Читать книгу Стрекоза и Муравей - Иван Крылов, Иван Андреевич Крылов - Страница 6

Пастух у ручейка пел жалобно, в тоске,

Свою беду и свой урон невозвратимый:

         Ягнёнок у него любимый

         Недавно утонул в реке.

Услыша пастуха, Ручей журчит сердито:

        «Река несытая! что, если б дно твоё

         Так было, как моё

         Для всех и ясно, и открыто,

И всякий видел бы на те́нистом сем дне

Все жертвы, кои ты столь алчно поглотила?

Я чай бы, со стыда ты землю сквозь

                                                                      прорыла

        И в тёмных пропастях себя сокрыла.

         Мне кажется, когда бы мне

        Дала судьба обильные столь во́ды,

         Я, украшеньем став природы,

         Не сделал курице бы зла:

        Как осторожно бы вода моя текла

        И мимо хижинки и каждого кусточка!

        Благословляли бы меня лишь берега,

        И я бы освежал долины и луга,

         Но с них бы не унёс листочка.

Ну, словом, делая путём моим добро,

Не приключа́ нигде ни бед, ни горя,

         Вода моя до самого бы моря

        Так докатилася чиста, как серебро».

Так говорил Ручей, так думал в самом деле.

         И что ж? Не ми́нуло недели,

        Как туча ли́вная над ближнею горой

         Расселась:

Богатством вод Ручей сравнялся вдруг

                                                                       с рекой;

        Но, ах! куда в Ручье смиренность

                                                                         делась?

        Ручей из берегов бьёт мутною водой,

Кипит, ревёт, крути́т нечисту пену в клу́бы,

         Столетние валяет ду́бы,

        Лишь трески слышны вдалеке;

        И самый тот пастух, за коего реке —

Пенял недавно он каким кудрявым складом,

        Погиб со всем своим в нём стадом,

         А хижины его пропали и следы.