Читать книгу Тайник в ковре: Империя в страхе - Иса Абдулла - Страница 4

Там, где лик ты явишь, там и лунный свет не нужен.

Тем, кого ты осчастливишь, сладостный шербет не нужен.

Самое сложное в пути – это убивать время. Пока верблюд переваливает тебя с одного бока на другой, ты не можешь ничего делать – ни читать, ни писать, ни кушать. А теперь подумайте про открытую пустыню с ее невыносимой жарой, всякой гадостью типа мышей, змей, бегающих колючек, разбойников и песчаных бурь. Из-за всего этого путешествие из одного города в другой для меня становилось настоящим кошмаром.

Но в пустыне были и свои развлечения. Если попадался хороший чавуш¹⁰, он всю дорогу напевал хорошие песни, смешил тебя и весь народ. Хороший индийский проводник, а большинство из них были индусами, сидя на ковре и соскребывая грязь со своих ног, рассказывал бы про алмазы махараджей или про мудрецов и мобедов¹¹. А опытный торговец, приготовил бы крепкий кофе, добавив к нему верблюжьего молока, и раскрыл бы пару секретов далеких стран.

Хотя я уже два года как передвигался на своем именном коне, тяжесть путешествий не становилась легче. Испробовав многое, я понял, что самый лучший вариант это найти интересного спутника, а еще лучше думать. Тупо думать обо всем – как раскрыть очередной секрет врагов, кого и как завербовать, какой наркотик попробовать и какую красавицу выкрасть в этот раз. Важно и другое – не забыть ничего. Поэтому весь мой маленький дневник был исписан кодовыми знаками.

До Яазда еще можно было видеть что-то принятое глазу, а уже оттуда начинался настоящий ад. Восемь дней пути и всего два нормальных караван-сарая – Рафсанджан и Махан, а потом уже –мрачный Бам. Здесь все было противно глазу.

Мой любимый Тегеран, где ты сейчас? Столица Империи с ее широкими улицами, вдоль которых обязательно ровным строем стояли красивые и высокие каштаны или чинары, где уже в конце апреля можно было попробовать ранний тут и вишню. А мой район, Дербент¹², полный красавиц, курящих ананасовый или яблочный кальян в закрытых ресторанах на высоте птичьего полета. Где все это сейчас? Я еще не говорю про мой маленький секрет – преданного пса Алабая, которого я держал вдали от всех глаз.

В душе стоял крик отчаяния. Все было жутко, мрачно и некрасиво. Из деревьев только финиковые пальмы, люди одевались не просто жалко, а ужасно жалко. Так жалко, что на них было жалко смотреть. Грязные дети бегали и прыгали в пыли и грязных лужах. А это ведь был город на важном форпосте. Отсюда открывались наши глаза и уши на весь Восток.

Среди многих бедных лачуг, как бегемоты из лужи, выделялись красивые двух– и трехэтажные дома. Они радовали мне глаз и напоминали про Тегеран. В одном из таких домов и жил комендант. Показалось странным, что он не встретил меня прямо у ворот города. Это было неуважительно. Я прошел меж узких улиц в сторону базара. Все что мне нужно было – это рынок. Его мастерские, цеха, торговые площадки, склады, чайхана, рестораны. Только увидев, как обстоят дела здесь, можно было понять, насколько ситуация безнадежна.

В маленькой чайхане попросил еды. Один Бог знает, что это было – мясо красноватого цвета и черная-черная лепешка. Вот сейчас я конкретно пожалел, что покинул родной дом. На секунду промелькнула мысль о том, что все эта затея с новым дворцом Шахиншаха не что иное, как западня. Может, Гранд Визирь так решил избавиться от меня? Это старый трюк – дать преуспевающему работнику невыполнимую задачу, а потом все неудачи и провалы свалить на его некомпетентность. Я был зол. К еде не прикоснулся.

Когда подошел к коню, чтобы развязать его, подбежал мальчик со странным головным убором, на котором висел колокольчик.

– Хозяин просит подождать его, Сардар.

– Кто твой хозяин? – спросил я.

– Не могу сказать, просто подожди его.

Я улыбнулся мальчику. Но на душе скребли кошки. Голова начала работать молниеносно, воскрешая в памяти детали – что и где я видел, входя в город, с кем говорил и кого их этих людей я встретил, дойдя до базара? Голова работала все быстрее, а рука цепко держала клинок под плащом.

Сардар был толстоватым мужчиной лет пятидесяти. Рядом с ним были еще два помощника. Он так горячо меня поприветствовал, что я устыдился своих подозрений. Агаи Ваис сразу пригласил меня к себе домой. Как я и полагал, это было двухэтажное здание, один из тех немногих приличных домов, где еще имелся и маленький бассейн.

Меня привели в просторную, светлую комнату, всю обвешанную дорогими коврами. Прислуга уже накрывала на стол, подавая легкие закуски. Их было порядка десяти – баклажановая мосамма, салат королей, как мы его называли, a еще холодный айран с нане, зелень и свежие овощи. Рядом был вкусный бараний сыр с высокогорных лугов Тебриза.

Пока я поглощал эти блюда, мы говорили о торговле и неизвестных народах по ту сторону Аму-Дарьи.

Агаи Ваис называл все народы по ту сторону реки не иначе, как дикими. У них нет Бога и ценностей, говорил он. Все что могут эти люди, так выращивать рис и поклоняться деревянным куклам. Да, все представлялось интересным. Но мои мысли были заняты запахами, идущими из сада. Там, в глубокой яме обжаривали баранину. Это был мой любимый лявянги – когда в распоротый желудок молодого барашка наполняли измельченные грецкие орехи, репчатый лук, густой соус из дикой алычи, кишмиш, другие сухофрукты и, конечно же, шафран. Все это быстро зашивали и жарили в тандыре¹³. Самое интересное, что все содержимое желудка, смешивалось с натуральным соком, выделявшимся из молодого барашка, что придавало блюду тот неповторимый вкус, который гурман хочет получить, подсаливая еду.

То, что подавали на стол, невозможно было описать словами. Сначала в твою тарелку положили ребра животного. Они были такими нежными, что соскальзывали с костей и прилипали к пальцам. Все это дело мы запивали красивым молодым вином Шираза. Тем меньше барашка оставалось на столе, тем веселее и расслабленнее становились мы. Съев еще две порции, я почувствовал приятное успокоение. Все мое тело билось в тонких, едва заметных ощущениях удовольствия, а в желудке царила полная идиллия. Я давно заметил, что бы ты ни ел, и, самое главное, сколько – при хорошей еде, кроме приятного ощущения в желудке, ничего не почувствуешь. И это было именно то ощущение, которое охватывало меня сейчас.

Под конец трапезы мы решили выйти на воздух. Там было достаточно холодно. На нас накинули одеяло. У меня приятно кружилась голова.

– Сардар, я гарантирую, вы никогда не пробовали наш опиум. Это однозначно самый качественный дурман во всей Империи, – сказал Агаи Ваис.

– Не люблю опиум, он слишком тяжелый для меня, – ответил я.

– Поверьте мне, это что-то другое, – уточнил хозяин, делая круги пальцами вокруг головы.

Но я так и не понял, что он хотел сказать. Первая затяжка показалась легкой. Я почувствовал обычное облегчение, знакомый поток холодного воздуха, тихо прошел по горлу в желудок. Он немножко щипал мое горло. И это было нормально. Вторая и третья затяжки уже начали меня заводить. Через 10 минут гости стали расплываться перед глазами. Казалось, что их разговор и смех доносились со дна того самого тандыра, где жарился барашек.

Вскоре я перестал затягиваться и прислонился к стенке. Взгляд начал тупеть, а сердце сильно колотилось. Сейчас я понял, что страстно желаю Мунизу, мою наложницу с кыпчакских степей, ее упругое и соленое тело, которое я так любил облизывать. Мунизу, которая угадывала все мои грешные мысли, знала мои любимые позы и знала, как я люблю ее грушевидные, упругие груди.

Какие-то люди взяли меня под руки и принесли в темную комнату. Я видел небо, полное звезд, но они рассыпались и падали на землю как в день Гиямата¹⁴. Мне помогли лечь на что-то мягкое и теплое. Кулаки сжимали все, что попадало под руки, так я хотел женщину. В одиночестве я лежал не долго. Дверь чуть приоткрылась. Что-то маленькое и холодное юркнуло в мою постель. Я замер. Маленькие руки двинулись к моей груди, потом начали спускаться вниз и я чувствовал, как наложница тонкой струей дышит мне в спину. Руки понеслись ласкать это тело. Я начал с бедер. Но, даже не повернувшись лицом к таинственной гостье, почувствовал грубость ее конечностей. Еще секунда и все мое тело напряглось. Как будто кто-то грубой, тонкой палкой начал бить по пяткам, как это делали те суки муллы в медресе.

Инстинкт не подвел меня. Когда я отбросил покрывало с красавицы, моей наложницей оказался тот самый мальчик с колокольчиком, который встретил меня у дешевой закусочной. Его лицо и тело было намазано неизвестной мне мазью, чувствовался легкий запах персика, а на талии у него висел только тонкий кожаный пояс с маленькими монетками вокруг, которые так любили носить танцовщицы.

– Позови Ваиса! – крикнул я.

И это был я. Один в комнате, опьяненный непонятным дурманом, без кинжала. Хорошо, что мой яд сулеймания¹⁵ был зашит в рукаве. Он должен был спасти меня на случай провала. А что, если это простая подстава и что, если Агаи Ваис вообще не он, а кто-то другой? Первый день в городе, и уже провал. Еще этот мальчик. Я не был презренным аль-фаильем¹⁶, и в роду у нас таких тоже не было.

– Ты, наверно, считаешь меня аль-фаильем, не так ли, Ваис? – уже кричал я на сонного хозяина дома.

Ваис смиренно опустил голову, не смея поднять на меня глаз. Его помощники тоже хотели зайти в комнату, но я их быстро прогнал.

– Что это за опиум ты подсунул мне? Где мои вещи? Где мой конь, где все, презренный гяур?

– Сардар, у меня только благие намерения. Это девственный опиум. Вы знаете, он только для самых дорогих гостей.

– Я буду твоим дорогим гостем, когда разрушу твой дом, все отниму у тебя, а твоих жен продам на рынке для черни. Каждый мелкий торгаш будет вдоволь развлекаться с твоими женами, Ваис.

– Аллах проклянет меня, если я изменю Шахиншаху и его верным сардарам, я просто хотел все самое лучшее для тебя. Ваши вещи прямо у дверей. Они в порядке, а конь накормлен и в хлеве.

Меня качало. Действие опиума еще не пошло. Я внимательно, тяжелым, как у степного верблюда, взглядом посмотрел на Ваиса. Вся беда была в том, что он стоял с опущенной на грудь головой. Я твердо попросил его выйти. За дверью послышался тихий шорох уходящих шагов. Вскоре все стихло. Я присел у стены и начал понимать, что за дурман мне дали покурить. Девственный опиум подавали только членам шахской семьи и близкого окружения. Видимо, Ваис хотел поразить меня по полной программе. Но я, глупец, реально потерял контроль над собой. Аллах пожалел меня. Если бы это были другие люди, с конкретной целью и определенными задачами, меня бы долго пытали, чтобы узнать с какой целью я приехал в этот конец Империи, а потом я лежал бы где-то с поломанными руками, выколотыми глазами и перерезанным горлом. Был только один положительный момент во всей этой неприятной истории – я попробовал девственный опиум, про который так много слышал.