Читать книгу Не исчезай - Женя Крейн - Страница 59

Томпсон подарил читателю нового Фроста – не мыслителя, поэта-фермера, нет! Жестокого самодура. Впрочем, кто хочет лезть в личную жизнь поэта? Оказалось, многие. Столько охотников подсмотреть, выловить запрятанное между строк. И вот уже в постели поэта собралась веселая компания.

Кэй Флоренс Джонстон – дочь Роберта Джонстона, священника епископальной церкви, шотландца по происхождению. Позвольте представить: Кэй Моррисон – жена утонченного интеллектуала Тэда Моррисона, «бостонского брамина», директора «Буханки хлеба». Случайность ли: любовник-поэт – тезка отца Кэйтлин? Он называл ее «Кэй» (созвучно английской букве «К»). Госпожа К словно сошла со страниц «Процесса» Кафки. Так же постоянна, неизменна – в изменчивости своей. Нуждалась ли в нем, как нуждалась она, Люба? Ревностью к прошлому наполняли ее эти старые фотографии, книги, сетевые находки. Кто ты, Кэй? Поймала ли в свои сети набычившегося, упрямого, с гривой седых, редеющих волос поэта, спеленала путами любви? Это он думал, что любви, страсти. Страсти или нужды? Или – заботы, зависимости, побега от отчаяния. Было или не было? Кэй уверяет – ничего не было, абсолютно все – измышления одинокого старика. Но сожгла все письма, бумаги.

Томпсон упрямо твердит – было. Твердит в статьях, воспоминаниях. Обделенный женой, Роберт познал тайну истинной страсти в объятиях любовницы. С Элинор – не вкусил! Вот и в этом предательство. Память ее предал. Меня он тоже предаст? (Люба жадно выискивает информацию, не смеет спросить, тоскует ли поэт по своей Эгерии, милейшей, дражайшей своей Августе, Венусте – ценитель латыни, греческого, он дарил ей, драгоценной, мудрейшей Кэй, изысканные, классические имена.) Сомнения терзают Любу. Не хочет предательства, даже если не будет ее уже среди живых, посмертно. Хочет владеть этим «после». Понимает, по меркам того времени стариком был – можно ему простить, можно. Люба вновь думает о себе, о чаяниях своих. Не смогла бы жить, быть в подобных обстоятельствах. Но… Как же Гриша, муж верный? Сын?

Джеффри Майерс, автор книги о Фросте, сумел добыть сведения, за которыми охотились многие: дочь Кэй, Энн, не простила, не забыла. Продала ли, отдала секреты матери, вспомнила обиды, нанесенные отцу? Детские обиды – навсегда. Тэд Моррисон ревновал жену. Но Фрост – не единственная жертва, были другие. Возможно, именно поэтому Кэй не пожелала оставить мужа, уйти к Роберту. Дети страдали. (Бобби, старший брат Энн, помнит все «безумие», ложь, предательство еще более отчетливо, ведь он был старше.) Но не простим ли мы, потомки, читатели? Кэй спасла Роберта, выпустила на волю из темницы хаоса, исступленного самобичевания, алкогольного саморазрушения. Помогла, внушила чувства, подарившие вдохновение, возможность писать. И разве не стала богаче жизнь ее детей рядом с великим Фростом?

Биографы Фроста состязаются в изобретательности, изыскивая новые факты, доказательства: психопат, романтик, страдалец, гений, дитя эпохи, монстр, жестокий деспот, нежный отец, любящий муж? «Трудно будет собирать биографические данные в моих стихотворениях, – писал Фрост, – за исключением того, что все они были написаны одним человеком, проживающим к северу от Бостона». Его бурная жизнь не нуждается в преувеличениях. Столько драмы, боли в этой судьбе – невосполнимость потерь, неистовство исканий. Он не был послушным, не желал проторенной стези. Не умел ладить с другими людьми. Но по ночам на кухне, при свете настольной лампы, писал стихи; мы же продолжаем их читать. Остальное – история.