Читать книгу Не исчезай - Женя Крейн - Страница 55

1

Еда – опьянение, насыщение, наслаждение.

Так мало отпущено радостей. Рассвет за темными окнами не виден. Вечная спешка, утомляющий душу труд… Чужие люди, чужой язык, серые небеса. Темнеет рано. Надо успеть сделать все те же дела. Заботы старят, радости мало. В динамике трудной жизни оставались ей лишь мелкие утехи одиночества. Вместо наркотиков, транквилизаторов писательница L употребляла еду. Да-да, успокаивая плоть. Для успокоения ноющей души, для облегчения несостоявшейся жизни удовлетворяла живот свой. То есть ела. Заедала тревоги, обиды. Заедала досаду, недовольство жизнью. Каждый день клялась себе сесть на диету. Каждый день нарушала данное обещание – лишить себя еды означало лишиться радости.

Еда веселит тело, душу. Еда – насыщение. Насыщение, замутнение. Одурманенное, запеленутое, смутное состояние, наркотическое опьянение. Еда – наркотик. Еда – есть спасение. Набить живот, наполнить тело, успокоить душу. Заморить червячка, задурить змея, заморочить тревогу, заполнить пустоту. Пустота сосет, давит. Пища наполняет, успокаивает. Забывается боль, замаливаются грехи, утомляется, успокаивается мятежный, жадный, требовательный дух. Одурманенное едой, утомленное наполнением, успокоенное насыщением, тело расслабляет охват, отпускает душу. О, какая беззащитность и слабость, какая безмерная усталость сиротливой души…

Желание любви – это желание души, сердца. Жажда сердца неутолимая, жгучая. Но насыщение приходит через тело, и душа умолкает. На время.

Вот тогда-то, «на сытый желудок», к ней и приходит любовник – поэт, мечтатель, философ, – чтобы возлечь или витать рядом с телом, питать утомленный дух. Поэт приходит к напоенному пищей телу.

Придумаю тебя, думала она. Войду в твой мир, впущу тебя в мой. Я – вот она, раскинутая на покрывале, поверх простыней. Ты – витающий надо мной. Поэзия, время, мысль. Жажда тела и жажда души. Где граница? Где твой дуализм, Фрост? Войди и витай. Будь и твори. Пребудь.

2

Он витал. Она заедала печали. Рыдала в тиши, беззвучно, бесслезно. Он входил – приходило отдохновение.

Заповедник, Бостон и его окрестности; застывшая, замурованная культура, замороженная история. Пространства, наполненные – чем? Холодом, отчуждением, прежней историей, в которую нет входа, но и выхода нет из этой природы, этих дорог. Озера, леса, маленькие дома-дачки, каменные дома-виллы, чужая страна, так напоминающая порой Карелию. Северо-восток.

Фрост, воспевший эти края, родился в другом месте. Нашел ли он здесь дом, свое место в мире? Судьбу обрел или убежище от невзгод? Невзгоды настигали. Она знала, что он утратил. Но нашел?.. Равноценен ли подобный обмен? Роберт – добрый, раздражительный, велеречивый, хмурый, озлобленный. Этот климат, эти леса, озера, словно в зеркале, отражались в его душе. Широта, щедрость. Холод, сдержанность. Дожди и снег. Закрытость, зажатость людей. Роберт? Был ли он таким или был другим? Эгоист, но широкий, щедрый порой. Прямодушный. Все же, как крестьянин, хитрый, недоверчивый, по-детски непосредственный… Мудрый, задумчивый, болтливый. Погруженный в себя. Заботливый, любящий. Прекрасный отец маленьких детей, который затем становился трудным, недоступным, высокомерным, поучающим – стоит лишь этим детям подрасти. Загадочный, странный, помпезный.

3

Вечный актер, подросток, ребенок. Ничейное дитя. Кто он? Чужим прошлым не насытить, не успокоить душу: сырая, давящая, каменная ноша; размытые картинки прошлого. Чужие домыслы, даты; развалины старого дома на дальнем холме.

А дом, что это такое – дом? Разве она знала… Роберт сказал – это такое место, где тебя должны принять. Если вернешься, тебя должны принять, кто бы ты ни был, кем бы ни был… Есть у нее такое место? Не знала. Если она уйдет, изменится, станет хуже или лучше, примут ли ее, если вернется? Не знала, не смела предполагать.

Раб слова или страж слова? В услужении или на страже… На страже слова, то есть человеком созданного мира… чтобы мир сохранить, укрепить словом – чтобы мир не развалился? Пока бредут люди по миру словно бы слепые.

Актер, поэт. Определение поэта? Провидец. Одержимый или просветленный? Кем был именно этот поэт? Сказано, одним дана радость, другим – свет. В радости, но во тьме. Со светом, но безрадостно. Не было у него света. Была ли радость?

Не знала она, не могла знать.

4

Книги подобны еде, насыщают и наполняют. Подозревала: такое наполнение нужно только тому, у кого внутри, в душе, пустота. Ни у кого никогда не встречала она подобной жажды слова, книжной жажды. Или у нее болезнь? Никто столько не читает, только Люба. Муж смеялся: «Ты всеядная! Тебе можно подсунуть без разбору все – женские романы, какие-нибудь неудобоваримые трактаты. У тебя голод?» Это он придумал глупые слова «книжный голод». Но привык. В конце концов, когда читала, не приставала к нему, оставляла в покое.

Люба помнила еще со школы слова о том, что всему хорошему человек обязан книгам. Фрост сказал лучше – он обязан книгам абсолютно всем. Фермер-поэт, учитель, философ. А она? Женщина – живая, полная плоти. Он – ушедший, уснувший, утомленный жизнью, жизнь познавший; учитель, возлюбленный, любовник, возлюбивший слово.

Услышать, возлюбить, быть услышанной, быть любимой. Разве это много? Кому дано? Не ей – ей дано одиночество, но и это немало. Возлюби одиночество, оно вернет тебе сторицей; одиночество – это плодоносное древо.