Читать книгу Затерянная библиотека - Изабель Ибаньез - Страница 5

Я заставила Уитфорда Хейза ждать.

Двенадцать часов спустя я все еще не приняла решение. Меня тревожило то, как сильно мне хотелось сказать «да». Если я чему-то и научилась за время, проведенное в Египте, так это тому, что нельзя доверять собственным суждениям. Это расстраивало и пугало. Теперь мне придется быть начеку, чего бы ни желало мое сердце. Кроме того, что произойдет, если я выйду замуж за Уита? Он дал обещание другой. Пускай и сделал это не по своей воле. Он требовал соблюдать дистанцию, и мы договорились о дружбе и ни о чем больше. Но потом, когда мы думали, что погибнем, он поцеловал меня. Чаша весов склонилась, и мы потеряли устойчивость.

В той гробнице все изменилось.

Означало ли предложение Уита, что он беспокоится обо мне? Был ли он так же влюблен, как и я?

Я могла бы спросить его, но разве он не должен был заявить о своих чувствах, когда делал предложение? Простого «Я тебя обожаю» было бы вполне достаточно. На самом деле Уит не задал вопрос. Он просто сказал: «Выходи за меня». Я была так потрясена, что у меня не было времени собраться с мыслями, прежде чем он вышел из комнаты. Вместо этого меня охватили ужас и радость одновременно. Все, что я когда-то любила, было потеряно. Семья. Эльвира. Найденная гробница Клеопатры. Все было уничтожено одним человеком.

Что, если Mamá каким-то образом испортит и это?

Я дотронулась до платка на шее. Подарок матери, с помощью которого я уменьшила десятки артефактов из гробницы Клеопатры. Я зачем-то сохранила его, хотя, наверное, следовало сжечь. Этот лоскут ткани напоминал о предательстве матери. Связывал меня с нею, словно цепью. Возможно, если потянуть за эту цепь посильнее, я отыщу мать.

– Хватит теребить свой платок. Почему ты еле волочишь ноги? – в голосе Tío Рикардо звучало нетерпение. – Уит ждет.

Я поморщилась. О да, именно это Уит сейчас и делает.

– Él es paciente, Tío[3].

– Ха! Какой? Терпеливый? Ты плохо его знаешь.– Дядя фыркнул.– Последние несколько дней меня кормили одним бульоном, y me muero de hambre[4]. Мне нужен сытный обед, Инес, и, если ты попробуешь возразить, я закричу.

Я бросила на него недовольный взгляд, но он этого не заметил. Дядя точно не умирал от голода – я лично проследила, чтобы такого не случилось. Мне не была свойственна жестокость, и все же в тот момент я подумала, не запустить ли чем-нибудь ему в голову. Tío Рикардо в очередной раз отказался оставаться в постели. Можно было подумать, я не яблоками его кормила, а сырым луком. Вместо того чтобы отлежаться в номере, он крепко сжал мое запястье и потянул за собой в роскошный обеденный зал «Шепердса». Время от времени дядя посматривал на другую руку – она была на перевязи, – негодуя на все, что могло помешать ему добраться до Филе. Он также с глубоким подозрением оглядывал каждого, кто проходил мимо нас. Когда в коридоре, ведущем к главной лестнице, появились два джентльмена, дядя вынудил меня спуститься на один пролет и дождался, пока они пройдут.

На этот раз я не пыталась скрыть своего раздражения.

– Что, по-твоему, может случиться со мной на третьем этаже отеля?

Tío Рикардо не сводил глаз с удаляющихся джентльменов, которые, по-видимому, направлялись в свой номер.

– Ты их видела раньше?

Я выдернула руку из его хватки.

– Тебе следует отдыхать, а не подозревать обычных туристов во всех смертных грехах.

Дядя наконец повернулся. Он возвышался надо мной, благоухающий цитрусовым мылом, одежда в кои-то веки была выглажена, а обувь начищена. Явные следы пребывания в отеле в течение последних нескольких дней.

– Ты так ничего и не поняла? Люди Лурдес могут быть повсюду.

– Она могла убить меня уже не раз. Но не сделала этого, – прошептала я. – Я все еще ее дочь. Ее единственный ребенок.

– Ты лично убедилась, как далеко она может зайти ради своих интересов. Не думай, что Лурдес испытывает к тебе материнскую любовь. – Глубокие морщины, залегшие в уголках рта дяди, разгладились. Карие глаза, практически одного цвета с моими, светились нежностью. Их оттенок менялся в зависимости от настроения дяди. Но за этой нежностью скрывалась жалость, и это было невыносимо. – Неприятности следуют за ней по пятам. Тебе ли это не знать.

В голове мелькнуло воспоминание. Быстрая вспышка, будто кто-то провел ножом по моей коже.

Эльвира выкрикивает мое имя – но курок уже спущен, и пуля летит в ее сторону. Мгновение спустя ее не узнать. Под ее головой растекается кровь, окрашивая золотой песок в красный цвет.

Я бы отдала не один год жизни ради того, чтобы навсегда забыть это.

– Думаю, можно спускаться, – произнес дядя и снова схватил меня здоровой рукой, почти потащив по коридору. – Нам нужно многое обсудить.

В другой ситуации я бы возразила, но от его слов я похолодела. Я никогда не забуду, кем была моя мать. Искусным манипулятором и проницательным стратегом. Лгуньей и воровкой. Женщиной, которая могла предать и предала свою дочь. Она жаждала власти и пошла бы на все, чтобы разбогатеть. Холодная и безжалостная, она без угрызений совести пожертвовала Эльвирой.

Женщина, унесенная ветром.

«Будь начеку», – мысленно сказала я себе. Мы направились в ресторан, но теперь я последовала примеру дяди и внимательно оглядывалась по сторонам.

* * *

Гости отеля заполнили обеденный зал, рассевшись за круглыми столами с белоснежными скатертями, официанты проворно разносили подносы с серебряными чайниками и фарфоровыми чашками. Сидевший напротив меня Уит был одет в синюю рубашку, заправленную в знакомые брюки цвета хаки. Он занимал практически все изящное сиденье, широкие плечи возвышались над спинкой стула. Мне не нужно было заглядывать под стол, чтобы убедиться, что на Уите его любимые кожаные ботинки на высокой шнуровке. Он налил себе вторую чашку кофе, и я знала, что он не станет добавлять сахар и сливки.

Я отвела взгляд, осознавая, что Tío Рикардо сидел в метре от меня, и подняла чашку, чтобы скрыть пылающие щеки. Жидкость обожгла язык, но я проглотила ее, чтобы выиграть время. Я чувствовала тяжелый взгляд дяди, оценивающий и настороженный. Меньше всего мне хотелось выдать себя.

Он не одобрит мои глубокие чувства к Уиту.

– Мы отправляемся через несколько дней, – сказал ему Tío Рикардо.

– Боюсь, это не то, чего хотел ваш доктор, – спокойно возразил Уит. – Он рекомендовал провести в постели еще день-два и воздержаться от чрезмерной физической активности. И разумеется, никаких поездок на большие расстояния, тряски и тому подобного.

Мой дядя тихо зарычал.

– До Филе не так уж и далеко.

– Всего пара сотен миль, – сказал Уит, по-прежнему не обращая внимания на раздраженный тон Tío Рикардо. – Швы могут разойтись, начнется инфекция…

– Уитфорд.

Почти вопреки своей воле я метнула взгляд в сторону дяди. Ничего не могла с собой поделать, как не смогла и сдержать тихий смешок, сорвавшийся с моих губ. Дядю раздражала не только я: он вымещал свою вспыльчивость и на Уите.

Просто Уит держал удар лучше, чем я.

– Поступайте как хотите, но я пообещал доктору, что передам его предупреждение, – сказал Уит с легкой улыбкой. – Теперь, по крайней мере, моя совесть чиста.

Сложно было вообразить, что всего несколько часов назад он говорил о свадьбе. Его поведение не изменилось – все тот же веселый вид, за которым скрывался глубокий цинизм. Уит уверенно выдержал взгляд дяди, его слова прозвучали решительно. Пальцы крепко сжимали ручку кофейной чашки.

Его выдавало лишь одно.

С тех пор как я села за стол, он ни разу не взглянул в мою сторону.

Ни разу!

Tío Рикардо прищурился.

– Что еще у тебя на уме? Или мне не стоит знать об этом?

– Я бы воздержался от вопросов, – сказал Уит, прежде чем сделать большой глоток кофе. Он по-прежнему не смотрел на меня. Словно боялся, что, встретившись со мной взглядом, раскроет все свои секреты.

Мой дядя отодвинул тарелку – он съел питу, обмакнув ее в хумус и тахини, и яичницу из четырех яиц. Несмотря на свое недовольство, я была рада видеть, что к нему вернулся аппетит.

– Гм, – промычал Tío Рикардо, порывшись в карманах пиджака. – Итак, Инес, – наконец начал он. – У меня твой билет на поезд до Александрии. Ты уезжаешь на этой неделе, и, надеюсь, к тому времени я найду тебе шапронку для сопровождения. Жаль, что миссис Эктон уже уехала. – Он бросил на меня раздраженный взгляд. – Кстати, мне стоило немалых трудов успокоить ее после твоего побега. Она была обижена до глубины души.

Я почти забыла о дражайшей миссис Эктон, женщине, которую мой дядя нанял после моего приезда, – она должна была сопровождать меня из Египта обратно в Аргентину. Я обманула ее и сбежала из отеля, где дядя пытался держать меня под замком до тех пор, пока не сможет отправить восвояси. Но я не испытала никаких угрызений совести. И теперь даже не смогла сформулировать ответ.

Все мои мысли устремились к предстоящей дате отъезда.

На этой неделе.

Дядя тем временем с торжествующим возгласом извлек что-то из кармана. Это были два листка бумаги, которые он протянул мне. Я опустила взгляд и не стала прикасаться к ним. Это были билет на поезд до Александрии и билет на пароход до порта Буэнос-Айреса.

Шум в зале стих, как и нескончаемая болтовня. Я подумывала о том, чтобы утопить билеты в стакане с водой. Разорвать их на мелкие кусочки и швырнуть в лицо дяде. Предложение Уита казалось выходом из ситуации. Он протянул мне спасательный круг, дал шанс все исправить. Дал возможность обрести независимость, остановить мою мать и положить конец тем отвратительным вещам, которые она делала. В голове сложился ответ на вопрос Уита. Я подняла глаза и посмотрела в его сторону.

И впервые с тех пор, как я села за стол, наши взгляды встретились.

В его голубых глазах вспыхнул огонь.

Уит выгнул бровь в немом вопросе, ответ на который знала только я. Должно быть, он что-то прочитал на моем лице, потому что отставил чашку с кофе и отодвинул свой стул от стола.

– Я буду на террасе, пока вы обсуждаете детали.

Tío Рикардо что-то рассеянно пробормотал. Его взгляд замер на темнокожем мужчине в другом конце зала, который ужинал со своей семьей. Голову незнакомца украшал тарбуш, строгий костюм был идеально выглажен. Уит, прежде чем уйти, бросил на меня многозначительный взгляд. Мое сердце забилось быстрее: он хотел, чтобы я улучила момент и встретилась с ним на улице, подальше от дяди.

– Извини, я отойду на минутку. Здесь мой друг, – вдруг сказал Tío Рикардо. – Жди здесь.

– Но я уже позавтракала, – возразила я. – Пожалуй, я вернусь в свой номер…

– Только со мной, – отрезал дядя, поднимаясь. – Я вернусь через десять минут. – Он смерил меня суровым взглядом и дождался, пока я соглашусь с его требованием.

Это было слишком легко. Я упрямо поджала губы и неохотно сдалась. Tío Рикардо кивнул, отворачиваясь. Убедившись, что он не заметит мой пустой стул, я вышла из обеденного зала на террасу, где меня ждал Уит. Холл кишел гостями со всего света, люди разговаривали на разных языках, пока я пробиралась сквозь толпу. Входные двери были открыты, и я вышла на улицу, щурясь от солнечного света. Над Каиром раскинулось голубое, без единого облачка, небо. Город всех городов, как называли его некоторые известные историки, и с этим нельзя было не согласиться. С незапамятных времен это место было настоящим чудом.

Мысль о предстоящем отъезде казалась невыносимой.

Уит сидел за своим любимым плетеным столиком, выкрашенным в темно-зеленый, спиной к стене, лицом к улице. С этого места он мог видеть всех, кто заходил и выходил из отеля. Я шагнула прямиком к нему, но садиться не стала. Уит, конечно, заметил меня в ту же секунду, как я вышла на террасу, и задрал голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Почему ты поцеловал меня в гробнице? – спросила я.

– Потому что не хотел умирать, не сделав этого, – тут же ответил Уит. – Хотя бы этого.

Я опустилась в кресло напротив него.

– Ах вот оно что.

– Впервые в своей жизни я сам делаю выбор, – тихо сказал Уит. – Лучше жениться на подруге, чем на незнакомке.

Подруга. Вот кем я была для Уита? Я поерзала на стуле, пытаясь изобразить ту же холодную беспечность, что и он. В этот момент я возненавидела его самообладание.

– А твоя невеста не расстроится?

– Дорогая, мне плевать на нее. – Уит подался вперед и пристально посмотрел мне в глаза. Его голос понизился до хриплого шепота. – Я все еще жду твоего ответа, Инес.

Казалось, меня пронзил электрический разряд, и я с трудом сдержала дрожь. Мне предстояло принять важное решение – самое важное в моей жизни.

– Ты уверен?

– Как никогда.

– Тогда давай поженимся, – выпалила я на одном дыхании.

Все это время Уит напоминал воздушный шарик, накачанный беспокойством. Теперь его плечи опустились, напряжение спало. Черты его лица разгладились, рот смягчился, челюсти разжались. Я и не думала, что он был так взвинчен, пока ждал моего ответа. Меня охватил трепет, сердце забилось быстрее. Я заставила Уитфорда Хейза понервничать.

Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.

– Тебя устроит свадьба через три дня?

– Три дня? Это вообще возможно?

– Конечно. – Уит пригладил взъерошенные волосы. – Хотя это чертовски сложно.

– Выкладывай свой план.

– Нам нужен священник, разрешение на брак, церковь и свидетель, – сказал он, загибая пальцы. – Потом я отправлю уведомление в офис британского консульства в Каире, после чего они уведомят Главное управление записей гражданского состояния Великобритании.

Я удивленно вскинула брови.

– А ты неплохо подготовился. – Внутри вспыхнула тревога. – Ты был так уверен, что я соглашусь?

Уит поколебался.

– Я надеялся, что ты согласишься. Было легче обдумывать детали, чем вероятность отказа.

– Детали, которые нам предстоит провернуть под носом у моего дяди, – ответила я. – Нельзя, чтобы нас раскрыли.

– Как я уже сказал, это чертовски сложно. – Уит все еще улыбался. – Но в нашем распоряжении целых три дня.

Я вцепилась в край стола. Неужели моя жизнь так обернулась? От восторга у меня перехватило дыхание, но я не могла избавиться от ощущения, будто что-то упускаю. Papá всегда говорил, что нужно научиться сбавлять темп и обращать внимание на мелочи, которые я постоянно упускала из виду. В голове прозвучал его хриплый голос – Papá мягко подсказывал мне путь.

Когда ты торопишься, hijita[5], легко проглядеть то, что прямо перед твоими глазами.

Но отца здесь не было. Я не знала, где он, жив ли вообще. Моя мать сказала, что Tío Рикардо убил его, но она слишком часто лгала мне. Может, отец где-то заперт и ждет, пока я сложу детали головоломки воедино. Я отмахнулась от беспокойства. У меня есть другие заботы. Нам с Уитом предстояло пожениться так, чтобы никто об этом не узнал.

Особенно мой дядя.

– Что мне нужно сделать?

Уит откинулся на спинку плетеного кресла, сложил руки на плоском животе и широко улыбнулся.

– То, что у тебя получается лучше всего, Инес, – с теплотой произнес он, и выражение его лица стало одновременно восхищенным и насмешливым. Уит слишком хорошо меня знает. – Оказаться там, где тебе не следует быть.

Уит

Безусловно, это одна из худших идей, которые когда-либо приходили мне в голову.

Передо мной возвышался спортивный клуб «Хедивиал», здание в европейском стиле, выкрашенное в невзрачный цвет и окруженное пышными пальмами и деревьями. Я почувствовала во рту привкус отвращения, словно от испортившегося за долгие годы хранения вина. В клуб допускались только британские военные и высокопоставленные государственные служащие из Англии. И хотя мое имя и титул соответствовали предъявляемым требованиям, я – с позором – потерял свое место в армии. Опальный сын Британии, который хотел таковым и остаться.

Никто не распахнет передо мной двери в знак приветствия.

Но я должен найти священника, церковь, свидетеля и получить разрешение. Наш брак должен иметь хоть какой-то вес, и помочь с последними двумя пунктами из списка мог человек из клуба. Кажется, мы не разговаривали несколько месяцев. Боже, или целый год? После увольнения время летело размытым пятном. Этот человек был моим другом, и, хотя мы отдалились, я справлялся о нем, когда удавалось, пусть он об этом и не знал. Его родители управляли ранчо в Боливии и отправили его жить в Англию, когда ему исполнилось всего восемь. Он редко рассказывал о своей семье – никогда не задерживался на месте так долго, чтобы подобный разговор стал уместным. Он любил ездить верхом, а еще был не прочь выпить. Избегал азартных игр, но рисковал жизнью почти ежедневно.

Быстрые лошади, линия фронта и крепкие напитки.

Лео Лопес никогда не позволял мне драться в одиночку, во всяком случае, до того, как моя репутация была испорчена.

Я толкнул деревянные двери и шагнул внутрь, чувствуя, как от напряжения сводит челюсть. Я разжал зубы и постарался скрыть отвращение.

Холл был красивым, как и в любом английском салоне, с роскошными креслами, дорогими шторами и узорчатыми обоями. Клубы сигарного дыма окутывали комнату, залитую теплым светом и туманом, со всех сторон доносились оживленные беседы. Мужчины в классических костюмах и начищенных ботинках расположились в нескольких нишах с удобными креслами, низкими кофейными столиками и растениями в горшках. Мой отец любил такие места. Здесь можно было подружиться со сливками общества, поболтать с богатыми людьми, пожаловаться на требовательную жену и ее любовь к жемчугам и драгоценным камням. Я мог представить его здесь: совершенно трезвым, оценивающим слабые места и готовящимся нанести удар. Позже он воспользуется всем, что узнал за этим столом.

Дверь за мной с грохотом захлопнулась.

Момент, когда меня узнали, невозможно было пропустить.

В комнате повисла напряженная тишина. Несколько мгновений все молчали. Похоже, я сильно переоценил свое обаяние.

– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – спросил какой-то мужчина, поднявшись и слегка покачнувшись. Я моргнул от ярко-красного цвета его униформы. Неужели я и сам почти семь лет носил такую? Вдруг я вспомнил его имя – Томас… как его там. У него была возлюбленная в Ливерпуле и пожилые родители, любившие после ужина выпить по стаканчику портвейна.

– Я ищу Лео, – небрежно сказал я. – Вы его не видели?

На ноги поднялось еще несколько человек. Их лица налились кровью.

– Клуб только для своих.

– Не для проклятых изменников, – крикнул другой.

– Позор! – воскликнул кто-то.

– Я ненадолго, – произнес я, перекрывая возмущенные возгласы. – Я ищу…

– Уит.

Я повернулся к двери, ведущей в узкий коридор. Лео стоял, прислонившись к косяку, с таким видом, словно узрел привидение. С прошлого раза он не изменился: все тот же очаровательный ублюдок, опрятный, в начищенных ботинках и отглаженной форме. Черные волосы были аккуратно зачесаны назад. Я не знал, какой прием он мне окажет.

– Привет, Лео.

Его взгляд скользнул по комнате словно бы рассеянно, но я заметил, что он оценивал ситуацию. Я почувствовал, как несколько мужчин придвинулись ближе, окружая меня. Они переводили взгляды с одного на другого, оценивая, насколько далеко я стою. Лео открыл рот, затем резко закрыл, в его глазах появился расчетливый блеск. Я сразу понял – он размышляет, достоин ли я помощи? Я был человеком без родины, мое имя значило меньше грязной лужи. Но Лео знал, что у меня талант собирать секреты. Я печально улыбнулся, слегка вскинув бровь. В груди все сжалось, в легких застрял воздух. Лео нужно лишь протянуть руку, и тогда я смогу остаться, пусть даже на несколько минут. Я ждал решения.

Лео отвел взгляд.

Это стало еще одним приговором.

Грубые руки потянулись вперед, схватили меня за одежду и потащили к выходу. Я не оказал никакого сопротивления, даже когда один мужчина толкнул меня в плечо, а другой пнул в голень. У меня в крови пульсировала ярость. Я вскинул руки, пытаясь утихомирить зверя, ревущего внутри. Желание постоять за себя было невообразимым, но я не мог поддаться этому порыву. Они искали любой предлог, чтобы бросить меня в каирскую тюрьму. Я был там однажды и до сих пор помнил мерзкую вонь, гнетущую тяжесть отчаяния, вид изможденных заключенных. Оказавшись внутри, я бы уже не вышел. Именно этого они и добивались.

Безрассудный Уит, потерявший самообладание. Бесчестный Уит, напавший на офицера.

Если бы я хоть как-то отреагировал, шанс жениться на Инес был бы потерян.

А мне это было необходимо.

Офицеры подтащили меня к дверям и вышвырнули наружу. Я упал на четвереньки, камни больно царапнули ладони. Я с трудом поднялся на ноги. Тем временем мужчины одобрительно закричали и заперлись внутри, весело распевая.

Черт. Что теперь?

Клуб находился в нескольких минутах от отеля. Я засунул руки поглубже в карманы и зашагал обратно, разум затуманили бесполезные мысли. Лео не захотел говорить со мной – я остался без свидетеля. Об армейском священнике не могло быть и речи, как и о разрешении. Без этого я не смогу официально зарегистрировать брак в Британии.

Черт, черт, черт!

Я прошел один квартал, лихорадочно размышляя. У меня не сложилось хороших отношений ни с кем из находившихся в Каире соотечественников. Все эти люди были высокопоставленными лицами и дипломатами, убежденными империалистами, смотревшими свысока на тех, кто не мог выполнять приказы.

Позади меня послышались шаги. Кто-то явно спешил.

– Уит!

Я обернулся, с трудом сдерживая улыбку. Старый друг все-таки не бросил меня. Лео остановился, его прическа уже не была такой опрятной.

– Это было глупо, – сказал он. – Что на тебя нашло?

– Я женюсь, – ответил я. – И брак должен быть законным, признанным нужными людьми.

Его брови поползли вверх.

– Господи. Тебя можно поздравить? Или выразить соболезнования?

Я похлопал его по спине.

– Решишь на свадьбе – ты будешь нашим свидетелем.

* * *

Я был в другом баре.

Мы сражались за тридцать сантиметров свободного пространства: кусочек барной стойки из красного дерева знаменитого заведения «Шепердс», забитого десятками завсегдатаев. Лео заявил, что знает, где найти армейского священника, некоего Генри Пула, который, по-видимому, любил светлое пиво, текущее рекой. Когда Лео потащил меня обратно в «Шепердс», образ будущей супруги всплыл в моем сознании так ясно, будто она стояла передо мной. Темные непослушные кудри, чарующие золотистые глаза, горящие ненасытным любопытством. Наверное, прямо сейчас она планировала улизнуть из отеля так, чтобы ее дядя этого не заметил. Возможно, изучала расписание Рикардо или попросила о помощи кого-нибудь из сотрудников.

С Инес ничего нельзя знать наверняка.

– Угости его еще, прежде чем просить, – пробормотал Лео по-испански.

Я бросил взгляд в его сторону. Откуда он знал, что я говорю по-испански? Во время службы в армии я выучил несколько фраз, но это ни в какое сравнение не шло с тем, как я говорил и понимал язык сейчас. Похоже, не я один не терял старых знакомых из виду.

Он отхлебнул из своего бокала и уклончиво пожал плечами. Затем мотнул подбородком в сторону армейского священника. Тот стоял рядом со мной и с улыбкой наблюдал за разгулом, царящим в роскошном зале. Я бывал здесь раньше не раз, часто по заданию Рикардо. Многие люди приходили в знаменитый бар, намереваясь хорошо провести время и не более того.

Генри подался вперед и прокричал заказ для нас троих бармену, который энергично кивнул, одновременно принимая заказы у полдюжины других посетителей. Я восхитился его умением работать в таком режиме. Священник взглянул на нас и усмехнулся. Мне показалось, что у него было не так уж много друзей, и он хотел завести новые связи.

Я ожидал, что он окажется скучным, чопорным и угрюмым. Но Генри был весел и разговорчив – весьма странно для британца – и почти пьян. Бедняга слишком много улыбался и оказался чересчур доверчив. Бармен пододвинул к нам еще три бокала, наполненные до краев, и я поколебался.

Я уже выпил два.

– А оружие обязательно? – Священник икнул. – Нам здесь точно ничего не угрожает.

– Я никуда без него не хожу, – сказал я.

Лео наклонился и придвинулся к оружию, висевшему у меня на бедре.

– Его револьвер все еще у тебя? После стольких лет?

– Чей? – спросил Генри, с интересом разглядывая револьвер.

– Генерала Гордона, – тихо ответил Лео, прежде чем поднять свой бокал в торжественном салюте.

– Генерала Гордона?– благоговейным шепотом переспросил Генри.– Это его оружие?

Я напряженно кивнул и потянулся за бокалом. Не раздумывая, сделал большой глоток.

– Но как он у вас оказался? – выпалил капеллан. – Я слышал, генералу отрубили голову…

– Еще по стаканчику? – вмешался Лео.

– Нам только что подали выпивку, – запротестовал Генри.

– Что-то подсказывает мне, что нам понадобится еще, – сказал Лео, встревоженно посмотрев на меня. Конечно, он знал всю историю моей позорной службы в армии. Меня вышвырнули вон до того, как я успел высказаться или попрощаться с остальными. Не то чтобы меня это волновало – хотя для Лео, пожалуй, я словно растворился в воздухе.

Но даже тогда мне казалось, что он бы понял, пусть даже никогда и не смог бы открыто встать на мою сторону. Это уже не имело значения, потому что теперь он был рядом.

– Как говорится, пей до дна, – произнес Генри, без конца икая.

Мы подняли бокалы. Если идти, то до конца.

* * *

Который, черт возьми, час? Лицо Лео расплывалось у меня перед глазами. Пение становилось все громче. Господи, как громко! Но я отвоевал для нас больше места в баре. Победа.

– Разве ты не собирался кое о чем попросить Генри? – прорычал Лео мне в ухо.

– Точно, – поморщился я.

Он рассмеялся. Его лицо раскраснелось, опрятности как не бывало.

Генри отошел в другой конец бара, затем вернулся с новой порцией пива. Он постоянно держал в руках полную кружку. Этот человек состоит из пива?

– Я должен жениться! – крикнул я.

– Что? – рявкнул Генри.

– Я ДОЛЖЕН ЖЕНИТЬСЯ! – проревел я в ответ. – ТЫ ПРОВЕДЕШЬ ЦЕРЕМОНИЮ?

Он моргнул и положил руку мне на плечо, расплескав напиток.

– Конечно! Я ненавижу похороны.

– Это повод для виски, – сказал Лео, а затем издал тихий, печальный смешок. – Новой порции виски, – исправился он.

Внутри разлилось облегчение. У меня будет капеллан. У меня будет священник!

И у меня будет Инес.

Слава богу.

Я поднял бокал и погрузился в забвение.

* * *

К тому времени, как мы, спотыкаясь, вышли из бара, в холле царила тишина. Лео сделал пару шагов, прежде чем прислониться к одной из огромных гранитных колонн. Все мои конечности двигались как на шарнирах, а вот в голове стоял настолько густой туман, что за каждой мыслью приходилось буквально охотиться.

– Он согласился? – спросил я, пытаясь вспомнить точные слова капеллана. Генри ушел час назад. Может, раньше. Внутри висели деревянные часы, но я перестал на них смотреть.

Лео кивнул, а затем поморщился.

– Разве ты не помнишь, как кричал, что женишься?

– Что? Нет. – Это было бы крайне глупо. Никто не должен знать о наших планах. Любой мог пойти с новостью к известному Рикардо Маркесу.

– Тебя поздравил почти каждый, кто был в баре, – заявил Лео. Я стоял в нескольких шагах от него, но все равно чувствовал запах крепких напитков в его дыхании.

Комната поплыла, чувство тревоги усилилось. Я сглотнул, чтобы избавиться от кислого привкуса на языке. Мы молча смотрели, как вереница посетителей покидает бар: одни крепко держались на ногах, другие шли пошатываясь, а некоторых несли друзья. Я вполне гордился тем, что до сих пор стоял ровно.

– Скройся, – резко сказал Лео, не сводя глаз с толпы, идущей всего в нескольких метрах от нас.

Я юркнул за колонну, подальше от входа в бар. Всмотрелся в людей.

– Не двигайся, – прорычал Лео.

Но было слишком поздно – я уже заметил своего бывшего капитана. Судя по тому, как он свирепо посмотрел на Лео, было совершенно ясно, что он видел нас вдвоем – возможно, даже втроем с капелланом.

Лео резко свистнул, и я услышал, как несколько человек подошли ближе, смеясь и громко разговаривая. Я обошел колонну и с удивлением обнаружил его в окружении солдат. Некоторые из них угостили меня не одним бокалом. Я знал, что Лео надеялся заслонить меня их мощными телами от зорких глаз капитана, но это не сработало.

Он приблизился, и солдаты выпрямились, а некоторые бросились ко входу в отель. На униформе капитана виднелись ряды лент и медных значков, которые ярко сияли в мерцающем свете свечей. Оценивающий взгляд светлых глаз капитана скользнул по мне, губы неодобрительно сжались. Он заметил мои пыльные ботинки и мятую рубашку, а также давно не стриженные волосы. И учуял запах алкоголя.

– Уитфорд, – сказал он. – Я слышал, ты заходил в клуб.

Я решил держать рот на замке.

– Ты все еще работаешь на Рикардо, – произнес капитан. – Он знает, что ты собираешься жениться на его племяннице?

Кровь отхлынула от моего лица.

– Я так и думал, – ответил капитан с холодной улыбкой. – Ты совсем не изменился, Уитфорд. – Капитан покачал головой, на его суровом лице отразилось презрение. – Твой отец не заслужил это. – Он переключил внимание на Лео, который все еще держался за колонну, чтобы не упасть. – Увидимся утром.

Капитан ушел, расправив плечи и выпрямив спину.

У меня в ушах грохотало.

– Откуда он узнал, что она племянница Рикардо?

Лео расхохотался.

– Ты сам сказал это в баре, идиот.

Черт возьми. Теперь уже ничего не поделаешь – нам с Инес придется пожениться раньше. Если кто и хотел испортить мне жизнь, то это был человек, который донес на меня военному судье.

Только распрощавшись с Лео, я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной с верхней площадки лестницы. Я запрокинул голову, во рту пересохло, в глазах все плыло. Я споткнулся на первой ступеньке и едва удержался на ногах. Силуэт показался мне знакомым.

Потребовалось около минуты, чтобы очертания обрели четкость. Это была молодая девушка, выражение ее лица было трудно прочесть. Изумление? Ужас? Она отвернулась и быстро зашагала прочь, туго завязывая пояс халата на тонкой талии. Темные кудри рассыпались по плечам. Наконец-то я узнал ее.

Инес.