Читать книгу Ренессанс - Иван Аршинин - Страница 11

После ухода офицера Вудса я еще долго просто сидел и размышлял. Я на сто процентов был уверен в том, что Алекс не мог этого сделать. Для чего ему это, просто потешиться надо мной, не думаю. Типичное нападение. Ничего необычного. Нужно связаться с начальством, но мне совершенно не хотелось ничего делать. Тем более разговаривать со своим директором.

Никогда не любил больничные палаты. Для меня они всегда казались чем-то отвратительным. Наверное это воспоминания из детства. Я очень часто болел и, как бывает, часто лежал в больницах. То проблемы с желудком, потребовалось даже хирургическое вмешательство, то меня покусала собака, разорвав мне ногу. Проблем со мной в детстве родители огребли не мало. А вот моя сестренка росла здоровеньким малышом, даже простудой болела всего пару раз.

Откинувшись поудобнее, я попытался уснуть. Как назло, сон не лез ко мне в голову. Я то и дело открывал глаза и смотрел на часы, что висели напротив моей кровати. Хочется открыть глаза и увидеть, что прошло уже добрых часа два, а на деле и десяти минут не прошло. Я мучился так несколько часов, пока ко мне в палату не зашла эта отвратительная женщина, молча протянула маленький пластиковый стаканчик, где лежали пара таблеток, и стакан воды. Я молча все выпил и снова попробовал уснуть.

Вдруг мне стало настолько невыносимо лежать, что я решил пройтись. Тяжело поднявшись, я сел на краю кровати и стал искать во что мне обуться. Часы показывали шесть вечера, но секундная стрелка шла в обратном направлении. Сломались наверное.

Я ступил босыми ногами на холодный пол и заглянул в шкафчик, где, как оказалось, висела моя одежда. Там также были больничные тапочки. Немного побрезговав, я их надел. Там же висела куртка вся залитая кровью. Машинально потрогав свой затылок, я обнаружил, что бинт весь пропитался кровью. Странно, что кровь еще идет. Да и черт с ней, потом повяжу себе новую повязку. Выйдя в коридор, я осмотрелся. Влево и вправо коридор раскинулся на добрых сто метров, не меньше. Странно, тут очень тихо и совсем безлюдно. Если минуту назад я еще с трудом встал с кровати, то сейчас я не ощущал никакого дискомфорта. Шел бодро. По шее что-то стекло и побежало вниз по спине. Кровь. Повязка вся промокла. Содрав ее с головы, я откинул окровавленные тряпки в сторону. И почему тут так пусто, ведь это центральная больница. Мне казалось, что тут должно быть полно людей.

Я все шел вперед, а коридор словно не кончался. Я обернулся назад, но не смог понять, далеко ли я ушел от своей палаты. Все двери были одинаковые без номеров и вообще без каких-либо опознавательных знаков. Повернувшись обратно, я заметил, что коридор сменил цвет с теплых коричневых тонов на холодный синий. Пол также изменился, вместо бетонного стал деревянным.

– Что за херь?!

Не смотря на все это, я продолжил идти. Вздрогнув от неожиданного звука, я резко обернулся. Дверь, что была слева от меня, резко захлопнулась, словно в палату кто-то только что зашел. Неуверенным шагом я подошел к ней. Вытянув руку, чтобы толкнуть ее, я быстро прочитал надпись на ней: "Не входить, идет операция". Слова были выведены кровью. Озноб пронзил мое тело. Что за херня происходит в этой больнице. Рана на затылке все не успокаивалась, и вся моя больничная сорочка уже насквозь промокла и стала прилипать к телу.

Набравшись смелости, я все же толкнул дверь вперед, и придерживая рукой, стал осторожно входить в помещение. Внутри комната была один в один как моя палата, только с двух сторон к кровати тянулись две веревки. Я не мог разобрать, к чему они крепились на кровати. Сделав пару шагов, я вмиг все понял. Отпрянув от этого зрелища, я прижался спиной к захлопнувшейся двери. Я не мог понять ,что мне нужно делать, бежать, кричать или помогать этой женщине. Резко развернувшись, я потянул на себя дверь. Закрыто. Кровавый отпечаток от моей спины красовался на светлой двери.

Неуверенно я стал подходить.

– Не бойся, – вдруг раздался голос.

Я чуть не наделал в штаны со страху.

– Твою мать, ты кто?!

Я смотрел на человека, который неожиданно появился возле окна и стоял ко мне спиной. На нем была форма хирурга. Он разглядывал свои руки в латексных перчатках, то и дело поигрывая пальцами, словно ему нравилось этим заниматься.

Когда он повернулся ко мне, я вскрикнул.

На нем была надета хирургическая маска, но глаз не было видно, вместо них зияла чернота. Тьма. Бездна, в которой можешь сгинуть на веки.

– Я – Тень, – твердо представился мой знакомый, он сделал легкий поклон.

– Ты…

– Не ругайся матом, – перебила меня Тень. – Как думаешь, выживет эта особа? – он указал на отвратительную тетку, что перевязывала меня утром. Грудная клетка была вскрыта, и две веревки, которые заканчивались двумя острыми крюками для мяса, были воткнуты в ее тело. А затем кто-то с силой стал разрывать ее грудь до тех пор, пока это не стало напоминать крылья. Ребра были сломаны, но сердце билось, и даже легкие вздымались.

– Она же жива! – воскликнул я.

– Я знаю, – Тень сделал пару шагов к ней и указательным пальцем дотронулся до бьющегося сердца. – Интересное ощущение, – загадочно произнес он.

– Ты совсем больной? – закричал я на него.

– Ровно как и ты, – он убрал палец и посмотрел на него. На перчатке виднелся небольшой след крови, Тень стала растирать это пятно большим пальцем руки. – Она же тебе все равно не нравится.

– Я знаю, но это не повод поступать с ней вот так, – меня всего передергивало от ужаса.

Я посмотрел на ее лицо. Глаза бешено бегали из стороны в сторону, а рот был зашит толстыми нитками и кроме мычания оттуда ничего не доносилось.

– Господи, меня сейчас стошнит.

– Дыши глубже, – успокаивающим тоном стала говорить Тень.

– Знаешь, я стал пятиться назад, иди ты на хер, ты больной урод, который издевается над людьми!

– Это ты зря, Айзек.

Он щелкнул пальцами, и две веревки, что только что висели, упали на пол. Я стоял как вкопанный и наблюдал.

Он щелкнул еще раз, тело стало подниматься с кровати. Было видно, что ей тяжело, мешали вывернутые наизнанку ребра, мясные крюки все также торчали из нее. Это производило на меня ужасающий эффект. Она села на кровати и свесила ноги, ее кишки тут же вывалились на пол. Я как можно сильнее вжался в дверь. Она все также была закрыта. Это чудовище медленно двигалось ко мне, скользя и спотыкаясь в своих собственных кишках.

Когда это нечто достигло меня, оно вытянуло ко мне руки и стало оттаскивать от двери, чтобы повалить на пол. Глаза все также бегали. Я лежала на холодном полу, пропитывая его кровью, ее сердце свесилось из вскрытой груди и касалось моего тела, я чувствовал как оно бьется. Как пульсирует у меня на теле. Она хотела что-то сказать, но зашитый рот не давал ей этого сделать. Она стала предпринимать все усилия, чтобы вымолвить хоть слово.

– Нет, нет, нет. Не надо, будет только хуже, – пытался достучаться до нее я.

– Ммм…ммм… эээ…

Я стал понимать какие звуки она издает. Я посмотрел на ее рот и понял почему. Ее губы стали рваться на куски, освобождаясь от навязчивой нити, кровь стала капать мне на лицо.

– Просыпайся! – выкрикнула она мне. – Ну же!

Оттого что она закричала, губы полностью освободились от нити, и теперь кровь лилась просто ручьем.

– Проснись ты уже!

Я быстро открыл глаза и увидел все то же лицо, что и во сне, только оно было в порядке. Я также лежал на своей кровати, а толстая медсестра стояла надо мной с кружкой воды и брызгала мне ею в лицо. Ее грудная клетка была также в полном порядке. Что не могло меня не радовать. Я тяжело дышал. Спина была вся мокрая, но не от крови, а от пота. Еще бы, с таким кошмаром, тут и умереть во сне можно.

– Наконец-то! – воскликнула она и поставила кружку на столик рядом с кроватью. – К тебе пришли, – хмуро буркнула она.

Когда она отошла, я увидел молодого парня, который помог мне. Он застенчиво улыбнулся и стал подходить ближе.

– Привет, – слабо сказал я, еще не отошедший от сна. – Проходи, садись, – я указал на стул и сам попытался сесть поудобнее.

Сердце еще скакало в груди, словно беговая лошадь.

– Дурной сон, – пояснил ему я, объяснив тем самым свое еще тяжелое дыхание.

– Ничего, бывает. Как чувствуешь себя?

– Еще все болит, спасибо тебе, что помог мне!

– Ерунда, для меня помощь кому-то – это не тягость. Меня, кстати, зовут Адам, – он слегка привстал и протянул мне руку.

– Айзек, – я пожал его руку. – Кстати, прости за куртку.

Адам оказался довольно интересным собеседником. Мы с ним долго проговорили о книгах, давно ни с кем не разговаривал о книгах. Он поведал, что скоро станет отцом и очень переживает на этот счет. Мне, к сожалению, нечего было ответить на это. Ведь сам отцом я не был, и буду ли когда-нибудь, я не знаю. Но я поддержал его как мог. Рассказал пару историй, как со мной возился мой отец. Надеюсь, они ему чем-нибудь помогут, хотя наверное вряд ли. Адам сбегал за двумя кофе, я поблагодарил его за это. К сожалению, денег у меня не было.

– Спасибо, – я улыбнулся и отпил горячего напитка.

В общей сложности мы проговорили почти два часа, пока жирная медсестра не пришла и не сказала, что уже хватит. Адам пообещал, что еще обязательно заскочит ко мне.

После того как он ушел, мне принесли еду. Куриный бульон, кусочек хлеба и чай, съедобно, но очень мало. Я бы с удовольствием прикончил сейчас кусок жареного мяса. Я словно восстанавливаюсь сейчас от язвы желудка и приходится есть куриные бульоны. Что за херня?!

Чуть позже ко мне зашла толстуха и принесла телефонную трубку.

– Айзек, привет, – воскликнул мой директор.

Как я рад его слышать. Тьфу.

– Здравствуйте, – как можно спокойнее произнес я.

– Ну как, небольшая шишка у тебя? – спросил он с усмешкой в голосе.

– Совсем небольшая, прос…

– У тебя в штанишках, – закончил он свое предложение и закатился смехом. – Ну ты понимаешь шутку, да? Шишка в штанишках, и небольшая, – сквозь смех выдавливал он из себя слова.

Бога ради, заткни свою пасть, урод! Мне хотелось заткнуть его. Размозжить его сраный нос, вогнать его ему в череп, чтобы он почувствовал запах своего мозга. Ненавижу идиотские его шутки, которые всегда кажутся ему очень смешными.

– Ладно-ладно, все, я не смеюсь, – было слышно, как он глубоко вдохнул три раза и продолжил разговор. – Серьезное у тебя что-то?

– Сломаны ребра, пробит череп и опухшее лицо, – быстро проговорил я. – А как вы узнали, что со мной?

– Из полиции позвонили, сказали, что ты попал в беду. Ну, значит, на ближайшее время я на тебя не рассчитываю.

– Значит так, – сдерзил я.

– Ну тогда ты лечись, набирайся сил и как будешь готов, жду на работе.

Он отключился. Наконец-то!

Вернув телефон назад в руки медсестры, я улегся на кровать. Я вспомнил снова свой сон. Бррр… Меня всего передернуло.

Нужно уснуть. Подумать о хорошем и уснуть. И я забылся глубоким сном, но далеко не спокойным. Пару раз за ночь я просыпался.

Когда я разлепил глаза, было восемь часов утра. Дверь в мою палату распахнула Ева. В руке была пластиковая штучка, в которой мне приносили таблетки, но одета она была не в больничную форму. Темные штаны, которые обтягивали ее стройные ноги, теплая кофта с высоким воротом, волосы распущены.

– Доброе утро, – увидев, что я уже не сплю, сказала она.

– Доброе, а почему ты не в форме?

– А я как бы не на работе.

– Ты просто решила проведать меня? Как это мило с твоей стороны, – губы расползлись в широкой улыбке.

– Нет, просто ехала мимо, заскочила взять форму домой, постирать, мне сегодня в ночь дежурить, к вечеру высохнет.

– И меж тем, ты все равно зашла ко мне. Еще и таблетки принесла, – указал я на то, что она держала в руках.

– Вы слишком обольщаетесь, Айзек Крамер. Просто моя коллега вас не очень долюбливает.

– Ага, а я, можно сказать, слюни по ней пускаю.

Ева попыталась держать лицо серьезным, но все равно дала слабину и слегка улыбнулась.

– Вот она и попросила меня, чтобы я занесла вам таблетки. Тем более она говорила, что вы интересовались мной, – как бы между прочим упомянула она.

– Я? Нет! Вам явно солгали, – сделал я серьезный вид.

– А, ну тогда все ясно.

Она поставила стаканчик с таблетками на столик, а сама гордо развернулась и пошла к выходу.

– Постой, я пошутил.

Она развернулась.

– Так пошутили или нет?

– Перевяжи мне, пожалуйста, голову, а то эта… Не знаю, как ее назвать, ни черта не умеет, а я, если признаться, сам не лучше.

Вид у нее сразу стал более довольным. Пока она доставала из шкафчика все необходимое, я привстал и стал ждать.

Ее нежные руки мягко касались моей головы, она делала все аккуратно и с такой заботой. Как я отвык от женской ласки.

– Значит, ты сегодня в ночь, забегай в гости, поболтаем.

– Если будет время, – уклончиво ответила она.

– Кстати, ты не в курсе, почему меня кормят, словно у мня была язва желудка, что это за еда такая, куриный бульон и хлеб. Этим разве можно наесться? – высказал я свое негодование.

– Это не ко мне вопросы, все к поварам.

– Так, ладно, я поеду домой, выпей таблетки, и я ушла, – она протянула мне стакан с водой. Сделав то, о чем она просила, я снова повторил свое предложение.

– Заходи в гости сегодня, а то мне одному тут скука смертная лежать.

– Зайду, – с улыбкой ответила она. – Если все тихо будет, поболтаем.

От этих слов у меня внутри все перевернулось. Теперь мне быстрее хотелось, чтобы наступил вечер, и она пришла ко мне.

– Сегодня днем будет другая медсестра, она хорошая женщина, можешь ее просить, чтобы она перематывала твою голову.

– Может и буду, но мне хочется, чтобы это делала ты.

– Какой ты милый.

Остаток дня я то и дело смотрел на часы и ждал вечера, когда уже наступит смена Евы.

Время тянулось и тянулось, оно шло бесконечно. Ну почему, когда чего-то ждешь, время так медлительно.

Я попробовал пройтись по палате. Размял ноги. Ходить могу, почему бы меня не отпустить домой.

Я подошел к окну. За окном было пасмурно, видимо, недавно шел дождь, все мокрое. А сейчас лег густой туман. Видимость просто нулевая. Даже невидно соседние дома. Погода не радует, в жизни моей происходит кавардак. Я уже думал, что мою унылую жизнь мало что может растормошить. Оказывается, может. Еще эта Ева. Она вызывает у меня огромный интерес. Даже не просто как объект сексуальных желаний, а как человек. Есть в ней что-то, что заставляет тебя смотреть на нее и восхищаться. Одно ее присутствие делает уже половину моего настроения. Может я влюбился? Нет, явно бред. Что меня так цепляет в ней. Ее глаза, маленькая точка – родинка у левого глаза снизу, ее красивые губы, русые волосы. Не пойму. Что, что меня в ней так задевает, отчего я начинаю просто сходить с ума. Я не смог сразу себе признаться, что она производит на меня такой эффект, и только сегодня утром я понял это. Хотя в первый раз, когда она зашла ко мне, я списал это на боль, на усталость, на не пойми что. Мне просто нужен был ответ. Я готов был согласится на что угодно, лишь бы не признаться самому себе, что она мне просто сносит голову. И вроде бы ничего сверх в ее внешности нет, таких девушек много, но ни одна не вызвала у меня таких эмоций, как Ева. Ее манера говорить, жесты, ее мимика, интересно, у нее это все само собой получается. Даже в лучше годы с Сэм, она не вызывала у меня такого чувства, чувства полной обезбашенности.

А может, ты, Айзек, и вправду влюбился? Нет, нет, нет! А вдруг, ты сам себя обманываешь снова? Нет!

Я попытался прогнать эти мысли у себя из головы, попытался занять себя хоть чем-нибудь. Не думать о Еве, не думать вообще ни о чем. Просто сидеть на кровати, смотреть в стену и ждать вечера, когда придет Ева. Да чтоб меня! Снова все мысли сводятся к ней. Вот дерьмо.

Интересно, не забыл ли я, как нужно ухаживать за девушками? А то у меня последние несколько лет, если и были связи с девушками, то обычно они были проститутками. По началу я стеснялся прибегать к их услугам, а сейчас это для меня нормально, главное – переступить через себя, через свой стыд или страх. И, наверное, такое применимо почти ко всему. Переступи через себя, и ты добьешься желаемого результата.

Я все же попытался прогнать все мысли из головы. Я решил попробовать поковыряться у себя в прошлом. В памяти всплыло мое последнее посещение "Неона".

Ночной-клуб “Неон”

Уши закладывает громкая музыка из раздела "месячные" хиты, потом о них все спешно забывают и больше к ним не возвращаются. Перед глазами мелькают сотни людей, цветомузыка снует туда-сюда. У меня болит голова, а музыка делает еще хуже. От неоновых ламп, которыми тут напичкано все помещение, болят глаза, а мельтешащая толпа только раздражает. Мои мысли далеко, совсем не в этом шумном месте.

Кто-то хлопает меня по спине и зовет по имени.

– Айзек, Айзек! – меня кто-то сильно трясет за плечо, а голос звучит будто издали.

Это Алекс.

– Ой, прости, – я помотал головой, словно пытался выветрить мысли и пьяный дурман.

– А я думал ты совсем скис, ты чего такой хмурый? – он толкнул меня в плечо и уселся рядом у стойки бара на высокий стул.

– Да голова совсем разболелась, прям вот-вот лопнет, – я поморщился от боли.

Друг между тем облокотился одной рукой на столешницу, а другой небрежно позвал к себе бармена.

– Слушаю вас, – бармен говорил громко, пытаясь перекричать музыку.

– Принеси нам, пожалуйста, два бокала, чего покрепче.

– Ой, слушай, не стоит, – я начал вытягивать руку вперед, словно, он мне уже протягивал стакан.

– Ты давай успокойся, выпьем, и голова твоя пройдет.

– Мне и так хватит. Я правда еле сижу.

– Айзек, кому ты врешь? Думаешь, я тебя не знаю, сколько ты сегодня выпил?

– Достаточно.

Бармен, между тем, принес пару бокалов, наполненных коричневой жидкостью. От одной мысли, что мне придется это пить, стало тошнотворно.

– На вот, возьми, – Алекс аккуратно пододвинул мне стакан и принял прежнюю позу, подперев голову правой рукой. – Ну что, за что выпьем?

Я только пожал плечами.

– Давай за нашу с тобой дружбу? – он занес бокал, для того, чтобы стукнуться им с моим.

– Давай, – я сделал то же самое, и звон бокалов утонул в музыке.

Я приложился к стакану, и, к своему удивлению, понял, что напиток не так и плох, отпив, я поставил его на стойку бара. Развернувшись лицом к толпе, облокотившись локтями на столешницу, я сказал:

– Я последнее время думаю обо всем этом.

– О чем именно? – он наклонился ко мне еще ближе, чтобы лучше слышать меня.

– Об этом, – я взглядом указал на всех людей, что попадались мне на глаза. – Ведь она думает, что мы только с тобой вдвоем сейчас пьем и явно не подозревает подвоха.

– Слушай, давай ты тут не будешь мораль читать, а? Ты сейчас ведешь себя, как какой-то олух. Словно, измена для тебя – такое страшное дело. Ты же прекрасно понимаешь, что до слишком серьезных вещей у вас не дойдет.

Да, в отношениях я всегда был полным козлом. Я всегда изменял Сэм. Ничего не мог с собой поделать. Как только появлялся шанс с кем-нибудь переспать, с какой-то девушкой, которая была бы мне симпатична, я сразу хватался за него и пытался довести дело до конца. Блядская моя натура! Возможно, я и поплатился за все это. Наверное, я заслужил, что Сэм ушла к Алексу.

Я слегка застопорился и смотрел в одну точку, чувствуя на себе басы от музыки, которая стоит у меня поперек горла.

– Так что ты там говорил? – пришел в себя я и спросил у Алекса.

– Что у вас с Сэм, явно, не зайдет все далеко.

– А вдруг зайдет? Ну вот, что если прям возьмем и поженимся?

Друг вмиг посуровел.

– Меня радуют, конечно, твои мысли, но разве она та, на ком тебе хочется жениться?

– Я не знаю, правда. Хочется в это верить. Если все зайдет далеко, я расскажу ей все. Измены я имею в виду, – быстро поправился я, заметив вопросительный взгляд друга.

– И на что ты рассчитываешь? Думаешь, она бросится к тебе на грудь со слезами и скажет: "ничего страшного, у всех бывает". Хрен, она не из тех девиц, в миг покажет, что у нее могут быть яйца, – он стукнул по деревянной поверхности длинной барной стойки кулаком. – Вот увидишь, она тебе этого не простит. А перед тем как уйти от тебя заберет твои яйца с собой в качестве сувенира.

– Я знаю, зато буду чист перед нею, может, потом она осознает, какой я был.

– Ну и что она осознает? Какой ты? – он ухмыльнулся. – Ходишь по ночам, пьешь, да девок трахаешь. Действительно, она подумает, какой ты был милый. Не смеши меня, Айзек. – он махнул рукой и допил остатки, и я поступил по его примеру. – Она поймет, что ты полный мудак и козел, и в этом она будет права.

"И ведь это правда" – тяжело подумал я.

В груди от выпитого стало тепло, и голова перестала саднить.

– Ну что, лучше тебе?

– Пожалуй, да, – на минуту между нами образовалось молчание. – Знаешь, я рад, что у меня есть такой друг, как ты. Ты всегда можешь поддержать меня и помочь всем, чем сможешь.

– Я тоже рад. Только знай, я не всегда могу быть рядом. Старайся как можно глубже анализировать ситуацию. Никогда не торопись в решениях. Ведь из нас: я – мозги, а ты – грубая сила.

Интересно, Алекс уже тогда знал, что он предаст меня.

– Я это учту. Ну что, еще по одной? – я улыбнулся и понял, что Алекса это предложение только радует.

Он показал бармену на наши стаканы и вскинул два пальца, как бы говоря: «нам того же – два бокала».

Распив по очередному бокалу, мы стали болтать обо всем, что не свойственно этому месту. Прошло уже, наверное, много времени, прежде чем мы вернулись из нашего общего мирка.

– Короче, люди скоро подумают, что мы тут с тобой два гомика, сидим вдвоем и пьем.

– Я согласен, пошли отсюда.

– Ну чего так сразу? Мы можем пойти вчетвером, – он впился взглядом мне за спину.

– Хорошенькая? – меня разбирало любопытство.

– О да, и подруга у нее ничего. Чур я беру подругу.

– А что с той, которую ты оставил мне, она не очень? – я все еще не повернулся и сохранял интригу.

– Нет, она прекрасна, просто она уже минут как тридцать тут сидит и смотрит сугубо на тебя, – он нагнулся ближе, прямо к самому уху, и все еще смотря на девиц позади меня, сказал. – Ты обернись, посмотри, какая блондиночка тебя ожидает, – почти заговорщическим шепотом сказал он.

Я обернулся и встретился взглядом с довольно миловидной девушкой, которая тут же кокетливо улыбнулась и захлопала глазами.

– Ну что, Айзек, идем? – он кивком указал на них.

– А как же? – я хмыкнул и слез со стула.

Через несколько минут мы все дружно сидели в такси. Мой друг и его спутница на эту ночь, о чем-то едва слышно шептались, говоря слова в самое ухо друг другу, тут явно проглядывался сексуальный подтекст. В машине пахло сигаретами и чем-то сладким, скорее всего духи девушки, которая мило ютится у меня на коленях.

Тряхнув головой, я выветрил эти воспоминания, сосредотачиваясь на предстоящем сне.