Читать книгу Литературный оверлок. Выпуск №1 / 2018 - Иван Евсеенко (мл) - Страница 12

Алексей Глебович Максименков – рабочий, фотограф, библиотекарь. Родился в 1973 году в Ленинграде. Окончил библиотечный техникум в 1994 г., библиотечно-информационный факультет Академии Культуры в 1997г. Работал в центральной детской библиотеке им. А. С. Пушкина г. Санкт-Петербурга в должности заведующего сектором редкой книги. Публиковался в журналах и сборниках: «Крещатик», «Тверской бульвар 25», «Литературная Евразия», «Лили Марлен», «Школьная библиотека» и др. Сфера интересов: история библиотечного дела и литературное творчество.

Ветеран

В воздухе пахнет размороженной и еще очень влажной землей. Талые потоки переполняют мостовую, с легкостью омывая тротуары от зимней грязи. Во дворах с веселым визгом носятся собаки, они натыкаются на людей и в притворном ужасе улепетывают. И даже старушки с клюкой медленно и осторожно, филигранно, но гуляют под искрящимися лучами весеннего солнца.

– Ну, проходи, проходи, – тяжело дыша, произнес хозяин квартиры, пропуская нежданного гостя.

Молодой парень с явным любопытством оглядывал прихожую и пенсионера в большой полосатой пижаме. Он хотел что-то сказать, но смутился и промолчал.

– Постой, дай я на тебя посмотрю! – Они стояли друг напротив друга, – Ты изменился! Возмужал… Ну, иди. Иди, помой руки.

Не задерживаясь более, старик прошел в комнату, где поставил напротив дивана стул и отгородил креслом угол кровати.

– Садись. Я хочу тебя разглядеть. – Раздалось ворчание, грозное и недовольное. – Не обращай внимания, это моя старушка, не хочу, чтобы ты ей мешал.

За креслом, на мягких подушках на полу, возле кровати лежала старая такса, накрытая теплой тканью, еле дыша, она из последних сил защищала друга.

В комнате, заваленной в беспорядке вещами и бумагами, висели иконы и черно-белые фотографии зданий. Старые обои с углов свисали и только тюлевые занавески сверкали белизной.

Хозяин сидел прямо, опираясь двумя руками на трость. Было видно, что сиделось ему с трудом, но он сдерживал себя и внимательно, почти хмуро разглядывал гостя.

– Ты изменился. Ты теперь больше на мать похож…

– Я, – засмеялся парень, – я все тот же, это ты иным стал.

– Время, – соглашаясь, кивая головой, произнес старик, – все меняется.

Молодой парень заерзал и, не вытерпев взгляда, встал, потянувшись, так, что затрещали сведенные до упора лопатки; высокий, улыбчивый он по привычке махал рукой, будто махи снимают заикание. Он подошел к окну, потом к шкафу:

– А это что? Ххлеб? – парень взял банку с заплесневевшим кусочком, больше напоминавшим глиняный черепок от какого-то старинного сосуда или кусок земли, случайно и необъяснимо почему-то бережно засунутый в банку и хранимый со всеми предосторожностями; кусочек покатился по дну и стукнулся о стенку сосуда.

– Осторожней!

– Тот самый? – взгляд с удивлением переместился на старика, приподнявшегося в испуге за бесценную вещицу.

– Да.

– Выбросил бы давно. – Потеряв интерес к банке, рука юноши потянулась к гипсовой маске, лежащей здесь же на полке и скрытой от сторонних глаз календарем с изображением иконы Божьей Матери. Пальцы гладили маску, словно лицо любимой женщины. – Ввыбрось, дело прошлое.