Читать книгу Литературный оверлок. Выпуск №2/2019 - Иван Евсеенко - Страница 8

Весь сыр-бор начался с небольшой статьи в сети, в которой рассказывалось о некоем Иванове А. И., объявившем об отказе от традиционных отношений с женщинами. Заметками о таких персонажах всегда пестрели новостные ленты, но в данном случае это было что-то действительно новенькое. Мужчина заявлял, что идеальными спутниками жизни, по его мнению, являются не люди, не какие-нибудь животные или предметы (чем в наше время уже никого не удивишь), а представители флоры. А в его случае – цветок.

Сам Иванов был профессии далеко не романтической, а именно учителем физики. Пожалуй, этот факт и стал ключевым в популяризации его персоны. Мало ли каких фортелей не выкидывают приверженцы творческих ремесел и, бесящиеся с жиру, предприниматели. Их выходки, совершающиеся зачастую исключительно для поднятия собственной известности, давно стали для всех чем-то само собой разумеющимся. Другое дело Иванов – мужчина средних лет, проживающий на периферии в захолустном городишке с труднопроизносимым названием. Вышедший из среднестатистической и благополучной семьи, мало того, сам бывший в браке, да ещё и имеющий влияние на неокрепшие умы своих подопечных. Фактурный персонаж, нечего сказать. Неудивительно, что журналисты с жадностью вцепились в его персону, и он вмиг стал известен не только в своем городе.

Его заявления относительно взаимоотношений строились на простом фундаменте под стать его профессии. «Любое существо, имеющее ноги, – говорил он в интервью. – Рано или поздно уйдет. Поэтому не стоит доверять ни людям, ни собакам, ни птицам, ни гадам. Каждый стремится к своему собственному эгоистичному счастью на своих собственных конечностях. И лишь создания, прочно пускающие корни, способны хоть на какую-то преданность». Каково, а? Как приверженец точной науки, Иванов основательно строил свое доказательство, учитывал все мелочи и нюансы. Его продолжительные рассказы беспощадно сокращались журналистами, ибо поговорить он умел и любил. Он запросто мог заполнить любой эфирный промежуток. Правда, не всегда имел такую возможность, но если уж дорывался, то использовал возможность максимально, на сто двадцать процентов.

Лавина его популярности базировалась на банальном приёме – негодовании окружающих. Как говорят рекламщики: не бывает черного пиара. Чем хуже, тем лучше. В родном городе против Иванова тут же поднялись защитники традиций и устоев. Обвинения против него сыпались градом. Беспокойные родители пикетировали школу, в которой Иванов преподавал, соседи по подъезду использовали любую возможность, чтобы насолить нерадивому жильцу. И если бы не пристальное внимание СМИ, наверняка, дошло бы до рукоприкладства или чего похуже. Все выпады в свой адрес Иванов переносил с мужеством и достоинством. Парировал, если была такая возможность. На фоне беснующейся вокруг толпы, он выглядел современным доном Кихотом, благородным рыцарем спасающим честь своей дамы. И неважно, что в роли дамы выступала альстромерия. И вот об этом стоит рассказать чуть подробнее.

После первых публикаций в сети, ещё до телевизионной огласки, нашлись пользователи из родного городишки Иванова, которые его высказывания перенаправили на локальные форумы, с прикрепленными фотографиями главного героя и соответствующими комментариями. Поборники морали тут же отреагировали, хотя у большинства из них не было даже навыков общения в интернете. Новость распространялась мгновенно, и в самом скором времени недовольство, как говорится, выплеснулось на улицы. Против жителей города, стоявших напротив школы с плакатами, начинающимися со слов «Долой» и «Прочь», незамедлительно появились члены ЛГБТ движения. Тоже с плакатами, только уже в защиту Иванова. Откуда они взялись в таком небольшом городке, да еще в таком количестве, сказать трудно. Скорее всего, этот десант прибыл из близлежащих мегаполисов, дабы в очередной раз засветиться и побороться за права. Естественно, что перепалки между воинствующими лагерями только накаляли и без того недружественную атмосферу в школе. Завуч и директор открыто просили Иванова убрать с улицы толпу, но что он мог сделать. Любой его выход наружу мгновенно сопровождался воплями с обеих сторон, и призвать к разуму в этом шуме было нереально. Вскоре появились журналисты, пытавшиеся взять интервью у всех и вся, от мала до велика. Директору школы позвонили из РОНО с настоятельными рекомендациями немедленно решить проблему. И только дети с удовольствием наблюдали за всем происходящим, и имели теперь почти легальную возможность прогуливать уроки. Стоило, проходя мимо пикетов, сказать что-нибудь вслух на подобающую тему, как ребенка утягивали в тот или иной лагерь, стараясь защитить от соперников. Митинги грозили перейти в беспорядки. По приказу администрации города на место прибыл участковый с нарядом милиции и быстро всех разогнал.

На следующий день после позорного разгона митингующие предприняли попытку собраться вновь для продолжения выяснения отношений, но проблема была тут же решена проверенным способом. С тех пор у здания школы дежурила машина служителей порядка. Разочарованию школьников не было предела.

В интервью, последовавшем после инцидента, Иванов призывал всех к разуму, как противников, так и сторонников. Он заявил, что не имеет никакого отношения к ЛГБТ и впредь просит их не оказывать ему подобной поддержки. «Мы все должны подумать о детях, в первую очередь» – ляпнул Иванов на свою беду. Впоследствии эту фразу, вырванную из контекста, затерли до дыр, припоминая ее в подходящих и не совсем случаях.

Как бы ни хотелось Иванову устранить огласку и снизить внимание к своей персоне, журналистский процесс раздувания скандалов был запущен. В скором времени на сцену вышла его бывшая жена. Проживала она в том же городе, на соседней улице, и поначалу не придавала значения выходкам бывшего супруга. «Он, знаете, всегда был горазд» – туманно, но весьма характерно высказалась она в одном из своих первых интервью. На всеобщее обозрение были вынесены подробности совместного проживания четы Ивановых в годы их союза, в которых он естественно представал не в лучшем свете.

С ее появлением на сцене сразу же выяснилось, что бросила именно она его, а не наоборот. По логике вещей это должно было бы сыграть на руку Иванову в доказательстве его «постулатов». Но горе тому, кто возьмется спорить с женщиной или просто захочет перехитрить её. После выпадов Иванова в адрес его бывшей, она стала обнажать факты их супружеской жизни (интимные и не очень) один другого краше. Естественно, что представал он в них слабосильным чудовищем, тираном, неспособным к половой жизни, и так далее, и тому подобное.

К тому времени, администрации школы порядком надоела известность их сотрудника, и его мягко попросили. Мол, если уж ты с бывшей женой справиться не способен по-тихому, давай-ка собирай вещички. Портить трудовую Иванову никто не желал, поэтому и пошли с ним на компромисс – заявление по собственному и частичная компенсация. Хотя с легкостью могли и по-другому, так как поводов и причин хватало.

Потеря стабильного дохода подкосила современного дон Кихота. Зарплата учителя и так не велика, ну а без нее и вовсе придется туго. И понесло нашего героя во все тяжкие. В переносном смысле. Понесло его на все ток-шоу, где подобные темы изрядно ценились. До того времени Иванов старался избегать совсем уж крамольных передач, но оставшись без средств к существованию он продержался недолго. Час-полтора позора перед телекамерами, и он клал в карман один-два своих месячных оклада, которые позволяли ненадолго забыть о трудовой несправедливости и предвзятости. В промежутках между съемками Иванов настойчиво искал нормальную (по его мнению) работу, но всегда безуспешно. Над ним либо открыто смеялись, либо находили мало-мальски достаточный повод для отказа, хотя настоящая-то причина итак была всем ясна.

Именно в тот период телевизионной популярности Иванов исторг свое очередное крылатое выражение. На скользкий вопрос ведущего относительно интимной жизни с цветком он выдал: «У нас высокие отношения». Очень быстро эта фраза превратилась в интернет-мем и запестрела в пабликах. Одним неосторожным движением Иванов задал новый толчок своей скандальной популярности.

Так же в это время на экранах стала появляться и сама виновница торжества – злосчастная альстромерия. Для подогревания интереса зрителей директора каналов настаивали на том, чтобы цветок обязательно появлялся в кадре. Лучше всего если в процессе съемок в его сторону будут предприниматься попытки нападения и всяческие проявления агрессии со стороны ивановских недоброжелателей. Скрепя сердцем Иванов шел и на эту уступку, благо все неожиданные повороты телешоу были тщательно спланированы и отрепетированы, так что цветку ничего не угрожало. Но, даже не смотря на это, с каждым разом платили все меньше, звали на съемки всё реже. Под самый конец Иванову пришлось стать лицом торговой марки сельскохозяйственных удобрений. Он счастливо улыбался с плакатов, расклеенных в электричках, держа одной рукой горшок со своей ненаглядной.

Развенчалась история самым неожиданным образом. В одном из репортажей было зафиксировано проникновение в квартиру Иванова в его отсутствие. Было ли это постановочным действием или нет, остаётся невыясненным до сих пор. Иванов утверждает, что ничего не знал об этом, хотя возможно его уста сдерживает подписка о неразглашении. На кадрах запечатлено, как неизвестные, войдя в жилище, обнаруживают, что несчастный цветок содержится в бесчеловечных условиях: вынут из горшка с землей и наполовину окунут в вазу с мутной жидкостью. После анализа выяснилось, что жидкость была ни чем иным как мочой самого Иванова. Вот такие вот «высокие отношения»! При содействии защитников природы растение было тут же вызволено из плена и помещено в полагающиеся условия. Всякие свидания Иванова с альстромерией сведены к минимуму. Против него даже пытались возбудить уголовное дело, но не нашли подходящей статьи. Звезда Иванова в последний раз ярко вспыхнула и пошла на угасание. Позже освещались его никудышные попытки вернуть любовь всей своей жизни, но цветок бдительно охраняли от его посягательств. Официальные тяжбы успеха тоже не дали, как не дали и прежней огласки. Были ещё короткие репортажи о том, как Иванова видели пьяного с букетом мятых роз, его замаскированные посещения цветочных рынков, и даже попытки проникнуть в государственную оранжерею. Однако прежней славы они уже вызвать не могли. Жизнь вернулась на круги своя. Как, наверное, и полагается быть.