Читать книгу Затерянная библиотека - Изабель Ибаньез - Страница 4

– Прямо сейчас необязательно, но предпочтительно, – протянул он. – Ради такой мелочи, как мое душевное спокойствие.

Я начинала злиться. Мне предстояло принять одно из главных решений в жизни, и если Уит хотел, чтобы я отнеслась к этому серьезно, то и сам должен был вести себя подобающе. Я откинула одежду в сторону, затем наклонилась, вытащила из-под кровати чемодан и бросила его на пустое место. Не церемонясь и не заботясь о том, что помну ее, начала собирать одежду. В чемодан полетели турецкие шаровары, хлопковые рубашки и плиссированные юбки. Я подобрала свое нижнее белье и тоже швырнула его внутрь.

Уит с тревогой смотрел на растущую кучу одежды.

– Что ты делаешь?

– А ты как думаешь? – Я закинула в чемодан атласные тапочки, ботинки, в которых была на Филе, и кожаные туфли на каблуках. Окинула взглядом комнату, уперев руки в бока. Что еще?

– Мы еще не договорили, а ты уже одной ногой за дверью. – Уит наклонился и вытащил несколько предметов одежды, а затем пару ботинок, которые я только что бросила.

– Извини, но я собираю вещи, – сказала я, укладывая рубашку обратно в чемодан.

– Никто на этой планете не назвал бы это сбором вещей, – ответил Уит, с отвращением посмотрев на скомканную рубашку.

– Ты ведешь себя грубо.

– Я задал вопрос, Инес.

Я сердито посмотрела на него и потянулась за ботинками.

– Они мне нужны.

– Не сейчас. – Уит бросил их на пол и, не сводя с меня глаз, схватил чемодан обеими руками, перевернул его и вывалил все на пол.

– Почему ты не расскажешь, что тебя на самом деле тревожит? – спросил он.

Cielos[1], он был невыносим.

– Ты выпил.

– И что?

Мой голос повысился на несколько децибел, что совсем не подобало леди.

– И что? Откуда мне знать, всерьез ли ты говоришь?

Уит обошел кровать. Он твердо стоял на ногах, его руки не дрожали. Речь была четкой. Слова прозвучали внятно и резко, будто на него были направлены дула ружей.

– Я хочу жениться на тебе.

Я показала на гору одежды на кровати.

– Несмотря на беспорядок.

Уит медленно прикоснулся указательным пальцем к уголку моего рта.

– И больше ни на ком другом.

– Вот как.

– Ну что?

Краем глаза я заметила, как тонкий чулок скользнул с кровати на его ботинок. Я наклонилась, чтобы поднять вещицу, но Уит опередил меня и осторожно положил чулок на одну из подушек.

На его щеках появился едва заметный румянец.

И в то же мгновенье я поняла, что никогда не видела, чтобы Уит краснел.

Я видела его растрепанным и ухмыляющимся, разъяренным и веселым. Но никогда смущенным. Именно это зрелище напомнило мне, с кем я имею дело. Уит был моим другом, возможно, даже лучшим. Он поцеловал меня, пока мы ждали смерти в той гробнице, когда воздух, полный незримой опасности, медленно смыкался вокруг нас. Уит взял меня за руку в темноте и поделился тем, о чем жалел больше всего.

Он расправлялся с любым, кто осмеливался причинить мне боль.

Этот мужчина просил моей руки.

– Я бы дал тебе больше времени,– сказал Уит,– но ты уезжаешь из страны.

Он был прав: мой дядя хотел, чтобы я уехала. Ради моей безопасности, словно он все еще мог защитить меня после того, как мою кузину застрелили всего в десяти футах от меня.

Эльвира.

Боль пронзила мое сердце, и меня снова окутало смятение. Я не могла поверить, что никогда больше не увижу ее озорной улыбки, которая появлялась всегда, когда она собиралась нарушить одно из многочисленных правил матери. Никогда не услышу ее голос и не прочитаю ни одной из ее историй. Жизнь Эльвиры оборвалась, эта книга захлопнулась навсегда, а финал ужасал.

Я должна была остаться в Египте ради нее.

Ее не стало из-за моей матери-предательницы. От горя рыдания подступили к горлу. Я безжалостно подавила эмоции, пытаясь заменить их на другие, чтобы не рухнуть на пол.

Гнев кипел в моей крови и жег кожу.

Больше всего на свете мне хотелось найти мать. Заточить ее в тюрьму, где она гнила бы вечно. Мне хотелось, чтобы она рассказала, что сделала с моим отцом, жив ли он, или заперт в ловушке, о местонахождении которой знала лишь она. Слова Papá из его последнего письма всплыли у меня в голове.

Никогда не прекращай искать меня.

Здесь, на другом континенте, я ничего не смогу сделать.

Я сразу поняла, на что намекал Уит. Если я выйду за него замуж, то обрету полную свободу. И буду сама распоряжаться своей судьбой. От этой перспективы у меня закружилась голова. Жизнь, свободная от контроля. Доступ к своему состоянию, независимость от дяди, а еще, как замужней женщине, мне больше не понадобится шапронка, куда бы я ни направилась. Предложение Уита было заманчивым. Но было еще кое-что. То, чего я не могла предвидеть, когда впервые отправилась в Египет.

Я влюбилась в Уитфорда Хейза.

Я любила его всем сердцем, пусть даже разум твердил мне, что нужно быть благоразумнее. Но моя любовь к нему была из числа тех, которые называют вечными. Я не была уверена до этого самого момента, а потом взглянула ему в лицо: Уит выглядел таким ранимым и в то же время отстраненным. Меня охватил ужас. Я никогда не чувствовала себя такой разбитой, такой беззащитной, такой уязвимой.

Но внутренний голос звучал непреклонно и убедительно: «Твои чувства – полная чушь».

– Хорошенько все обдумай. И сообщи мне. – Уит едва заметно улыбнулся. Следующие слова больше соответствовали его натуре. – Желательно прежде, чем сядешь на поезд до Александрии.

Он ушел, закрыв дверь с тихим щелчком.

Я осталась одна.

– Miércoles[2].