Читать книгу В сумерках. Реальная мистерия - Иван Трофимов - Страница 6

Колготки порвались, надо бы переодеться. Толкнулась в туалет летнего кафе – занято. Села за столик, тут же подлетел официант:

Что будем заказывать?

Молодой, улыбчивый, наглый, видимо, принял ее за шлюху.

Кофе принесите.

Какой кофе?

Молотый, по-турецки, без сливок, одну ложку сахара.

«Боже, как в туалет захотелось! Ну, прямо, мочи нет никакой. И этот придурок все рядом крутится, в глаза заглядывает.

Да иди ты отсюда!»

Что-нибудь еще?

Нет, ничего.

«Ф-ф-фух! Слава Богу, ушел! Надо как-то до туалета добраться!

Живот схватило – вот те здрасьте. Прямо какой-то камень внутри.

Пошла. Ноги движутся только ниже колен. Походка получилась, как у киношных дам начала девятнадцатого века, у которых платья обтягивали тело до колен, а ниже расширялись колоколом, так что даме волей-неволей приходилось перемещаться таким образом, и при этом все тело извивалось, как у змеи. Вот и она дефилировала между столиками походкой киношной Маты Хари».

А попка у нее, видимо, ничего.

«Господи! И где этот пень лысый увидел попку? Под плащом-то? Вот козлы! У них других мыслей, что ли, нет? Только и думают о женских жопах!

Боже! Не дойду до туалета!

У-у-х! Наконец-то».

Колготки сняла, выбросила, без них сапоги показались холодными и липкими.

«Нужно колготки купить».

Тот лысый, который под плащом сумел разглядеть ее попку, опять покосился в ее сторону.

Села. Тут же подошел официант с дымящейся чашкой кофе. Аромат благоухал на всю кафешку.

С вас десять долларов.

«Ба! Да это же грабеж! Десять долларов стоит килограмм самых лучших зерен!»

Стоит, вылупился: глаза наглючие, морда гладкая.

Отдала деньги: «Подавись проклятущий!

Но кофе вкусный, настоящий. И на том спасибо».

…

Что-то мгновенно произошло. Что-то страшное. Звуки разом куда-то пропали, голову стиснули невидимые тиски.

Первое, что увидела – падающего официанта: он летел на пол, видимо, по своей воле. Повернулась в сторону окна – все стекла влетали внутрь сверкающими волнами.

«Как красиво!» – успела подумать за то мгновение, пока сама летела со стула на пол, сброшенная какой-то посторонней силой. Влетела прямо под стол, и как-то так неудачно, что задрались и плащ и юбка, стала тут же их поправлять, одновременно оглядываясь, насколько можно было оглянуться в подобной ситуации, пытаясь сообразить, что же, все-таки происходит.

Юбку поправить не очень-то удавалось, так как она упала на живот, и правая рука оказалась прижатой к телу, а плащ завернулся как раз в эту сторону, то есть был почти весь под правой рукой. Может, поэтому она не сильно ударилась, потому что упала рукой на плащ. Естественно, левой рукой она сделать ничего не могла, да еще в этой руке была сумочка.

Правую руку освободить, чтобы приподняться и поправить плащ, она тоже не могла, так как рядом с ней, немного на нее навалившись, лежал кто-то довольно тяжелый, и мало того, что он на нее навалился, он еще и тыкал ее зачем-то лицом в пол. Под столом пол был грязный, и не очень-то приятно было его облизывать, потому что она все-таки пыталась высвободиться, высвободиться не получалось, и она елозила лицом по полу. Да еще сверху все время что-то сыпалось. Картинка со стороны, наверное, выглядела очень занятно: мужчина что-то делает с женщиной под столом, женщина в нижнем белье, но пытается вывернуться.

Видимо, ее глухота во времени существовала очень недолго.

Тра-та-та-та-та! Бах, бах, бах! Тра-та-та-та-та!

Где-то кто-то страшно закричал. Закричал очень близко.

– Господи! Спаси и сохрани! – сильные руки прижали ее голову к широкой груди, даже дыхание перехватило, – Спаси и сохрани, – шептал незнакомец.

Она слышала, как мужчина сглатывает слюну, чувствовала, как начинают дрожать его руки.

Но вот все кончилось, народ стал вылезать из-под столов и стульев, просто подниматься с пола. Из-за барной стойки показался бармен. Пол в кафешке усыпан осколками витринного стекла и посуды, штукатуркой, валяются вилки, ложки. Тихо стонет раненый, его подняли с пола и перенесли на диванчик. Бармен названивает в «скорую».

Ей помогает подняться тот самый лысый, что высказывался по поводу ее попки.

В ушах опять звон, звон, звуки пропали…

– Говорю вам: «Голову закрывайте! Голову!» – а вы все на жопу плащ натягиваете… А попка у вас действительно аппетитная. Я был прав.

Вы не подумайте чего… Хотя впрочем… Знаете, увидел: девушка красивая, стройная и улыбка… У вас лицо светилось прямо. Вы может не поймете… Но так редко можно увидеть на лицах искреннее выражение чувств. А тут вы…

Стихи есть хорошие… Все забыл, только две строчки помню:

Я понимаю, это, конечно молодость… Но в молодости мы многого не ценим.

Ну все, Виктор, пошли, – товарищ взял его за рукав.

Они пошли, какие-то оба растрепанные, нескладные. Виктор горячо о чем-то говорит, активно жестикулируя.

Смешные.

…

Возле кафешки догорают остатки какой-то машины. Народ суетится, таскает откуда-то ведра с водой, выливает в огонь. На всю округу разносится запах паленого мяса. Вторая машина с выбитыми стеклами, пробитая пулями. На переднем сидении двое, видимо, в дорогих костюмах, еще несколько минут назад они были людьми. Салон машины засыпан осколками стекла, заляпан кровью и мозгами. Водитель сидит, обняв руль, в затылке – дыра, из нее сочится кровь. Рядом мужчина: грудь пробита несколькими пулями, вместо правого глаза – дыра. У мужчины, видимо, снесло выстрелом часть затылка – голова неестественно прилипла к сидению.

«Мы приехали на встречу со своими партнерами. Первая граната рванула перед нашей машиной, вторая – прямо под машиной охраны. В нас стали стрелять, как только мы остановились. Двое, в упор, справа и слева, из автомата и пистолета».