Читать книгу Орбиты Израиля. Том 1 - Исраэль Дацковский - Страница 3

Иудаизм после дарования Торы на горе Синай почти полтора тысячелетия широко и свободно развивался (с разными периодами взлета и застоя, с периодами неразрывного единства еврейского народа и в борьбе различных внутриеврейских идеологических групп), непрерывно доказывая евреям и всему миру свою универсальность, всеохватность, способность решать все и любые задачи, которые жизнь ставит перед отдельным евреем в частности и перед еврейским народом в целом. Он реализовывал в народной и личной еврейской жизни гибкое, изменяющееся для разных условий, но всегда изначально и строго Б-жественное слово Торы, принял письменное слово Б-га и развил, расширил и распространил на все области непрерывно меняющейся еврейской жизни полученное от Него же Устное учение, конкретизировал Закон для соблюдения и исполнения (Алаху), создал механизмы изменения Закона в соответствии с изменяющимися условиями еврейской жизни, сделав Закон всегда современным, всегда актуальным и всегда всеохватывающим. Но так продолжалось до разрушения Второго Храма и еще немного времени после его разрушения. А потом иудаизму пришлось уйти в изгнание. Даже Вавилонский Талмуд создавался уже в галуте (параллельно Иерусалимскому Талмуду, записанному в Стране, в г. Тверия). Процитируем рава Элиэзера Берковича (его книгу «Не на небесах. Природа и функция еврейского закона», перевод с английского Мириам Китросской. Иерусалим: Маханаим, 2012, начало 4-й главы): «Поскольку алаха́ занимается применением слов Торы, ее учений и заповедей к реальным жизненным ситуациям, область ее действия сужается по мере того, как контроль над жизнью уходит из рук еврейского народа. … В изгнании встреча Торы с реальностью превращается в конфронтацию, тогда как в самостоятельной еврейской жизни это задача, которую нужно решать. В положении конфронтации алаха́ может заботиться только о сохранении: о том, как сохранить людям жизнь с ее еврейским характером в гуще политически враждебного и духовно-этически чуждого мира. Алаха в изгнании – это, главным образом, алаха защитительная, зачастую занимающая оборонительные позиции». В развитии алахи изгнания четко прослеживаются несколько этапов.

Первый – примерно от начала записи Талмуда (III век ИХ летоисчисления) до VIII—IX веков, когда зона влияния алахи и круг решаемых ей вопросов сильно сузились, но сильного чуждого евреям влияния еще не ощущалось (христиане были заняты внутренним построением своего здания религии, мусульмане только появились в VII веке).

Второй этап (примерно IX—XV века) – период активного влияния чужих религий на евреев, дискуссии и диспуты иудаизма с окружением. Алаха в Европе в этот период (сначала творившаяся в основном в Германии, а после Первого крестового похода 1096 года и разгрома еврейских общин в Германии и в восточной Европе, в первую очередь на Балканах, переместившая свой центр тяжести во Францию) была вынуждена противостоять окрепшему христианству и испытывала сильное влияние христианских идей (в христианских странах) и идей ислама (в странах под властью мусульман).

Многие алахические решения в Европе того времени занимались приспособлением терпимой жизни еврейского меньшинства во враждебном христианском окружении, а часть еврейских алахических решений именно для сохранения евреев и избегания излишних опасных трений, в стремлении не дать христианам лишних поводов для притеснений евреев, а то и в целях защиты евреев от возможных актов христианской агрессии, просто полностью копировали решения христианских богословов (желающих подробнее ознакомиться с этой темой мы отсылаем к академическому курсу Открытого университета Израиля «Евреи и христиане в Средние века», учебник к которому на русском языке выложен в интернете в свободном доступе). Именно жизнью в разном религиозном окружении нееврейских народов (христиане или мусульмане) объясняется большинство различий в вынужденной приспосабливаться к своему окружению алахе ашкеназов и сефардов.

И третий, самый черный для евреев этап Средневековья – период европейских еврейских гетто (начиная с 1550 года в Италии), который, среди всего ужаса и черноты еврейской жизни в гетто, не дал евреям ассимилироваться в христианской среде в период христианской Реформации, а затем – в период Ренессанса (Возрождения). В этот период алаха застыла, закостенела, совсем потеряла свой живой, творческий характер, без которого ее жизнь принципиально невозможна; сильно догматизировалось изучение Торы и еврейского Закона (по мысли рава Э. Берковича – «караимизировалось», от названия секты караимов, вышедших из еврейства и признающих только письменные тексты, в частности Письменную Тору, и отвергающих Устное учение в его раввинско-талмудическом понимании). Алаха была вынуждена сосредоточиться на частностях еврейской жизни – на личном статусе евреев, на поведении внутри узких общин, на разборке мелких споров между евреями, и потеряла возможность рассмотрения общих вопросов еврейской жизни, которые решались исключительно нееврейским государством.

В последние полтора века, после постепенного падения стен гетто и эмансипации иудаизм продолжает переживать не лучшие свои времена. Над евреями пронеслась Аскала́ (формальный перевод – Образование, но смысл – отказ от еврейского образа жизни (и даже от традиционных элементов одежды) в нееврейском окружении и «сохранение» еврейства только дома, что принципиально невозможно, т.е. в действительности – полный отказ от еврейства, тотальная ассимиляция за период меньший, чем продолжительность жизни одного поколения), широкими шагами продолжает свой разрушающий путь реформизм, с огромной скоростью крепнет и ширится ассимиляция, в середине ХХ века на евреев обрушилась страшнейшая Катастрофа европейского еврейства. Даже чудесное воссоздание своего государства, несмотря на его поразительные, неописуемые успехи, не привело к тому, о чем мечтали поколения евреев в рассеянии.

Мы видим корень проблем в ошибках, допущенных и допускаемых многими крупными раввинами с середины XIX века до сегодняшнего дня. Эти ошибки касаются многих областей еврейской жизни и в первую очередь – области изучения Торы и мира вокруг нас, образа жизни тех, кто называет себя «сыновьями Торы», участия (точнее, неучастия) верных Торе в государственной и политической жизни Страны, осутствие их влияния на школу в Израиле (а не только на школу ультрарелигиозную). Корень этот ошибок лежит в том, что вынужденное переселение евреев в гетто почти пять веков назад резко изменило смысл изучения Торы, сведя его к изучению (или к «изучению») исключительно одного Талмуда с весьма редкими вставками алахического кодекса «Шульха́н ару́х». Стало считаться, что знание алахи необходимо только раву, а обычный еврей (искусственно лишенный знаний алахи) должен по всем, не только по принципиальным вопросам жизни, но даже по мелким практическим вопросам обращаться к раву. Значение практической алахи свелось к личной алахе, определяющей личный статус еврея, так как не стало поля для применения алахи общественной, регулирующей многообразие общинной и государственной еврейской жизни, – ушло само многообразие еврейской жизни, прекратились многие общественные связи, потерялись необходимость и смысл изучения многих аспектов Творения. Алаха́ застыла и потеряла свой живой характер. Существенно сократилось изучение Пятикнижия, практически перестали изучаться книги Пророков и Писания. Само изучаемое Учение, оторвавшись от реалий жизни, приобрело характер учения караимского, учения, высшим критерием ставящего авторитет написанного текста (по мнению рава Элиэзера Берковича, более подробно разбираемому в первой главе). И когда в мир пришла эмансипация (еврейская эмансипация, в отличие от женской эмансипации), лидеры и учителя нашего народа постарались этого не заметить и продолжить еврейское существование, соответствующее существованию евреев в гетто, – лозунгом еврейской жизни стал лозунг «Ничего не меняем!» Как мы покажем в седьмой главе, этот лозунг спустя целый век породил Катастрофу европейского еврейства. Но этот же тип мышления уже после Катастрофы был принесен уже в независимое еврейское государство и многих евреев запер уже тут в гетто без видимых стен, хотя жизнь настоятельно требовала восстановить как еврейскую полноценную, самостоятельную жизнь, так и алаху – живую, активную, развивающуюся и дающую ответы на многие вопросы общественной и государственной еврейской жизни, на вопросы, которые раньше было бессмысленно даже задавать. И именно религиозные евреи должны были возглавить и организовывать построение именно еврейского государства в стране Израиля, а не запереться в гетто с прозрачными, но непреодолеваемыми стенами.

Попытки «сыновей Торы» (то есть тех, кто в своем желании сохранить и увековечить уже ушедшее из мира гетто, в котором не было иного применения силам и мозгам евреев всех возрастов, продолжил изучение Талмуда как единственного дела жизни) отделиться от нерелигиозного еврейства Израиля, остаться запертым в гетто с невидимыми стенами, отказаться от активного (а нужно было бы – определяющего) участия в жизни евреев Страны в первую очередь, по нашему мнению, сильно навредили самим «сыновьям Торы». Эти попытки сохранения гетто дезориентировали «сыновей Торы» в мире, заперли их в их тесном, душном мирке, не связанном не только с широким миром Тв-рца, но и даже с гораздо более узким миром еврейского народа, который без настоящего еврейского руководства тоже потерял ориентиры и направление движения, который потерял знание Тв-рца, знание своей роли в Его мире и столь нуждается (даже без собственного осознания этой потребности) в верном живой Торе еврейском руководстве, в еврейской армии, в еврейском суде, в еврейской школе, наполненной духом Тв-рца и изучающей Его доступные нашему изучению проявления в Его мире. Такое отделение «сыновей Торы» от широкого еврейского мира, неучастие в его реальной жизни, несомненно, навредило и самой Торе, ее изучению даже теми, кто такое изучение провозгласил единственным делом жизни. Живая Тора – дама капризная, и Она не согласилась остаться в гетто после падения его стен, не согласилась на свое искусственное отделение от жизни Ее народа – и Она обиженно ушла, оставив лишь свои одежды в руках, пытавшихся присвоить ее лишь себе.

Фактически большинство современных «харедимных» раввинов и сегодня являются раввинами гетто, они пытаются законсервировать жизнь гетто и пытаются воспроизводить себе подобных. Но это воспроизводство получается из рук вон плохо – уж слишком упал уровень изучения Торы в среде «сыновей Торы», что явилось следствием пренебрежения именно религиозных руководителей необходимостью учета изменений, пришедших в еврейский мир. Рав Элиэзер Беркович в непрерывно цитируемой нами его книге пишет: «Сегодняшние алахические авторитеты и учителя не способны действовать как Санхедрин [для выработки общих для всего еврейского народа и приемлемых для исполнения народом алахических установок, для выработки направления движения и путей развития еврейского народа в современных условиях]. Собрание семидесяти одного специалиста по Талмуду, таких, как мы знаем их сегодня, – это не Санхедрин».

Сегодня уже понятно, что обществом управляют не избранные органы (парламенты, городские советы и проч.), а так называемые элиты. Понятие элиты ввел еще Сократ, обсуждая элиту управления, политическую элиту. В современном якобы демократическом обществе выделено довольно много элит, каждая из которых жестко и авторитарно управляет своей областью деятельности (элиты политическая, экономическая, академическая, военная, элиты по видам искусства и проч.). Иногда эти элиты имеют явную структуру и даже проводят – чаще всего псевдодемократические – выборы; иногда такие элиты не оформлены явно и имеют жесткую, устойчивую, но не регламентированную официально структуру своего управления и влияния. Элиты широко пользуются жестким ограничением свободы слова и свободы мнений (при открытой декларации обратного) для сохранения и упрочения своей власти и влияния, естественно стремясь к сохранению и упрочению своего влияния, к пополнению себя только и исключительно «своими», проверенными на верность членами. С элитами связаны многочисленные стеклянные потолки внутри каждой элиты, то есть системы дискриминации представителей «не своих групп» или представителей, в верности которых данной элите руководство обоснованно или необоснованно сомневается, мешающие «чужим» подняться в ядро элит, занять достойное, соответствующее их образованию, опыту и способностям место в соответствующей области, контролируемой данной элитой. Этика поведения и отношений, декларируемая элитами, слишком часто служит красивым барьером, с одной стороны, направленным на сохранение положения уже принятых в элиты членов, и, с другой стороны, мешающим достойным «чужим» занять подобающее им место в элитах.

«Элита представляет собой устойчивую общность с глубокими связями входящих в нее людей, имеющих общие интересы и доступ к рычагам реальной власти… Конкуренция идей и решений в таких условиях сводится к минимуму и заключается преимущественно в конкуренции авторитетов их авторов», – статья «Элита» из Википедии.

При этом религиозный истеблишмент на всех уровнях проявляет все черты поведения хорошо организованной и властвующей элиты, отличаясь от прочих элит двумя усиливающими его власть чертами. Одна из них – построение общества, подчиненного этой элите, – поддерживается, кроме обычных для элит рычагов силовой власти, экономических рычагов распределения благ и рычагов распределения степеней почета, авторитета, влияния, власти, еще и системой внушения одних и искусственно ослабленным критическим мышлением других (за счет лишения подчиненных элите членов, в первую очередь детей, поколение за поколением, развивающего образования и полной ликвидации возможности выбора типа образования. О механизмах внушения мы подробнее говорим в восьмой главе – главе о демократии), что, в свою очередь, определяется попаданием будущих членов этого общества в систему внушения и ограничения критического мышления с самого рождения за счет абсолютного владения этой элитой системой одностороннего, искусственно суженного воспитания и образования (правда, справедливости ради следует заметить, что и светская система образования и воспитания при всей ее кажущейся широте и прогрессивности обладает тем же недостатком – суженным, ограниченным, лишающим ученика реальной свободы выбора взглядом на мир). Важно отметить, что и родители этих входящих в систему внушения детей также прошли ту же систему внушения и некритически, но искренне разделяют взгляды парадигмы, некритически навязываемой детям в качестве единственно верной. И вторая черта – искусственно и искусно поддерживаемая закрытость, изолированность, отделенность этого общества от остальной части еврейского народа для исключения проникновения в это общество чуждых ему идей и влияний, хотя в последнее время эта закрытость проявляется больше внешне при ее уже заметном размывании изнутри за счет проникновения в это общество на индивидуальном, но достаточно массовом уровне современных и не контролируемых религиозной элитой средств коммуникации (смартфоны, компьютеры, интернет и проч.).

Но «геттное» поведение и образ жизни тех, кто должен был быть первым проводником еврейства в народе, лишили остальных евреев причастности к изучению Торы, подорвали основы их службы Тв-рцу, бросили их в разрушающие все человеческое в человеке объятия гойского мира. И этот нееврейский мир втягивает сегодня в себя, навязывая свои ценности и образ жизни, не столь уж малое число «сыновей Торы», оставляющих свою мать-Тору ради яркой и блестящей мишуры этого мира, к сопротивлению которому они не были вовремя подготовлены. И ужасные последствия такого отхода от еврейской Традиции и от службы Тв-рцу со стороны очень существенной части еврейского народа не заставили себя ждать, что печально проявляется сегодня во всех без исключения областях жизни народа как на своей земле, так и в диаспоре.

А реалии такой искаженной и далекой от мира жизни в религиозном гетто породили даже в закрытой среде «сыновей Торы» совершенно искаженные взгляды и поведение. Так, всегда место еврейской женщины было дома, с детьми. Имеются многочисленные указания на это в еврейских источниках всех времен. Тут и написанное: «Достоинство еврейской женщины – внутри [дома]», тут и обсуждение в Талмуде вопроса, можно ли еврейскую женщину, царскую дочь, посылать на рынок, и много других эпизодов. Обязанность материального обеспечения жизни, удовлетворение всех потребностей еврейского дома всегда лежало на мужчине и было юридически закреплено в Ктубе – брачном договоре. Влияние капитализма, который привел зарплату мужчины к уровню, при котором невозможно достойно содержать семью и вынудившего женщину выйти на рынок труда, в этой среде вроде бы не заметили. Зато теперь в среде «изучающих и соблюдающих» установился и широко развился подход обратный традиционному: муж сидит в йешиве и «учится» (далее рассмотрим, какой искаженный смысл наполнил слово «учиться» в среде «сыновей Торы»), а женщина кроме роли хозяйки дома, матери и воспитательницы детей получила дополнительную «должность» (без снятия или облегчения всех предыдущих должностей, и так занимавших ее день и жизнь целиком и с избытком) – она теперь должна много часов в день работать вне дома и приносить домой зарплату, на которую живет семья. И не прерывать работу ни при беременности, ни при наличии грудных детей, ни при проблемах со здоровьем – ведь иначе кушать семье будет нечего. При этом, с одной стороны, право единоличного распределения денег (заработанных женой) осталось у мужа (вот тут-то алаха чудненько сохранилась), а с другой стороны, женщине пытаются запретить получать образование и работать на интересных и более высоко оплачиваемых работах (уже не говоря о том, что работа учительницей и медсестрой – на традиционно очень женских работах – требует сегодня высшего образования). Ее место – малоквалифицированные и низкооплачиваемые работы. Причем у «высокоученого» мужа обязанностей по семье не прибавилось, даже наоборот: когда его присутствие особенно необходимо дома, вечером, когда нужно купать и укладывать детей, многие мужья с особым пылом сбегают учить Тору – ведь выше этого нет задач мужчины в мире.

Расскажем совсем не смешной анекдот. Женщина в середине рабочего дня возвращается домой и видит, что дома кто-то был и копался в шкафу. На ее вопрос о том, кто приходил, дети отвечают, что приходил тот дядя, который у них дома обычно ест по шаббатам. И это – о родном отце!

Понятно, что святая святых еврейской жизни – еврейская семья – в таких условиях дает многочисленные трещины. Выросло уже не первое поколение, мужчины которого не получили по традиции из своих семей и не выучили, как вести себя в семье, как строить отношения с женой, как участвовать в воспитании детей. А сами по себе такие навыки не возникают. Наиболее далеко видящие раввины бьют тревогу, но не могут найти реального и действенного выхода из создавшегося положения, так как выход лежит в кардинальном изменении образа жизни и образования этой группы населения, а к этому мало кто готов. Да и еврейская женщина, выйдя из дома на заработки и немного познав внешний мир, стала меньше питать иллюзий о реальной святости и уровне учебы мужа, о его необходимой роли в семье. Это знание также весьма НЕ укрепляет еврейскую семью, сильно изменившуюся фактически (по нашему мнению, в худшую, неправильную сторону), но пытающуюся изображать собственную неизменяемость. А мужчины и современные законоучители стараются заморозить в теории и на практике старые принципы построения сильно изменившейся именно по своим базовым принципам построения семьи, несмотря на уже происшедшие кардинальнейшие изменения, и стараются сделать вид, что ничего не произошло и все осталось, как в прошлые века в гетто.

Мы в этом тексте попытались найти и вывести на поверхность эти ошибки, по мере нашего разума проанализировать их, найти пути к их исправлению, к построению еврейской жизни в Стране. Результаты исследования удивили и нас самих. По сути, мы пришли к выводу о необходимости существеннейшего изменения многих подходов, в первую очередь – подхода к изучению Торы и мира Тв-рца со стороны евреев-мужчин и реального раскрепощения женщин при тщательнейшем сохранении знания Тв-рца и роли евреев в Его мире, усилении службы Тв-рцу и выполнении Ми́ссии, возложенной Тв-рцом на евреев для изменения и исправления Его мира. Представленный нами взгляд, насколько нам известно, не встречается, да и не мог встретиться в трудах мудрецов прошлых столетий (до XIX века), а руководители народа с середины XIX века до сегодняшнего дня как будто не заметили произошедших в мире изменений. Если еще в определенных кругах евреев говорят о разливе источников хасидизма, то нам не пришлось слышать разговоров именно в «религиозной» интерпретации о разливе иных, научных знаний об окружающем нас мире Творца, о Его проявлении в нем, о научных знаниях, представивших мир именно как проявление самого Всевышнего и последовавшей вслед за этим религиозной обязанностью изучать этот материальный мир именно как проявление Тв-рца и представление Им нам Его бесконечной мудрости.

Наоборот, сегодняшняя тенденция такова (и она явно проявилась после изгнания евреев из сектора Газа), что более сильная часть религиозно-сионистского направления (так называемые вязаные кипы) все больше и больше приближается к «харедимному» образу жизни с сидящими в йешивах и колелях мужчинами и работающими женщинами. И это не внушает оптимизма.

Нам пришлось разобрать проблемы школы и подготовки учителей. Мы пришли к выводу, что ни светская и ни религиозная школа (талмуд-тора, хедер, йешива) не соответствуют необходимой модели современной еврейской школы. Мы попытались наметить пути изменения школы в Израиле.

Нам пришлось поднять свой голос против некоторых современных течений, скоропалительно объявленных «прогрессивными» и не принесших ничего, кроме разрухи сначала в головах, а затем и в семьях.

Когда в Израиле политик видит недостатки в какой-либо области деятельности (а в какой области у нас нет вопиющих к исправлению недостатков?), он сразу начинает призывать к реформам или обещать реформы. Причем слово «реформа» имеет в современной ивритской среде магическое звучание в качестве синонима словам «безусловное улучшение». Когда же он дорывается до власти и в своей неграмотности в области, которая ему поручена, опираясь на столь же непрофессиональных, но политически правильных и верных лично ему «профессиональных» советников, начинает творить «реформы», то скоро становится ясно, что было бы лучше, если бы он свое «реформаторство» и не начинал, – хоть меньше бы напортил. Мы попытались в каждой из затронутых нами тем не просто призывать к реформам, а дать четкие, достаточно подробные и детализированные планы необходимых изменений.

Мы попытались предложить структуру истинно еврейской армии, разделив устройство армии на совершенно разные ее структуры мирного и военного времени.

Так как еврейский подход не может обойти ни одну из важных для еврея сторон еврейской жизни, мы занялись также вопросом расселения евреев в Стране, вопросами правильного еврейского проектирования жилых районов и квартир.

Понятно, что было невозможно обойти молчанием современный статус еврейской женщины. Мы посвятили этому вопросу две новеллы, даже близко не исчерпав столь сложный и нуждающийся в современной тщательной еврейской алахической и культуральной разработке вопрос с учетом современного положения как в мире, так и в еврейском народе.

Важнейшим вопросом выживания еврейского народа является осознание произошедших с ним катастроф и неугасающего антисемитизма.

Новелла о безусловном вреде либерализма и демократии и разрушении любого общества поклонением этим идолам, передачей им реальной власти над человеческими обществами имеет не столько еврейский, сколько общецивилизационный аспект, а краткое рассмотрение именно еврейского способа правления возвращает нас к желательному политическому устройству управления в еврейском народе.

В целом структура книги представляет собой восемь достаточно независимых новелл, которые все вместе являются достаточно законченной картиной желаемого еврейского мира. Понятно, что эти всего-то восемь новелл охватывают далеко не все вопросы, стоящие сегодня перед еврейством. Много вопросов осталось вне нашего рассмотрения. Упомянем важнейшие из НЕ рассмотренных нами вопросов – построение судебной, социальной, экономической систем по-настоящему еврейского государства.

Новеллы об изучении Торы и мира Тв-рца, о еврейской школе и о женском вопросе (две части) составляют «позвоночный столб» предлагаемой модели еврейского мира, а новеллы о еврейской армии, о строительстве и анализ причин Катастрофы европейского еврейства представляют универсальность еврейского взгляда на самые разные явления нашего мира. Мы также не могли пройти мимо хотя бы поверхностного анализа идолов современной цивилизации – либерализма и демократии.

В девятой главе мы приводим некоторые написанные вновь или сильно измененные нами молитвы (с объяснениями причин их написания), которых лично нам сильно не хватало среди уже написанных молитв.