Читать книгу Все беды из-за книг! Han, sorginak dauden lekuan - Ив Соколофф - Страница 4

Катталин вылезла из-под одеяла и как была, голышом, подошла к большому зеркалу, критически себя рассматривая. Она расстраивалась. Нет, с фигурой у нее все было в порядке, но вот загар… Это лето выдалось в Стране Басков необычайно солнечным и даже жарким, и они с мужем проводили много времени на пляже, стараясь по максимуму насладиться горячим песком и нетипично теплым океаном.

Несмотря на природную бледность, Катталин обычно неплохо загорала. Конечно, ее кожа никогда не становилась по-настоящему темной, но под действием ультрафиолета всегда приобретала теплый карамельный оттенок, который очень ей шел. Но в этот раз, помимо очевидных для каждой приличной девушки контрастных полосок от купальника, ее руки и предплечья оставались абсолютно белыми – видно, новая кожа, которая появилась на месте сожженной в демонском портале почти год назад, совершенно не имела чувствительности к солнечному свету. Кремы с эффектом автозагара тоже не работали. Катталин грустно вздохнула: увы, загар перестал быть для нее украшением. Еще и длинный шрам, тонкой белой линией, по косой, перечеркивающий ребра с левой стороны, проявлялся тем сильнее, чем больше времени она проводила на солнце. Молодая ведьма вздохнула еще грустнее, в уголках глаз даже появились маленькие блестящие слезинки.

Йон проснулся и увидев, чем занята жена, конечно же все сразу понял, но не стал ей мешать немного расстраиваться. Женщинам, просто в силу их природы, иногда необходимо слегка о чем-то попереживать, так пусть лучше это будут незагорелые руки, чем действительно что-то серьезное. Какое-то время он притворялся спящим, а затем послал жене ободряющий эмпатический импульс, желая выразить свою безграничную любовь и искреннее восхищение. Восхищение, правда, как это обычно бывает у мужчин, получилось с несколько неприличным оттенком, но тут уж ничего не попишешь.

Катталин обернулась и вдруг стремительно запрыгнула обратно в кровать.

– Хочу на ручки! – она прильнула к Йону. – Ты же любишь меня даже с этими ужасным белыми полосками?!

– Конечно, глупышка! А потом, не все твои белые полоски так уж ужасны! Вот, например эта… И эта.

– Эй, молодой человек, что это вы себе позволяете?!

– М-м-м… Иллюстрирую, ну, чтобы не быть голословным…

– А-а, тогда все в порядке… Продолжайте! Что же вы остановились?

За утренним кофе на электронную почту пришла депеша от тетушки Неканэ с отчетом о недавнем Совете магов.

– Вот мне кажется, что почтенной тетушке не пристало пользоваться интернетом, – принялся рассуждать Йон, помешивая ложечкой в чашке. – Лучше бы ей присылать корреспонденцию привязанной к ноге какого-нибудь потрепанного черного орла или ворона, на худой конец. Это было бы более по-ведьмински!

– Ага… – Катталин рассеянно кивнула, почти не слушая. В письме явно было что-то важное. – Похоже у нас проблемы.

Она подняла глаза на мужа.

– Что случилось? – Йон отставил чашку.

– Поступила жалоба, что в Доностии, прямо у нас под носом, завелись адепты культа Инферно. Штатный осведомитель докладывает, что им даже удается призывать настоящего демона во время отправления своих обрядов. Вот послушай: «… и в полночь призывают путем нечестивых молитв демона пребезобразного, что ростом весьма велик и серой зело вонюч…”, каково?

– Они это серьезно?

– Что серьезно?

– Пишут таким языком! Ну, осведомители… Даже не представляю себе, как может выглядеть индивид, общающийся подобным образом в двадцать первом веке!

– Ой, при Магическом Совете кто только не отирается… Что думаешь по существу?

– Жуть! – воспоминания молодого человека о жителях Инферно были весьма неприятными. – Мы же должны как-то отреагировать?

– Обязательно! Сегодня же вечером прогуляемся, посмотрим, что там к чему. Не факт, что сегодня, вообще, у них ритуал будет совершаться – графика-то в письме нет.

– Ага… Думаешь, все-таки что-то затевается? Последние полгода были такими спокойными! – Йон мечтательно потянулся и продолжил с улыбкой: – Я совершенно отвык умирать за это время!

– Ш-ш-ш! Даже не шути так! – Катталин замахала на него руками. – Затевается – не затевается, разберемся!

В половине одиннадцатого они вышли из дома.

– Давай без особой самодеятельности! – инструктировала ведьма мужа по дороге. – Не ясно, с чем нам придется столкнуться, дело может быть весьма серьезным.

– Понято! – Йон серьезно кивнул.

– Вот и умница! Эй, а напрягаться так раньше времени тоже не надо! – девушка потрясла руку мужа, вдруг слишком крепко сжавшую ее ладонь. – Не думаю, что там полноценный портал в Инферно, из которого выпрыгнет вся демонская рать!

Судя по приложенной к письму схеме, которую Йон захватил с собой, подпольный храм демонопоклонников находился рядом с совсем недавно отреставрированным зданием старой табачной фабрики, сохранившей фасад, но полностью изменившейся по сути: теперь вместо сигарет здесь набивали головы знаниями – «Табакалера» превратилась в центр искусств и образования.

С обратной стороны бывшей фабрики шла узкая невзрачная улочка, и в следующем же старом обветшалом здании, выглядевшим как полузаброшенный склад, возможно, в прошлом, все тех же сигарет, и которого пока не коснулась рука реставратора, обнаружилась нужная дверь, обитая мятой жестью. Вокруг было тихо и темно, дом казался необитаемым. Йон нервничал, Катталин же, наоборот, была невозмутима и сосредоточена. Ее настрой постепенно передавался молодому человеку и действовал самым успокаивающим образом. Йон собрался с духом и подергал ручку. Заперто. Тогда он решительно забарабанил по гулкому железу. Почти сразу дверь слегка приоткрылась.

– Пароль! – хрипло донеслось из слабо подсвеченной щели.

– Э-э… Извините, это прачечная?

– Что? Проваливайте!

– Простите, я ошибся! – пробормотал Йон и повернулся к жене. – Что будем делать?

– Отступим на время и понаблюдаем… Прачечная! – она так и покатилась со смеху. – Это ж надо! Ты бы еще спросил, как пройти в библиотеку!

– В следующий раз сама спрашивай! – обиделся Йон. – Еще не известно, как ты сымпровизируешь!

– Ну, не сердись! – Катталин с чувством, не спеша его поцеловала. – Так лучше?

– Определенные тенденции к улучшению намечаются…

– Вот и хорошо! Пойдем туда, где нас не будет видно, и продолжим терапию!

Они перешли на другую сторону улицы, где было потемней и стали ждать. Стрелки часов приближались к полуночи. Вдруг железная дверь со скрипом распахнулась, и на улицу вышли две темных фигуры, облаченные в черные длинные одеяния с капюшонами, похожие на монашеские рясы. В темноте зажглись красные угольки, в теплом неподвижном воздухе запахло табачным дымом. Йон не успел и глазом моргнуть, как темноту прорезали две небольшие зеленые молнии и курильщики упали на тротуар как подкошенные.

– Ты их… – похолодев, он глянул на Катталин, ее глаза светились во мраке зеленым огнем.

– Оглушила слегка, на пару часов… Я же ведьма весьма гуманная… Возьмем их балахоны!

Вдвоем они оттащили обездвиженные тела за мусорный бак и надели на себя просторные рясы, надвинув на лица капюшоны. Катталин пришлось чуть ли не в половину подвернуть рукава, она шла осторожно, стараясь не наступить на длинные полы, подметавшие тротуар. Йон взялся за ручку двери, которая на этот раз легко поддалась. Вперед уходил тускло освещенный коридор, справа, возле входа, на табуретке сидел еще один «монах», видимо привратник. На этот раз пароль не понадобился.

– Давайте уже, что вы так долго курите? Уже начинается! – привратник поднялся и, даже не глянув на мнимых собратьев, протиснулся мимо, обдав их запахом пота и застарелого табака, и начал возиться с замком, вновь запирая дверь.

Йон и Катталин осторожно прошли по коридору и очутились в обширном полутемном помещении, толстые стены которого были сложены из обшарпанного, щербатого кирпича, а окна закрыты листовым железом, чтобы ничем не выдать происходящее внутри. Пространство было освещено лишь четырьмя толстыми высокими свечами желтого воска, горящими по краям грубо сколоченного деревянного помоста, в центре которого курилась стоящая на высокой треноге жаровня, наполняя зал душным запахом каких-то тлеющих благовоний.

Вокруг толпилось человек сорок «монахов», все они сосредоточенно смотрели на помост, никто не разговаривал и не обращал внимания на вновь прибывших. Мнимые адепты скромно прислонились к стене, где было потемнее и посвободнее, стараясь и дальше не привлекать к себе внимания.

Начало черной мессы не заставило себя долго ждать: четверо демонопоклонников поднялись на помост, встали по углам и, взяв в руки стоявшие там свечи, повернулись лицами к центру импровизированной сцены. Низкими голосами они затянули монотонное песнопение на непонятном языке. Стоящие вокруг братья подхватили нехитрый повторяющийся мотив, который постепенно становился все громче и громче, черные фигуры раскачивались в такт, постепенно впадая в религиозный экстаз. Йон неожиданно для себя обнаружил, что сам начал повторять движения «монахов», перед глазами все поплыло, огни на помосте теперь казались далекими лучистыми звездами – видно мантра исподволь действовала даже на скептически настроенный мозг, а, может, тому виной был дымок тлеющих благовоний – неизвестно, что за растения могли использоваться в ритуале. Молодой человек до боли вжал спину в неровный кирпич стены, чтобы обрести точку опоры, помотал головой, прогоняя наваждение. Катталин ободряюще сжала ему руку, он ответил на пожатие: мол, уже все в порядке.

Вдруг раздался оглушительный грохот, и из жаровни взметнулись клубы пахнущего серой желтоватого дыма, на мгновение закрыв собой помост. Воцарилась гробовая тишина. Откуда-то сверху ударил тусклый луч багрового света, фокусируясь на внезапно возникшей в дымном вихре рогатой фигуре, высокой и грузной, закутанной в длинный черный плащ. Демон протянул когтистые лапы и дико взвыл, благословляя своих приверженцев, которые один за другим падали на колени, со стуком утыкаясь лбами в грязный пол. Скоро на ногах остались, помимо призванного чудовища, лишь четверо старших адептов со свечами в руках, вновь затянувших какую-то тарабарщину, да притаившиеся у стены лазутчики. В красноватом полумраке трудно было ясно рассмотреть демона, но внушительные рога и клыки были хорошо различимы.

– Хм, очень интересно, – полумысленно, полушепотом сказала молодая ведьма мужу, – а рубин-то на это пугало не реагирует!

Верховная ведьма всегда носила на шее старинный могущественный артефакт – Амулет драконьей крови. Это был необычайной красоты рубин на тонкой цепочке белого золота. Этот кулон, чуть пульсируя и нагреваясь, сигнализировал о присутствии демонов поблизости, и, говорят, позволял своей хозяйке даже проникать в помыслы самого Темного Князя.

– А кого же тогда они вызвали? – удивился Йон.

– А сейчас посмотрим! Жди тут!

Катталин загадочно и немного хищно улыбнулась во мраке и начала действовать. Она бесшумно и стремительно взмыла к высокому потолку, застыла на мгновение и спикировала прямо к помосту, резко затормозив в воздухе прямо перед мордой чудовища. Развевающийся черный балахон скрывал ее ноги, лицо пряталось под капюшоном, со стороны ведьма выглядела как жуткое и совершенно настоящее черное привидение. Певцы осеклись и замолчали на полуслове, в ужасе вытаращив глаза. Привидение подняло руку в обличающем жесте и произнесло свистящим шепотом:

– Самозванец! Как смеешь ты осквернять своим присутствием мое убежище!

И ухватившись руками за рога замершего не то от страха, не то от неожиданности демона, резким мощным движением оторвало ему голову и швырнуло одному из братьев. Тот, выронив свечу на кучу строительного мусора, рефлекторно поймал страшный предмет, тут же бросил его на помост с воплем ужаса, а затем стремглав бросился к выходу, подхватив полы рясы и расталкивая начавших подниматься с пола «монахов». Приведение, зашипев, взлетело к потолку и пропало во мраке среди переплетения потолочных балок. На месте рогатой головы у демона, в свете кровавого софита вдруг показалось растерянное, посеревшее от страха, но при этом совершенно заурядное лицо человека средних лет с козлиной бородкой. Остекленевшими глазами он смотрел куда-то прямо перед собой, тщетно пытаясь осознать происходящее. Поднимавшиеся с колен братья, толком не видевшие нападения и не понимающие, в чем дело, толкаясь бросились к помосту. И тут кто-то закричал:

– Да это же Педро! Да это же… Обман! Обман!

Еще один голос присоединился к первому:

– Демон фальшивый! Хватайте обманщика!

Подхваченные толпой крики вывели беднягу Педро из ступора, глаза его забегали, он облизнул пересохшие губы. И тут прямо над головами кричащих адептов вновь появился и пронесся с сатанинским хохотом черный зловещий призрак. Для бедного поддельного демона это было уже слишком, завизжав неестественно высоким голосом он, не разбирая дороги, бросился бежать, по пути пнув ногой валяющуюся голову чудовища. Перевернувшись в воздухе, перед Йоном упала дохлой медузой мягкая резиновая маска, явно не дешевая и выглядевшая весьма натурально.

Зал заполнился криками ужаса: приведение продолжало неутомимо летать над перепуганной толпой. Педро уже спрыгнул с помоста и мчался к двери, тяжелый плащ развевался за его спиной, «монахи», крича и толкаясь, бежали за ним, то ли пытаясь догнать, то ли спасаясь от ужасного призрака. Через минуту помещение опустело. Стало почти совсем темно – беглецы то ли побросали, то ли унесли с собой оставшиеся свечи, лишь одинокая лампочка, горевшая в коридоре, давала немного света. Катталин устало опустилась на пол рядом с Йоном, торопливо затаптывающим начавший тлеть мусор, в который угодила первая свеча.

– Детский сад! – проворчала она, небрежно скидывая балахон на пол. – На что только не приходится тратить время. Но я знатно повеселилась! Только устала безумно…

Она чуть покачнулась, тяжело оперевшись на плечо мужа. Увлекшись представлением, молодая ведьма явно не рассчитала своих сил, необдуманно левитируя слишком энергично и слишком долго. Йон сбегал к входной двери и, обнаружив торчащий ключ, на всякий случай надежно запер ее, а на обратном пути прихватил стоявшую у входа табуретку, на которую и усадил уставшую, но очень довольную жену. Обследовав стену у выхода в коридор, он обнаружил расшатанный искрящий выключатель. Неприятный свет помаргивающих люминесцентных трубок залил захламленное пыльное помещение бывшего склада. Йон забрался на деревянный помост в центре и сразу же увидел квадратный люк в дощатом полу.

– Теперь понятно, помощники этого, как его, Пабло…

– Педро, – автоматически поправила его Катталин.

– Ага, Педро, бросали что-то сильно дымящееся на угли жаровни, а он, пользуясь плохой видимостью, вылезал из дыры в полу и его тут же подсвечивали вон тем красным софитом, – Йон указал на одну из потолочных балок. – Как они только не боялись тут пожар устроить, или дымом отравиться! Хотя, потолки тут очень высокие, воздуха много… Вот только зачем им весь этот спектакль? Почувствовать себя властителями дум горстки придурков?

– Все проще, Ты не обратил внимания, что возле входа стояла коробка для пожертвований?

– Нет, не заметил.

– Так на ней было написано, что стоимость участия в церемонии пятьдесят евро.

– Ничего себе ценник за просмотр самого унылого клоуна в мире! – Йон округлил глаза. – И где эта коробка?

– Увы, кто-то из спасающихся бегством не поленился прихватить ее с собой. Так что материальной компенсации за разорение храма демонопоклонников нам не светит… Пойдем домой, а?

– Тебе получше? Отдышалась немного? – молодой человек спрыгнул с помоста и, опустившись на корточки перед сидящей на низкой табуретке женой, взял ее руки в свои и заботливо заглянул в лицо. – Такси вызвать?

– Нет, я уже почти в норме… Лучше прогуляемся вдоль моря… Посидим на песочке или ножки помочим… – Катталин подалась вперед и поцеловала его в нос.

– Так-так… Кто-то, по-моему, собрался под луной поплескаться, чтобы взбодриться слегка? У нас же купальников нет с собой! А сейчас все-таки хоть и ночь, но туристический сезон в разгаре… Мне что-то не хочется, чтобы ты сверкала голой попой в ночи на потеху запоздалым зевакам.

– Ха! Кто ты такой, чтобы запрещать Верховной ведьме сверкать чем ей вздумается! – грозно начала девушка, но не выдержала и рассмеялась. – Да нет, настроения купаться у меня сейчас нет, да и устала я слишком. Просто прогуляемся.

Она поднялась, потягиваясь, и вдруг спросила озабоченно:

– Как я выгляжу?

– На удивление неплохо, учитывая веселую ночку! – Йон аккуратно поправил ей примятые капюшоном волосы. – Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы чуть прогуляться, а затем залечь спать часов на двенадцать. А в остальном – лучше всех!

– И что бы я делала без твоей честности! – хмыкнула Катталин, беря мужа под руку. – Ладно, последнее приму за комплимент.

Они вышли в тишину теплой ночи, жадно вдыхая насыщенный солью воздух – ветер дул с моря. Йон запер дверь и огляделся, раздумывая, куда деть ключ.

– Надо бы положить под коврик, но ввиду отсутствия оного…

Недолго думая, он засунул ключ под растрескавшуюся ступень при входе и отряхнул руки.

– Готово! Идем?

– Погоди минутку, – Катталин удержала его за руку, – проведаем только бедняг курильщиков! Они нам все же очень помогли, сами того не желая.

Оглушенные адепты мирно посапывали, лежа в обнимку за мусорным баком.

– Думаю, за них можно быть спокойными, – Йон галантно предложил своей даме руку. – Когда им еще доведется поспать в такой романтической обстановке под звездами!

Дойдя до пляжа Конча, они спустились вниз на пустынный в этот поздний час берег. Вопреки опасениям Йона, здесь можно было сверкать чем вздумается – потенциальных зрителей не наблюдалось. Однако настроения шалить тоже не было, сонная ватная усталость навалилась на молодых людей, и они тихонько брели, держа обувь в руках, по широкой из-за отлива полосе влажного песка. Длинные пологие волны, убаюкивающе шурша, то и дело накатывали на берег из темноты, теплым ласковым, нескончаемым потоком омывая ноги усталых путников. С низкого черного неба вдруг посыпались редкие капли, тяжелые и крупные, казавшиеся почти горячими на контрасте с налетевшим из морской дали прохладным ветром. Глухо пророкотал гром, плеснула зарница, заливая небосвод от края до края. Катталин потянула мужа за руку.

– Поспешим? Мне что-то сегодня совсем не хочется еще и вымокнуть.

– А ты разве не хочешь использовать энергию грозы, чтобы немного подзарядиться? Помнишь, как тогда зимой… Было круто!

– Только не сегодня! Я слишком устала, чтобы стопроцентно контролировать процесс. Это может быть опасно.

– Ясно… Тогда, действительно, лучше поторопиться!

Дом был уже совсем рядом. Торопливо обувшись, под все теми же редкими теплыми каплями, сопровождаемые отдаленным ворчанием грома, они поднялись мимо закрытого на ночь парка Мирамар на улицу Мати́а, миновали церковь и вскоре свернули в знакомый переулок. Гроза, казалось, терпеливо выжидавшая все это время, наконец принялась за дело всерьез – как только Йон отпер дверь подъезда, небеса разверзлись настоящим тропическим ливнем.

– Спасибо, что подождали, госпожа Буря! – сказала Катталин, обернувшись лицом к разыгравшейся непогоде. – Хорошо вам повеселиться!

Гроза ответила яркой молнией и близким раскатом грома.

Через десять минут два человека и кошка уже крепко спали в обнимку, не обращая внимания на полыхающее небо и громкий стук капель по крыше и оконным стеклам.

– Йон! Йон!

– Чечилось? – Йон потряс головой, прогоняя сон.

– Я боюсь!

– Опять кошмар? Иди ко мне… – он обнял ее и прижал к себе, почувствовав на своей голой груди ее мокрую от слез щеку.

Катталин плакала горько, тихо и беспомощно, словно выброшенный на мороз котенок.

– Мне… приснилось, что я снова должна уничтожить портал в Инферно, и это так страшно, так невозможно страшно… опять на это решиться. А потом я сунула руки в огонь и снова… так больно. Как же это БОЛЬНО! – девушка судорожно, до хруста, сжала ладони в кулаки. – И все погасло, и я падала в ледяную пропасть. Падала, падала, и не было этому конца… И это никогда не кончится, это всегда будет со мной.

– Ш-ш-ш, милая, все прошло. Все хорошо, – Йон ласково погладил жену по волосам, – это все было, да, но оно не вернется. Ни боль… ни холод.

Благодаря эмпатии он почувствовал всю глубину ее отчаяния и теперь старался, как мог, мысленно утешить и ободрить вконец расстроенную страшным сном ведьму. И у него, похоже, получилось. Девушка перестала дрожать и прошептала:

– Обещаешь?

– Обещаю! Давай-ка спи. Теперь тебе приснится что-нибудь очень-очень хорошее!

– Хорошо, – Катталин послушно подтянула одеяло и задышала ровнее.

А вот к Йону сон теперь не шел. Он неподвижно лежал на спине, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить засыпающую жену, а где-то глубоко за его невидяще смотрящими в темноту, широко распахнутыми глазами, вдруг заворочались, растревоженные мысленным импульсом Катталин, смутные жутковато-бесформенные контуры. Он уже знал, что это такое: это были воспоминания о Мире мертвых, самом страшном месте, где ему довелось побывать. Милосердная память надежно скрыла подробности, но Йону все чаще казалось, что если бы он вспомнил все, ему стало бы легче. Он напрягся. Нет. Мрачные силуэты мелькнули и исчезли, оставив после себя лишь отголоски давней тянущей боли.

– Эх, а меня кто утешит? – прошептал Йон в потолок.

– М-р-р-р!

Драко’кошка мягко потерлась лбом о его щеку, свернулась рядом на подушке, уткнувшись прохладным носом ему в ухо. И Йону действительно стало гораздо легче. Он чуть улыбнулся:

– Спасибо, друг!