Читать книгу Сахарная вата - Жаклин Уилсон - Страница 9

У меня появилась надежда, что мама в самом деле изменит свое решение. Она останется здесь и забудет про свою Австралию.

На следующий день она приостановила свои суматошные сборы и отправилась на консультацию к адвокату. Зайти в его офис вместе с ней мне не разрешили. Пришлось остаться в приемной и присматривать за Тигром. Сидеть у меня на коленях он не пожелал и вместо этого принялся шустро ползать повсюду на четвереньках и хватать своими липкими ручонками стоящие на полках своды законов в солидных кожаных переплетах. Секретарша пыталась сюсюкать и щебетать с ним, но Тигр не был расположен к таким нежностям. Вскоре он заревел во весь голос, и ревел до тех пор, пока из офиса адвоката не появилась мама. У нее был такой вид, будто она сама готова зареветь.

– Можно подумать, что мне делать больше нечего, как только шастать по адвокатам и выслушивать их увертки! – взорвалась она в ту же минуту, как только мы вышли на улицу. – Мы купили билеты, уладили все дела, мы не можем больше попусту терять время! Стив должен приступить к работе в сиднейском отделении фирмы уже в этом месяце. Отпустить его одного я не могу, ему нужна моя помощь, а там, не дай бог, появится еще какая-нибудь глупая молоденькая девица, начнет строить ему глазки и кружить голову. Что мне делать?

Мама посмотрела на меня так, словно это я во всем виновата.

– Почему ты упускаешь такой фантастический шанс, Флосс? Я сошла с ума, когда позволила тебе навязывать мне свои условия. Слушай, ты едешь с нами, хочется тебе этого или нет!

– Как ты это себе представляешь, мама? Украдешь меня и унесешь под мышкой? Или собираешься запихнуть меня в один из чемоданов?

– Перестань чушь молоть! – закричала мама, схватила меня за плечи и сильно тряхнула.

– Ты тоже прекрати навязывать мне свои условия! – огрызнулась я. – Эй, ты делаешь мне больно! Я уже сказала, сказала, сказала, что не поеду. Я остаюсь с папой.

– Но почему ты так хочешь с ним остаться?

– Я люблю его.

– Больше чем меня?

– Я люблю вас обоих! – крикнула я и заплакала. – Мама, я нужна ему.

– Значит, тебя больше заботят его чувства, чем мои? Ну и ладно, оставайся с ним. Больше я тебя уговаривать не буду. Довольна? – отрезала мама.

Ни довольна, ни счастлива я, разумеется, не была. И мама тоже. Это становилось невыносимо. В один день мы могли с мамой без умолку болтать обо всем подряд, как две лучшие подруги, назавтра же становились огрызающимися друг на друга смертельными врагами.

День накануне отъезда мамы, Стива и Тигра выдался особенно суматошным. Мама то обнимала меня, то буквально через секунду принималась на меня кричать. Но когда настала ночь, мама оставила Стива одного в их огромной двуспальной кровати, окруженной со всех сторон последними незапакованными коробками, и забралась на мою узкую односпальную постель. Мама крепко обняла меня, а я прижалась к ней. Обе мы в ту ночь почти не спали. Мама рассказывала истории из моего детства, а я рассказывала ей о том, что собираюсь сделать, когда стану взрослой. Мама обнимала меня так сильно, словно боялась отпустить хоть на секунду.

Утром за мной приехал папа в своем фургоне, чтобы забрать мои пожитки. Я всегда любила ездить на этом большом белом фургоне, мне ужасно нравилось сидеть на высоком сиденье рядом с папой и смотреть сверху на дорогу. Но я заметила, как покачал головой Стив, разглядывая на фургоне вмятины и облупившуюся местами краску. Папа это тоже заметил, но не подал виду и даже пожал Стиву руку и пожелал удачи на новом месте. Потом папа погладил по голове Тигра и наконец неуклюже обнял маму.

– Давай останемся друзьями, Сэл, – сказал он. – Клянусь, что позабочусь о Флосс. А ты наслаждайся своей новой жизнью в Австралии, только не забудь при этом вернуться домой, крошка.

Мама всегда терпеть не могла, когда папа называл ее крошкой, но сегодня она лишь испуганно шмыгнула носом и тоже обняла папу.

Когда мои родители обнялись, у меня перехватило дыхание. Может быть, хотя бы сейчас, в самую последнюю минуту, они поймут наконец, что на самом деле любят друг друга. Но затем мама освободилась из объятий, и момент был упущен.

Теперь пришла очередь обниматься нам с мамой. И мы с ней обнимались, обнимались, обнимались… У меня сердце разрывалось от боли. Мне казалось, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

– Возьми это, Флосс, – сказала мама, протягивая мне конверт. – Здесь авиабилет до Сиднея с открытой датой. Ты можешь использовать его в любой момент в течение ближайших шести месяцев. Конечно, это довольно необычно, когда девочка в твоем возрасте летит одна на такое далекое расстояние, но стюардессы за тобой присмотрят. А можешь изменить свое решение прямо сейчас и улететь вместе с нами.

Мне захотелось обнять маму и сказать: «Да, да, да!»

Но я увидела лицо папы. Он кивал и пытался улыбнуться. После этого я уже не могла сказать «да». Я только грустно покачала головой и обещала не потерять билет.

Папа открыл дверцу фургона. Стив подсадил меня. Мама в последний раз меня поцеловала. А затем мы покатили прочь от моей мамы, моего дома, всей моей семьи…

Я махала и махала рукой даже после того, как фургон завернул за угол. Потом я сгорбилась на сиденье и зажала руками рот, чтобы не издать ни звука.

– Все в порядке, милая. Поплачь, если хочется, – сказал папа. – Я знаю, как это все для тебя ужасно. И как ты будешь скучать по маме. Я тоже по ней скучаю, несмотря ни на что. Но через шесть месяцев она вернется, а это время пролетит моментально, даже не заметишь. Ах, если бы мне удалось выиграть в лотерею! Мы бы тогда сели с тобой в самолет и слетали на пару недель в Сидней – просто проветриться. Да, если я выиграю в лотерею, сразу же решатся все наши проблемы. – Тут папа тяжело вздохнул. – Я так неловко чувствую себя, малышка Флосс. Наверное, я должен был настоять, чтобы ты полетела с мамой.

– Я хочу быть с тобой, пап, – пробормотала я, хотя в данный момент не была так уж уверена в этом.

Мы приехали в кафе. Папа отпер его и принялся готовить чай и кофе, хотя особого смысла в этом я не видела – в кафе не было ни одного посетителя, даже Билли Щепки, Старого Рона или мисс Дэвис.

– Пожалуй, я все-таки закрою кафе. Сомневаюсь, что до обеда сюда хоть кто-нибудь заглянет, – сказал папа. – Пойдем, детка, прогуляемся слегка. Куда бы тебе хотелось пойти?

Куда! В том-то и штука, что на самом деле мне ничего не хотелось. Мы с папой побродили немного по городу, поглазели на витрины магазинов – совершенно бесцельное занятие, если вспомнить, что у папы в кармане не было ни гроша. Папа начал было фантазировать, что бы мы с ним купили, если бы он выиграл в лотерею, но мне, честно говоря, совершенно не хотелось поддерживать эту игру.

– Я полагаю, новый муж твоей мамы мог бы купить тебе любую из этих вещей. Для этого ему было бы достаточно всего один раз взмахнуть своей кредитной карточкой, – вздохнул папа.

– Мне ничего из этого не хочется, – ответила я.

– Ах ты, моя милая, – горячо воскликнул папа. – В жизни нет ничего дороже самых простых радостей, ты согласна со мной? Знаешь что, пойдем-ка мы с тобой в парк, покормим уточек. Тебе это всегда нравилось, правда?

«А не слишком ли я стала большой, чтобы уточек кормить?» – подумала я, но вернулась вместе с папой в кафе, где мы набрали целую сумку зачерствевшего хлеба, и поплелись в парк, хотя к этому времени начал накрапывать дождь.