Читать книгу Мизерере - Жан-Кристоф Гранже - Страница 19

– Мак «Power PC G4», – прошептал Волокин, выглядев компьютер в темной квартире. – Более известный как «G4». Устаревшая модель. – Он опустил ставни и включил компьютер. – Пусть загрузится.

– Справишься с макинтошем?

– Справлюсь. «Пи-си» или «мак» – мне без разницы. Кому что нравится. Но шансов нет ни у кого. Ни у компьютера, ни у пользователя.

– Ты так хорошо сечешь в компьютерах?

Волокин кивнул. Свет от компьютера выгодно оттенял его черты, подсвечивая глаза снизу, словно две перламутровые капли. Пират, нашедший свой клад.

– Я прошел выучку в Германии, у лучших хакеров Европы. У ребят из «Хаос Компьютер Клаб».

– Что за ребята?

– Компьютерные гении. Они называют себя «галактической общиной» и борются за свободу информации. Стараются показать обществу уязвимость высоких технологий. В Германии они много раз взламывали банковские сети. Но всегда возвращали деньги на следующий же день.

– Как ты с ними познакомился?

– Они помогли нам в одном расследовании. Искали нескольких педофилов и вышли на Берлин. С их помощью мы выследили подонков в Сети. Я же вам говорил: ахиллесова пята извращенцев – их компы. В них сохраняются все следы поисков и контактов. Я ночами отслеживал фотографии и видеозаписи в Интернете через децентрализованные сети. Киберохота – лучшее оружие против педофилов.

Касдан встал у него за спиной. Он чувствовал, что ему все это уже не по зубам. Картинка на рабочем столе у Гетца изображала соляную пустыню, белую и бескрайнюю. Наверное, чилийский пейзаж.

– Вход в компьютер не запаролен. Уже неплохо. Иначе нам бы туго пришлось. Пришлось бы везти его в мастерскую, чтобы покопаться в потрохах.

Касдан недоумевал. На экране как раз открылось окно, требующее пароля. Волокин понял его замешательство:

– Пароль, который он запрашивает, нужен для работы в системе, чтобы просмотреть папки Гетца. А это совсем другое дело. Его я могу обойти.

Он скинул куртку и застучал по клавишам. В своем черном костюмчике, слишком плотной рубашке и ложном галстуке он смахивал на брокера, который понятия не имеет о непреложных правилах своего круга, в частности о дресс-коде. А больше всего он походил на молодого принарядившегося крестьянина, сошедшего со страниц новеллы Мопассана.

Касдан наблюдал за ним. Выйдя на пенсию, он было увлекся Интернетом и заранее радовался всему, что сможет извлечь из своего нового знания. Но вскоре разочаровался. Виртуальный мир оказался подобием информационного фастфуда: поверхностным, лишенным каких бы то ни было оттенков и глубины. «Отчуждающая машина», как говорят марксисты. Теперь он использовал Интернет как старый добрый Минитель: заказывал через него книги и DVD.

– Что ты сейчас делаешь? – спросил Касдан.

– Перехожу в режим «shell».

– Пожалуйста, по-французски.

– Язык программирования. Для компьютера человеческий язык – всего лишь набор символов. Кажется, будто он понимает французский, он запрограммирован, чтобы создавать такую иллюзию, но он считывает только цифры, да и те в двоичной системе исчисления…

Касдан смотрел, как по экрану бегут строки, написанные шрифтом «курьер». Сами буквы выглядели более тонкими и хрупкими, чем в обычных шрифтах. Вспомнился фильм «Матрица». Братьям Вачовски удалось обыграть сходство между языком информатики и восточной каллиграфией.

– Ну и как?

– Я создал конфигурационный файл. Что-то вроде «суперпользователя», который обойдет обычных пользователей, чтобы получить доступ к списку файлов.

Воло перезагрузил компьютер. Снова зашумел кулер, и на экране всплыла табличка с требованием пароля. На этот раз русский набрал несколько букв. Компьютер послушно выдал список иконок.

– Теперь я перехожу к корню программы. Компьютеры похожи на генеалогические древа. Надо пройти по цепочке поддиректорий, вставленных одна в другую: система, программное обеспечение, файлы…

Замелькали, множась на глазах, колонки файловых имен.

– Документы, созданные и сохраненные Гетцем. Тексты, картинки, звуки…

С безумной скоростью по экрану проносились аббревиатуры, цифры, буквы. Строчки изгибались и вертелись, как сорняки на ветру.

– Как ты можешь это понимать?

– Я и не пытаюсь понять. Я фильтрую. Пропускаю через программу, которую скачал из Интернета. Это как сеть, которая находит ключевые слова, даже зашифрованные, используемые педофилами.

По экрану все еще бежали символы. Время от времени Волокин останавливал список и открывал какой-нибудь документ. Затем мельтешение продолжалось с новой силой.

– Твою мать, – прошептал он. – Пусто. Этот мак – комп примерного чилийского музыканта. Даже мейлы выглядят чистыми. Говнюк был чрезвычайно осторожен.

– Напоминаю, что пока Вильгельм Гетц считается жертвой. Пожилым шестидесятитрехлетним человеком, которому прокололи барабанные перепонки.

– Вы забываете, что он был под прослушкой. Вы же сами сказали.

– Мы даже не знаем, кто и почему его прослушивал. Ты сам вдруг взял и решил, что Гетц был сексуальным извращенцем.

Волокин снова застучал по клавишам:

– А теперь займемся его обращениями в Интернет. Как правило, это настоящая золотая жила.

– Допустим, Гетц посещал сайты педофилов. В таком случае он ведь сразу бы стер все следы своих манипуляций?

– Ну конечно. Да только в компе ничего не сотрешь. Это просто невозможно, понимаете?

– Нет.

– Предоставить эту функцию пользователям значило бы косвенно дать им доступ к фундаментальным основам системы. К исходному коду. Тому, на котором работает жесткий диск. Так вот, этот код – одна из самых охраняемых в мире тайн. Иначе кто угодно создаст собственный диск, и рынок информационных услуг рухнет. В компьютере все происходит лишь на поверхности. Для пользователя создается видимость, будто он стирает свои данные, но это простая уступка ограниченной человеческой логике. В мире алгоритмов, в глубинных слоях бинарных структур все сохраняется. Навсегда.

– Это касается даже мгновенных соединений? Не дольше одного клика мыши?

Волокин улыбнулся и развернул монитор к армянину:

– Какого угодно. При любом соединении компьютер создает то, что мы называем временным файлом. Он сохраняет и выводит на экран каждую страницу, к которой обращается пользователь. Вам кажется, что вы заходите на сервер, а на самом деле машина уже сохранила копию, и вы видите только ее.

Он снова защелкал клавишами.

– Эти временные файлы архивируются в ячейке памяти, и их всегда можно извлечь, зная волшебное слово.

– Язык «shell»?

– Нет. На этом этапе с компьютером разговаривают с помощью особого алфавита – аски-кода. Это уже другой уровень. Кажется сложным, но на самом деле во все эти операции легко врубиться. Касдан, чтобы разговаривать с железом, надо говорить на его языке. И следовать его логике.

Стук клавиш. Новые символы на экране.

– Временные файлы. Сохраненные в порядке посещаемости. Сайты, на которые вы заходите чаще всего, в верхней части списка и готовы к использованию. Я пропущу эти файлы через свою поисковую программу. Тысячи педофильских сайтов опознаны и сохранены. Нам известны их адреса, их коды и ключевые слова… Проклятье.

– Что?

– Я снова ничего не нахожу. Ни сайтов для геев, ни даже заказа на «виагру». Быть того не может.

– Почему не может?

– Вы что, никогда не заходили на порносайты?

Касдан не ответил. У него в мозгу замелькали названия сайтов: «Big Natural Tits», «Big Boobies Heaven». He хотелось бы ему, чтобы Волокин вздумал покопаться в его «макинтоше».

– У меня есть кое-что в запасе, – сказал Волокин. – Иноды.

– Что-что?

– Компьютер – словно город. Каждый файл – как дом со своим уникальным адресом. Это и называют инодом. Я расшифрую документы через их инод, а не через имя, которое всего лишь фасад. Как правило, чтобы спутать следы, те, кому есть что скрывать, создают несколько документов с одним и тем же именем. Пустые скорлупки оставляют на виду, а настоящий, компрометирующий файл – в недрах памяти компьютера.

Волокин напечатал несколько строк одних цифр. На экране появился очередной список. Касдан попытался урезонить парня:

– Воло, мы же говорим о безобидном престарелом музыканте. Трудно представить, чтобы он создавал виртуальные обманки…

– Повторяю: педофил – зверь сверхосторожный. Он чувствует себя изгоем. И знает, что большинство людей мечтают об одном: отрезать ему яйца. Тут поневоле станешь компьютерным гением.

По экрану все еще бежали символы. Касдану мерещилось, что он пытается продраться сквозь непроходимые джунгли. Зато Воло явно оказался в своей стихии. Со сдержанной яростью он стучал по клавишам. В нем чувствовалось напряжение охотника, знающего, что зверь неподалеку, но боящегося его вспугнуть.

– К чертям собачьим!

– Ничего?

– Да какое там. Гетц наверняка учился у специалистов. Он неуловим.

– А ты не преувеличиваешь?

– Педофилы всегда заодно. Держатся друг за друга. Один специалист обучает других, и дальше по цепочке. Доверьтесь моему опыту.

Он наклонился и засунул руку в свою сумку.

– Остается последнее средство.

Волокин высоко поднял блестящий диск и тут же сунул его в дисковод.

– Программа восстановления. Нечто вроде зонда, который погружается в самые глубины компьютера. Те, что называются нижним уровнем. Она сканирует нутро компьютера и восстанавливает все, что считалось стертым. Это скоростная программа, ее применяют при задержаниях.

Компьютер урчал, словно мотор. Казалось, дуновение вентилятора гонится за ним, стараясь охладить его и не дать взорваться. Выскочили новые списки. Каждая строчка в них начиналась вопросительным знаком:

?uytéu§(876786ⁿöàn ;tnièrpuygf

?hgdf654! »à)89789789ç(Ôv jhgjhv

?kjhgfjhgdg5435434345

?iuytiuyY64565465RC

?yutuytyutzftvcuytuyw

Волокин прошептал, словно исподтишка заглядывая в сокровенную жизнь спящего чудовища:

– Компьютер никогда не стирает. Он просто освобождает место для новой информации. Чтобы расчистить пространство, он отодвигает предыдущий файл, скрывая его первую букву, отсюда и вопросительные знаки. Остальная часть заглавия не меняется, и нам нетрудно их распознать.

Касдан уставился на строчки, все как одна начинавшиеся вопросительным знаком. Он не представлял, что можно отыскать в подобной тарабарщине. Но парень, похоже, знает, что делает. Под звуки вентилятора текли секунды.

Армянин спросил, также понизив голос:

– Что ты нашел?

– Все то же безобидное дерьмо. Гетц просто святой.

– Может, так оно и есть? Что, если он просто коротал время между музыкой и воспоминаниями о родине? Пусть даже он предавался необычным утехам со своим любовником.

– Касдан, вы старше меня. Вам известна человеческая натура. Вильгельм Гетц был гомосексуалистом. Насер у него не первый и не единственный. Педики горячие, как печка. А здесь ни следа его контактов. Я нахожу только одно объяснение: он пользовался другой машиной. В другом месте.