Читать книгу Проклятие шамана - К. Дж. Чарльз - Страница 3

Жаркой летней ночью в тесном пустом кабинете в Лаймхаусе, в нескольких переулках от удушающего зловония реки и в трех домах от местного притона, Люсьен Водрей, граф Крэйн, изучал счета. Он предпочитал проводить вечера иначе, но, поскольку его предпочтения сейчас не учитывались и работу в любом случае следовало выполнить, он старательно занимался делом.

Граф просматривал счета искусным взглядом китайского торговца, пытаясь выявить даже не сам факт кражи, а место ее возникновения. Если он не сможет его найти, это будет говорить о том, что его посредник в Шанхае либо гораздо умнее, либо честнее, чем думал о нем граф, но Крэйн никогда не считал этого человека честным.

Металлический кончик пера царапнул бумагу. Это было дешевое перо без изысков, под стать заурядному столу для переговоров и невзрачным канцелярским принадлежностям на нем. В комнате вообще ничего не указывало на богатство, за исключением костюма Крэйна, превышавшего по стоимости все здание.

Как Люсьен Водрей, торговец и отчасти контрабандист, он заработал достаточно денег, но его неожиданное возведение в ранг пэра принесло ему, помимо титула, целое состояние. Теперь он стал одним из самых завидных холостяков Англии в глазах тех, кто не знал или предпочитал игнорировать его репутацию, приобретенную в Китае. И в этот самый вечер он пропустил три частных приема, на которых мог бы встретить три десятка дам, готовых с великим энтузиазмом занять место графини Крэйн. На комоде в его апартаментах осталось несколько дюжин визитных карточек, приглашений, запросов на займы и просьб о деловых встречах: увесистая пачка laissez-passer[1] в высшее общество.

Он мог бы заполучить любую красавицу Лондона, войти в круг самых уважаемых персон, занять свое место среди «Верхней Десятки»[2], обрести социальный статус, о котором мечтали многие, а некоторые готовы были пожертвовать всем. Он мог бы иметь все это, пошевелив одним лишь пальцем или если бы кто-нибудь заставил его это сделать под дулом пистолета.

Почти всю сознательную жизнь Крэйн провел в Шанхае, бок о бок с контрабандистами, проститутками, картежниками, убийцами, торговцами, пьяницами, шаманами, художниками, коррумпированными чиновниками, нищими мандаринами, поэтами, завсегдатаями притонов и прочими отбросами, и граф любил этот потный, живой, опьяненный мир. Частные приемы и первоклассные ужины с людьми, чьи достижения в жизни сводились к их знатному происхождению, не шли ни в какое сравнение с ним.

Поэтому Крэйн отклонял или игнорировал приглашения, ведь по сравнению со светским вечером выяснение того, где именно кто-то подрезал его партию сычуаньского перца, представлялось более стоящим занятием.

Хоть и не столь стоящим, как стремление вернуться к одной персоне с янтарными глазами, чье стройное, гибкое, восхитительно податливое тело лишало графа сна по ночам. Но прямо сейчас это не представлялось возможным: маленький дьяволенок снова сбежал на работу.

Неуловимость Стивена стала чем-то новым для Крэйна, который всегда считал, что избавляться от любовников сложнее, чем их находить, и у которого никогда еще не было партнера, работавшего больше, чем он сам. На самом деле проблема заключалась в его собственной праздности; будь дни графа более насыщенными, он бы меньше размышлял о том, чем занят Стивен, но, чтобы это изменить, создав серьезный бизнес, потребовалось бы придерживаться обязательств перед Англией, а Крэйн не мог заставить себя на это пойти. Не тогда, когда его торговый дом процветал в Шанхае, где жизнь протекала проще, комфортнее и веселее.

Разумеется, в Шанхае не было бы Стивена, но, справедливости ради, и в Лондоне его сейчас тоже не найдешь. Маг исчез два дня назад, не сказав ни слова, и он вернется, когда ему будет удобно.

Что вполне разумно. Стивен – свободный человек, у него есть обязанности, на фоне которых международный бизнес Крэйна выглядел пустой забавой. Они оба работали, и, поскольку Крэйн никогда не терпел любовников, которые ожидали, что он отложит ради них свой бизнес, он вряд ли собирался требовать подобное от Стивена. Графа просто раздражало, что на этот раз положение вещей изменилось – что это Крэйну приходилось ждать, пока Стивен появится в соответствии с собственным непредсказуемым расписанием, и что в качестве извинения за свое отсутствие он предложит лишь кривоватую, дерзкую улыбку.

Мысль о неотразимой лисьей ухмылке любовника на мгновение заставила Крэйна задуматься о более интересном применении его письменного стола. Он пришел к выводу, что эта чертова штуковина, несомненно, развалится на части под давлением их тел, как только он доберется до этого маленького сукина сына, и на этой мысли граф наконец заметил, где не сходятся цифры в отчете посредника.

Крэйн признал, что попытка неплохая и кражу основательно продумали: весьма достойно для посредника и вполне терпимо для Крэйна, как часть грамотно организованного бизнеса. Он удовлетворенно кивнул. Мужчина мог бы стать отличным работником.

Крэйн потянулся за следующим счетом, когда в дверь громко постучали.

Поскольку граф знал, что в восемь вечера, кроме него, в здании никого не было, он проигнорировал звук, хоть тот и звучал назойливо. Раздался еще один, более настойчивый стук. Затем кто-то позвал Крэйна в приоткрытую створку окна за железной решеткой.

– Водрей! Водрей! То есть Крэйн. – Гость заглянул в окно. – Вот ты где. Nong hao[3].

– Nong hao, Рэкхем, – ответил Крэйн и прошел к двери, чтобы впустить товарища внутрь.

В Китае Тео Рэкхем был кем-то вроде друга, еще один англичанин, предпочитавший высшему обществу изгнанников. Рэкхем сам практиковал магию, хоть и не очень мощную, но именно он познакомил Крэйна со Стивеном Дэем несколько месяцев назад.

– Какой приятный сюрприз! Как поживаешь?

Рэкхем ответил не сразу. Он побродил по комнате, разглядывая карты, пришпиленные к оштукатуренным стенам.

– Так это твой офис? Должен сказать, я думал, что ты выберешь местечко получше. – Он казался почти оскорбленным.

– А что не так с этим?

– Оно в Лаймхаусе.

– Мне нравится Лаймхаус, – парировал Крэйн. – Как и тебе.

– Ты не прав. Здесь никому не нравится. Отвратительное место. – Крэйн приподнял бровь, но не стал ничего спрашивать. – Грязное прибежище воров, бандитов и сумасшедших, – продолжал Рэкхем. – Будь я богат, ноги бы моей не было в этой проклятой части города.

«Где бы ты тогда брал очередную дозу?» – мысленно спросил Крэйн.

Он заметил, что у Рэкхема слегка расширены зрачки, но это в равной степени могло указывать на недавнее использование магической силы или же на употребление запрещенных веществ, хотя на самом деле графу было все равно, так что он не стал выносить приговор.

Рэкхем, похоже, затаил обиду.

– Ты ведь богат. Так почему ведешь себя так? Почему не посещаешь грандиозные приемы в Вест-Энде, вместо того чтобы вкалывать в доках Лаймхауса?

– Временами я на них бываю. Но я не могу вести там дела. Мой бизнес здесь, а не в Сити, и уж тем более не в Вест-Энде.

– Я вообще не понимаю, зачем тебе вести бизнес. У тебя и так достаточно денег.

В голосе Рэкхема определенно слышалась нотка обвинения.

Крэйн пожал плечами.

– Честно говоря, мне скучно, и вечера в Вест-Энде это никак не изменят. Мне нужно чем-то заниматься, а торговля – это то, в чем я хорош.

– Почему тогда не вернешься в Китай? – спросил Рэкхем. – Если тебе так наскучила Англия, почему ты все еще здесь?

– Юридические проблемы. Мой отец оставил дела в чудовищном состоянии. Потребуется целая вечность, чтобы все решить, к тому же объявились мои дальние кузены, требующие свою долю. Но какое тебе до этого дело?

– Никакого. – Рэкхем провел носком изношенных ботинок по плинтусу. – Я полагаю, твои проблемы больше не повторялись?

– Ты имеешь в виду то, что произошло весной? Нет. Все улажено.

– Дэй с этим разобрался.

– Да.

Крэйн попал под воздействие колдовства, убившего его отца и брата; Рэкхем познакомил графа со Стивеном Дэем, чья работа заключалась в устранении случаев злоупотребления магией. Крэйн со Стивеном оказались на волоске от смерти, прежде чем маг сумел все завершить зрелищным проявлением силы. В тот день умерло пять человек, и поскольку Люсьен понятия не имел, стал ли этот факт общеизвестным или же Стивен предпочитал скрывать подробности, то просто добавил:

– Он действовал весьма эффективно.

Рэкхем фыркнул.

– Эффективно. Да, можно сказать и так.

– В течение недели он трижды спасал мне жизнь, – добавил Крэйн. – Я бы даже назвал его компетентным.

– Он тебе нравится, не так ли?

– Дэй? Довольно приятный малый. Но почему ты спрашиваешь?

Рэкхем сосредоточился на разглаживании каких-то бумаг на краю стола Крэйна.

– На прошлой неделе ты был с ним у Шенга.

– Верно, – согласился Крэйн. – Ты ведь знаешь, что я выкупил тридцать процентов доли этого заведения? Тебе следует как-нибудь зайти туда со мной. Может, сегодня вечером, если у тебя нет других приглашений?

Рэкхем, который никогда не отказывался от бесплатного ужина, ничего на это не ответил.

– Как Дэй отнесся к китайской еде?

Крэйн подавил усмешку при воспоминании о знакомстве Стивена с сычуаньским перцем.

– Думаю, она его слегка напугала. Но это не помешало ему все съесть. Никогда еще не встречал никого, кто бы так много ел.

– Часто обедаете вместе?

– Угощал его пару раз, в качестве благодарности. Но в чем причина такого интереса? На самом деле, мой дорогой друг, если тебе нужна какая-то конкретная информация, ты с Дэем знаком лучше меня.

– Мне известно, что он такой же, как ты, – произнес Рэкхем.

– Как я, – спокойно повторил Крэйн. – Разумеется, сходство поразительное. Глядя на него, я будто в зеркало смотрю.

Рэкхем не сдержал улыбки. У Стивена рыжеватые кудри в противовес гладким, незаметно подернутым сединой светло-русым волосам Крэйна и бледная кожа по сравнению с загаром графа; магу двадцать девять лет, тогда как Люсьену уже тридцать семь, Стивен выглядит моложе своего возраста, к тому же он еще и значительно ниже Крэйна.

– Я не имел в виду внешность, – Рэкхем пустился в излишние объяснения. – Я говорил о… ну, ты понимаешь. У него те же склонности. – Он переключился на шанхайский. – Любовь к шелку. О, перестань, Водрей. Я знаю, что он предпочитает мужчин.

– В самом деле? – Крэйн не собирался вести подобные разговоры ни с Рэкхемом, ни с кем-либо еще. Только не в Англии, где подобное считалось позором и могло привести к многолетнему заключению в тюрьму. – И ты просишь меня оценить вкусы Дэя? Если так, я бы сказал, что это дело нас с тобой не касается.

– Ты обедал с ним у Шенга, – лукаво повторил Рэкхем.

– Я обедаю там со многими людьми. Пару недель назад водил туда Леонору Харт, попробуй найти и в этом нечто предосудительное. Если уж на то пошло, то я и тебя приглашал к Шенгу, и не припоминаю, чтобы дело зашло дальше рукопожатия.

Рэкхем покраснел от злости.

– Разумеется, нет. Я не такой, как ты.

– Или не в моем вкусе. – Крэйн позволил себе намекнуть на распутство и заметил, как Рэкхем с силой сжал челюсть. – Но, даже если бы все было иначе, мой дорогой друг, уверяю, я бы не стал рассказывать об этом всему миру. Так что я могу для тебя сделать?

Рэкхем взял себя в руки.

– Я знаю тебя, Водрей. Ты меня не обманешь, играя в добродетель.

– Я ни во что не играю. Но поскольку личная жизнь Стивена Дэя меня не касается…

– Я тебе не верю, – заявил Рэкхем.

– Ты только что назвал меня лжецом? О, можешь даже не отвечать. Я занят, Рэкхем. Мне нужно просмотреть еще кипу счетов и накладных, чтобы вывести на чистую воду своего посредника. Полагаю, ты пришел сюда не для того, чтобы делиться скользкими соображениями насчет наших общих знакомых. Так чего ты хочешь?

Рэкхем отвернулся. Его русые волосы уже тронула седина, а лицо осунулось и выглядело усталым, но своим поведением он напоминал графу угрюмого подростка.

– Я хочу, чтобы ты предоставил мне заем, – сказал он, уставившись в окно.

– Заем. Допустим. И о какой сумме идет речь?

– Пять тысяч фунтов, – с вызовом ответил Рэкхем, все еще не поворачиваясь.

На мгновение Крэйн потерял дар речи.

– Пять тысяч фунтов, – наконец медленно повторил он.

– Да.

– Что ж, я понимаю, что в долгу перед тобой, но…

– Вот именно.

– Но это немалые деньги. – Упомянутая астрономическая сумма равнялась десятилетнему доходу хорошо оплачиваемого клерка. – На каких условиях? Какие гарантии ты готов предложить?

– Я не продумывал условия. – Рэкхем повернулся, посмотрел на Крэйна и тут же вновь отвел взгляд. – Я думал, мы заключим… бессрочный договор. Без процентов.

Внешне Крэйн продолжал сохранять спокойствие, но уже ощутил, как по коже пробежало нервное напряжение, а в животе скрутился холодный узел, предчувствуя первый прилив ярости.

– Ты хочешь, чтобы я дал тебе пять тысяч фунтов, которые ты не собираешься возвращать? Зачем мне это делать, Рэкхем?

На этот раз Рэкхем встретился с ним взглядом.

– Ты мне должен. Я спас тебе жизнь.

– Ложь. Ты всего лишь организовал встречу.

– Я познакомил вас с Дэем. Ты мне должен за это.

– Но не пять тысяч фунтов.

– Ты должен их мне, чтобы я молчал о тебе и Дэе. – Губы Рэкхема побледнели, а кожа казалась липкой. – Мы сейчас не в Китае.

– Позволь внести ясность. Ты пытаешься меня шантажировать?

– Какое уродливое слово, – предсказуемо ответил Рэкхем.

– Тогда оно идеально тебе подходит, ты, бледнолицый обкуренный кусок дерьма. – Крэйн шагнул вперед. Он на несколько дюймов возвышался над Рэкхемом, и, хотя графа часто называли худощавым, в большей степени это была иллюзия, вызванная высоким ростом: люди, как правило, не осознавали, насколько он широк в плечах, пока не оказывались слишком близко.

Рэкхем только что это осознал и поспешил на шаг отступить.

– Не угрожай мне! Ты об этом пожалеешь!

– Я не угрожал тебе, никчемный трус, и не собираюсь этого делать. Просто сразу перейду к той части, где ломаю тебе руки.

Рэкхем отступил еще на пару шагов и поднял ладонь.

– Я нанесу удар первым и уничтожу Дэя. – Он направил на графа дрожащий палец. – Два года каторжных работ. Возможно, ты сможешь откупиться, но с ним будет покончено. Это позор. Дэя уволят. Я разрушу его жизнь.

– Как? Расскажешь, что мы вместе обедали? Иди к черту.

– Он вхож в твои апартаменты. – Рэкхем сдвинулся, чтобы поставить стул между собой и Крэйном. – Той ночью. Он зашел к тебе после Шенга и не выходил до десяти утра следующего дня, и…

– Ты следил за мной, – недоверчиво произнес граф. – Презренный ублюдок.

– Не трогай меня! Я могу сокрушить его, и я это сделаю, если ты хоть пальцем меня тронешь.

– Черта с два. Ты его боишься. Вот почему пришел с этим дерьмом ко мне. Заявись ты к Стивену, он бы пустил тебя на собачий корм, ты, мерзкая безнадежная пустышка. – Крэйн выплюнул последнее слово, худшее оскорбление, которое он мог нанести практику, со всем возможным презрением.

Щеки Рэкхема покраснели. На мгновение Крэйн подумал, что друг набросится на него, и готовился обороняться, но тот сумел сдержаться.

– Я знаю, чего ты добиваешься. – Голос Рэкхема дрожал от гнева. – Но это не сработает. Если ты на меня нападешь, мне позволено защищаться. Но до тех пор я не собираюсь применять магию, как бы ты меня ни оскорблял. Так что твой маленький дружок ничего мне не сделает. Знаешь ли, юстициарии тоже обязаны подчиняться закону, а содомия – это преступление, так что я могу говорить все, что мне вздумается, и он не сможет меня остановить, но, если хочешь, чтобы я молчал, лучше отдай мне мои деньги!

– Эти деньги тебе не принадлежат. Они мои. И я лучше потрачу их на юристов, чем дам тебе хоть одно пенни. А теперь прочь с моих глаз.

Взгляд Рэкхема стал диким.

– Я пойду к Совету. Расскажу про Дэя. И сообщу полиции. В прошлом месяце они уже арестовали баронета, арестуют и тебя. Им наплевать на фамилию и титул.

– Как и мне, – сказал Крэйн. – Так что советую тебе пойти попрактиковаться в вымогательстве с тем, кому не плевать на то, что ты скажешь. Убирайся. И передай привет Меррику при встрече.

– Меррику?

– Да. Мой слуга, помнишь его?

– Зачем мне встречаться с Мерриком? – прямо спросил Рэкхем.

– Ну, может, и не встретишься. Но однажды ночью в темном переулке, или возле глубокой канавы, или в подсобном помещении очередного притона, я думаю, что он тебя найдет. На самом деле я в этом уверен. А теперь проваливай и закрой за собой дверь.

Лицо Рэкхема побагровело – подельника Крэйна знали даже в самых темных закоулках Шанхая. Он попытался что-то сказать, но граф раздраженно отмахнулся от собеседника и вернулся к столу. Через несколько секунд Рэкхем выдавил:

– У тебя есть три дня, чтобы передумать. Ты отдашь мне деньги к пятнице, иначе я пойду к Совету и в полицию. И, если я замечу Меррика, я… я…

– Ты обделаешься и будешь молить о пощаде. – Крэйн взял следующий счет и принялся изучать его. – Но не волнуйся. Я попрошу Меррика удостовериться, что ты его не заметишь.

Рэкхем что-то пробормотал и выбежал. Крэйн подождал, пока хлопнет входная дверь, затем глубоко вздохнул.

Его еще никогда не шантажировали. Крэйна исключили из трех школ за аморальное поведение и выслали из страны в возрасте семнадцати лет за противозаконные предпочтения, но все это было частью открытого противостояния с отцом. И с тех пор он жил в Китае, где ни людские, ни божьи законы не проявляли интереса к тому, с кем он делил постель. Восемь месяцев в Англии не вселили в графа постоянное чувство страха, преследования и ужаса потенциального разоблачения, которые могли бы заставить его подчиниться требованиям Рэкхема.

Он, конечно, обдумывал этот вопрос до возвращения в Англию и еще до того, как корабль достиг Портсмута, решил, что, если когда-нибудь возникнет угроза ареста, он подкупит кого потребуется, внесет залог и на следующем же корабле вернется обратно в Китай. Ему бы даже не пришлось прикладывать много усилий, он бы не стыдился побега и, честно говоря, с радостью вернулся бы домой.

Но он принял это решение до появления Стивена. Неотразимого, изумительного, интригующего, чрезвычайно независимого Стивена, с его неумолимым чувством справедливости и множеством врагов.

Сейчас совесть не позволила бы сбежать и оставить Стивена одного. Граф чувствовал ответственность за происходящее.

Крэйн нахмурился, размышляя, к каким последствиям это может привести. Стивен, как и большинство мужчин с нестандартными предпочтениями в этой стране, вел себя осторожно и предусмотрительно, он заверял, что ему ничего не угрожает. Говорил, что предпочитает, как и любой здравомыслящий человек, избегать неприятностей, к тому же Совет Практиков закрывает глаза на проступки, не связанные с магией, и эксцентричную личную жизнь сотрудников, если это никому не причиняет вреда. Маг упоминал, что может воспользоваться магическими способностями, чтобы избежать проблем со светскими законами.

К сожалению, Крэйн прекрасно знал, что Стивен отлично умел врать, даже не раскаиваясь в этом. Он бы без угрызений совести солгал о грозящей ему опасности, а Рэкхем явно чувствовал, что у него есть достаточно доказательств, чтобы послужить серьезной угрозой для мага.

Стивен должен узнать об этом, и как можно быстрее.

Крэйн нацарапал нейтральную записку и написал на ней адрес Стивена, комнаты в маленьком пансионе к северу от Олдгейта. Сам граф никогда там не бывал и, вероятно, уже не будет, боясь разоблачения, но он не думал, что записка может разрушить жизнь Стивена, в противном случае это лишь докажет, что проблему с Рэкхемом необходимо решить как можно скорее. Иного способа связаться со своим неуловимым любовником у графа не было, поэтому он твердо решил отбросить тревожные мысли как можно дальше, запер кабинет и отправился на поиски экипажа и какого-нибудь развлечения.

Скорее всего, Меррик тоже находился где-то в Лаймхаусе, а если нет, то оставались друзья из Китая, но, чтобы их отыскать, Крэйну пришлось бы обойти огромное количество пабов и игорных домов, и в одиночку, одетым с иголочки, он бы не решился пойти на такой риск. Большую часть его английских друзей составляли школьные и светские знакомые, которые, несомненно, сейчас развлекались на одном из элегантных вечерних мероприятий, столь чуждых графу, поэтому, за неимением лучшего, он отправился в дальневосточный торговый клуб, более известный под названием «Трейдерс».