Читать книгу Откровение - Иван Стаценко - Страница 4

– Я официально заявляю, – тут же раздались радостные крики из толпы, все они были в предвкушении и вот, настал момент, когда Хинтон произнёс слова, которые от него ждали миллионы, – что баллотируюсь на пост президента США. – Все его слова сопровождались овациями, счастливыми аплодисментами. Этого дня ждали долго, но ожидание того стоило. Норман Хинтон сделал своё заявление с трибуны, окружённой несколькими сотнями граждан Америки, поддерживающих его кандидатуру.

– Я баллотируюсь, – раздались овации, на этот раз от сторонников Ридли Харвута, сделавшего своё заявление неделей раньше Хинтона, во время очередных политических выступлений, – на пост президента Соединённых Штатов Америки и приму участие в выборах в этом году.

Именно с этих слов начался очередной репортаж на канале «Fox News», затем последовали несколько важных отрывков из различных новостных репортажей, которые кратко в той или иной мере могли охарактеризовать предвыборную гонку.

– Очередной скандал развернулся вокруг Нормана Хинтона, – начал вещать диктор. – Республиканцы вновь опубликовали переписку Хинтона с китайским дипломатом. Кто же такой этот Норман Хинтон? Выдающийся борец, способный привести нашу страну к научному прорыву или очередной выскочка-популист?

– Честно говоря, меня возмутило предложение Нормана Хинтона ограничить права церкви, – высказал политик из республиканской партии в одной из политических программ.

– Так получилось, что наша страна погрязла в пучине своих же моральных устоев, сформированных ещё несколько сотен лет назад, – докладывал своим избирателям Хинтон на одном из предвыборных выступлений. – Пора уже стряхнуть пыль со старины и заняться реально существующими проблемами на сегодняшний день.

– В стране наблюдается рост волнений относительно предстоящих выборов, – резюмировал репортёр. – Люди напуганы и их можно понять. В нескольких городах по всей Америке прошли акции протеста, в результате которых пришлось применить силы полиции.

Далее кадры митингующих, защищающих свои права и права всех граждан Америки. Почти все так или иначе держали агитационные плакаты касательно кандидатов.

– Нам нужен Харвут! Нам нужен Харвут! – кричали митингующие, размахивая флагами своей страны. – США! США! США! Сэ-Шэ-А!

– Хинтон – угроза нашей демократии, – заявил очередной политик. – Ещё никогда в нашей стране не было столь безнравственного кандидата.

– Корреспонденты нашего канала выяснили, что Спикер Палаты представителей Ридли Харвут на очередном закрытом заседании пообщался с Пресс-секретарём Российского президента. Может ли это означать, что Россия вновь вмешивается в политические дела нашей страны, как это было на выборах Дональда Трампа? – выступила корреспондент с телеканала «ABC». – Госдепартамент пообещал разобраться с этим.

– Мы не хотим вновь плясать под чужую дудку. Мы не будем ждать, пока за нас принимают решения другие люди. Обвинение Ридли Харвута в том, что он связан с Россией гораздо серьёзнее, чем обвинение Нормана Хинтона.

– В ходе предвыборной гонки по результатам опросов Норман Хинтон отстаёт от Ридли Харвута на восемь процентов, – сделал вывод репортёр.

– Очевидно, глупо надеяться на победу человеку, не уважающему религиозные права граждан в стране, где религия – одно из древнейших ценностей, на которых держится наша великая империя, – громко проговорил Ридли Харвут на своём выступлении. Раздались бурные аплодисменты.

5 ноября 2024 года. День выборов.

Народу собралось немерено, больше, чем ожидал увидеть Митчелл, несмотря на то, что время близилось к вечеру и до возможности проголосовать оставалось лишь пару часов. Но люди продолжали приходить на избирательный участок. Некоторые смирно стояли и дожидались своей очереди, чтобы пройти внутрь участка и получить свой конверт, некоторые выкрикивали различные лозунги, привлекая к себе внимание, некоторые вступали в небольшую полемику, пытаясь донести до слушателей свои взгляды, но так или иначе всё проходило мирно без каких-либо пререканий.

Федеральный маршал Митчелл Фицджеральд не мог пропустить столь значимый день и также, как и любой патриот своей страны, выполнял свой гражданский долг, явившись на выборы. Рядом с ним находилась Сара Морган – прекрасная молодая девушка двадцати девяти лет, но выглядящая не больше, чем на двадцать четыре. Её стройное тело производило впечатление на всех мужчин, но больше всего Митчеллу нравились её скулы. Она была блондинкой от рождения, свои прямые волосы она всегда делала слегка волнистыми. Безусловно, его также привлекал её взгляд, настолько его очаровывали её карие глаза. Она стояла, держа за руку своего жениха, и всё время что-то нашёптывала ему на ухо, задавая вопросы, на что Митчелл давал краткие ответы. Сам же Митчелл Фицджеральд (который, кстати, всегда гордился тем, что имеет честь носить фамилию великого американского писателя) выглядел весьма мужественно: его накачанное тело и рост свыше ста восьмидесяти сантиметров выделяло его из толпы худощавых парней.

На улице стало холодать, и Сара почувствовала, как стали дрожать её коленки. Она как можно ближе прижалась к своему жениху, чтоб немного согреться, хотя Митчелл, несмотря на свою конституцию, тоже стал чувствовать легкую дрожь в ногах. К счастью, очередь продвигалась достаточно быстро, люди спешили как можно скорее уйти домой, включить новостной канал и наблюдать за ходом выборов, до разглашения результатов которых оставались считанные часы.

Местные репортёры также не могли обделить вниманием избирательный участок в центре города. Чтобы поддерживать рейтинги местного телеканала, Беверли Кэмпбелл с оператором снимали репортаж о том, как важно в этот день прийти на выборы и поддержать своего кандидата. Она также напомнила всем, что, несмотря на то, что в штате Вермонт всего три выборщика, победа даже в маленьком штате может стать решающей.

Через пару человек от Митчелла и его невесты в очереди также стоял Джеймс со своими друзьями и внимательно наблюдал за молодыми людьми, что активно выкрикивали лозунги. Никто, впрочем, не обращал на них внимания, но Джеймса такое поведение слегка взбудоражило.

– Вот же критины, – негромко проговорил он так, чтобы его услышали только Ханна, Дилан и Камилла. – Я никогда не пойму людей, которые выкрикивают свои глупые лозунги.

– Люди просто выражают своё мнение, – сказал Дилан.

– Но ведь выражать своё мнение можно с помощью диалога, не обязательно опускаться до уровня приматов. Эти люди сами не знают, что кричат. Они как марионетки, им так велели делать, вот они и делают. Нет никакого критического мышления. На месте нашего правительства я бы вообще запретил таким людям участвовать в выборах.

– И как по-твоему определить, кто должен участвовать в голосовании, а кто нет? – поинтересовалась Камилла.

– Не знаю, – честно ответил Джеймс. – Может, проводить у них психологическое тестирование?

– Интересно, кто этим станет заниматься? К тому же, в психологии вряд ли есть универсальный тест на определение способности человека адекватно оценивать кандидатов, – усмехнулся Дилан.

Спустя несколько минут Митчелл, наконец, вошёл на избирательный участок и получил большой жёлтый конверт. Джеймс с Ханной уже стояли возле кабинки.

– Просто помни о нашем разговоре, – донеслось до Митчелла от Джеймса. Очевидно, Джеймс до выборов обсуждал с Ханной кандидатов.

– Не волнуйся, я помню, – улыбнулась она в ответ. Оба они прошли в кабинку, Митчелл остался снаружи, разговаривая со своей невестой.

Народ, как правило, не задерживался в кабинке долго. Действий, которые нужно было совершить, чтобы отдать голос кандидату, требовалось минимум. Кто-то разрисовывал на бланке надписи, кто-то не забывал сделать селфи, чтобы тут же зарепостить его в «Facebook» и поделиться с друзьями новостью о том, что в этот день они выполнили свой гражданский долг.

Джеймс чётко знал, за кого отдаст свой голос, поэтому вытащил бюллетень из жёлтого конверта и расположил его на подставке, взяв в руки чёрный маркер. Спешить не было смысла, в этот ответственный момент он должен быть уверен, что сделает всё правильно, как и задумывал. Пробежав беглым взглядом по всем колонкам и прочитав инструкцию, он остановился на самой первой колонке, которая была озаглавлена как «FOR US PRESIDENT AND VICE PRESIDENT». Здесь нужно было закрасить небольшой отведённый участок напротив понравившихся кандидатов. Изучив всех кандидатов, он остановился напротив графы «NORMAN HINTON AND STANLEY GREEN Democratic» и закрасил поле справа от неё. С распирающим чувством долга он сжал руку в кулак и произнёс: «Да!»

Ханна замешкалась и не знала, за кого отдать свой голос. Хоть Джеймс и старался убедить её проголосовать за Хинтона, она всё же не могла побороть себя. Душой она, может, и понимала, что Хинтон – хороший кандидат и единственный, кто способен привести Америку к процветанию, но разумом она придерживалась более консервативных взглядов Ридли Харвута из республиканской партии. В нерешительности она так и простояла несколько секунд, в конце концов, остановившись на том, что выбор Харвута будет всё же правильным. В конце концов, Джеймс не узнает, какому кандидату она отдала своё предпочтение.

Дилан тоже знал, за кого отдаст свой голос и, немедля, черканул напротив графы с именем Ридли Харвут. Всё-таки, консерваторы ему нравились больше, несмотря на то, что вокруг этого кандидата в ходе предвыборной гонки разросся настоящий скандал.

Камилла готова была перечеркнуть и замазать всю графу с Хинтоном, лишь бы не видеть его имя на бюллетене. Но ограничилась она тем, что просто закрасила овал напротив Ридли Харвута. Республиканцы неплохо показали себя за эти восемь лет правления Дональда Трампа, стоит снова дать им возможность править страной.

Митчелл был из разряда сомневающихся, но всё же определившихся с выбором. Сегодня республиканцы не получат его голос, настало время перемен. Пускай Хинтон не идеален, но он единственный, кто достойно вёл себя на дебатах и заслуживает уважения. Поэтому Митчелл взял в руки маркер и замазал овал напротив Нормана Хинтона. Время покажет, было ли это решение ошибкой.

Сара не поддерживала ни одного из кандидатов, но, понимая, что победу одержит либо республиканец, либо демократ, как, впрочем, было всегда в истории выборов США, закрасила маркером овал напротив Нормана Хинтона. Сара никогда не понимала людей, которые, придя на выборы, ни за кого не голосуют. Зачем тогда вообще приходить на избирательный участок, если с таким же успехом можно сидеть дома и наблюдать за результатами выборов?

Выйдя из кабинки, Митчелл и Сара взялись за руки и подошли к урне для бюллетеней.

– Сделаем это вместе? – с улыбкой спросила Сара. Опустив конверты в ящик, Митчелл обнял её, и они вместе покинули избирательный участок.

На улице стало ещё холоднее. Несмотря на это, местные репортёры по-прежнему снимали свой репортаж: брали интервью у жителей города. Митчелл также заметил, как Джеймс что-то возмущённо говорил своим друзьям, но не стал прислушиваться к нему. Сейчас самое время было вернуться домой после рабочего дня. Поцеловав в лоб Сару, он вместе с ней, не задерживаясь, двинулся в сторону дома.

Маршал медленно поливал панкейки клиновым сиропом и отправлял кусочки пышных блинчиков, приготовленных своей любимой женой, прямо в рот. Вот она – настоящая американская мечта. Он находится в небольшом, но уютном доме, наслаждается вкусным завтраком, поглядывает на свою любимую красавицу-жену, которая разгуливает по кухне в нижнем белье. Что ещё ему нужно от этой жизни?

С момента голосования прошло несколько месяцев. За это время Норман Хинтон уже официально вступил на должность президента и вскоре вновь вернул «поправку Джонсона», что и обсуждала в данный момент вся страна. Митчелл как раз включил новости, где обсуждалась эта тема.

Изменения также произошли и в жизни Митчелла и Сары. Месяц назад они, наконец, сыграли свадьбу и теперь законно являются мужем и женой. После трёх лет знакомства и двух лет совместного проживания Митчелл понял, что должен двигаться дальше и сделал первый шаг на пути к переменам. Сыграв свадьбу, они стали думать, куда им поехать на медовый месяц. Однако из-за проблем на работе Митчелл пообещал, что они обязательно поедут на море, но чуть позже.

– Я надеюсь, ты помнишь, что ты обещал месяц назад? – произнесла Сара, допивая кофе из кружки. – О медовом месяце, – добавила она.

– Разумеется, я помню, ведь ты не даёшь мне и возможности забыть, напоминая об этом каждый день, – улыбнулся Митчелл в ответ.

– И я буду напоминать тебе до тех пор, пока ты не выполнишь свой договор. – Она подошла к нему и поцеловала в губы. Митчелл почувствовал привкус клубники, именно поэтому ему всегда нравилось целоваться с Сарой. – Жду не дождусь, когда окажусь на лазурном берегу Франции.

– Как только ситуация в городе поутихнет, мы тут же свалим отсюда, обещаю. А пока, мне нужно засучить рукава и найти лидера этих недоносков, что разгуливают по городу.

Она ещё раз поцеловала Митчелла и направилась в комнату, чтобы одеться, в то время как Митчелл доканчивал с завтраком. Собравшись, Сара крикнула, что отправилась на работу и закрыла за собой дверь. Покончив с панкейками, Митчелл налил кофе в стакан и продолжил смотреть новости из мира политики.

– Напоминаем нашим зрителям, что вчера президент Норман Хинтон вновь подписал указ, запрещающий церкви участвовать в политике страны. Так называемая «поправка Джонсона» была принята президентом Линдоном Джонсоном в 1954 году и просуществовала до 2017 года, когда Дональд Трамп отменил её и подписал указ, направленный на расширение религиозной свободы и свободы слова в США, – сообщила репортёр.

Это всё-таки произошло. То, чего боялись миллионы верующих и чего ждали все атеисты. Митчелл взял телефон и зашёл на «YouTube», чтобы найти репортаж с далёкого 2017 года и освежить в памяти те моменты, за которыми когда-то также с трепетом наблюдал, как и сейчас за политикой Нормана Хинтона.

Недолго поискав, попутно попивая кофе, он включил видеоролик и сделал так, чтобы воспроизводился он на большом экране телевизора. Ролик представлял из себя небольшие отрывки из политических и религиозных высказываний Дональда Трампа. Казалось, это было так давно, ведь с тех событий прошло восемь лет.

– Если я буду избран президентом, – заявил Дональд Трамп с трибуны, – одним из первых моих шагов, если не самым первым из того, что я собираюсь сделать, будет работа до полной отмены «поправки Линдона-Джонсона».

Что же, не плохое начало для того, чтобы заручиться поддержкой религиозных верующих. Митчелл естественно понимал, что данное заявление – всего лишь политический ход для того, чтобы собрать голоса, но какой бы ни была цена победы – важен исключительно результат. И в данном случае результат был достигнут.

– Библия нам говорит, – произнёс Трамп во время инаугурационной речи, – как хорошо и как приятно жить людям Божьим вместе. Нас будут защищать замечательные мужчины и женщины, наши военные и правоохранители. Но самое главное, – люди не забывали аплодировать, – нас будет защищать Бог.

Дональд Трамп дал присягу, во время которой присутствовало рекордное количеством евангелических лидеров. Сам же Трамп во время своей речи неоднократно упоминал веру, которая далеко выходит за пределы церковности. Однако Митчелл никогда не верил в эти слова, что высказывались различными репортёрами, поскольку не считал своего сорок пятого президента глубоким религиозно-верующим человеком. И каждый раз, видя, как он с трибуны говорит о Боге – всё больше убеждался, что это очередной политический ход.

– Мы сотворим великие дела, – заговорил Трамп во время присяги старших сотрудников, – в течение следующих восьми лет. – На этом моменте вице-президент Майк Пенс, что стоял позади президента, заулыбался, закивал головой и наряду со всеми захлопал в ладоши. «Хорошее заявление», – подумал Митчелл, поскольку большая часть населения всё же поддерживала Хилари Клинтон, надеяться на второй срок было глупо. Но тут Дональд Трамп всё же оказался прав и выиграл свои вторые выборы, повторно вступив на пост президента. – Мы столкнёмся со многими проблемами, но с верой друг в друга и с верой в Бога у нас всё получится.

Далее глава аппарата Белого дома стал цитировать Писание. Митчелл немного перемотал ролик вперёд. Уже и так было понятно из речи, что президент решил заручиться поддержкой и окружить себя христианами. Допив кофе, Митчелл начал собираться на работу, попутно слушая нарезки из репортажей.

– Я был приведён к присяге на той самой Библии, которую нам в детстве читала мама. И эта вера живёт в моём сердце каждый день.

– Личные замечания сорок пятого президента страны о своей христианской вере, – ввела в курс репортёр. Дональд Трамп вышел под шквал аплодисментов на трибуну, поправил микрофон и начал свою речь:

– Есть пять слов, которые я слышу чаще всего, когда езжу по стране, и они каждый раз касаются моего сердца. Я… Всегда… Молюсь… За вас…

– Тысячам людей, собравшихся на ежегодном национальном молитвенном завтраке, он сказал, что не деньги являются показателем успеха, – вновь дала пояснения репортёр.

– Мы так легко забываем, что качество нашей жизни определяется не материальным успехом, а успехом духовным. Уверяю вас в этом. И я говорю это вам как тот, кто имеет материальный успех.

Митчелл никогда не понимал смысла этих высказываний: когда богатые представители различных конфессий или, как в данном случае, состоятельный президент говорят всему народу – что не деньги главное в жизни, а духовное процветание. Сам же федеральный маршал не числился среди бедных, но он был бы не против провести выходные на роскошной яхте, попивая дорогие спиртные коктейли, чем провести день в церкви на службе, не имея в кармане ни цента. Данные заявления легко говорить бедному народу, когда на твоём счету имеются миллионы долларов.

– По словам Трампа свобода американцев исходит от Бога, а не человека, – Митчелл мысленно вернулся к репортажу и чуть было не прослушал слова репортёра.

– Среди этих свобод – право поклоняться Богу в соответствии с нашими верованиями. Вот почему я собираюсь отменить и полностью устранить «поправку Джонсона», чтобы наши представители веры могли говорить свободно и без страха наказания. Я сделаю это, запомните.

– «Поправка Джонсона» – это налоговое правило, запрещающее некоммерческим организациям, в том числе церквям, агитировать «за» или «против» тех или иных политических кандидатов. Многие считают, что она ограничивает их свободу слова. Президент Трамп повторил своё обещание защищать свободу вероисповедования как в Америке, так и за рубежом. Свободу, которая, по его словам, в настоящее время находится под угрозой, – пояснила репортёр из канала «CBN News»

– Моя администрация сделает всё, что в её силах, чтобы защитить свободу вероисповедования в нашей стране. – Далее последовал фрагмент из репортажа c пресс-секретарём Белого дома, который Митчелл предпочёл пропустить, чтобы вновь вернуться к речи Трампа. – Мы никогда не должны переставать просить у Бога мудрости, чтобы служить обществу в соответствии с его волей.

Надев штаны и кобуру, Митчелл проверил свой пистолет, с которым не расставался ни на минуту. Убрав его в кобуру, он проверил папку, в которой располагались все важные документы. В работе федерального маршала важна каждая мелочь, забыть или упустить что-то из виду приравнивалось к провалу. По телевизору продолжал идти видеоролик, который уже служил фоновым шумом, поскольку Митчелл сконцентрировал своё внимание на работе.

Дональд Трамп произносил свою речь на национальном дне молитвы в саду роз в Белом доме.

– Вера оставила глубокий след на страницах истории нашей страны. Дух – фундамент нашей страны, душа нашего народа. Как приятно видеть трёх лидеров совершенно различных религиозных взглядов, пришедших сюда для совершения совместной молитвы за наш народ. И как замечательно, что это происходит в Белом доме, не правда ли? – указал Трамп пальцем на слушателей и улыбнулся. Когда аплодисменты поутихли, он продолжил. – Это потому что наш народ – не только нация веры, но и нация терпимости, когда мы смотрим на всё насилие, совершающееся в этом мире, и поверьте мне, что оно действительно сокрушительно, я вижу это лучше, чем кто-либо другой. Мы осознаём, какое благословение жить в стране, которая провозглашает свободу поклонения Богу. И сегодня во время моего пребывания на посту президента мы собираемся предпринять исторические шаги для защиты религиозной свободы в Соединённых Штатах Америки. – Снова раздались аплодисменты. – Мы не позволим, чтобы верующие люди становились мишенью для нападок или лишались права высказывать своё мнение. – Опять аплодисменты. – И мы больше никогда не будем выступать за религиозную дискриминацию, никогда и ни при каких обстоятельствах! – Аплодисменты. – Терпимость является краеугольным камнем для сохранения мира и поэтому сегодня утром я с гордостью делаю историческое заявление о том, что моя первая заграничная поездка в качестве президента Соединённых Штатов будет проходить в Саудовской Аравии, потом в Израиле и потом в любимом месте моих кардиналов, – указал он рукой на них, – в Риме. – Народ захлопал в ладоши. Многие из присутствующих снимали происходящее на телефон, что Митчелл также не мог понять, поскольку данное событие и так снималось профессиональной камерой.

Тут всё было предельно ясно. Рейтинги у президента были не слишком высокие и с учётом того, что народ больше поддерживал Клинтон, нужно было искать любую поддержку, включая и верующих. Таким образом, чем больше различных групп населения привлечёт Трамп на свою сторону, тем больше у него будет шансов переизбраться на второй срок. Однако ещё сложнее для него было удержать эту власть в своих руках и не допустить того, чтобы те, кто поддерживал его на первых выборах, не разочаровались в конечном итоге.

Митчелл снова перемотал ролик, пропустив момент, где Трамп говорит о важности встречи с лидерами религиозных верований для борьбы с терроризмом и помощи Ближнему Востоку.

– Все мы молимся за то, чтобы сделать мир лучше, мы молимся за мир. Сто пятьдесят лет назад президент Линкольн установил национальный день молитвы, то есть сегодняшний день, потому что он боялся того, что мы станем слишком гордым народом, чтобы молиться Богу, создавшего нас. – Митчелл уже привык к овациям, которые происходили буквально после каждой законченной фразы президента. – Сегодня, когда мы подписываем указ об установлении национального дня молитвы, мы вспоминаем слова президента Линкольна: «Национальный день молитвы – это то, чего мы желаем», и так прекрасно делать это в саду роз. Насколько же это прекрасно?! – на этот раз люди повставали со своих мест, не переставая хлопать в ладоши, чтобы выразить благодарность. Они улыбались, некоторые что-то выкрикивали, все были счастливы или, по крайней мере, делали вид, что счастливы. Митчелл старался каждый раз перематывать такие моменты, но их было слишком много, а отведённое ему время до начала работы стремительно сокращалось. – И мы помним эту вечную истину: свобода – это не подарок от правительства, свобода – это Божий дар. Именно Томас Джефферсон сказал, что Бог, подаривший нам жизнь, подарил нам и свободу. Наши отцы-основатели верили в то, что религиозная свобода была настолько фундаментальным принципом, что они поместили её в самую первую поправку нашей великой и любимой Конституции, – вот президент подошёл к сути своей речи. – Однако на протяжении слишком долгого времени, федеральное правительство использовало государство в качестве оружия против верующих людей. Оно притесняло и даже наказывало американцев за то, что они следовали своим религиозным убеждениям. И это всё ещё продолжается. Поэтому сегодня я подписываю правительственное распоряжение по защите свободы религии и слова в Америке. Свободы, к которой мы всегда стремились, свободы, за которую мы так долго боролись, и это то, что мы сделаем здесь и сейчас.

Митчелл никогда не причислял себя к верующим. Его работа была в поиске и поимке особо важных преступников и сопровождение их в колонию строгого режима. Зачастую приходилось применять оружие, когда преступники оказывали сопротивление. Маршал никогда не сомневался в том, что он ещё жив только благодаря своим умениям и навыкам, которые приобрёл в армии и по долгу службы, и никакой Бог не оберегал его всё это время. За всю свою жизнь он повидал множество смертей: погибали невинные дети, женщины, старики, часть которых были религиозными верующими, но Бог наплевал на них и послал им жестокую и мучительную смерть. Бог надругался над этими людьми, не оставив им ни малейшего шанса на счастливую жизнь. Повидав все эти ужасы своими глазами Митчелл не понимал, почему люди до сих пор в двадцать первом веке так акцентируют своё внимание на религиозной вере, которая давно, по его мнению, должна была перейти в веру науки и технического прогресса, как и говорил Джеймс Росс. Но и ограничивать людей в вере, как это собирается сделать Норман Хинтон тоже не следует. Люди должны прийти к этому сами и сами принять решение, что настало время перейти на следующий этап эволюции. Однако не все готовы ждать, и не все готовы перейти через порог новой эры.

– Ни одного американца нельзя принуждать делать выбор между предписаниями федерального правительства и постулатами своей веры, – продолжил Дональд Трамп после очередных аплодисментов. – Когда я совершал предвыборное турне по своей стране, лидеры церковных деноминаций говорили мне, что им не позволяли говорить о своих убеждениях на основании положения тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года известного как «поправка Джонсона». Я не раз говорил об этом. На основании этого положения, если пастор, священник или имам будет говорить о вопросах общественной или политической важности, они будут лишены своего безналогового статуса. Деструктивное финансовое наказание. Очень, очень несправедливо. Но этого больше не будет. Я обещал, что если я выиграю на выборах, то я буду работать над этой несправедливостью. Если нет – то обещать этого я точно не смогу, – президент, как и большая часть присутствующих заулыбались. – Если бы я не победил на выборах, то я бы покинул вас, не так ли? Я думаю, что я был бы на воле, наслаждался жизнью, но я не смог бы помочь вам решить вопрос, касающийся «поправки Джонсона». В связи с этим финансовая угроза, стоящей перед лицом общества верующих будет устранена. – Митчелл надел на себя чёрную рубашку и стал застёгивать рукава. – Через несколько минут я подпишу правительственное распоряжение, чтобы выполнить обещание о том, чтобы «поправка Джонсона» не мешала правам, предоставляемым вам первой поправкой. А вы являетесь людьми, к словам которых я хочу прислушиваться. Другим людям не позволено говорить мне и всем остальным людям, что им делать. Поэтому сейчас вы находитесь в таком положении, при котором можете сказать то, что вы хотите сказать, и я знаю, что скажете только хорошее и то, что находится в вашем сердце. И это всё, что мы от вас ожидаем. Вы очень, очень замечательные люди! Спасибо вам! Это правительственное постановление не позволяет службе по внутреннему налогообложению совершать несправедливые нападки на церкви за их политические выступления. Ни один человек не должен подвергать проповедь цензуре или превращать пастора в мишень для нападок.

Во время очередных аплодисментов Митчелл подметил, как забавно смотрелись подмигивания и жесты Дональда Трампа. С другой стороны, просто стоять и смотреть на слушателей с трибуны было бы также нелепо. Когда на тебя устремлены тысячи глаз, нужно уметь совладать с собой.

– Во время моего пребывания на посту президента свобода слова не будет заканчиваться на пороге собора, синагоги или другого места поклонения Богу, – заявил Трамп после того, как Митчелл вновь пропустил небольшой отрезок ролика. – Мы вернём нашим церквям свободу слова и сделаем это на высочайшем уровне. Посредством этого правительственного постановления мы недвусмысленно заявляем о том, что федеральное правительство никогда не будет наказывать любого человека за защиту своих религиозных убеждений.

Завибрировал телефон, как напоминание того, что Митчелл должен не забыть захватить с собой в полицейский участок папку с документами. Шериф выделил для него специальную комнату, в которой федеральный маршал занимается расследованием нападений в городе и поиском предводителя группировки в масках выдающихся политиков двадцать первого века. Митчелл также предполагал, что главарь банды носит маску Дональда Трампа, также у него было пару предположений относительно личности этого человека, но доказательств обвинить кого-то из них пока не хватало.

– Вот почему сегодня я приказываю Министерству юстиции разработать новое положение, обеспечивающее религиозной защитой всех американцев. Вы знаете, что при предыдущем президенте более пятидесяти верующих американцев и религиозных групп подавали иск против федерального правительства за нарушение их религиозной свободы. Эти злоупотребления были широко распространены и наблюдались повсеместно.

Митчелл перемотал момент, где президент говорил о том, что военнослужащим в военных госпиталях запрещали носить предметы, имеющие религиозное значение. Затем Дональд Трамп пригласил к себе подойти монахинь, что заботились о больных и пожилых, пожал им руку, похвалил их за прекрасную работу и продолжил речь.

– Более шестидесяти лет назад служба по внутреннему налогообложению выступила против одного из величайших лидеров истории, уважаемого Мартина Лютера Кинга, и эти действия являются отрезвляющим напоминанием о необходимости сохранять бдительность. Слова достопочтенного Кинга и других религиозных лидеров пробудили совесть миллионов и миллионов американцев и вдохновили нас выступать за поддержание мира, справедливости, свободы и совершения благотворительности. Каждый президент должен трудиться над тем, чтобы защищать, и мы должны делать это. У нас нет выбора, как только сделать это. У нас абсолютно нет выбора, чтобы не защищать эти с таким трудом приобретённые ценности. За них было пролито немало пота и крови, за них боролись на протяжении такого большого количества лет, десятилетий, веков, поэтому сегодня мы собрались здесь, чтобы защитить права всех американцев, чтобы почтить нашу великую Конституцию и защитить священные свободы, переданные нам неземной властью, но нашим небесным Творцом.

«Слишком много слов, слишком много повторов», – думал Митчелл, но продолжал слушать речь предыдущего президента, за которого тоже в своё время отдал свой голос. Были у него, естественно, свои странности, как, например, на одном из предвыборных выступлений Дональд Трамп заявил, что «может встать посреди пятой авеню и пристрелить кого-нибудь, при этом не потеряв своих избирателей». Это опрометчиво с его стороны делать такие политические высказывания, особенно, когда человек метит на пост президента великой страны.

– Я хотел бы поблагодарить всех вас: великих религиозных лидеров, за то, что сегодня вы с нами. Здесь также присутствуют некоторые политические лидеры и они в вашем распоряжении, – вновь он усмехнулся во время речи. – Они не будут возражать. И сегодня великий день. Очень скоро пройдёт большое голосование, и тогда я должен буду иметь дело с этими политиками, и я должен сказать, они стоящие люди. Они очень усердно трудятся, и я надеюсь, что у нас будет чудесный день и не менее чудесное голосование. Мы хотим оказать медицинскую помощь людям, замечательным людям из этой страны и ответить на их нужды о здоровье. Мы надеемся, что сможем это сделать. Поэтому я хочу сказать всем присутствующим и всем людям нашей страны, и всему миру, пусть Бог благословит вас и пусть Бог благословит Америку. Большое спасибо. Спасибо. Спасибо. Большое спасибо.

Слова благодарности сопровождались обильными аплодисментами. Дональд Трамп пожал руку, присутствующим на сцене, перекинулся с ними парой фраз и направился к небольшому столику, что находился рядом с трибуной. На столе лежали два распоряжения и пара ручек. Взяв первую папку, президент Трамп произнёс:

– Распоряжение о национальном дне молитвы. Нам нравится этот день, не так ли?

Президент оставил свою длинную подпись на указе, показал нормативный акт на камеру и стал расспрашивать вице-президента Майкла Пенса о том, кому вручить ручку. Разобравшись с этим вопросом, президент Трамп перешёл к самой важной части этого мероприятия. Взяв в руки второй указ, он сообщил:

– Это распоряжение содействует свободе слова и религиозной свободе, и это великое дело, не так ли?

Все присутствующие с трепетом наблюдали, как президент ставит свою подпись. Отдав ручку своему другу и духовному наставнику, он вновь показал на камеру подписанный указ под аплодисменты зрителей.

– Мы действительно ценим ваше присутствие. Это два очень и очень особенных правительственных постановлений и для меня большая честь, что вы сегодня с нами и большое спасибо. Пусть Бог благословит вас.

На этом ролик закончился.

Это был настоящий подарок для верующих, обетование, данное Дональдом Трампом не оставило равнодушным никого: будь то праздник для христиан или повод для нападок атеистов и агностиков. В любом случае, сейчас времена изменились, и новый президент вновь решил вернуться к старым традициям ущемлять церковь в правах.

Зайдя в раздел «В тренде» на «YouTube», Митчелл наткнулся на самый первый ролик во вкладке, где как раз был фрагмент репортажа из телеканала «Fox News». Норман Хинтон объясняет мотив своего решения.

– Все мы прекрасно понимаем, что возвращение «поправки Джонсона» является вынужденной мерой, – в отличие от выступления Трампа, на этом выступлении народ не хлопал в ладоши после каждой произнесённой фразы. Митчелл это подметил сразу. – Так сложилось, что данная поправка была внесена Линдоном Джонсоном ещё в тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году и просуществовала больше половины столетия. Однако предыдущий мой коллега отменил эту поправку, что привело к расширению свободы влияния религиозных организаций и отмены запрета на политическую деятельность для церквей, освобождённых от уплаты налогов.

За последние восемь лет правления Дональда Трампа, позволившего вести религиозным деятелям полномасштабную агитационную политическую деятельность, церковь практически стала неотъемлемой частью государственного правления. И это не удивительно, ведь Америка одна из самых религиозных стран в мире и данная тенденция к росту церкви в политической сфере влияния была очевидна. В конечном итоге это привело к тому, что некоторые штаты оказались, как считал сам Митчелл и многие американцы, охвачены под влияние различных религиозных последователей. Такие штаты как Миссисипи, Алабама, Джорджия, Северная и Южная Каролина, Луизиана, Техас и другие штаты Библейского пояса оказались под влиянием сильного и харизматичного лидера евангелистского протестантизма Отца Джона Уокера.

Число последователей Джона Уокера росло довольно быстро. На вырученные деньги церкви строились новые святилища, религиозные школы и детские сады, библиотеки, больницы. Всё это не могло не радовать глаз обывателя и простого прихожанина церкви, но опасность заключалась в другом. Всё исходило от самого Джона Уокера, который вовсе не был примером для подражания. О его криминальном прошлом знали многие, но его «благие поступки» затмевали его ошибки, совершённые в молодости. Святой Отец так или иначе искупил свои грехи, так по крайней мере думали его последователи, но не люди в федеральном правительстве. Митчелл Фицджеральд видел в нём угрозу, как никто другой. Именно поэтому он последние несколько дней занимался тем, что искал связь между группировкой религиозных фанатиков в Берлингтоне и религиозной организацией в Библейском поясе под предводителем Отца Джона.

– Благодаря этому участились случаи, когда религиозные организации, чувствуя себя более раскрепощёнными, нарушали законы, прописанные в Конституции нашей страны. Я считаю, что политические дела страны не должны быть под влиянием церкви, поскольку такое положение вещей зачастую негативно сказывается на делах внутренней и внешней политики. Моей целью не является ущемление и притеснение религиозных организаций, но так случилось, что тот широкий спектр влияния, который был у них до сегодняшнего дня, лишь негативно отразился на нашей жизни. И я не могу допустить, чтобы церковные лидеры ставили свои интересы выше государственных. Религия не должна вмешиваться в политику страны, она лишь может мирно сосуществовать с ней.

Неплохая попытка вернуться к тому, с чего всё начиналось. Вот только загнать разъярённого быка обратно в клетку гораздо сложнее, чем выпустить его на волю. Митчелл прекрасно понимал, что церковь не стоит допускать до возможности участия в делах государственной важности, но данную проблему также не стоит решать кардинально, одномоментно запретив религиозным деятелям делать то, что у них так хорошо получалось, и ограничив их в правах. Таким образом, Митчелл не поощрял, но и не порицал действия своего президента, осознавая, что сам не знает, как решать данную проблему.

– Это просто возмутительно! – Далее в репортаже высказывались мнения прохожих относительно решения президента. – Мы живём в свободной демократической стране и имеем право выражать своё мнение. Очевидно, выражение «Америка – свободная страна» уже ничего для нас не значит.

– Я считаю отвратительным указ Хинтона о налоговом обложении религиозных организаций.

– Вся наша семья родом из Южной Каролины, – высказывал на камеру глава семейства, – и я точно говорю, что мнение Отца Джона для нас гораздо важнее, чем мнение президента. Если Норман Хинтон решил основательно взяться за устранение религии в нашей стране, пусть готовится к ответной реакции. У каждого действия будут последствия.

Митчелл внимательно прислушивался к мнению каждого опрошенного, и не понимал, почему «поправка Джонсона» вызывает у населения столь негативную реакцию. По его мнению, она существенно не ограничивает права церкви, как на то заявляют верующие и священники. До Дональда Трампа несколько десятилетий церковь жила и процветала в Соединённых Штатах. И чёрт бы с этой поправкой, но дай человеку ненадолго расправить крылья, и он уже не захочет передвигаться по земле.

Закончив с утренним вводом в экскурс дела, Митчелл надел куртку поверх рубашки и выдвинулся на работу в полицейский участок. Одна из составляющих в работе федерального маршала был присмотр за шерифом города, в то время, как шериф присматривал за маршалом. У каждого из них было одно единственное желание – разобраться с местной сектой, что производит хаос на улицах города, но подходы к решению проблемы у них отличались.

В специально отведённом для маршала кабинете находилось самое необходимое: компьютер с быстрым интернетом, стена, на которой можно было расположить фотографии предполагаемых членов группировки, и, конечно же, кофеварка. Без кофе даже не было смысла начинать рабочий день, поскольку кофе для Митчелла – это священный напиток.

Войдя в кабинет, он сразу же направился к стене, на которой располагались несколько фотографий. На той, что находилась на вершине импровизированной пирамиды, расположился Джон Уокер. Именно он, по мнению Митчелла, занимал центральное звено во всей этой сети. Ниже него расположился Йозеп Эйзель, Митчелл также предполагал, что именно этот человек получает распоряжения от святого Отца и именно он стоит во главе секты, но прямых доказательств этого пока не было. Ещё ниже рангом расположилась фотография молодой и привлекательной девушки Вивьен Горсей. Как думал Митчелл, она тоже замешана в преступной сети: возможно, это она принимала участие во вторжении в психиатрическую больницу в маске Ангелы Меркель, однако, это ещё предстоит доказать.

Так или иначе, Митчелл установил слежку за Йозепом и Вивьен, но пока что они не были замечены в каком-то криминальном деле. Несмотря на это, работа над расследованием нападений на жителей в Берлингтоне активно и вполне успешно ведётся, доказательства всё же будут. И вот тогда, когда Митчелл сможет доказать, что группировка в Берлингтоне действовала по распоряжению отца Джона Уокера, всей его деятельности придёт конец. И тогда, возможно, народ поймёт, к чему может привести любая религиозная организация, если ей развязать руки и дать свободу воли.

Усевшись за рабочий стол, Митчелл взял в руки папку с документами и стал изучать дела по преступлениям в Берлингтоне. На его столе уже находилась кипа папок, поднятых шерифом по просьбе маршала из архива. Основная работа на ближайшее время – изучить весь архив преступлений, в котором могли бы фигурировать сектанты, проследить и выявить некую закономерность для того, чтобы выйти на след преступников.

В последнее время, несмотря на то, что данное интервью было взято несколько месяцев назад, люди всё чаще обсуждали речь Джеймса Генри Росса на федеральном канале в «шоу Моргана Купера», на котором он высказывал свои атеистические взгляды. Митчеллу не составило труда найти ролик на «YouTube» с выступлением Джеймса, который собрал большое количество «дизлайков» и множество как негативных, так и положительных комментариев. Митчелл сразу перемотал ролик, пропустив приветствие ведущего и пустую болтовню, чтобы сразу перейти к сути.

– Я, безусловно, считаю, что религия используется исключительно как нравственный социальный инструмент, – заявил Джеймс ведущему и, по сути, всей стране. Находился он в светлом помещении за лакированным столом рядом с ведущим. Одет Джеймс был, как и следовало ему быть, в серый костюм.

– То есть, вы хотите сказать, что религия и наука – вещь несовместимая? – задал вопрос ведущий Морган Купер.

– Религия и наука – вещи не противоположные, но никакая вера не должна вмешиваться в науку. Пускай они существуют самостоятельно и независимо друг от друга. Ведь все мы прекрасно понимаем, что своим вмешательством религия тормозила и продолжает тормозить развитие науки. В две тысячи четвёртом году человечество совершило поистине великое открытие: был полностью расшифрован геном человека. И поверьте, это произошло бы гораздо быстрее, если бы религия не была против вмешательства в генетику человека. Точно также церковь против искусственного оплодотворения. Меня всегда это возмущало, почему так? Почему молодая пара, если не может по каким-то причинам завести ребёнка, не имеет права с точки зрения церковной морали провести процедуру ЭКО? Разве это плохо? Это создание новой жизни, нового полноправного человека, личности. Я ещё могу понять протесты верующих против абортов, здесь частично можно с ними согласиться, хотя с точки зрения медицины на ранних стадиях это всего лишь зародыш, то есть скопление нескольких типов клеток, которые ещё не трансформировались в подобие плода. Грубо говоря, это ещё не человек, и каждая женщина вправе сама выбирать, как ей поступить со своим организмом. Также мы знаем, что церковь всегда была против новейших биомедицинских технологий. Сейчас проводятся эксперименты по клонированию и созданию генетических копий. Взять, к примеру, донорство органов. Сейчас уже создаются искусственные трансплантаты, подумайте только, мы научились из ничего выращивать человеческие органы и, возможно, в скором времени мы полностью откажемся от донорства от живых или мёртвых людей. Разве это не прекрасно? Мы добились таких замечательных достижений, а что за всё это время сделала религия? Что она привнесла нам нового? Да ничего? И какую пользу она несёт? Да, по сути, никакую!

– Уверен, что многие не согласятся с Вашим мнением о том, что религия не несёт в себе никаких положительных функций. А как же, прежде всего, удовлетворение душевных потребностей? Ведь она может дать успокоение и облегчение в страданиях, создавать какие-то нормы общественного поведения.

– В моём понимании религия во многом упрощает до предела социальные ценности человека так, что их можно донести до любого человека. Будь то даже необразованный человек, который не сможет понять и разобраться, но готов поверить. Ведь истина заключается в том, что, все мы знаем, существует десять заповедей Божьих, которые Господь, исходя из Библии, открыл их Моисею, чтобы донести до людей. Все эти законы Божьи лишь социальные установки, придуманные людьми, которые нужны для обеспечения безопасности жизнедеятельности, и никакой идеи Бога не нужно, чтобы их понимать и исполнять. Любой расцвет религии или какой-либо религиозной организации, будь то секта, происходит из-за того, что государство не выполняет свои функции как социальный институт. Если государство не способно помочь человеку, он начинает поиск утешения и опоры в жизни. Как правило, религия нужна для слабого человека.

– Очень интересное мнение. По-Вашему, если государство сильное и в полной мере обеспечивает все потребности населения, то народ, проживающий в этом государстве, не нуждается в духовном просвещении?

– Такого, к сожалению, никогда не было. Если мы посмотрим из истории, то мы увидим, что в шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годах двадцатого столетия в Америке был расцвет религии, который даже называется «реванш Бога». Было множество различных религиозных движений, будь то протестантизм или католицизм, было образовано множество сект. Взять хотя бы «Общество сознания Кришны», из того, что мне неволей довелось повидать, это то, как во время богослужения адепты доводили себя до экстаза и верили, что у них был половой контакт с ипостасью Бога, то есть, Кришной. Это страшно представить, что люди верят в такое и готовы идти на жертвы ради лучшей загробной жизни.

Митчелл краем уха слушал лекции от заведующего отделением в психиатрической больнице в Берлингтоне, попутно изучая собранный материал с места преступлений. Больше всего он терпеть не мог заниматься рутиной работой, но обстоятельства вынуждали проводить по нескольку часов за кипой бумаг, документов и отчётов. Пока что это ни к чему не привело, но отчаиваться Митчелл также не собирался. Даже малейшая зацепка может привести к доказательствам того, что Йозеп причастен к нападениям.

– В две тысячи двадцать четвёртом году, – продолжал Джеймс, – стало так мало верующих, которые идут в ногу со временем и так много людей, которые осознанно ставят себя на уровень развития людей, живших две тысячи лет назад. Им не важно, что имеется множество научных доказательств, проверенных фактов, они всё равно будут отрицать и настаивать на своём. И до них трудно донести, что отрицание очевидного не есть спасение. Мне также забавен тот факт, что такие люди, как правило, не отказываются от современной медицины, от современных технологий и прочих благ цивилизации. Но есть и обратная ситуация. Зачастую люди отказываются от медицинского вмешательства и обращаются к вере, которая, естественно, не вылечивает и не исцеляет человека. Я лично знал одного человека, который болел лейкемией. И сколько бы я не предпринимал попыток убедить его согласиться на лечение в специализированном гематологическом центре, он никак не соглашался и предпочёл медицинскому лечению лечение у гадалок, целителей и прочих самозванцев. И такое сплошь и рядом. Люди верят целителям, у которых нет медицинского образования, нет представления о том, как устроен человеческий организм, и не верят дипломированным специалистам. Этот факт меня сильно беспокоит.

Завибрировал телефон. Сара написала любовное сообщение, не забыв в конце поставить кучу смайликов. Потратив пару минут не переписку со своей женой, Митчелл заварил кофе и вновь погрузился в работу, продолжая слушать выступление Джеймса, что сделало его популярным.

– Условно всю историю человечества можно поделить на три этапа. Я бы даже сказал стадии. Первая стадия – это каменный век. Люди в это время верили в многобожие, были тогда жрецы и шаманы, которые при помощи различных дурманящих веществ, якобы, могли вступать в контакт с божествами. Во второй стадии люди перешли к единому Богу. Тогда стали появляться учения, которые пытались объяснить структуру мироздания с точки зрения науки. И вот человечество должно перейти на следующую третью стадию – это стадия науки, где вся власть будет сосредоточена в руках учёных, инженеров, программистов и так далее, в общем, в руках тех, кто занимается научным методом познания мира.

– Это всё замечательно, но, я думаю, у многих зрителей и у меня в том числе возник вопрос, чем же научное познание отличается от ненаучного?

– При научном методе, – отвечал Джеймс ведущему, – есть какое-то наблюдение, под него подогнана гипотеза. Пока это только гипотеза, которую ещё нужно доказать или опровергнуть. Для этого проводится эксперимент, собираются новые данные. Уже затем строится теория и в дальнейшем идёт проверка теории новыми наблюдениями и теориями.

– И как определить, что теория действительно работает?

– Всё очень просто. Если условия выполняются, следовательно, теория верная. Очень важна прогностическая ценность, то есть, если в последующем, применяя теорию, она работает на практике – то это наука. Если нет – то не наука. Вот скажем, к примеру, молитвы. Ведь мы никак не можем проверить, работают они или нет, это невозможно. В то время, как в науке мы можем провести эксперимент и достичь результата контролируемого, проверяемого и воспроизводимого неоднократно. Мне часто доводилось слышать, что некоторые учёные проводили эксперимент: они с помощью электроэнцефалограммы исследовали мозг человека, который молится, то есть во время единения с Богом. И якобы их мозг испытывал ненормальную электрическую активность. Но я смело заявляю вам, что это мистификация. Поверьте, мне, как психиатру, часто доводится иметь с этим дело. Дело в том, что электроэнцефалограмма применяется только для диагностики эпилепсии и ни в каких других случаях она не показывает существенных изменений электрической активности мозга.

– Это всё очень интересно. Вы, как сторонник атеизма, всегда критично относитесь ко всем экспериментам по доказательству существования Бога. Но ведь в каждой религии существуют определённые догматы, истинность которых является неоспоримой.

Джеймса это только рассмешило, но он старался не показывать свои эмоции на камеру.

– Вы ведь понимаете, что все эти постулаты, которые используют верующие, ни на чём не основываются. У них нет никакой доказательной базы. А значит, нет объективных доказательств существования Бога.

– Как, впрочем, и нет доказательств того, что Бога нет, – добавил ведущий, что ещё больше позабавило Джеймса.

– Есть такой мысленный эксперимент, который получил название «чайник Рассела». Суть его вот в чём: представьте, что между Землёй и Марсом вокруг солнца вращается чайник. Этот чайник очень мал, и никто не сможет обнаружить его даже с помощью самого мощного телескопа. И если я заявлю, что это утверждение невозможно опровергнуть и человек не имеет права сомневаться в его истинности, мне бы тут же сказали, что я несу полную чушь. Но если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, о его подлинности твердили бы каждое воскресение, а мысль о его существовании вдалбливалась бы с детства в головы школьников, то неверие в его наличие казалось бы странным или, возможно, даже признаком психического расстройства. Всё это говорит о том, что никакой учёный не должен доказывать, что чего-то не́ существует, а значит, если кто-то пытается доказать, что его утверждение верно, оно должно быть чем-то подкреплено.

– И всё же, в основу религии всегда лежит какое-то нравственное учение, которое регулирует нормы общественного поведения, прививает какие-то правила поведения в обществе, формирует систему ценностей. Не будь религии, это привело бы к нравственному разложению общества.

– Здесь я с Вами не соглашусь. Лично я сомневаюсь, что отсутствие религии привело бы к моральному падению общества. Люди бы не стали злее или добрее, институт семьи бы не разрушился. Ведь мы можем наблюдать за теми же животными. У каждой матери есть материнский инстинкт. Возьмём, например, обезьян. У них также есть потребность в заботе о своих детях, и им не нужна для этого религия, потому что все эти чувства врождённые. Точно также и у людей. Мы точно также жили бы и без религии, потому что все наши поступки, все наши реакции, всё наше отношение к окружающим – это врождённое.

– Спасибо, Вам, мистер Росс, за столь развёрнутый ответ. Но наше время подходит к концу, и поэтому, я задам вам ещё один вопрос. Как вы относитесь к политике Нормана Хинтона? Недавно он высказывал мнение о том, что в нашей стране неплохо было бы ограничить церковь в некоторых правах.

– Я слышал его заявление. И я полностью поддерживаю его решение и желаю ему победы на выборах.

После непродолжительного стука в дверь в кабинет вошёл старый знакомый Митчелла, с которым вместе они неоднократно пересекались в процессе работы, как и сейчас их общее дело снова свело вместе.

– Федеральный маршал, – поздоровался он.

– Детектив Льюис, какими судьбами? – поприветствовал Митчелл, ставя на паузу интервью Джеймса.

– Зашёл поинтересоваться, как идут дела с расследованием, – лукаво ответил детектив, Митчелл сразу же раскусил его ложь.

Рик бегло осмотрел стену, на которой были развешаны фотографии предполагаемых преступников. Безусловно, самой главной звездой этого «театра» был Джон Уокер, который возвышался над марионетками.

– Так и не выяснил, как Йозеп Эйзель может быть связан со святым Отцом?

– Пока что нет, но я работаю над этим.

– Мы́ работаем над этим, – добавил детектив. – Вчера вечером Йозепа арестовали возле бара. Этот недоносок решил подраться с местным постояльцем. Печален тот факт, что мы не можем допросить его насчёт связи с группировкой, не имея на то оснований. Но есть и хорошая новость. Поскольку Йозеп неоднократно привлекался полицией и не раз нарушал общественный режим, в этот раз он задержится у нас на какое-то время.

– Если только за него не внесут залог.

– Кто станет вносить залог за этого придурка? Разве что его сестра, которая из кожи вон лезет, чтоб хоть как-то прокормить себя. У неё нет таких денег.

– В любом случае, пока мы не найдём веские аргументы, говорящие, что он участник группировки, мы не сможем ничего ему предъявить.

Рик уселся на стул. Митчелл предложил ему сигарету, но, получив отказ, закурил сам. Ещё несколько лет назад, осознавая весь вред от курения, Митчелл установил золотое правило, что выкуривать он может не более трёх сигарет в день. Такая концентрация никотина и ядовитых смол не способна, по его мнению, навредить организму. На сегодняшний день это была первая сигарета.

– Смотришь репортаж Джеймса? – поинтересовался Рик, после того, как увидел его на экране монитора. – Вчера он победил на выборах в городской Совет. Должен признать, это смелый поступок. Смелый, но глупый.

– Почему же?

– Если ты и так нашёл призвание в медицине, так зачем что-то менять? И ради чего? Ради того, чтобы изменить этот город?

– Некоторые люди чувствуют, что могли бы достичь успехов в какой-то другой области. Они берут судьбу в свои руки и меняют её, как им вздумается. Это выбор каждого. По мне так это неплохое качество человека, таких сейчас немного.

Рик ничего не сказал на этот счёт, а Митчелл, выкуривая сигарету, всё ждал, когда же детектив перейдёт к сути своего визита. Этот разговор был лишь из-за вежливости, чтобы поддержать беседу.

– Знаешь, когда шайка отморозков в масках вторглась в психиатрическую больницу, – начал Рик, – какой-то странный тип позвонил Джеймсу и сообщил, что ему грозит опасность. Этот человек каким-то образом завладел камерами наблюдения в больнице и мог наблюдать за происходящим. Мало того, он изменил свой голос, чтобы его не узнали и сделал так, что отследить звонок было бы весьма непросто.

Теперь же Митчелл стал понимать, к чему ведёт детектив и почему он решил поделиться своим мнением на этот счёт именно с маршалом. Всякая тайна рано или поздно становится явью.

– Трудно, но не невозможно, – продолжил Рик. – Мне всё же удалось это сделать. Я сказал тогда Джеймсу, что не смог его отследить, но это неправда.

– И ты решил поделиться этой информацией со мной? – улыбнулся Митчелл, потушив бычок сигареты.

– Мне стало интересно, откуда у этого человека такая обеспокоенность судьбой Джеймса? Ведь, чтобы проделать такую работу нужно приложить немало усилий.

– Очевидно, у того, кто это сделал, были собственные мотивы, – кратко ответил Митчелл.

Больше Рик ни слова не сказал Митчеллу в этот день. Они перекинулись ещё парой фраз и продолжили работать. Так и сменялись последующие несколько дней, не привнося больше ничего нового.

Этот вечер был незабываемым. Вместе с Сарой Митчелл провёл его за романтическим ужином при свечах, рассказывая забавные истории и делясь своим мнением относительно того, где они проведут медовый месяц. Ситуация в городе, по-прежнему, была неспокойной, но Митчелл верил, что ещё совсем немного и всё изменится. И даже обилие работы – не повод не уделять внимание своей любимой жене, именно поэтому этот вечер запомнился им надолго, как один из немногих вечеров, когда они могли отвлечься от забот и побыть наедине друг с другом. После ужина и красного полусухого вина они предались плотским утехам.

Спустившись на кухню, чтобы попить немного воды и взглянув на часы, которые показывали только лишь двенадцатый час, Митчелл включил телевизор и стал переключать с одного канала на другой. Везде шли одни и те же заезженные передачи и всем надоевшие телешоу, которые нужны были только лишь для того, чтобы забить эфирное время. Однако кое-что всё же заставило Митчелла остановиться и отложить пульт в сторону.

– История завершается! Конец уже близок! – раздался голос Джона Уокера с экрана.

Митчелл каждый день видел лицо святого Отца у себя в кабинете, но почти никогда не видел его вживую. Не потому, что Джон так редко появляется на экране, а потому, что Митчелл просто никогда не интересовался религией настолько, чтоб слушать и внимать, что там говорит какой-то пастырь. Но сейчас он уселся на диван и стал внимательно смотреть передачу, где главный проповедник юга США рассказывал народу о том, что ждёт нас всех в скором времени.

– Иисус Христос – наш спаситель. Только он положит конец царству Дьявола и всей злобе, которая развилась на Земле.

«Вдохновляющие слова», – подумал Митчелл. Ведь это именно то, что хочет услышать каждый человек, будь то верующий или не верующий. Иными словами, можно сказать, что конец света вот-вот наступит и шансов выжить не будет ни у кого.

– История берёт своё начало ещё со времён великого Вавилона, – продолжал Джон Уокер. – Ведь, как вы знаете, Вавилон – это один из семи чудес света, и не просто так. Царь Вавилонский Навуходоносор в то время был царём самой сильной и богатой империи. Однажды царю приснился сон, и Бог говорит царю Навуходоносору (пророк Даниил, глава вторая, стих двадцать девятый): «Ты – царь, на ложе твоём думал о том, что будет после всего. И открывающий тайны показал то, что будет».

Снова цитаты из Библии, как же Митчелл не любил, когда священники начинали её цитировать. Не любил, скорее всего, из-за того, что ничего не понимал в этих цитатах. Слишком сложным и мудрённым языком они были написаны.

– В древние времена люди с большим благословением относились к снам и считали их откровением Богов. Они всегда стремились найти им объяснение. Но царь не помнил этот сон и обращался к разным людям, чтобы они помогли ему вспомнить. Бог открыл пророку Даниилу этот сон царя и дал ему толкование. В книге Даниила вторая глава с тридцать первого по тридцать пятый стих идёт описание сна царя. Если кратко попытаться объяснить, то суть его вот в чём…

Митчеллу нравилось визуальное оформление передачи. Как бы он критично не относился к религиозной тематике, но пост-продакшн был на достойном уровне. Вместо того чтобы просто стоять на сцене или за трибуной, Джон Уокер выступал как бы в живой роли, постоянно перемещаясь, постоянно вокруг него изменялся задний фон, будь то картинки Вавилона или потрет самого царя. Складывалось ощущение погружённости в этот мир, о котором говорил Джон, что, несомненно, помимо его заслуги была и заслуга монтажёров. Такой подход к подаче информации воодушевлял и привлекал народ гораздо больше, чем очередные выслушивания паствы.

– Царь видел некий образ человека: Истукан, – продолжал Джон. – Это огромный образ. Голова этого истукана была из золота, грудь и руки из серебра, бёдра из меди и ноги из железа, а в конце – железо, смешанное с глиной. В своём сне царь видел этот истукан, а затем видел, как со скалы отрывается камень без руки человеческой. Камень ударяется в ноги истукана, и все металлы превращаются в прах. Ветер уносит его, следа от металлов не остаётся, и только лишь камень наполнил всю землю.

Все слова сопровождались видеороликом, где в нечто похожее на большую статую человека ударяет тот самый камень и всё вокруг рушится. Если долго показывать это слабому душой человеку, он действительно поверит в символическое значение какого-то сна далёкого царя.

– Бог дал толкование пророчеству. Даниил, 2:36: «Вот сон, царь. А сейчас скажем перед царём и значение его».

Митчелл осознавал, чем так привлекателен Отец Джон. То, с каким энтузиазмом он всё это рассказывает, то, как подаёт информацию не может не воодушевлять. Недаром у него столько много последователей по всей стране.

– Что же означает золотая голова истукана? – обратился Джон к зрителю. – Пророк Даниил, глава вторая, стих тридцать седьмой и тридцать восьмой: «Ты – царь. Царь царей». В пророчестве говорится, что Навуходоносор – это и есть золотая голова. В Библии прямым текстом сказано, что Ты, царь – золотая голова. А как мы знаем, золото – это символ Вавилонской Империи, самой богатой империи. «После тебя, царь, встанет второе царство, ниже твоего, оно серебром представлено. А потом придёт и третье царство, медью представлено. А потом и четвёртое царство, железо об этом говорит». Навуходоносору не нравилось такое положение вещей, об этом мы узнаём из третьей главы его книги. Поэтому царь приказал построить истукан, но сделать его полностью с головы до ног из золота. Таким образом, Навуходоносор хотел пойти против правил Бога. «Господи, ты хочешь, чтобы моя империя пришла к концу?» – начал отыгрывать Джон, видимо, почувствовав себя актёром. И, как ни странно, у него это неплохо получалось. – «Нет, вечно будет Вавилон стоять!» – размышлял царь.

– Милый, ты долго там ещё? – послышалось со спальни. Очевидно, Митчелла ждал второй заход, но и прерваться от столь интересного и воодушевляющего зрелища он тоже не мог.

– Сейчас поднимусь, одну минуту, – соврал Митчелл, поскольку хотел досмотреть передачу до конца.

– Бог говорит: «Ты, царь, имеешь определённый период времени в истории. И твоя история завершится, придёт другая империя на твоё место. Потом третья империя, и четвёртая. Я так вижу события в этом мире». «И никто не помешает мне исполнить то, что я намерен делать», – говорит пророк Исаия.

На этом моменте Митчелл попытался переосмыслить всё сказанное Джоном, но Джон его опередил и начал давать свои пояснения.

– Из всего сказанного мы знаем, что будет ещё три империи после Вавилона. Из истории мы также знаем, что последний царь, царь Вавилонский был убит, на этом история Вавилонской Империи завершается. Второе царство – серебряное царство. На смену Вавилонской Империи пришли мидийцы и персы и создали Мидо-Персидскую империю. Третье царство – это Греческая империя, царство меди. Остаётся четвёртое царство, царство железа. Что же написано в Библии о четвёртом царстве?

Митчелл на мгновение представил, будто Джон ведёт детскую передачу, в которой ведущий как бы общается со своей аудиторией и задаёт детишкам вопросы, а те, через экраны телевизоров, как бы отвечают ему.

– Даниил, глава вторая, стих сороковой: «А четвёртое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет всё, так и оно… будет раздроблять и сокрушать». К сожалению, нигде в Библии нет ответа на этот вопрос, что же из себя представляет четвёртое царство, но одно мы можем сказать наверняка, что здесь может идти речь только о Риме. Римская империя точно соответствует пророческой характеристике. Железные щиты, железные мечи, железные панцири и шлемы, железная дисциплина, несгибаемая воля и беспощадность в отношении к побеждённым. Даниил, глава вторая, стих сорок первый, где он говорит царю: «А что ты видел ноги и пальцы на ногах частью из глины и частью из железа, то это железное царство будет разделено». Мы знаем, что Западно-Римская империя в четвёртом и пятом столетии нашей эры разделилась на десять частей: Англосаксы, Франки, Алеманны, Лангобарды, Остготы, Бургунды, Герулы, Свевы, Вестготы и Вандалы. Столько же и пальцев на ногах, – подметил Джон. – Вторая глава, стих сорок три: «А что ты видел железо, смешанное с глиной, это значит, что они смешаются или попытаются объединиться, но не сольются одно с другим».

Только сейчас до Митчелла дошло, что накануне в Берлингтоне вступил закон о запрете религиозной пропаганды. Почему в эфире, пусть и в столь позднее время, показывают такие передачи? Очевидно, до телевидения цензура ещё не добралась.

– Было множество правителей, пытающихся объединить Европу. Карл Великий, Карл V, Людовик, Наполеон, Вильгельм II, Гитлер. Но в Библии сказано, что железо и глина останутся отдельно друг от друга, это и есть Божье пророчество для Европы и для мира. Даниил говорит: «А возникнет царство, начиная от Вавилона и дальше. Бог небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится. И это царство не будет передано другому народу. Оно сокрушит и разрушит все царства Земли, само будет стоять вечно». Камень был отторгнут от горы не руками, и раздробил он железо, медь, серебро и золото.

– Милый, ну ты скоро? Я уже устала ждать, – снова послышалось сверху. Митчелл не стал выключать телевизор, чтобы, пока он поднимается наверх, послушать, к чему в итоге приведёт рассказ Джона Уокера.

– Краеугольный камень. Скала спасения – это Иисус Христос. Камень был отторгнут без руки человеческой, это означает, что Бог не будет спрашивать людей, хотим мы того или нет. Второе пришествие Иисуса в наш мир уже близко, и он установит новое царство. В первый раз он пришёл как муж скорбей. На Голгофе он совершил наше примирение с Богом. Во второй раз он положит конец царству Дьявола, злобе, которая развилась на Земле. Всё земное будет уничтожено и вся планета будет наполнена этим камнем. Одно лишь царство будет вечно на Земле – царство Иисуса Христа.

Митчелл уже поднялся на второй этаж и зашёл в комнату, где его уже заждалась Сара. Он и сам уже жаждал продолжения, после всего того, что он услышал, нужно было выкинуть все мысли из головы, иначе, не будь Митчелл неверующим, сам бы давно уже поверил во весь сказанный по телевизору бред о конце света.

– Но не стоит бояться, дети мои, – продолжал Джон. – Ведь Господь милостив по отношению к нам, он не оставит нас одних. Он заберёт нас в своё царство. Через непослушание мы стали сыновьями Дьявола. А через веру в жертву Иисуса Христа мы можем стать сыновьями и дочерями нашего Небесного Отца…

Удивителен тот факт, что сам Джон Уокер своей внешностью чем-то напоминал Иисуса Христа, которого привыкли представлять в Христианстве.

На часах 01:15. В это время обычные люди уже спят и готовятся к началу трудового дня, но только не Митчелл. С наступлением ночи начинается его основная работа по поимке преступников. И Йозеп первый в его списке. Раз нужны доказательства его причастности к секте, Митчелл их найдёт.

Днём он выяснил, что Йозеп в тайне от всех снимает складское помещение по поддельным документам на имя Мэтью Вуда. Паршивец думал, что так его никто не выследит, но только не федеральный маршал, такие трюки против него не проканают.

Вооружившись самым необходимым: перчатками, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, и отмычкой, Митчелл убедился, что в помещении никого нет. Найдя тот самый склад, он стал взламывать замок. Медлить в таком деле не стоило, если кто-то его увидит за незаконным проникновением, проблем Митчелл себе заработает, но и спешить нельзя, поскольку взлом замка – дело сугубо тонкое, к счастью, ему приходилось заниматься этим не впервой. Обычно Митчелл проникал в помещение вышибая дверь и вламываясь со спецподразделением, но на этот раз у него нет на это должных оснований, поэтому приходилось действовать тайно под покровом ночи.

Замок с лёгкостью поддался, не самая надёжная защита за несколько баксов в сутки. Войдя в складское помещение, он не обнаружил ничего удивительного. Куча коробок, набитых всякой дрянью, куча хлама, притащенного, видимо, из дома. Из всего этого бардака нужно было найти то, что хоть как-то помогло бы в расследовании. Выбора не было, Митчелл принялся перебирать всё, что находил под рукой, заглядывая в каждый угол.

Судьба в этот день была на его стороне. После нескольких минут перебирания мусора он всё же нашёл то, что искал, и нашёл даже больше, чем ожидал. Сумка, набитая разными принадлежностями. Поставив её на верстак, Митчелл расстегнул молнию и обнаружил внутри несколько масок. Сверху была маска Дональда Трампа, затем Уго Чавеса, Александра Лукашенко и другие. Были в сумке также и костюмы, в которые одевались сектанты, в одной из коробок Митчелл также обнаружил дубинки и электрошокеры. Теперь настал черёд полиции навестить этот склад, а сектантам ответить за содеянное.

Убрав всё найденное обратно на случай, если Йозеп или кто-то из сектантов вернётся раньше времени, Митчелл покинул помещение, постаравшись придать складу вид того, что его никто не обыскивал. Завтра здесь уже будет работать оперативная группа.

Закрыв на замок складское помещение, Митчелл как можно скорее покинул место и отправился к себе домой, где уже глубоким сном спала Сара, так и не заметив, как вернулся её муж. Он тихонько лёг в кровать, чтобы её не разбудить, ещё какое-то время в эйфории обдумывал, как же ему повезло сегодня, и, успокоившись тоже погрузился в мир сна.

— Сегодня я с официальным визитом намерен посетить Алабаму и встретиться с местной знаменитостью: Джоном Уокером. Я считаю, что данная поездка окажет положительный эффект на принятие мною и моими коллегами решений в качестве городского советника. И я уверен, что тот опыт, который я намереваюсь получить от пребывания в Алабаме, лишь укрепит веру в то, что мы всё делаем правильно. Сегодня Вермонт испытывает тяжёлые времена, и только лишь мы способны вернуть всё на прежние места, – сделал заявление Джеймс Росс в ходе репортажа на местном телевидении. – Вы знаете, что я критично отношусь к любым религиозным организациям. Возможно, эта поездка станет для меня и для всех нас уроком. Уроком того, что мы не должны слепо следовать своим идеалам, а должны критически относиться ко всему.

– С вами была Беверли Кэмпбелл, оставайтесь с нами.

«Вот же глупец!» – подумал Митчелл, слушая репортаж и попутно собираясь на важную встречу. Сегодня утром он уже сообщил Рику Льюису о своей находке и попросил о встрече с ним в парке.

«Этот парень не знает, что творит», – вновь промелькнула мысль у Митчелла, который никак не мог выкинуть из головы заявление Джеймса о поездке. Митчелл осознавал, что это самая глупая идея из всех, которые он мог придумать. Разумеется, эта поездка лишь способ временно покинуть Берлингтон, пока в городе идут спецоперации. И в Алабаме Джеймса не встретят с распростёртыми объятиями, для местных жителей прибытие городского советника сравнимо с внезапным появлением ревизора в каком-нибудь учреждении: все друг другу улыбаются, вежливо общаются, а за спиной говорят гадости и в душе друг друга ненавидят. Именно так представлял себе эту поездку Митчелл.

Важно знать и ещё один факт: если святой Отец Джон как-то замешан в организации секты в Берлингтоне, значит нападение на парковке на Джеймса тоже можно считать его рук дела, а значит, Джеймс сам осознанно лезет в капкан, прямо в руки своего врага. Тот факт, что властям пока удаётся скрывать причастность к расследованию связи Джона Уокера и секты в городе, не меняет сути вещей.

Рик приехал на встречу раньше времени, чтобы заказать себе стаканчик кофе и насладиться им в парке, в столь очаровательном и тихом месте, самом лучшем месте для уединения. Облокотившись об дверцу своего автомобиля и попивая напиток, он и не заметил, как к нему приблизился Митчелл.

– Замечательный день, чтобы провести его в парке, – подметил маршал. – Жаль, что работа не позволяет это сделать.

– Ты всегда занимаешься этой прелюдией? Мы ведь знаем, что не природу пришли обсуждать, – слегка грубовато ответил детектив. После нескольких недель неудач в расследовании хоть какая-то зацепка, способная навести на след секты, могла привести к тому, что дело будет раскрыто, и детективу не слишком-то хотелось растягивать этот момент ожидания в виде пустой болтовни.

– А ты прямолинеен, – Митчелл встал напротив него. – Скажу прямо, я чертовски разочарован.

– Чем же?

– Тем, что вы позволили Джеймсу Россу полететь в Алабаму к этому психу, который решил, что он посланник Бога, способный изменить этот мир. И мне очень досадно, что никто из вас: ты или шериф, не попытались вразумить парня и вбить в его голову, что это плохая… нет, даже отвратительная идея с поездкой.

– Чего ты так завёлся? – озадачился Рик. – Ты ведь даже не знаком с Джеймсом. Отчего такая забота?

– Потому что мне не безразлично, что происходит вокруг! – рассвирепел Митчелл. – Вы ведь знакомы с Джеймсом, я слышал, даже чуть ли не друзья. Какие вы, чёрт возьми, друзья, после этого?

– Он едет не один. Во время поездки его всё время будет сопровождать охрана.

– И ты серьёзно веришь, что они смогут в случае чего защитить его? Пара копов ничего не сделают против Джона и его последователей. Чёрт возьми, да можно сказать, что у него личная армия, готовая исполнять приказы своего святоши. Я читал полицейский отчёт об аресте Джона в церкви. Эти религиозные фанатики пойдут на всё, чтобы защитить своего лидера.

Рик не стал спорить с федеральным маршалом. У каждого из них было своё мнение на этот счёт, они бы ничего не доказали друг другу, а только лишь усугубили бы ситуацию. Кофе уже начал остывать, и Рик потерял всё желание его допивать. Паршивое настроение могла спасти только информация, которую собирался сообщить маршал. Но Митчелл не торопился рассказывать о своей находке.

– Кстати об аресте Уокера, – продолжил Митчелл, слегка успокоившись, – расскажи, что это вообще было? И зачем это было нужно? Из дела я ни черта не понял, как два самоубийства в городе связаны со святым Отцом.

– В том-то и дело, что у нас не было практически никаких доказательств того, что Джон Уокер причастен к этому. Двое молодых ребят, верующих, регулярно посещавших паству накануне перед самоубийством, также были на проповеди и общались со святым Отцом. Улик не было, чтобы обвинить его в преступлении, но нашей целью и не было его арестовывать. Мы хотели другого, – Рик выдержал небольшую паузу, следя за реакцией Митчелла.

– Чего же? – не выдержал тот.

– Мы хотели припугнуть его. Нам нужно было сделать так, чтобы Уокер не вербовал население в нашем штате, сам понимаешь, к чему это могло привести, но и выгнать его из Вермонта мы тоже не могли. Поэтому мы и решили дать ему понять, что если он продолжит читать свои проповеди, то полиция не даст ему проходу. Мы хотели только одного, чтобы он уехал добровольно, вернулся в свою Алабаму, но этот сукин сын пронюхал наши намерения…

Джон Уокер сидел молча в комнате для допросов. Он знал, что обвинений против него выдвинуть не смогут, и по закону через несколько часов его отпустят, поэтому просто ждал, когда полиция предпримет отчаянные попытки выбить показания.

– Вы его уже допрашивали? – поинтересовался детектив Льюис за стеклом, наблюдая за святым Отцом, который всё равно ничего не слышит.

– Пока ещё нет, – ответил шериф Роджерс. – Пока что он просто сидит молча, даже адвоката не попросил.

– Отлично, значит, я поговорю с ним, – Рик вошёл в комнату для допроса и уселся напротив Джона.

Несколько секунд они оба сидели молча. Обычно детектив или любой допрашивающий преступника полицейский давал возможность добровольно начать арестованному делиться информацией. Но Джон Уокер ни при каких бы обстоятельствах не заговорил первым, поскольку понимал, что полиция не докажет его причастность к самоубийствам. Он сидел и всматривался в глаза детектива, тем самым давая понять, что не боится его.

– Ничего не хотите мне сказать? – первым вступил в диалог детектив.

– Только то, что я говорю всем своим прихожанам. Деяние Апостола 16:31: «Веруй в Господа Иисуса Христа и спасёшься ты и весь дом твой».

– Разве у Господа есть место для спасения такого, как Вы, святой Отец. Не очень-то Вы и святой, учитывая все грехи, что Вы совершили.

– Бог не считает нас виноватыми, за то, что мы родились грешниками, – продолжал Джон, улыбаясь своему собеседнику. – Иоанн, глава третья, стих шестнадцатый: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Мы родились без нашей воли грешниками и без нашей воли Бог послал Христа в этот мир на Голгофу. И через Иисуса Христа, распятого, грешники имеют возможность исцелиться и избавиться от грехов. И если, детектив, кто-то из грешников будет наказан Богом в конце своего пути, то это не потому, что он родился грешником, и даже не потому, что он грешил, а потому, что Бог предлагал путь избавления и грешник отказался от этого избавления…

– Всё, хватит, довольно! – перебил его детектив, понимая, что разговор уходит не в то русло. Рассуждать на тему религии детектив не желал, а значит пора было дать понять пастырю, что его вероучения здесь не будут оценены. – Вы можете хоть сейчас разговаривать по существу? Всем уже надоели Ваши изречения, так что отвечайте конкретно на вопросы.

– Будь по-вашему, – умиротворённо согласился Джон.

– Два дня назад двое молодых ребят покончили с жизнью, бросившись с крыши здания. Что вы можете сказать на этот счёт?

Поставленный вопрос слегка удивил Джона, который не понимал, что конкретно детектив хочет от него услышать. Почему подростки это сделали или что сам святой Отец думает насчёт такого грешного дела, как самоубийство?

– Люди, к великому сожалению, очень часто неправильно распоряжаются своей жизнью, данной им Господом. Что ещё я могу сказать на этот счёт?

– Накануне самоубийства они навещали Вас, святой Отец. Что вы им сказали?

– То же, что и всем прихожанам, желающим исповедоваться, – повторился Джон. – Все их грехи остаются тайнами, которые Вам знать не обязательно. Право о неразглашении тайн, увы, ничего не могу сказать больше.

– Скажу прямо, у нас есть сведения, говорящие о том, что это Вы мотивировали их прыгнуть с крыши. Может, настало время Вам самим исповедоваться, святой Отец? Если не мне, так Богу.

Джон Уокер и не пытался сдерживать свои усмешки, уж сильно его это позабавило. Детектив так сильно старается надавить несуществующими доказательствами на человека, который кроме кары Божьей в этом мире ничего больше не боится.

– Послушайте, мистер Льюис, мы все прекрасно понимаем, что у вас нет никаких доказательств моей причастности к этой ужасной трагедии. Для меня самого самоубийство двух невинных подростков стало большим ударом, поскольку я знал, что они хорошие люди и у них отличные семьи. Не знаю, что нашло на этих двух несчастных, но ничего уже не поделать, остаётся только молиться за их души. Так может, хватит уже ломать комедию? Я знаю, чего вы хотите от меня.

– И чего же мы хотим? – с трепетом поинтересовался Рик.

– Вы хотите, чтобы я покинул штат и перестал читать свои проповеди. И я Вас понимаю, далеко не каждый готов ступить на путь искупления. Вы не хотите, чтобы я продолжал здесь свою деятельность, и я, без проблем, могу уехать, но у меня есть своё условие.

– Какое? – детектива очень заинтересовало, что может предложить святой Отец.

– Вы оставите меня, мистер Рик. Вы и весь ваш полицейский участок. Вы не будете обвинять меня в преступлениях, которые я не совершал, Вы не будете по отношению ко мне вести расследования, к которым я всё равно не причастен. Вы забудете про меня, про то, что я вообще существую и не станете копать под меня. Только на таких условиях я покину Вермонт, вернусь на свою родину и больше Вы меня здесь не увидите.

Слишком идеальное предложение, чтобы не согласиться, но и слишком наглое со стороны пастыря ставить ультиматум государственным представителям закона. Однако столь влиятельный человек, как Джон может натворить немало хлопот, если позволить ему остаться в Вермонте. Недолго думая, Рик решил согласиться на его сделку, ведь в любом случае, по сути, он ничего не терял, а возможность мирным путём избавиться от святого Отца встречается нечасто.

– То есть, Вы хотите сказать, что добровольно покинете штат и больше сюда не вернётесь, если мы не станем прикручивать обвинения и обвинять Вас в том, чего Вы не совершали, если у нас нет веских на то оснований? Я правильно понимаю?

– Именно так. Но есть одно но, мистер Льюис. – Всегда это заветное «но», без которого ничто никогда не обходится. – Если вы нарушите обещание, если вы продолжите вести по отношению ко мне какие-либо дела, копать под меня, выискивать причастность к другим преступлениям, то я сделаю так, что вы сильно пожалеете об этом.

– Вы угрожаете?

– Я не угрожаю, – быстро проговорил Джон. – Я предупреждаю. У каждого вашего действия будут последствия, которые вам же придётся разгребать. Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за ваших необдуманных решений. Я сдержу своё слово, и если честь и достоинство что-то значат для вас, то и вы сдержите своё.

Дослушав рассказ до конца, Митчелл спросил:

– Вы всё же ослушались его, верно?

– Мы, естественно, кое в чём его подозревали и не могли вот так всё бросить и оставить преступления нераскрытыми. Конечно, мы занимались поиском улик. Но делали мы это максимально скрытно, но, очевидно, кто-то из наших всё же донёс ему о том, что против него ведётся процесс.

– И теперь вы думаете, что действие секты – это именно то, о чём предупреждал Уокер? Последствия?

– Вполне возможно. Иначе, как объяснить тот факт, что секта разрастается с геометрической прогрессией буквально каждый день?

Детектив выбросил в урну недопитый стакан кофе. Маршал ещё какое-то время обдумывал сказанное, в уме сопоставлял факты, говорящие о том, что Джон Уокер вполне может быть причастен к преступлениям секты. Это многое объясняет, но недоказанным остаётся факт наличия связи его с главарём банды, однако, сам факт, что главарь шайки теперь раскрыт, уже говорит о том, что дело сдвинулось с мёртвой точки и значительно продвинулось.

– Я хотел сообщить о том, что нашёл склад, который снимал Йозеп и обнаружил в нём вещественные доказательства причастности его к секте. – Митчелл, наконец, дал информацию детективу, из-за которой они собственно здесь и собрались. Вынув телефон из джинсов, он напечатал сообщение и отправил его. – Адрес и координаты я скинул, можете смело брать его.

– Ты нашёл его склад? – лишний раз переспросил детектив, не веря своим ушам. – Но почему ты сам не возьмёшь его?

– Потому что у меня есть куча других дел, – отмахнулся маршал. – В любом случае, Йозеп больше не выйдет из колонии, можете предъявлять ему обвинения.

Что-то странное показалось маршалу во взгляде детектива. Что-то не совсем приятное, то, чего Митчелл не хотел услышать, но услышать это всё же пришлось.

– Йозепа вчера выпустили под залог, – недовольно сообщил Рик.

– Что? Кто его внёс?

– Мы уже работаем над этим. Но не это самое печальное, а тот факт, что он пропал, как только вышел из заключения, – детектив стал свидетелем того, как маршал пытается сдерживать внутри себя ярость. Невольно у него самого сжались все внутренности. – Кто-то основательно постарался сделать так, чтобы он ускользнул из-под нашего наблюдения. В любом случае, все выезды из города перекрыты, ему некуда податься.

– Если только он уже не покинул город, – выкрикнул Митчелл, протирая руками глаза и приводя себя в чувство. – Найдите склад и объявляйте его в розыск.

Митчелл развернулся и молча направился туда, откуда пришёл. Внутри него всё перевернулось вверх дном. Ещё утром он радовался тому факту, что преступление секты практически раскрыто, теперь же вскрылись новые факты, которые он не учитывал при расследовании. Но рассказ Рика только лишь укрепил веру в то, что Митчелл на правильном пути. В последние дни маршал уже отчаялся найти хоть какое-то доказательство причастности Джона к преступлениям в Берлингтоне, однако, сейчас он готов был вновь сесть и прошуршать все дела за последние несколько месяцев, чтобы найти зацепки.

– Кстати, насчёт Джеймса, – окликнул Митчелла Рик, когда тот уже отошёл на приличное расстояние. – Мы пытались его отговорить, но он был настроен решительно. – Рик всё же попытался оправдать доверие маршала, но тот лишь проронил в ответ:

– Ну а я не смогу помочь ему во второй раз!

По пути домой на телефон Митчелла раздался звонок от частного детектива, которого он нанял для поиска нужной ему информации. Митчелл согласился встретиться с ним у себя дома, заранее предвкушая, что же мог обнаружить детектив, что попросил о личной встрече.

Звонок в дверь так и не позволил Митчеллу доесть приготовленный Сарой обед. Метнувшись к двери и открыв её, он увидел не слишком ухоженного, но и не отталкивающего от себя человека: волосы его были слегка взъерошены, глаза уставшие, мешки под глазами, слегка сморщенная кожа на лице, хотя ему было не больше сорока лет. Маршал, не мешкая, впустил детектива в дом.

– Ну и как тебе семейная жизнь, не наскучила ещё? – начал детектив.

Митчелла всегда раздражало то, что перед важным разговором люди, зачем-то, стремятся перекинуться парой неважных слов о чём-нибудь несущественном. В Швейцарии, например, данная процедура является частью ведения важного разговора, когда несколько минут идёт пустая болтовня перед основной сутью встречи. Но Митчелл живёт не в Швейцарии, он не любил это ожидание, всегда старался сразу говорить по существу, несмотря на то, что при встрече с детективом Льюисом он тоже позволил себе сначала выговорить то, что у него накипело.

– Нашёл что-то интересное? – сразу заговорил о важном Митчелл, присаживаясь на стул.

– О, ещё как интересное. Ты и представить себе не можешь, что я обнаружил, – подогревал интерес детектив.

– Ну так не томи, выкладывай.

– Не так быстро. – Детектив вынул из своего портфеля серую папку, на вид не слишком объёмную. – Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы раздобыть эти сведения. А ведь оно того стоило. Поверь, ты будешь очень удивлён, прочитав, что мне удалось накопать на Джеймса Росса.

Он не собирался так просто отдавать папку, Митчелл это уже понял, детектив лишний раз решил набить себе цену.

– И что ты хочешь за неё? – терпеливо задал вопрос Митчелл. Детектив сделал вид, что обдумывает цену добытых сведений, хотя прекрасно знал, сколько ему нужно, чтобы душа его была довольна.

– Три сотни.

– Три сотни!? Я и так плачу тебе немалые деньги.

– Я знаю, но ты должен понять, что добыть и собрать воедино всё, что находится в этой папке, стоило мне колоссальных усилий. Этой информации нет нигде, даже в полицейских архивах. Кое-кто сильно постарался, чтобы произошедшее с Джеймсом не выплыло наружу и осталось в тайне. Но на то я и профессионал, что от меня ничего не скрыть. Я залезу в такие дебри, в которых не побывал никто. Ты прекрасно знаешь, что отец Джеймса покончил с собой, врезавшись на огромной скорости в кирпичную стену заброшенного приюта, но ты и понятия не имеешь, из-за чего он это сделал.

Митчелл не понаслышке знал, что это один из самых лучших частных детективов, не считая Рика Льюиса, по крайней мере, в Вермонте, а значит, можно было смело верить его словам о важности той информации, которую он смог раздобыть. Маршалл недовольно полез в карман, вынул купюры и отсчитал три сотни долларов, затем положил их на стол со словами: «Вот, держи, и давай уже папку сюда». Детектив покорно забрал деньги и вручил серую папку своему заказчику.

– Возможно, то, что ты там увидишь, изменит твоё представление о том, почему Джеймс Генри Росс яростно выступает против религии, – пояснил детектив, наблюдая, как всё больше и больше изменяется реакция маршала. Чем дальше листал страницы Митчелл, тем всё более удивлённым становился его взгляд.

– Это правда? – сам у себя спросил Митчелл, понимая, что ищейке из частной конторы не было смысла врать. – Джеймс об этом знает?

– В этом-то и вся соль, что Джеймс ни черта об этом не знает. Точнее, он ничего не помнит, об этом ты можешь прочитать в выписке врачебной комиссии на последней странице.

Митчелл пролистал папку до конца, закрыл её и ещё какое-то время сидел, обдумывая то, что он узнал. Из всех возможных вариантов развития событий этот он никак не учёл. Да такое, собственно, невозможно учесть, потому что ни одному нормальному человеку такое просто не придёт в голову.

– Это кое-что объясняет, – сделал своё заключение Митчелл после осмысления прочитанного. – По крайней мере ненависть к религии. Как ты это раздобыл?

– У каждого сыщика свои методы, – проговорил детектив, направляясь к двери. – А теперь, с Вашего позволения, я отправляюсь в бар, чтобы пропить вырученные честно заработанные деньги. За хорошую работу я заслужил себе несколько рюмок хорошего импортного пойла.

Митчелл не произнёс ни слова, так и остался сидеть и обдумывать то, что он узнал. Детектив, не дожидаясь ответа, захлопнул за собой дверь. Дабы маршалу убедиться, что он правильно всё понял, пролистал папку ещё раз, а после и в третий раз, вглядываясь в каждую страницу. Вне всяких сомнений, детектив поработал на славу, теперь оставалось только понять, что делать с этой информацией.

Очевидно, папку можно приобщить к делу, но пока показывать добытые сведения Митчелл никому не собирался. Вбежав в комнату на втором этаже, он заглянул в шкаф и открыл дверцу сейфа, в котором, в основном, хранил табельное оружие. Папка какое-то время полежит там, пока Митчелл не решит, что ему делать с этими сведениями.

* * *

Несколько вооружённых полицейских в сопровождении детектива Льюиса добрались до складского помещения, где предположительно, проходили собрания сектантов. Штурмовая группа ломом выломала замок и раздвинула дверь склада, внутри никого не было. Рик Льюис дал приказ искать любые зацепки, перевернуть весь склад вверх дном, но найти улики.

Спустя пару минут один из штурмовиков окликнул детектива. Рик подошёл к станку, на котором находилась большая синяя сумка, внутри которой находилось несколько комплектов тёмной одежды и самое главное доказательство – маски. Прямо на детектива опустошёнными глазами смотрела маска Дональда Трампа. По предварительной версии, именно в этой маске совершал нападения главный религиозный фанатик и предводитель секты.

Маршал не соврал, доказательства действительно стоящие. Теперь они могут с лёгкостью выдвинуть Йозепу, который по поддельным документам снимал это складское помещение, обвинения. Оставалось лишь поймать его, что не должно составить существенных затруднений. Однако тот факт, что он пропал с поля наблюдения говорит о том, что, возможно, его покрывают влиятельные и могущественные люди, а это может осложнить его поиски.

– Объявляйте Йозепа Эйзеля в розыск! – твёрдо произнёс детектив опергруппе, выходя из складского помещения. – Ищите его везде по всей стране. Если понадобится, сообщите в Интерпол, но найдите этого сукина сына и приведите его ко мне! Желательно, живым.

Снаружи склада уже понабежали репортёры. Отличная новость для жителей города, расследование преступлений идёт полным ходом. Преступники будут вскоре пойманы, а национальная гвардия вновь сделает город безопасным.

Хороший день, ничто больше не могло его испортить.