Читать книгу Казаки долго не живут - Иван Собченко - Страница 12

Казаки улеглись спать в клуне, на сене, а Искре, Палию и Самусю Федосья постелила в комнате. Им не спалось. Палий достал кожаный кисет и набил люльку.

– Ну, что остаешься здесь? – повернулся Самусь к Палию.

– Федосья и Семен хорошая будет пара, – сострил Искра.

– Хотелось, но нужно ехать и вышибить из Фастова панов, чтоб, аж перья с них полетели, не дадим панам изыматься над нашим народом. Потом вернусь сюда, заберу Федосью в свою хату, свадьбу сыграем.

– Нас пригласишь? – задал вопрос Искра.

– Как же без вас!

Самусь увидел, как при свете люльки блеснули глаза Палия.

– А с кем же ты думаешь выбивать панов? – спросил Самусь.

– Вначале своим полком, прибывшим со мной из Запорожья. Пойдет со мной и кое-кто из левобережных полков, а там начнут стекаться орлята в родное гнездо. Для этого я и посылал сотника разведать, что вокруг творится, есть ли еще живые казаки.

– Да, с Левобережной Украины к тебе пойдет немало людей, однако, что гетман Мазепа запоет. Ему не захочется, чтобы с его земель уходили люди.

– Про то не ведаю. Потому и собираюсь к нему податься. Может, как-нибудь и окручу его.

– А если не ехать к Мазепе, ведь эта земля по договору принадлежит Польше? Сам король Ян Собеский дал нам с тобой право заселять пустые земли и набирать полки.

– Как бы не так! – пыхнул люлькой Палий. – Неужто ты веришь в лживые письма короля, которые он писал нам после того, как мы взяли Вену? Знай: то хитрый дьявол. Он подбивает набирать полки, ему на руку. Будет сидеть за нашей спиной, как у Христа за пазухой, а мы с татарами друг другу губы драть станем за его здравие. А как только чутьчуть поутихнет, так и сунутся толпами сюда панки и князьки из Польши. Да и свои найдутся не лучше, как грибы после дождя повырастут, и опять народ застонет.

– Та-ак, – протянул Самусь, – теперь я понимаю, на кого надежду имеешь.

– Ты только сейчас это понял, а король давно это узрел и устроил за мной слежку. Попадусь я ему, мне не сдобровать, поэтому я и в Варшаву не поехал к нему на встречу, когда тебя утверждали наказным гетманом. Поехал бы я, за связь с Мазепой в тюрьму засадили бы и вечно мне там бы сидеть. А так, пока татары будут пустошить земли Польши, он будет меня терпеть на расстоянии.

– А только подаст ли Москва нам руку? – встрял в разговор Искра.

– Подаст, непременно подаст, – продолжал Палий. – Хмеля приняли и нас примут. Свои же мы. Сами посудите: испокон веков вместе жили, веры одной, против врага всегда плечом к плечу вставали, потому что и враг у них всегда был тот же, что и у нас. Верьте, придет время, когда Украина вся соединится, и Днепр будет рекой, а не границей, что людей наших разделяет. А кто поможет мост через Днепр перебросить? Татары? Шляхта? Ну, вот ты, Захар, смеешься. Аркан и кнут они нам несут. Только русские люди помогут нам соединить оба берега Днепра. Поставим вместе с донцами на юге заслон против татар или совсем их из Крыма вышибем. Со шляхтой тоже разговор короткий. Знаете, смотреть жутковато сейчас кругом. До чего дошло: люди хлеб бояться сеять. Стонет народ, хуже скотов живет. Сосчитайте, кто только на его шее не сидит: шляхта, старшина, судья, немец-прибыльник – всех не перечесть. И нет ему жизни, нет доли ему.

Палий умолк, раскуривая люльку.

– Теперь вы понимаете, почему я выбрал Фастов? Богуслав предложил тебе Самусь? Корсунь – тебе, Захар? – спросил он тихо. – Из этих городков легче всего связь держать с Москвой. Спасаться придется через Киев, а еще вернее – через Мазепу. Пока еще не след трогать этого батуринского панка: может он и сам к нам с добром пойдет. Говорят, разум приходит с опытом, а у него опыта, дай Боже. Ты, Самусь, я думаю, когда поедешь в Польшу, должен сделать доброе дело. Сам король назначил тебя наказным гетманом, так хоть раз воспользуйся этим званием. Только, гляди, осторожнее. Постарайся выведать у Фальбовского или у Пассека, чем паны дышат, разузнай все о Мазепе, потому что Фальбовский и Пассек давно его вороги. Ведь это Фальбовский крепко угостил Мазепу нагайками, когда застал его у своей жены, а потом голого привязал к напуганному коню и пустил по лесу.

Помолчав некоторое время, Палий добавил:

– Чует мое сердце: Мазепа скоро с королем снюхается. Вот мы должны про то досконально знать. Мазепина шляхетская душа не даст ему до конца разорвать с королем.

Не любит гетман простого казака. Сейчас Мазепа заодно с Голицыным – одного поля ягоды. За Голицыным Софья стоит. Но кажется мне, не прочно ее правление. Подрастают царевичи, кто-то из них скинет с трона Софью. Ну, довольно, завтра про все уговоримся точнее. Спите.

Проснулись, едва начало всходить солнце. Пока казаки чистили и седлали лошадей, Федосья готовила завтрак. Палий взял ведро, пошел к колодцу умываться.

– Сынок, ты бы помог Семену Филипповичу! – крикнула мать Семашке.

Тот захватил дубовый ковш и пошел к колодцу.

– А ну-ка, плесни для начала на эту дурную голову, – пошутил Палий.

Семашко подал вышитый рушник, и Палий долго растирал сильное мускулистое тело. Парень несколько раз порывался что-то сказать, но не осмеливался. И вдруг, оглядевшись, одним духом выпалил:

– Семен Филиппович, возьмите меня с собой!

– Тебя? – рушник повис в разведенных руках полковника.

Он хотел еще что-то сказать, но к колодцу подошли Самусь и Искра, тоже освежиться водой.

– Плесни им водицы. Я спрошу их мнение о твоей просьбе.

– Какая просьба? – спросил Самусь.

– Парень просится с нами.

– А на кого он мать покинет?

– Она и без меня дома управится, а не возьмете, я все равно на Сечь убегу.

Палий видел – парень не шутит.

– Погоди, я поговорю с матерью.

Федосья не раз замечала, что парень томится, и может тайно уехать от нее, поэтому, поколебавшись немного, согласилась отпустить его с Палием. С ним парню не так страшно.

– Танцуй! – Палий шлепнул Семашко ладонью по плечу. – Теперь ты настоящий казачина. Поначалу будешь у меня джурой (денщиком), а то уставать я что-то стал, старею. Готовься в дорогу, а там дело покажет.

Парень от радости ног под собой не чуял, вынес из каморы отцовское оружие, стал примерять. Потом побежал к конюшне, перевернул по дороге ведро с водой под общий смех казаков.

За завтраком Федосья не сводила глаз с сына. А он нетерпеливо ждал отъезда и почти ничего не ел. Ему было и радостно, ибо он становился настоящим казаком, и вместе с тем больно, что приходится покидать мать.

– Ты чего не ешь? Рад, что меня бросаешь? Вот так, вынянчишь детей, а они потом забывают, что и мать есть на свете, – Федосья вытерла краем платка глаза.

У Семашки сжалось сердце, ему хотелось кинуться к матери, обнять, приголубить, успокоить ее, но он постеснялся казаков.

– Кушай, Семашко, кушай, – приговаривал приглашенный к столу сотник, – теперь, видать, не скоро попробуем вареников со сметаной.

Казаки выехали со двора, когда солнечные лучи всеми красками весело заиграли на каплях недавнего дождя, что густо усыпали траву и листья деревьев.

Во дворе остались Палий, Федосья и Семашко.

– Жди, Федосья, скоро вернемся, – сказал Палий и взял ее за руку. – За сына не тревожься, и о том, что я говорил, не забывай.

Федосья грустно улыбнулась.

– Буду ждать, Семен. Обоих буду ждать.

– Пора! – Палий крепко, может, крепче, чем сам ожидал, поцеловал Федосью, потом мать попрощалась с сыном.

Палий и Семашко вскочили в седла, пошли размашистою рысью догонять отряд.

– Дай вам Бог счастья на вашем пути, – прошептала Федосья, глядя вслед всадникам.

Дальше отряд продвигался умеренно. Палий и Самусь поотстали. Полковник давал своему другу последние советы.

Самусь слушал Палия внимательно, изредка кивал головой. Их связывала долголетняя дружба, скрепленная совместной борьбой, общими стремлениями. И хотя польский король назначил Самуся наказным гетманом Правобережья, последний издавна привык полагаться на Палия, на его ум и опыт. Никогда чувство зависти не закрадывалось в сердце Самуся – он любил Палия любовью старшего брата.

– Скоро развилка, и мы расстанемся с тобой. Искра поедет дальше со мной, от Фастова поедет один до Киева, – говорил Палий. – До Фастова осталось недалеко. Ты только, когда снова в Варшаву поедешь, пусть все казаки получше оденутся, иначе паны с тобой и разговаривать не захотят – ты же знаешь этих гонористых. Может, где придется и гаманцом (кошельком) побренчать – не жалей денег. Делай все разумно, не торопись. Недаром говорят: «Поспешишь – людей насмешишь». Разнюхай все хорошо, однако, долго не задерживайся. Вот и развилка: дорога прямо на Фастов, на юг – на Богуслав, тут и попрощаемся, – сказал Палий и, трижды расцеловавшись с Самусем, с Искрой поехал дальше.

Самусь еще раз крепко пожал Палию руку, дал коню шпоры и с отрядом круто свернул на юг, на Богуслав.