Читать книгу Альковные секреты шеф-поваров - Ирвин Уэлш, Irvine Welsh - Страница 6

Чем круче забирал подъем, тем жиже становились заросли папоротника. Брайан Кибби отер пот, обильно струившийся из-под бейсболки, что, словно обручем, сдавила голову. Мешковатый свитер и штормовка трепетали на ветру. Брайан глубоко вздохнул, наполнив легкие прохладным горным воздухом. Жизненная сила горела и вибрировала в его тощем теле. Он взобрался на бугорок и обернулся, чтобы окинуть взглядом грандиозную горную гряду Манро и немыслимый объем разверзшегося внизу провала.

Наслаждаясь чувством единения со вселенной, он умиротворенно думал, что это был самый верный шаг в его жизни: вступить в туристический клуб вместе с Иэном Бьюкеном, надежным и единственным другом еще со школьных времен.

По-настоящему их объединяла лишь страсть к компьютерным играм, однако они постоянно искали другие точки сближения и пытались втянуть друг дружку в свои занятия. Иэн был одним из немногих счастливчиков, допущенных на чердак Брайана Кибби, где располагался драгоценный макет железной дороги, хотя Кибби понимал, что другу, в сущности, наплевать на игрушечные поезда; да и сам он был равнодушен к увлечению Иэна сериалом «Стар-Трек». Но его любовь к туристическим походам была сильной и искренней.

Брайан обожал проводить выходные с этой дружной, крепко спаянной командой, носящей имя «Заводные походники». Его больной отец тоже был доволен: сын стал чаще бывать на воздухе в компании с другом. Правда, одержимость Иэна «Стар-Треком» и то, что других приятелей у Брайана, по сути, и не было, не могли не настораживать Кита Кибби… Старик в последнее время сильно сдал. Вчера вечером, когда семья пришла навестить его в больнице, он выглядел совсем слабым.

Брайан слизнул с губ жгучую соль и, одолев еще несколько метров крутого склона, поднес ко рту бутылку газированной воды. Внизу над обрывом клубилось облачко мошкары – густое, грибовидное, каких он раньше никогда не видел; смотреть туда было страшновато. Он глотал минералку и чувствовал, как пузырьки щекочут пересохшее горло.

Теплое чувство самодостаточности переполнило его грудь. Великолепная панорама ущелья, обрамленного строгой зубчатой линией горного хребта, расплескалась перед ним во весь горизонт, под идеальный аккомпанемент в наушниках айпода: Coldplay, альбом «Parachutes». Он нажал «стоп» и сдернул провода, чтобы послушать тишину, прошитую редкими стежками птичьих криков.

Раздался хруст шагов: кто-то приближался. Полагая, что это Иэн, Брайан сказал не оглядываясь:

– Посмотри на это чудо! В такие минуты только и живешь… по-настоящему.

– Да, красиво, – согласился женский голос.

Волна панического ликования поднялась в сердце Кибби и затопила вселенную. Он обернулся – щеки вспыхнули, глаза увлажнились. Перед ним стояла Люси Мур! Цвели пронзительные синие очи, белые кудряшки танцевали на ветру… Она заговорила! С ним!

– Э-э… Д-да, – выдавил он, сорвавшись взглядом в алое ущелье ее рта.

Люси, казалось, не заметила его смущения. Сосредоточенно оценив цепочку покрытых снегом вершин, она задержалась на самой высокой.

– А слабо́ забраться во-он туда? На самый верх?

– Ну-у… зачем? По тропинке безопаснее, – спасовал Брайан. И тут же пожалел о своей робости.

Люси разом потеряла к беседе интерес; хуже того, вокруг нее возникла знакомая аура легкого презрения, типичная реакция представительниц противоположного пола, к которой Брайан уже давно привык.

– Вообще соблазнительно выглядит, – выдавил он, отчаянно пытаясь исправить ситуацию.

– Я бы с удовольствием полезла, – смягчилась Люси, но смотрела уже не так настойчиво.

Кибби замешкался и за неимением лучшего прошамкал:

– Да, было бы здорово, это правда…

Наступившее вслед за тем молчание было столь мучительным, что Кибби, умудрившийся дожить до своих двадцати с лишним лет, не поцеловав ни одной девушки, не говоря уже о большем, согласился бы до гробовой доски остаться девственником, только бы избежать этой пытки. Кровь сжигала его щеки, слезы кипели в непроизвольно моргающих глазах, сопли бежали из носа щедрым потоком, а горло пересохло так, что, попытайся он заговорить, его голос не отличался бы от хруста веток под ногами.

Выход из немыслимого тупика подсказала Люси:

– А который час?

Кибби ринулся задирать рукав с такой отчаянной поспешностью, что едва не порвал ремешок.

– Око-ко-ко… око-коло д-двух, – отрапортовал он, заикаясь.

– Наверное, надо возвращаться в лагерь? А то обед пропустим. – Люси прищурилась с задумчивым любопытством.

– Да, то-а-чно! – Кибби от волнения дал петуха. – Это такие обжоры, ничего не оставят!

Люси ответила печальной улыбкой. У Кибби внутри что-то оборвалось: так же улыбались подруги сестры, сама сестра, девушки в офисе – все молодые женщины, которых он знал… Голове стало жарко, он сорвал бейсболку и запихнул в карман. Ветер освежил разгоряченные виски.

Каменная стена карьера – отвесная, мрачная, непреклонная, словно нагромождение могильных плит… Стоя на противоположном берегу искусственного озера, Дэнни Скиннер вглядывался в сухие деревья под стеной, пытаясь различить проблески света среди зловещих теней. Ливший с утра дождь наконец прекратился, мокрое небо дрожало в ожидании ночной прохлады.

Скиннер поежился от озноба и от неприятной, отдающей кокаином мокроты в гортани… Три неподходяще одетых человека стояли рядом с ним, хищно наблюдая за двумя копошащимися у воды рыболовами, которые, напротив, были экипированы в полном согласии с декабрьской погодой. Эти трое были: Малютка Роб Маккензи, казавшийся грузным даже при росте метр девяносто два, лучший друг Скиннера со школьной скамьи, впоследствии ставший лучшим собутыльником; Гарет, которого Скиннер знал недолго, всего пару недель, но еще до знакомства был наслышан о его подвигах; и наконец, Демпси – единственный, кто вызывал беспокойство. Несмотря на молодость, Скиннер успел потереться в известных кругах и повидал крутых парней. Некоторые были обычными психопатами, хотя со временем таких становилось все меньше, – очевидно, вырастая, они предпочитали общаться с себе подобными. Но Демпси – в нем было нечто вездесущее, пожирающее… Весьма полезный персонаж в определенных уличных заварушках, однако здесь и сейчас – явно не в своей обойме. А может, думал Скиннер, это я не в своей обойме?

Они все принадлежали к братству футбольных фанатов: собирались в баре по субботам, смотрели матч, потом наводили шорох, хотя дальше криков и угроз дело редко заходило.

Как же получилось, в который раз спросил себя Скиннер, что в этот дрянной, промозглый субботний вечер я оказался на карьере в Западном Лотиане?

Ответ был прост: кокаин. Сегодня в баре, когда толпа рассосалась и они остались вчетвером, чертов Демпси пошел нарезать дорожку за дорожкой, а потом предложил небольшое приключение на природе. В тепле и уюте, на пике прихода, предложение показалось заманчивым; затем погода внесла коррективы, и затея из веселой превратилась сперва в сомнительную, а потом просто в скучную. Больше всего на свете Скиннеру хотелось оказаться сейчас дома, с Кей.

Он сказал ей, что едет с друзьями на рыбалку – раз уж отменили футбол. Странное желание, хотя, по сути, недалеко от правды. Черт, надо было уйти с ней! Эта мысль не давала Скиннеру покоя. Он с некоторым облегчением вспомнил, что у Кей сегодня вроде репетиция, которая может затянуться. И все равно на душе было тревожно. Хотя, конечно, не так, как у двух злосчастных рыболовов.

– А что, парни, щука в карьере есть? – спросил Скиннер, чтобы разрядить обстановку. – Раньше только ерш был. А потом местные щуку завели. Ключиком покрутили: раз, раз, – продолжал он, не особо надеясь на реакцию, – и поплыла. И всего ерша погрызла. Заводная щука – страшное дело! – Он повернулся к друзьям и отметил кривую ухмылку Демпси. – Дошло до того, местные стали пиво с водкой в карьер лить: хоть какой-то ерш.

Лицо Скиннера расплылось в улыбке, сверкающей, как надгробная табличка: он почуял, что рыболовов пугают его слова. Правда, те быстро поняли причину его радости, и это слегка испортило эффект.

Толпа ренегатских черных туч облепила бледное закатное солнце; по озеру пробежала липкая тень, заставив одного из рыболовов, рыжеволосого парнишку, содрогнуться от озноба. Маккензи посчитал нужным на это отреагировать и пнул коробку с крючками и наживкой. Черви выплеснулись в грязь.

– Опа, споткнулся!

Скиннер и Гарет обменялись понимающими взглядами: поручи дело Маккензи – и он все испортит идиотскими репликами, произнесенными с шокирующей простотой.

– Ну чё, селяне! – начал Демпси. – Фанаты в деревне есть? – И, не дождавшись ответа, повысил голос: – Тебя спрашиваю, манда рыжая! За кого болеешь?!

– Футболом не интересуемся, – буркнул парнишка.

Демпси несколько секунд обдумывал полученную информацию, удовлетворенно кивая, как аристократ, отведавший хорошего вина.

– Щука – страшный зверь, – со смехом вел свою линию Скиннер. – Пресноводная акула! Злоба у нее в крови.

– Дикси из Батгейта знаешь? – рявкнул Демпси, игнорируя Скиннера.

Страсти начали накаляться.

Рыжий помотал головой. Его приятель кивнул. Оба паренька старательно избегали контакта глазами.

– Да, имя знакомое.

– Увидишь этого гондона, передай: его Демпси ищет. – Демпси сделал ударение на своем имени; к его огорчению, на рыболовов это впечатления не произвело.

Скиннер раздраженно ковырнул камешек носком ботинка и зафутболил в карьер – парочка неплохих блинов, затем короткий бульк. Да уж… Попили пива, понюхали порошка. Затем поперлись в Западный Лотиан вершить мутную вендетту – какие-то разборки между Демпси и его старым знакомым, многолетняя вражда, причин которой никто уже не помнил. Злодея выследить не удалось, поэтому отправились бродить по окрестностям. На случайных рыбаков наехали просто из досады. Но были и другие, глубинные резоны, думал Скиннер. Противостояние старой и новой гвардии, демонстрация крутизны, Маккензи против Демпси. А бедные парни всего лишь подвернулись под руку.

– Извините, что потревожили, пацаны. Хорошего клева! – Скиннер жизнерадостно помахал рукой и кивнул Гарету.

Они вдвоем развернулись и потопали прочь, к дороге. Маккензи и Демпси, однако, задержались.

– Эти двое… – усмехнулся Гарет. – Чем яйцами мериться, сняли бы на выходные номер и предались греческой любви. Успокаивает.

Скиннер считал Гарета классным парнем, но в ответ лишь скупо улыбнулся, сохраняя достоинство.

– Закидывать удочки и палочки, – сказал он ни к селу ни к городу, – священное право каждого мужика.

Сзади раздались крики и ругательства. Скиннер и Гарет продолжали невозмутимо шагать к машине.

Некоторое время спустя в зеркале заднего вида показались Демпси и Маккензи.

– Уделали пидоров, – пропыхтел Демпси, забираясь на заднее сиденье; под глазом у него красовался фонарь.

Маккензи улыбался акульей улыбкой.

– Мобильный у них был? – раздраженно спросил Гарет. – Местные сейчас облаву устроят.

– Да там, наверное, не ловит, – с сомнением отозвался Демпси. – У карьера такие стены…

Гарет завел машину и утопил педаль; они выбрались на мощеную дорогу и свернули к Кинкардинскому мосту.

– Поедем в окружную, чтоб не поймали. А вы, герои, – он кивнул в зеркало, – из Стерлинга на электричке доберетесь.

Скиннер прикидывал: обиделся ли Демпси, что его определили на заднее сиденье? Наверняка, если учесть, что рядом развалился Малютка Маккензи.

– Бля-а! – застонал Демпси. – Ну ты параноик!

– Иди в жопу, Демпс! – огрызнулся Гарет. – Я в эту мухосрань зачем приехал? Чтоб смотреть, как ты на мирных жителях отрываешься?

– Вот знаешь что… – начал Демпси.

– Да ничего! Я думал, тебе надо разобраться с Энди Диксоном. Согласился помочь как дурак. Во-первых, потому, что обнюхался, во-вторых, сам этого губошлепа не перевариваю. И чего в итоге? Эти двое – кто из них был Энди Диксон? Никто? Блядь, я так и подумал.

– Да они борзеть начали! – шипел Демпси.

– Они рыбу ловили!

Скиннер видел в зеркале, как Демпси прожигает взглядом дыру в затылке Гарета, но тому было наплевать. Маккензи между тем приступил к вдохновенному живописанию подробностей битвы. Поняв, к чему идет дело, один из рыболовов решил ударить первым и что было дури засадил Демпси в глаз.

– Рыжий говнюшок! – радостно пояснил Маккензи. После чего поведал, как он одним ударом вырубил второго пацана, а потом с наслаждением наблюдал за Демпси, который поначалу опешил от ярости и огорчения, но в конце концов заборол-таки обидчика и от души на нем оттоптался.

Демпси на протяжении всего рассказа только зубами скрипел, свернувшись в углу, как пружина. Плевать, что он едва не убил проклятого рыбака! Маккензи запомнит не это, а позорный, обидный, заставший врасплох первый удар. И пусть рыжий гад с лихвой заплатил за свою дерзость – все равно история войдет в анналы под названием «Как Демпс на карьере по морде получил». В многочисленных пересказах злополучный первый удар обретет яркость и вес, а ответная трепка поблекнет и забудется, и весь эпизод будет выглядеть как подвиг неизвестного рыболова – сияющая улыбка Маккензи была тому лучшим подтверждением.

Кончилось тем, что Гарет, проникшись жалостью к пережившему унижение Демпси, а может, опасаясь последствий драки, согласился развезти всех по домам. По мере того как мелкие пригородные коттеджи вырастали в многоэтажные монолиты, Скиннер все беспокойнее думал о том, что должен немедля ехать к Кей. Но тут Маккензи предложил по пиву, и отказываться было глупо, ведь одна кружка еще никому не повредила.