Читать книгу Сеньора - Жозе де Аленкар - Страница 7

Наступило время завтрака. Девушка и ее компаньонка разместились за столом. Благодаря своей природе и воспитанию Аурелия была умеренна в еде. Это, впрочем, не означает, что она относилась к числу девушек, которые напоминают бабочек, питающихся цветочным нектаром, и считают приемы пищи чем-то недостаточно утонченным и слишком приземленным.

Напротив, Аурелия понимала, что хорошее питание необходимо для красоты и что без него здоровый румянец ее щек исчезнет, а губы лишатся улыбки, подобно тому как увядают нежные лепестки роз. Поэтому за едой девушка не смущалась; она полагала, и не без основания, что во время трапезы ее белые зубы, подобные жемчужинам, не теряют блеска, а губы не утрачивают приятного цвета, когда она подносит к ним дольку фрукта.

Однако на этот раз Аурелия не соблюдала привычной умеренности; хотя она не любила острого и только иногда выпивала несколько капель ликера, теперь она решила попробовать все специи и приправы, какие только были в доме, и завершила трапезу бокалом хереса.

Дона Фирмина, сама не забывая позавтракать, наблюдала за девушкой и все больше убеждалась в том, что в жизни Аурелии произошло некое значимое событие, которое лишило ее свойственного ей спокойствия. Дона Фирмина считала, что это было одно из тех событий, которые оказывают сильное воздействие на любую восемнадцатилетнюю девушку, особенно если она предоставлена самой себе. Вдова не сомневалась, что гордая Аурелия влюбилась, и ей не терпелось узнать имя счастливца, завоевавшего сердце королевы высшего света, столь же обожаемой, сколь холодной и безразличной к своим поклонникам.

Дона Фирмина перебрала в памяти события вчерашнего вечера, стараясь вспомнить, не появлялся ли на балу какой-нибудь незнакомец, в которого Аурелия могла бы влюбиться с первого взгляда. Но подобный юноша ей не вспомнился, и она решила, что по необъяснимой причине сердце Аурелии покорилось одному из ее давних поклонников, над которым раньше она лишь насмехалась.

Будучи не в силах сдержать свое любопытство, вдова, рискуя рассердить девушку, обратилась к ней, чтобы начать разговор, а потом направить его в нужное русло и узнать то, что интересовало ее больше всего.

– Вы сегодня необыкновенно красивы и веселы, Аурелия! Не знаю, возможно ли это, но вы превосходите саму себя!

– Может быть, и так!

– Я говорю как есть. Послушайте, Аурелия, девушки прихорашиваются, когда готовятся к балу, на котором хотят встретить кого-то особенного. Вы же сегодня красивее, чем на любом балу. Прежде я никогда не видела вас столь прекрасной. В этом точно есть какая-то тайна…

– Хотите узнать ее? – спросила Аурелия, улыбаясь.

– Я не настолько любопытна, – сказала вдова, заметив ироничную улыбку Аурелии.

– Я решила уйти в монастырь.

– Воля ваша!

– Но моим монастырем будет не что иное, как свет, к которому мы с вами принадлежим, потому что ни в одном другом монастыре от меня не станут так строго требовать самоотречения и усмирения чувств.

Опровергнув серьезность своих слов звонким смехом, Аурелия покинула столовую, оставив одну дону Фирмину, пораженную тем, что столь богатую и красивую девушку, которая является предметом всеобщего обожания, посещают такие мысли и что она высказывает их, пусть даже в шутку.

Аурелия села за письменный стол из дерева арариба19, украшенный позолоченной бронзой, и написала письмо в несколько строк. Она сложила исписанный лист бумаги, поместила его в конверт, расплавила сургуч и запечатала письмо, намеренно делая все это очень аккуратно и сосредоточенно. Либо ее письмо предназначалось тому, кто был ей особенно дорог, либо, проявляя подобную старательность, она стремилась заглушить сомнения, охватившие ее, когда она выполняла свое намерение, в котором прежде была уверена. Написав адрес на конверте, девушка достала из потайного ящика стола сандаловую шкатулку, инкрустированную слоновой костью.

В ней среди писем и засушенных цветов Аурелия нашла визитную карточку, пожелтевшую от времени. Девушка достала ее и убрала в бархатный бумажник, который положила в карман платья.

Она зазвонила в колокольчик, и тотчас в комнату вошел слуга. Аурелия с непринужденным видом передала ему письмо, сказав коротко и резко, словно боясь отступить от принятого решения в последний момент:

– К сеньору Лемосу! Срочно!

Отдав это распоряжение, Аурелия почувствовала такое спокойствие, которое наступает в душе, когда в ней унимаются бури. Наконец она решила вопрос, от которого зависела ее жизнь; не полагаясь на волю случая и не позволяя водовороту светской суеты увлечь себя, она нашла в себе душевные силы, чтобы взять происходящие события под свой контроль и распорядиться собственным будущим так, как она считала нужным.

Именно поэтому Аурелия обрела спокойствие, вновь придавшее ее красоте нежное выражение смиренной печали.

Дона Фирмина, как это обыкновенно бывало, ждала решения Аурелии относительно того, как они проведут утро. В обязанности доны Фирмины не входило ничего, кроме как угождать девушке, составлять ей компанию и выполнять любые ее пожелания и капризы. За это компаньонка, помимо уважительного к ней отношения, ежемесячно получала неплохое жалование, которое откладывала на тот случай, если для нее снова наступят трудные времена, подобные тем, что ей пришлось пережить после смерти мужа.

– Аурелия, сегодня вы предпочитаете остаться дома?

– Может быть. Но, если у вас другие планы, я не желаю, чтобы вы отказывались от них из-за меня.

– Вы хотите побыть одна?

– Мне есть чем занять время. У меня появилось одно серьезное дело! – ответила девушка с улыбкой.

– Вы уже решили исполнить какой-нибудь обет?

– Нет. Скорее это мой постриг.

Аурелия засмеялась, и как раз в тот момент слуга объявил о приезде сеньора Лемоса, которого он тотчас пригласил в комнату.

– Ваше послание застало меня в пути – я ехал в Ботафого20; Жозе остановил меня, когда я был на проспекте Машадо. И вот я к вашим услугам, Аурелия.

Сеньор Лемос, невысокий старик, чрезмерной тучностью не отличался, но был круглобоким, словно китайская ваза. Несмотря на полноту, ему были свойственны живость, резвость и подвижность, которые подчеркивали неутомимый задор, читавшийся в его маленьких блестящих глазках. В нем сразу можно было узнать одного из тех весельчаков, которые никогда не прочь от души посмеяться.

После того как Лемос, приходившийся Аурелии дядей, получил в суде официальное право опеки над ней, произошел один примечательный случай, который определил, какими будут отношения между опекуном и подопечной. Старик хотел, чтобы девушка жила вместе с его семьей. Однако Аурелия не согласилась и заявила, что будет жить в собственном доме с компаньонкой доной Фирминой Маскареньяс.

– Учтите, дорогая, что вы еще не достигли совершеннолетия.

– Мне восемнадцать лет.

– Только по достижении двадцати одного года вы получите право самостоятельно принимать решения и распоряжаться своим будущим.

– Вы так считаете? Что ж, тогда я обращусь в суд, и мне назначат другого опекуна, который будет более сговорчив.

– Как вы намереваетесь этого добиться?

– Я найду аргументы, которые заставят судью прислушаться ко мне.

Принимая во внимание решительность, с которой девушка произнесла эти слова, Лемос подумал, что с его стороны будет благоразумнее не идти против ее воли. Мысль о том, что Аурелия обратится в суд с просьбой о назначении ей другого опекуна, Лемосу нисколько не нравилась. Он понимал, что у богатых и красивых девушек быстро появляются влиятельные покровители.

Поприветствовав Лемоса, дона Фирмина сразу ушла, оставляя Аурелию наедине с ее опекуном. Как бы ни хотелось компаньонке присутствовать на встречах, во время которых Лемос отчитывался перед Аурелией об управлении ее имуществом, это было невозможно, потому что, проявляя крайнюю осмотрительность, девушка никого не посвящала в то, что она называла «своими делами».

– Прошу вас, дядюшка! – сказала Аурелия, открывая створку двери, ведущей в элегантно обставленный кабинет. В центре него располагался овальный стол из клена, покрытый синей тканью с алой бахромой. На столе стоял серебряный поднос, на котором находились чернильница и прочие письменные принадлежности.

Когда Аурелия вслед за дядей хотела зайти в кабинет, у входа в столовую появилась Бернардина, старушка, которую девушка поддерживала деньгами. Бернардина скромно стояла в дверях и ждала, пока Аурелия позволит ей войти.

Заметив ее, Аурелия с вопросительным взглядом приблизилась к ней.

– Я хотела заглянуть вчера, – шепнула старушка. – Но меня разобрал ревматизм… Мне нужно сказать вам, что приехал тот, кого вы ждали.

– Я уже знаю!

– Ах! Кто же вам рассказал? Он вернулся вчера около полудня.

– Проходите! – Аурелия оборвала разговор, указывая старушке на коридор, ведущий во внутренние залы. Сама же она вошла в кабинет и изнутри закрыла за собой дверь. Лемос заметил это и, судя по серьезному виду Аурелии, понял, что их встреча имеет особое значение.

«Что же она задумала на этот раз?» – подумал Лемос.

Аурелия села за стол и предложила дяде расположиться в кресле напротив.