Читать книгу Отвоёванный шанс - Иван Михайлович Пристрем - Страница 7

72-III-569, общ. 08:33

Хорлак любил свой истребитель. Эта машина для убийства нравилась ему своим хищным профилем, а вид рельсовых пушек и боевых лазеров, выглядывающих из обтекателей, вызывал у него трепет и зуд в пальцах.

Он относился к той категории воинов, которые воевали ради войны. Будь у него возможность, он бы не вылезал из истребителя совсем. Кроме того, он надеялся в скором времени стать ведущим своей машины. Предпосылки для этого были – он великолепно умел взаимодействовать со звездолётом… Но сейчас он был вторым пилотом. Вдвойне обидно было то, что командовала им девушка.

Звали её Асинта Файр, или просто – Ася. Хорлак эту крылатую бестию и любил, и ненавидел одновременно. Она ему в какой-то степени даже нравилась, но при этом бесила своей показной правильностью и никак не желала с ним общаться.

На самом деле Ася втайне испытывала к нему симпатию. Но, как казалось ей самой, она очень хорошо знала, что собой представляет её напарник, и ей не нравилось взаимодействовать с этим невоспитанным товарищем. Он постоянно её напрягал.

Их командир Врон, как ни странно, относился к этому болвану не очень строго, и даже просил её быть с ним мягкой и аккуратной. К тому же, столь неприятному назначению было адекватное объяснение. В звене есть две слётанные пары, а среди оставшихся четверых выделяются два не очень благонадёжных элемента. «Они всех монийцев разгонят раньше, чем война окончится», – сказал с усмешкой командир звена, когда распределял их по парам, и одного отдал в подчинение Таурану, а второго посадил у неё за спиной. Поэтому приходилось терпеть…

Сначала она делала несмелые попытки перевоспитать этого чурбана. Надеялась на то, что удастся сделать из него воспитанного гражданина, с которым было бы приятно общаться. А там, может быть, и… Но её постигло горькое разочарование. Хорлак не только не перевоспитывался, но, наоборот, постепенно становился всё более невыносимым.

В итоге Ася плюнула на своего второго пилота и постаралась о нём забыть, но он всё время напоминал о себе, делая какие-то глупости. И тогда в её сердце начала зарождаться ненависть, которая чувством скрытой симпатии только подпитывалась.

Порой случалось так, что само присутствие Хорлака рядом выбивало её из колеи. Особенно – в кабине, где из-за тесноты он почти дышал ей в затылок. И даже сейчас, когда у звена наконец-то появилась настоящая боевая миссия, она не могла об этом забыть.

Задача заключалась в том, чтобы уничтожить монийский разведчик. Поначалу сама суть приказа показалось странной – как обычные истребители могут догнать и уничтожить корабль, имеющий экзорелектор? Но всё оказалось куда необычнее. Монийцы не стали телепортироваться, а начали уходить в непонятном направлении. При попытке атаковать их с дальней дистанции начали огрызаться и сожгли наводящие сенсоры истребителю Осы.

Потом обнаружилось, что они держат курс прямо на какой-то неопознанный объект неясной природы. Впрочем, это мало что меняло. Они почти сблизились до критической дистанции, и рельсовые снаряды истребителей настигнут их раньше, чем они в неё войдут…

Внезапно её внимание привлекло странное поведение навигационных приборов. Координаты истребителя стали меняться произвольным образом, а потом дисплей навигационной системы выдал: «Система ориентации не может установить координаты истребителя. Причина: сбой в моделировании звёздной системы».

– Доклад! Вышла из строя система ориентации! Что прикажете? – крикнула Ася.

– Пшказ: огшнь пш кшшш… ш… шшш… шшш… шшшшшшде и отвошшт!…

– Принято!

«Ну вот, и рация шуршит», – пронеслось в голове. Похоже, зря они лезут вслед за монийцами к этой непонятной дыре…

В тот же миг начала глючить система управления тягой, затем – система контроля генератора.

– У пушек сбивается прицел! Система поиска цели глючит! – выпалил Хорлак.

Это обращение было не совсем по уставу, но Асе некогда было обращать внимание на такие условности. Потому что в этот момент начали происходить совершенно дикие вещи. Приборы, весело подмигивая индикаторами, принялись дружно сходить с ума один за другим. Истребитель понемногу терял управление.

– Залп! Залп! – раздался голос Врона сквозь помехи. Точнее сказать – послышался.

Хорлак нажал на гашетку, но выстрелили только три пушки. Затем Асинта попыталась вывернуть машину назад, как приказал командир, но ей это так и не удалось. Звездолёт вышел из-под контроля окончательно и бесповоротно. Приборы бредили в электрической агонии, дисплеи и индикаторы беспорядочно мигали и отключались один за другим. Затем всё резко погасло – умер генератор истребителя.

– ****** ****! – ругнулся Хорлак и со всей силы ударил рукой по панели управления оружейными системами.

Ася вздрогнула. Потом вздохнула и обречённо закрыла глаза. Вшивый-плешивый, вот ведь попала в приключение! Да ещё и это быдло в спину дышит…

Она видела, что из всего звена отвернуть не успел никто. И с командиром связаться нельзя – шлемофоны тоже отключились. Всё ближайшее время ей придётся провести с этим ненормальным. Он и сейчас, наверное, сидит и мечтает о том, как бы её развести на поцелуй.

А когда она открыла глаза, то увидела прямо по курсу яркую белую точку, которая на глазах увеличивалась в размерах…

– Ася… Подари мне поцелуй… Мы, может, скоро умрём…

– Нет, и больше не спрашивай, – отшила она его, ухмыльнувшись. Такой предсказуемый, такой противный…

– Может быть, это твой последний шанс в жизни…

– Нет.

– Но… Вот зараза!

Сверкнула ослепительно яркая вспышка, больно ударившая по глазам. Истребитель сильно тряхнуло. Ася вскрикнула. Но больше ничего не происходило, а когда они открыли глаза, то увиденный пейзаж заставил их на некоторое время забыть о ссоре.

Потом Хорлак достал из НЗ перекус, который полагался им на обед, и стал есть. Доев безвкусную краловую пасту, которая входила в стандартный паёк, он высосал тюбик с супом, бросил в желудок пару кусков нирской нуги и довольно причмокнул. Потом достал сладкий энергетический батончик. Посмотрел на него…

– Ася!

– Чего надо?

– На.

– Не хочу.

– Бери, тебе говорю!

– Ты глухой?

– Ты не голодная?

– Задолбил. Отвали.

– Я сам сожру.

– Жри. Не трогай меня.

Очередная попытка сделать доброе дело провалилась. Впрочем, это было предсказуемо: Ася была слишком гордой и заносчивой, чтобы принять подношение от какого-то смерда. Пришлось есть батончик самому.

По мере того, как он жевал, в его груди разгоралась горечь и досада. Почему мир так жесток? Почему он влюбился в эту стерву – и не смог разлюбить, хотя вокруг было полно нормальных девчонок?

Так-то в целом она была ничего. Но между ними лежала глубокая пропасть. Её отец был чиновником, а мать – учёным-историком, и они сделали всё, чтобы вылепить из неё воспитанную аристократку. Ася гордилась этим, и ко всем, кто вышел из низших кругов, относилась с некоторой брезгливостью.

Хорлак же происходил с самого дна общества. Об этом говорили его манеры – примитивные и грубые. Даже если он искренне желал собеседнику добра, на слух это было не всегда возможно заметить.

Но сейчас он не желал добра. Он устал копить в себе всё то, что Асинта выливала на него, и ему хотелось выплеснуть свою злость. Разумеется, не мордобоем – у него в арсенале имелись более изощрённые способы… А потом хоть потоп. Даже неизвестно, будет ли это потом вообще – судя по состоянию истребителя, они уже не летят, а падают.

– Ася!

– Чего тебе?

– Ася! Ты меня слышишь?

– Отвали, грубиян.

– А почему ты не хочешь со мной погуторить?

– Потому что ты хам.

– Да, я хам. Меня жизнь таким сделала. Я не виноват.

– Мне без разницы.

– Можно за перья ущипнуть? Ну самый кончик? Ты мне нравишься…

– Нет!

– Почему?

– Заткнись, дно!

– Почему я дно?!

– Нормальные трурнийцы меняются, строят свою жизнь, а ты только плывёшь по течению, как плыли и твой отец и дед, и не хочешь меняться. Только и мечтаешь о том, как убить побольше монийцев и меня поцеловать!

– Не трожь моих предков! Ну… Хотя бы погладить…

– Я не желаю с тобой общаться! Грубиян!

– Всего-навсего погладить… По пёрышкам… Ты такая бархатная…

–Убери свои грязные лапы! И заткнись уже, наконец!

– А я не хочу затыкаться. Ты такая милая…

– Это очень мило с твоей стороны. Но ещё большую милость ты сделаешь, если отвалишь от меня… Убери лапы, я сказала!!!

– Ну почему ты такая вредная? Ну подари мне хоть каплю счастья!

«****! Как же от него отвязаться?!» – в ярости подумала Асинта. Командиру не доложишь, а что ещё тут можно придумать?

– Почему ты не даёшь мне тебя погладить? Я же не хочу ничего плохого! Просто мне с тобой хорошо!

– Не хочу от тебя ничем заразиться. Твой папаня же наверняка спал с кем попало, да?

– Медицинское обследование я не раз проходил… И повторяю ещё раз – не смей мне о моей семье напоминать, рыжая зараза!

– От заразы слышу. Психиатра на осмотре проходил?

– Да…

– Значит, он ошибся.

– Это ты ошиблась. Ты вообще ошибка по жизни…

Блямс! Пластиковая ёмкость из-под жидкого обеда ударила его точно в лоб.

– Будешь знать, как нарываться! – крикнула Асинта. – Если мало, я тебе ещё и бластером в глаз добавлю!

И действительно, она зажала в правой руке штатный лучевой пистолет.

– Что, прям таки дашь?

– Попробуй только, и я тебе дам!

– Я не сомневаюсь, что дашь! Бластер не работает, а Врон далеко! – крикнул Хорлак и демонстративно щёлкнул застёжкой на одном из ремней, которым он был пристёгнут к креслу.

Ася отшатнулась. Её нос побледнел, а зрачки сузились от ярости и страха. Хорлак усмехнулся и хотел продолжить спектакль, но…

– Только посмей меня коснуться! – прошипела Ася и, задыхаясь, сорвала пломбы с рычагов, отбрасывающих колпак пилотской кабины. – Ты знаешь, что будет, если я за них дёрну!

– Давай, дёргай, если не слабо, – прорычал Хорлак. Однако, инстинкт самосохранения заставил его отодвинуться назад и прекратить наступление. Кто знает, насколько далеко она готова зайти?

– Тронешь меня, и я выпущу кислород… Бескрылый червяк…

– Всё равно я до тебя доберусь.

– Заткнись…

Наступила тишина. Истребитель погружался всё глубже в атмосферу. Обшивку обволокла ослепительная огненная пелена, которая слепила глаза. Из-за этого Асинта не могла видеть отражение Хорлака в остеклении кабины.

Хорлак обиделся ещё сильнее. Назвать его бескрылым червяком… Надо ей отомстить. Просто взять – и поцеловать. Прямо в губы. И смотреть, как она с отвращением и брезгливостью оттирается. А потом ещё раз…

Нужно только дождаться, когда истребитель перестанет быстро тормозить и исчезнет сильное отрицательное ускорение. Тогда он подползёт к ней, схватит крепко и…

Наконец он дождался того момента, когда плазменная пелена на металлостекле побледнела, и, решившись, резко напал. Асинта проворонила нападение, и оказалась в совершенно беспомощном положении. Она зарычала и забилась, пытаясь освободиться, но Хорлак держал её крепко. Он уже предвкушал сладость мести… Но тут вмешалась какая-то ерунда.

В самый неподходящий момент Хорлак почувствовал в голове такую боль, как будто ему на темя вылили кастрюльку с кипящим маслом, и застонал, корчась от нестерпимых неприятных ощущений. То же самое происходило и с Асей.

Вскоре боль прекратилась, но эффект неожиданности сделал своё дело. Ася, воспользовавшись моментом, вырвалась, надвинула маску на лицо и резко протянула руки к рычагам…

– Чтобы ты сдох, урод!

Захлопнуть забрало и застегнуть поясной ремень Хорлак успел только каким-то чудом. В следующее мгновение его обдал мощный встречный поток ледяного воздуха, а потом вместе с креслом выкинуло из кабины. Если бы он не успел пристегнуться, то вывалился бы от толчка и погиб, рухнув с огромной высоты.

До земли было примерно 10 километров. К большому счастью, атмосферное давление тут оказалось не очень низким, и его перепад не вызвал потери сознания. За спиной хлопнул парашют, резко дёрнув его вверх.

Он видел, как Ася отстегнулась, прыгнула из кресла и, не оборачиваясь, штопором ушла вниз, сложив крылья… Вскоре она улетела так далеко, что затерялась на фоне пёстрой поверхности планеты. Ну вот и всё. Скорее всего, они друг друга больше не увидят.

Сердце вдруг заболело ещё сильнее. А в голове, как мотылёк, забилась мысль: не слишком ли жестоко он с ней обошёлся? Может быть, если бы он был более терпелив и аккуратен, то сегодня всё пошло бы другим путём, и потом у них бы что-нибудь получилось? Эта мысль делала его переживания ещё более болезненными…

За время падения Хорлак успел съесть две большие конфеты из НЗ, заедая душевную боль. Фантики он выбросил, и те остались кувыркаться где-то в воздухе.

Пару раз появлялась шальная мысль – отстегнуться, упасть и разбиться насмерть к лохматому-бородатому. Но он отбросил эту ерунду. Всё-таки самоубийством кончать нехорошо. Даже если совсем плохо. Пусть лучше его съест местное зверьё. Или он умрёт от голода. К тому же, где-то в его страдающей душе оставалась ноющая надежда на то, что, может быть, ещё не всё кончено…