Читать книгу Саги Старой Пустыни - К. Рэд - Страница 5

…Я плавала в багровом тумане. Туман пульсировал, проникая в меня своими сгустками. И я уже не могла понять точно – был ли туман мною или это я была туманом. И звучал Голос. Голос задавал вопросы, и отвечать на них было самым важным делом в моей жизни. Важнее, чем воля клана. Важнее, чем заветы Матери. Важнее, чем я сама.

– Я не понимаю. Объясни мне. – Голос хотел узнать, почему слуги Ледяного Бога должны быть стерты с лица земли.

– Они уже не люди. Они саранча. Саранча, что сожрала Миср, доедает Куш и подбирается к границам Империи. Но ханский двор не видит этой опасности, как не видели ее и мы. Мы древний клан. Тысячу лет назад смотрела луна на пески пустыни – а мы уже выходили в прохладу ночи славить лик Матери, улыбающейся нам с небес. Приходили и уходили племена, рождались и умирали боги, а мы продолжали славить ту, что смотрит на нас из каждой утренней росинки, что помогает зерну землепашца вытянутся к солнцу из тьмы вспаханной нивы, что дает силы женщине зачать и родить дитя. Нас становилось все меньше, но мы продолжали хранить свои знания и творить свои ритуалы. По воле Великой Матери, имеющей власть не только над жизнью, но и над смертью, мы научились убивать. Сначала – чтобы защищать себя. Потом – чтобы продавать услуги быстрой и справедливой смерти тем, кто жил рядом с нами. Но только такой, которая увеличит справедливость в этом мире, а не уменьшит ее. Такой, которая не нарушит заветов Матери. Когда в Великую Пустыню пришли Ханы и стали строить империю, работы у нас почти не осталось. Тогда мы начали приезжать в приграничный Аксум, и предлагать свои клинки кушитам – у них по прежнему сильный мог безнаказанно обидеть слабого, глупец – умного, а воин – торговца. Постепенно почти весь клан перебрался в Аксум, лишь немногие остались в пустыне – смотреть за священными местами.

Все началось десять лет назад. Начали доходить слухи, что в Мисре появилась секта поклоняющихся Ледяному Богу. Они называли себя Верными и количество их быстро росло. Верные утверждали, что только их бог – настоящий, все же прочие либо выдуманы, либо являются злобными демонами. Сначала они вели себя тихо и понемногу их вера распространялась дальше – многие кушиты стали поклонятся Льду и даже в Аксуме появились их религиозные общины. А потом начали доходить вести, что как только в каком–либо городе или селении их объявится достаточное количество, ситуация резко меняется. Слухи были смутными, но некоторые говорили даже о истреблении или изгнании всех, отказавшихся уверовать в Ледяного Бога. В Куш потянулись беженцы с верховьев Нила. А потом это кровавое безумие захлестнуло Миср полностью. Верные захватили власть и их верховный жрец объявил страну закрытой для иноверцев. Когда слухи об этом достигли Колоэ, в пригороде которого жил наш клан, местные Верные одурели. Похватали оружие и пошли резать иноверцев. Нас они особо ненавидели – за то, что не обращаемся с женщинами, как со скотом, надо полагать. Своих–то женщин они за людей точно не считают. Ну, и местный их жрец пару месяцев назад лишился уха, после того, как решил покричать в нашем квартале, что Великая Мать – демоница, а мы все – прислужники джиннов. Верные тогда попытались было возмущаться и угрожать нам, но городской судья стал на нашу сторону и они притихли. Но ничего не забыли. Одним словом, свой погром они начали с нас. На следующий день подошли войска из Аксума, навели порядок, кого – четвертовали, кого – в колодки и на каменоломни, но для клана все уже было кончено. Нападение было внезапным, фанатиков было много. Они подпалили квартал с двух сторон и убивали всех, кто выбегал из огня. Был бы бой честным – мало кто из этой нечисти дожил бы до утра. А так… Спаслись только двое, да и то один умер от ожогов через два дня.

– А второй – это ты? Поэтому у тебя такая странная кожа – темная, с отливом в синеву, как небо в сумерках?

– Нет. Я была тут. В двух переходах от Зафарры – одно из самых священных наших мест. Я – страж при нем. Была… А что до кожи – это метка клана. Каждого из нас при посвящении натирают мазью, в которую Мать вливает темноту пустынной ночи. Если ночь принимает тебя и ты готов принять ночь – кожа темнеет. Навсегда.

– Ты сказала, что была стражем. Почему была? Разве ваше святилище здесь разрушили?

– Нет, конечно. Никто не может обнаружить святилище, пока страж не укажет дорогу и не отопрет дверь. Но теперь оно бесполезно. – даже среди убаюкивающего тумана я почувствовала, как внутри меня пульсирует боль и холодные пальцы отчаяния вновь и вновь сжимают сердце. – Старшая Сестра умерла.

– Старшая Сестра?

– Она была сосудом, вмещающим наши древние знания. Нитью, протянувшейся через поколения и тысячелетия. Ее тело менялось, но суть оставалась той же – это была именно та Сестра, что когда–то, когда мир был еще молод, первая увидела лик Великой Матери во всем, окружающем нас – живом и неживом. Первая воззвала к ней и первая среди смертных увидела ее, спустившуюся к нам с небес, воочию. Сама Мать оставила ее помогать нам, когда покидала нас. А эти грязные невежественные скоты убили ее! Уничтожили знания, что старше, чем Империя и Ханы, старше пирамид Мисра, старше садов Парсы. Без нее и ее знаний – клана тоже больше нет.

Нас осталось всего восемь человек. Мы собрались месяц назад. И спросили Мать о последней ее воле для своих пропащих детей, что не смогли сберечь частицу изначального, что была дана им в дар. И Мать ответила нам. «Верные должны быть уничтожены». И началась Охота…