Читать книгу Стрекоза и Муравей - Иван Крылов, Иван Андреевич Крылов - Страница 9

        Из дальних странствий возвратясь,

Какой-то дворянин (а может быть, и князь),

С приятелем своим пешком гуляя в поле,

        Расхвастался о том, где он бывал,

И к былям небылиц без счёту прилыгал.

         «Нет, – говорит, – что́ я видал,

         Того уж не увижу боле.

         Что́ здесь у вас за край?

         То холодно, то очень жарко,

То солнце спрячется, то светит слишком ярко.

         Вот там-то прямо рай!

         И вспомнишь, так душе отрада!

         Ни шуб, ни свеч совсем не надо:

        Не знаешь век, что есть ночная тень,

И круглый божий год всё видишь майский

                                                                              день.

         Никто там ни сади́т, ни сеет:

А если б посмотрел, что там растёт и зреет!

Вот в Риме, например, я видел огурец:

         Ах, мой творец!

         И по сию не вспомнюсь пору!

        Поверишь ли? ну, право, был он

                                                                  с гору». —

«Что за диковина! – приятель отвечал, —

На свете чудеса рассеяны повсюду;

        Да не везде их всякий примечал.

Мы сами, вот, теперь подходим к чуду,

Какого ты нигде, конечно, не встречал,

         И я в том спорить буду.

        Вон, видишь ли через реку тот мост,

Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,

         А свойство чудное имеет:

Лжец ни один у нас по нём пройти не смеет:

         До половины не дойдёт —

         Провалится и в воду упадёт;

         Но кто не лжёт,

Ступай по нём, пожалуй, хоть в карете». —

         «А какова у вас река?» —

         «Да не мелка.

Так видишь ли, мой друг, чего-то нет

                                                                     на свете!

Хоть римский огурец велик, нет спору в том,

Ведь с гору, кажется, ты так сказал

                                                                  о нём?» —

«Гора хоть не гора, но, право, будет

                                                                   с дом». —

         «Поверить трудно!

        Однако ж как ни чудно,

А всё чудён и мост, по коем мы пойдём,

        Что он Лжеца никак не подымает;

         И нынешней ещё весной

С него обрушились (весь город это знает)

         Два журналиста да портной.

Бесспорно, огурец и с дом величиной

        Диковинка, коль это справедливо». —

         «Ну, не такое ещё диво;

         Ведь надо знать, как вещи есть:

        Не думай, что везде по-нашему хоромы;

         Что́ там за домы:

        В один двоим за ну´жду влезть,

         И то ни стать, ни сесть!» —

        «Пусть так, но всё признаться до́лжно,

        Что огурец не грех за диво счесть,

         В котором двум усесться можно.

         Однако ж, мост-ат наш каков,

Что Лгун не сделает на нём пяти шагов,

         Как тотчас в воду!

        Хоть римский твой и чуден огурец…» —

«Послушай-ка, – тут перервал мой Лжец, —

Чем на мост нам итти,

                                            поищем лучше броду».