртовы традиции… – пробормотал он. Наконец хоть что-то сказал.

– Зачем ты использовал магию в саду? – без давления стал расспрашивать Лин. – Наши омеги не владеют магией, а прислуживающие кланы только и ищут повода, чтобы избавиться от тебя и киланта! В гаремах раньше не держали иноземцев, и ваше присутствие – как бельмо на глазу у Мао…

Лин всеми силами старался держать евнухов подальше от своих мужей. Но испокон веков, подчиняясь традициям, прислуживающие кланы заботились и стерегли гаремы – словно пастухи своих овец, они оберегали и наказывали. Только раньше им в руки не попадали враги, над которыми издеваться хотелось по любому поводу.

– На меня напал чёрный ворон… – пробормотал Эльдер. – Он принёс послание, попроси у Ноду… Я думал, это снова проклятье…

– Ноду-Ок передал мне это. – Лин протянул мужу грязный кусочек кожи, и тот, сразу развернув его, стал быстро читать.

Лицо омеги по мере чтения мрачнело, а учитывая, что он и без того казался серым, Лин снова протянул ему настойку. Но Эльдер отказался, подобрался, справляясь с отступившим приступом паники. Сел ровнее.

– Саргер’Рэн-Талас казнил Хаккар’Тан-Таласа, обвинив его в измене и попытке свержения власти. Наш младший брат – омега – хотел вернуть прежние устои. Но Саргер не позволил… А самого младшего… – Эльдер не договорил, обессиленно опустил руки. – Я ненавижу Хианга, ненавижу ваш уклад жизни и издевательства над омегами. Я мечтал вернуться домой, хотел всё исправить. Хотя бы там. Но теперь Саргер заставил нашего младшего двадцатитрехлетнего брата – Маннор-Таласа – овладеть омегой и принять статус альфы. Маннор’Рэн-Талас получит должность князя северных провинций и покинет Зин-эйри, чтобы не мешаться под ногами…

– Кто прислал тебе послание? – после затянувшейся паузы спросил Лин.

– Мой учитель – Самиан’Тан. Он занимался со мной и моим другом с младенчества. Самиан и Маннор – единственные оставшиеся близкие для меня эльфы в Ферании.

– А твой друг?

– Мой первый альфа – с ним я дрался за статус, победил и, подчиняя, принял в себя… Он погиб на войне, защищая город. – Эльдер тяжело выдохнул и откинулся на постель. Бледное лицо казалось серым, глаза провалились, и он вновь выглядел измученным, как тогда, в пустыне.

– Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо, – тихо начал Лин, – но ошейник против магии заказал я. Не мог тебе доверять. И до сих пор не могу. Но я не думал, что Мао попытается тебе обрезать… Я бы никогда… – Лин запнулся, отвернулся от младшего и с тоской посмотрел в окно.

– Ты меня вытащил.

– Но не успел вытащить Лейфиса! – с отчаянием прошептал он.

Эльдер отобрал у мужа бутыль с алкоголем и, присосавшись к горлышку, сделал ещё несколько глотков. От крепкого напитка голова прочищалась, и думать получалось лучше.

– Давно?

– Когда его только привезли.

– И всё это время он живёт в твоём гареме таким? – Эльдер содрогнулся, невольно коснулся рукой гениталий, проверяя, что он действительно их не лишился.

– У килантов нет гаремов, у них нет младших мужей. Лейфис живёт своим духом и морем, жаждет очищения для своей души. Он почти мёртв, почти ничего не чувствует и не понимает. Подчиняясь зову своего народа, ищет свободы. Ты похож на него, но, в отличие от Лейфи, действуешь разумнее и пытаешься скрыть свою тягу.

Эльдер хмыкнул на завуалированный комплимент. Он допил бутылку, и после перенесённых потрясений его развезло. Хотелось прилечь и уснуть. И ещё чтобы Лин-Синг побыл рядом. После случившегося Эльдер подсознательно ждал от него защиты.

– Многие из жителей гарема кастрированы?

– Семьи, что придерживаются традиций, передают в гарем уже обрезанных юношей. Считается, что при получении статуса такой омега будет более страстным и любить будет беззаветно. В нём не будет альфьего начала, и всё, чего он будет желать, – это продолжить род и ублажить господина.

– Отвратительно, – поёжился Эльдер. Ему всё ещё было холодно, и он забрался под покрывало. Постель Лина, пусть и перестеленная, пахла Лейфисом и страстью. А ещё очень приятно и успокаивающе пахла мужем. – Вы калечите омег, превращая в домашний скот – без права выбора, покорных и слабых… да ещё и без членов!

– В кастрированных омегах есть некая доля шарма, – пояснил тот, но, заметив яростный взгляд, тут же сменил тему. – Эта традиция перешла к нам из Ферании. С десяток поколений назад, когда в вашей стране снова наступило время правления омег, во время битвы за свой статус победитель – тот, кто седлал своего противника, – обрезал после соития член. Так он доказывал, что не поддастся голосу страсти, будет действовать разумом. У нас же традиция прижилась, потому что альфам не нравилось смотреть на вялые невозбуждённые члены своих наложников. Они не умели доставлять им удовольствие и резали, списав всё на традиции. – Лин мрачно хмыкнул. Выглядел альфа таким же бледным и подавленным, что и Эльдер. Возможно, переживал за лесного эльфа, а может, воспоминания о случившемся с Лейфисом растревожили старую рану.

– Если ты знаешь, что всё неправильно, если понимаешь, как можно исправить – почему ничего не делаешь?

– Что я могу исправить? – Лин недовольно свёл брови.

– Если императора не станет, ты займёшь трон и сможешь изменить законы, – гневно прошептал Эльдер.

– Не произноси эту ересь вслух! – шикнул Лин. – Я никогда не желал стать императором. И передо мной наследуют ещё двое – сын нашего брата-омеги и наш дядя – младший брат отца-императора. Он недавно достиг совершеннолетия и в случае смерти Хонг-Ву станет первым претендентом.

– А Ю?

– Я уже говорил, что он не может претендовать на трон. Ю вообще не должен был стать альфой, его держали в храме и готовили к браку с каким-нибудь чиновником. Воспитывали как омегу, заставляли перетягивать плечи и носить корсет. Он учил Янг-цзы и занимался вышивкой. Но три года назад в нём пробудилась магия, император в срочном порядке подложил под него омегу и заставил овладеть им. Ю пришлось избавляться от старых привычек, тренироваться держать меч, ездить в седле. Как только он узнал основы, его отправили на войну.

– Но он до сих пор чувствует себя омегой, – заметил Эльдер.

Лин вздохнул, поднялся, качая головой. Эльдеру не хотелось, чтобы он уходил, появилась какая-то детская нужда чувствовать его рядом, чтобы он хоть немного поддержал и не бросал. Но Лин оставил его в постели и направился к выходу.

– Спасибо… – бросил ему вслед омега.

– За что ты меня благодаришь? – резко обернувшись, вспылил Лин. – За то, что я разворовал и сжёг твой город? За то, что изнасиловал и связанного увёз на чужбину? Или за то, что, подчиняясь нашим традициям, евнухи пытались тебя покалечить?

Эльдер не ответил, отвернулся, уткнулся носом в подушку. Но за то, что альфа понимал неправильность своих поступков и несовершенство светлоэльфийских обычаев, он тоже был благодарен.