Читать книгу Мой век - Ivan Demin - Страница 17

Это глава является, пожалуй, самой сложной и пугающей для меня. Прочитав ее, вы поймете мои опасения и страхи за наше общество, страну и человечество в целом. Стоит осознать все написанное в ней и цепкие неприятные мысли вторгнуться в неподготовленное сознание, размягченное отвлекающими незначительными новостями и информационными поводами, скрывающими за собой весь ужас той ситуации, что сейчас творится в мире и в которой мы с вами невольно оказались – как заложники в руках у коварных узурпаторов.

Во время изучения и осмысления представленного ниже списка у меня возникала одна яркая и в тоже время пугающая ассоциация.

Представьте себе океан, бушующий океан с темными взбаламученными водами. Затянутое черными тучами небо и страшный клокочущий рокот разносится во все стороны. Оглушающие раскаты грома чередуются с ярко сверкающими молниями на доли секунды озаряющими весь происходящий вокруг ужас. Насквозь промокшая одежда, обжигающе холодная вода и не менее жестокий ветер, во рту горько – соленой вкус морской воды.

Маленький корабль бросает по волнам и лишь каким-то чудом его не перевернули бушующие, беспощадные воды. Я с трудом иду по палубе, держась за борт корабля – мне нужно попасть в капитанскую рубку.

Очень странно, капитан должен выводить нас из шторма любой ценой, а не направлять корабль прямо в эпицентр мощной бури – что за безумие? Мы ведь погибнем! Думаю я, подходя к люку ведущему внутрь. Попав внутрь, мне приходится проходить через отсеки, чтобы добраться до помещения, из которого можно подняться на капитанский мостик.

Что происходит? Снаружи стоит безудержный рев стихии, проходящий через корпус и переборки судна, а внутри тишина. Поочередно заглядывая в каждый кубрик, меня парализует ужасающее зрелище: Члены команды валяются в собственных кубриках, они едва шевелятся, не говоря уже о том, чтобы здраво осмысливать происходящую ситуацию. Они будто парализованы – едва шевелятся и мычат что-то нечленораздельное. Пьяны они или под наркотиками, не имеет значения. Теперь ужас сковывает меня: кто управляет кораблем?

Быстро сорвавшись с места, я поднимаюсь в капитанскую рубку и с силой открываю люк. Увиденное мною, затмевает все предыдущие впечатления.

Через огромные окна я наблюдаю, как черная бескрайняя буря впереди поднимает гигантские водные массы и бросает их обратно – в беспросветно темную морскую пучину. Где-то вдалеке, сбоку, виднеется свет – там спасение, нам нужно туда, но хуже другое: маленькие дети беззаботно резвятся на мостике, вырывая друг у друга из рук штурвал. Им все равно, что происходит вокруг, зато безумно весело. Казалось, будто они не замечают бурю – для них она также забавна и привлекательна как борьба за штурвал. Каждая секунда приближает всех нас к неизбежной смерти, но детям плевать. Крутить штурвал – это их цель. Куда? Не имеет значения.

Первая логичная мысль после осознания безвыходности ситуации: где капитан?

А капитана нет. Каким – то чудом или злым роком у управления кораблем оказались маленькие беззаботные, безответственные дети. В их детских мечтах они летчики, космонавты, капитаны – в общем, герои, только вот детям чужда ответственность, им еще не успели привить ее.

Куда пропал капитан? А его и не было. Ну, т.е. он, когда-то был, но теперь его нет, бесследно исчез. Но почему команда не реагирует на явные угрозы?

Команда одурманена и полностью вырвана из реальности. Ей все равно, что происходит вокруг, пока опьянение действует, она может забыться и сделать вид, что ее не касается все то, что происходит вокруг. Представьте себя на месте героя. Помощи ждать неоткуда. За управлением дети, персонал, который должен управлять кораблем, одурманен и парализован. Вы одни. Только вы, окружающее безумие и смертельная опасность. Помощи ждать не от кого и неоткуда. Чтобы сделали вы?

Скажу, что сделал бы я. Ворвавшись на мостик, я бы вышвырнул шкодников с мостика, заперев за собой люк. Только я и стихия. У меня нет опыта управления кораблем, но желание выжить и спасти всех тех, кто находится на борту, дают мне силы – я встаю перед штурвалом, осторожно кладя руки на него. Легкий поворот колеса, еще и еще, плавно, не торопясь, чтобы не перевернуть судно и не сгубить всех нас. Дети истошно орут и истирают кулаки в кровь, стуча по металлической двери. Они недовольны что у них забрали их любимую игрушку. Корабль плавно поворачивается к свету – мы на верном пути к спасению.

Спустя несколько минут удары усиливаются и становятся жестче – дети привлекли одурманенную команду к взлому двери. Детские крики смешиваются с пьяными голосами команды, сливаюсь в безумную какофонию звуков. Стальная дверь покрывается небольшими вмятинами. По левому борту видна клокочущая буря, в то время как по правому борту относительно спокойные воды – мы выходим из зоны бури, а дети все никак не успокоятся. Им не нужен свет и безопасность – они хотят играть, им нужна буря и они готовы погубить всех, в том числе и себя, лишь бы веселье не кончалось, и штурвал был в их руках.

Опасность миновала и стуки прекратились. Команда сквозь иллюминаторы увидела спокойные чистые воды и проснулась, пелена дурмана спала с их глаз – они не знали другого – только хаос и ужас окружал их повсеместно, пока за управлением находились непоседливые дети.

Теперь и детки осознали, что им никогда не увидеть больше штурвала – они достаточно набедокурили и теперь должны ответить за свои действия. Команда уводит их прочь и занимает свои законные места за управлением – ведь без команды корабль обречен на гибель.

Капитан задает направление. Команда эффективно управляет кораблем. Так должно быть и никак иначе.

Мы живем в век глупых, безответственных детей за рулем, направляющих свои корабли в самые страшные и смертельно опасные бури. Проблема в том, что на борту этих кораблей находятся команда и пассажиры – именно они и станут жертвами безответственного управления. Когда все станет совсем плохо – непоседливые детки первыми покинут корабль и будут беззаботно наблюдать, как тот идет ко дну со всеми его пассажирами. Яркий огонек горящего корабля отражается в больших детских глазах и на секунду, кажется, что это не отражение, что этот огонь горит в их глазах и легкая беззаботная улыбка не сходит с радостных лиц.

Было очень весело.

Настанет время, когда нам будет очень весело, а непоседливые детки будут плакать.