Читать книгу Остров Понкайо: Стеклянный флаг - К. В. Холден - Страница 4

Судовой журнал № 3

28 июля, 2008 год (понедельник). 116 сутки дрейфа. Тихий океан.

Сегодня мой день рождения. Тридцатник. На этот случай Макс и Лола припасли пару кокосов, хотят вечером выпить за мое здоровье. С утра не было настроения, но потом Лола сделала мне подарок. Думал, она давно забыла о своем обещании, но днем она сама подошла ко мне и сказала, что выбрала для меня оберег и готова нарисовать его, если я все еще хочу. Я не хотел рисунок на морскую тему, но решил не обижать ее и согласился. Моим оберегом оказался ловец снов в виде головы льва. Перья вместо гривы, в глазах паутина, в которой задерживаются плохие мысли и дурные сны. Так сказала Лола. На плече смотрится здорово, мне очень понравилось. Никогда не думал о татуировке, но от такой не откажусь.

***

– Лола…

Кто-то погладил ее по щеке, убрал волосы за ухо и легонько потрепал за плечо.

– Лола, просыпайся, слышишь…

Девушка открыла глаза, но не сразу увидела Максима. Он светил фонариком в сторону, и его лицо было почти неразличимо. В каюте стояла темень, компьютер выключился сам, как всегда, когда работал от аккумулятора.

– Что случилось? – встревожилась Лола, приподнявшись на руке. Она так и уснула в одежде, не стелилась, даже не укрылась одеялом или пледом.

– Шторм идет.

– Шторм? – испугалась девушка. Внутри похолодело. – Но наша яхта не выдержит еще одного удара, тем более рядом с берегом. Вдруг ее перевернет или разобьет? Сильное там волнение? – Лола прислушалась к погоде за иллюминатором, но не уловила даже перестука волн о борта яхты. Плохой знак.

– За бортом пока штиль. Гедеон принял решение переехать на остров.

Максим приподнял пайол перед кроватью и вытащил из трюма смятый вещмешок.

– Собирай вещи. Сколько успеем, столько перевезем. Как сложишь одежду, накидай в другую сумку посуды с камбуза, ладно?

– Который час?

– Полтретьего. Сейчас зажгу свет. Готова?

– Да.

Он включил лампу над дверью. Лола зажмурилась.

– Максим, а ты что-нибудь нашел на той записи?

– Потом, Лола, все потом. В такую погоду никто никуда не полетит и не будет никого искать. Собирайся, мы тут, рядом, пакуемся.

Максим ушел. Лола соскочила с кровати, расправила бесформенный вещмешок и открыла дверцы небольшого шкафа. Когда со сборами было покончено, девушка закатала верхушку баула, защелкнула пластмассовые карабины и не без труда выволокла его из каюты. Несмотря на свои устрашающие размеры, он весил не больше, чем Лола могла унести, но на нижней палубе было очень тесно, диваны и столы стояли близко друг к другу, и требовалось приложить немало сил, чтобы протиснуться между ними с большой сумкой в руках.

Боковые столешницы в кают-компании опустили, но вещмешок все равно не пропихивался. Лола закинула его на диван, проскользнула сама и притянула сумку к себе.

С верхней палубы спустился Гедеон.

– Что ж ты не позвала-то?

Одной рукой он легко подхватил вещмешок.

– Я как раз к тебе шел. Мы там лодку грузим.

– Уже? – удивилась Лола. – Я так долго собиралась?

– Да нет, пока только наши вещи. Макс отвезет часть на берег, чтобы не забивать кокпит и не спотыкаться.

– Гедеон? – Девушка удержала брата за руку. – Насколько все плохо?

Он понял, что Лола спрашивает о надвигающемся шторме.

– Ну… – Гедеон поправил лямку вещмешка. – Пришел он вообще из ниоткуда. Атмосферное давление, температура – не поверишь, но показания не изменились. Если верить им, за бортом все зашибись.

– Так бывает?

– Нет. Ты же знаешь, барометр должен был показать колебания давления. Мы оба, я и Макс, следили за ним во время вахты. Все было нормально, пока я не увидел, что вдалеке сверкает, и не заметил мертвую зыбь на воде.

Лола прекрасно знала, что это означает. Легкое волнение поверхности океана при полном штиле всегда предвещает сильный ветер.

– Может, барометр неисправен?

– Я уже не уверен, осталось ли на яхте хоть что-то рабочее.

– А если яхту унесет или она перевернется?

Гедеон помрачнел. Судя по всему, он и сам об этом думал.

– Такое вполне возможно, – не стал он скрывать. – Но с этим ничего не поделаешь. Пусть лучше она перевернется без нас, верно? Мы заберем все необходимое и постараемся дождаться помощи на острове.

Лола хотела спросить его, нашел ли Максим что-нибудь на записи радиопереговоров, но решила отложить это на потом.

– Упакуешь посуду? – огляделся Гедеон. – Я пока перетаскаю сумки.

– Конечно. Максим уже сказал мне.

– Все брать необязательно. Сложи только самое нужное. Останется время, возьмем остальное.

– Жаль, нельзя забрать с собой опреснитель, – вздохнула девушка.

– Да, жаль. Но на острове есть источник пресной воды. Справимся.

Чуть замешкавшись, Гедеон шагнул к ней, притянул за голову к себе и поцеловал в лоб. Девушка проводила брата взглядом, в котором смешались испуг и плохие предчувствия. Вспомнилась роковая ночь, почти такая же, но холоднее, когда их нагнал злополучный шторм. Они пытались убежать от него, но не удалось. Лоле запретили подниматься наверх и снимать спасательный жилет. Когда рано утром все наконец закончилось, Максим первым спустился в кают-компанию. Он был весь белый, а глаза… Никогда она не забудет его взгляд в ту ночь, изумленный и не верящий, как у человека, который увидел потусторонний мир. Максим медленно спускался по трапу, мокрый с ног до головы, и едва держался за поручень. Лола видела, что его пальцы замерзли под ледяным дождем и не слушаются, не гнутся. Максим смотрел под ноги, будто с трудом различал ступеньки, не понимал, где находится, или не отвечал за свое тело. Только спустившись на нижнюю палубу, он наконец заметил Лолу, которая стояла у штурманского стола и в страхе наблюдала за ним. С трудом держась на ногах от усталости, Максим подошел к ней и молча обнял. Он был очень холодный, словно только что вышел из воды, где пролежал несколько часов. Он был как неживой. В эту минуту она подумала, что Гедеона больше нет. Его больше нет, а Максим пришел сказать ей об этом, но не знает, как это сделать.

Он отпустил ее – и чуть не упал мимо дивана. Лола помогла ему сесть. Она хотела задать вопрос, который нужно было задать, но не могла выдавить ни слова. По ступенькам за спиной раздались тяжелые шаги. Девушка обернулась и увидела Гедеона. Он появился с небольшим опозданием, быстро пересек расстояние, отделяющее его от сестры, крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб. Гедеон и Максим, оба они глядели на нее так, будто их не было несколько лет.

– Что случилось там, наверху? – спросила Лола спустя пару дней, рассказывая об этом Максиму. – Вы что-то увидели?

– Да, – глухо ответил Максим, как во сне. – Мачту. Падающую мачту. До сих пор не понимаю, как я успел увернуться. Гедеон сказал, я отскочил в ту самую минуту, когда он крикнул мне: «Макс, слева!» Но я ничего не слышал. Да и невозможно это – в такой вакханалии. Волны грохотали, еще и дождь с ветром в уши лил. Может, на какие-то доли секунды я все понял, увидев в проблеске молнии его лицо… Или просто чутье сработало, не знаю.

С переездом управились за полтора часа. Упаковывать пришлось только одежду и посуду, все остальное и так хранилось в сумках. С собой хотели взять лишь самое необходимое, но когда начали сортировать, выяснилось, что нужно все: инструменты, надувной плот, сигнальные ракеты и дымовые шашки, запас топлива (для динги) и все остальное. Ненужным оказалось только постельное белье и лишние сковородки и кастрюли. Основная проблема была в том, чтобы успеть перевезти все это до того, как ударит буря.

Когда отплывали, «Милену» уже болтало на волнах, а вдалеке все чаще сверкало и потряхивало. Звезды на небе исчезли за плотными тучами. Ветер набирал силу, воздух отяжелел из-за духоты и влажности, а океан становился все беспокойнее и злее. Костер на берегу еще горел. От сильных порывов ветра он вырос, раздулся и теперь хлестал своими огненными языками, как плетьми, рассыпая вокруг оранжевые искры. Света костра хватало, чтобы не тратить заряд фонарей.

Команда вытянула динги из воды, оттащила подальше в пальмовую рощу и закутала в брезент, закрепив его веревками и прищепками. Сделать больше они не могли, не было времени, ведь нужно было еще разобраться с горой сумок. Они нашли место на границе пальмовой рощи и джунглей, под злобное завывание ветра в спешке вырыли яму и быстро сложили в нее сумки. Сверху бросили пальмовые опахала и уложили оставшиеся поленья от срубленной для костра молодой пальмы. Получилось нечто вроде землянки на скорую руку.

С собой взяли рации, портативную солнечную зарядку с накопителем, две полуторалитровые бутылки с водой, компасы, фонари и еще кое-что. Все это вместилось в один небольшой рюкзак, плюс отдельная сумка с палаткой. Команда поспешила скрыться в джунглях, спасаясь от шквалистого ветра и грохота волн.

Место для ночевки выбрали в низине, подальше от деревьев. Вокруг переплелись толстые лианы, заросшие эпифитными мхами, разрослись пальмовые кустарники и огромные папоротники. Это все, что команда успела заметить в свете фонарей, пока устанавливала палатку.

Ветер гудел над островом и раскачивал кроны огромных деревьев. Казалось, это шумит сильный дождь, но гроза еще не подошла. Спать никому не хотелось. Сидели в темноте, слушали скрип веток и шелест зарослей, старались угадать, как далеко отсюда шторм и каким будет его удар. Как высоко поднимутся волны? Не перевернут ли они яхту? Выдержат ли джунгли напор ветра или придется искать другое укрытие?

– Камрад, боюсь, мы рано бросили пожитки. Лучше нам сразу найти пещеру или что-нибудь в этом роде, – заметил Максим. – Уйти на запад, вглубь острова.

– Мы можем пройти мимо десятка пещер и не заметить их в темноте, – раздался из темноты раздраженный голос Гедеона. – В таких зарослях мы рискуем провалиться под землю или увязнуть в болоте.

– Ты считаешь, мы недостаточно далеко от шторма? – спросила Лола.

– И хватит ее пугать! – строго добавил Гедеон.

– Он не напугал меня, – вступилась девушка за Максима. – Я спрашиваю, чтобы лучше представлять наше положение.

– Почему ты вечно относишься к ней как к маленькой? – поинтересовался Максим. – Она уже взрослый человек и вполне способна адекватно воспринимать информацию.

– По-твоему, я должен предоставить ее самой себе? И пусть сама отвечает за себя и за свою безопасность?

– Вовсе нет. Мы оба отвечаем за нее, но ты воспринимаешь это немного иначе и думаешь, что она совсем беспомощна. У тебя комплекс старшего брата. Попробуй хоть раз поговорить с ней как с равной – узнаешь много интересного.

– Пожалуйста, хватит, – попросила Лола. – Нам только ссоры не хватало. Обсудим это потом.

– Ладно, – легко согласился Максим. – И отвечая на твой вопрос: нет, я не считаю, что мы недостаточно далеко от шторма, но в такой ситуации чем дальше от берега, тем лучше.

– Мы и так долго шли! – процедил Гедеон. – И ты едва не свернул себе шею, когда твоя нога запуталась в лианах.

– Не свернул же.

– Максим, расскажи, что ты обнаружил на записи, – вмешалась Лола, пока друзья совсем не переругались. Максим не умел вовремя остановиться, а Гедеон не мог контролировать и сдерживать свои эмоции. Последнее время он был как оголенный нерв, на любой раздражитель реагировал остро, иногда почти враждебно.

– Ну, есть кое-что, хоть я и не вполне уверен… Ладно, на семьдесят пятой минуте один из пилотов спрашивает: «Что это там такое слева? Судно? Не могу определить». Ответ мы не разобрали, но я поигрался с каналами и частотами, и там было что-то вроде: «таких кораблей уже нет».

– Им что-то привиделось?

– Похоже на то. Слушай дальше. Примерно через пять минут Чарли-Дельта попросили перейти на аварийную частоту. Он не ответил, и почти двадцать минут после этого идут сплошные помехи. В них можно поймать едва уловимые переговоры между двумя пилотами. Из всего этого я сумел выцепить только несколько обрывков. Точнее, всего три: «это все не по-настоящему», «они не реальные» и «не ведись на это». И был крик. То ли «задел», то ли «сзади», то ли «залп».

– Я даже не знаю, что сказать, – призналась Лола.

– У самого в башке кавардак. Но это еще не все. На сто пятой минуте пилот первого самолета вызывает Фолк-Сиверс (я так понимаю, это авиабаза) и говорит: «Я вас почти не слышу. Прием все слабее. И не видно ничего». После этого он добавляет: «В тумане…» – но конец фразы мы не расслышали.

– Да, тебе еще показалось: «тени».

– Как выяснилось, услышал я верно, хоть и не всё. Пилот сказал: «тени людей». И добавил: «их там сотни».

– Где? Внизу?

– Да кабы знать. Кстати, вместо «говорит Гедеон» пилот действительно сказал: «Говорит Роланд». Я не знаю, почему нас троих одинаково заглючило в один момент, но на записи «Роланд», а не «Гедеон».

– Это очень странно, – задумчиво протянула Лола. – И было очень страшно, когда мы это услышали. Я думала, мне это снится.

– Да я сам чуть в осадок не выпал. На сто четырнадцатой минуте в ответ на вопрос Фолк-Сиверса «вы слышите меня?» кто-то начинает медленно считать от одного до десяти. В конце можно разобрать: «ухожу в сторону». Спустя одиннадцать минут Фолк-Сиверс говорит Чарли-Дельта следовать курсом сто восемьдесят, а это, как ты помнишь, на юг, но пилоты общаются между собой на фоне помех и не реагируют на сообщение. Мы тоже не поняли ни слова из их переговоров.

– Ты что-то поймал?

– Ага. Не знаю, кто это сказал, пилот первого самолета или второго, ответ был весь из хрипов и шипения, но слово «корабль» я уловил отчетливо. «Опять этот корабль». Так он сказал. Или что-то вроде того.

– Ничего не понимаю… Вы с Гедеоном говорили, что кораблями правильно называть только военные суда…

– Ну, определить точно, что они имели в виду, мы вряд ли сможем. Осталось самое интересное. Координаты. Ты не поверишь, Лола. Если у меня все в порядке со слухом, в чем я до сегодняшнего дня был уверен, мы должны были их увидеть или хотя бы услышать. Они пролетали совсем рядом. Наши координаты: пять градусов, пятьдесят три и пять минут северной широты и сто шестьдесят два градуса, двадцать восемь и пять минут западной долготы. Их координаты: пять градусов, пятьдесят две минуты северной широты и сто шестьдесят два градуса и шесть минут западной долготы.

Лола в изумлении молчала.

– Ты ошибся, – сухо бросил Гедеон.

– В координатах?

– В них точно, но я не удивлюсь, если и во всем остальном тоже.

– Гедеон, так ты уже слышал все это? Максим тебе рассказывал?

– Рассказывал, – проворчал Гедеон. – А толку?

– По-твоему, я все выдумал?

– В помехах и белом шуме можно услышать все что угодно: от церковного хора до голосов мертвых. На этом еще сеансы спиритизма устраивают. И тупые ведутся.

– Камрад, это же была твоя идея.

– Я хотел, чтобы ты просто убавил свист в конце и выцепил последнюю фразу, – с раздражением ответил Гедеон. – А не занимался поисками чертовщины. Держу пари, если прокрутить запись мне или Лоле, мы услышим совершенно другое.

– Отлично, потом послушаете и скажете. Я буду только за. Пара ушей – хорошо, а три пары – еще лучше. Между прочим, ты хотел не только последнюю фразу выцепить, но и координаты.

– С координатами ты ошибся! – стоял на своем Гедеон.

– Ладно, доберемся до ноута и проверим. Эх, надо было его с собой захватить… – Максим со вздохом растянулся у боковой стены палатки. – Послушали бы сейчас.

– Еще не хватало место в рюкзаке занимать.

– А что было в конце записи? – спросила Лола.

– Там было: «Снижаемся на воду. Мы опять вернулись назад».

– Но… получается, пилоты и впрямь должны были сесть где-то рядом, – сбивчиво рассуждала девушка. – Или координаты неверны.

– Или нас провели, как дураков, – сурово подметил Гедеон.

– Ты думаешь, кто-то пустил в эфир старую запись?

– Не знаю, но возможно все. Я бы не удивился.

– Но зачем это им? И кто они? – в недоумении спрашивала Лола. – Они ведь не могли узнать, что мы решили уехать.

– Если у них есть направленный микрофон для прослушки, то вполне могли, – бросил Максим из угла. – А шторм сыграл им на руку, задержал нас.

Повисшее молчание нарушил отрывистый лающий смех где-то наверху, в кронах деревьев. Джунгли никогда не спали. И птичий галдеж не смолкал даже в кромешной темноте. Сейчас он казался еще оживленнее, чем днем, когда над островом ярко сверкало солнце.

Лола потянулась к выходу.

– Ты куда? – спросил Гедеон, когда она проползла по его ногам.

– Вы слышите?

– Что там? – насторожились друзья, сразу сбавив тон.

– Ветер… ветер стих!

Они расстегнули палатку и высунули головы. Наверху в кронах трещали, вопили и щелкали невидимые птицы. Казалось, они ругались между собой или о чем-то спорили, а остальные пытались заглушить их крики другими звуками. Было только шесть утра, еще даже не начало светать. Гедеон включил фонарик и обвел джунгли узким лучом света. Дождь так и не собрался. Местность застыла неподвижно, лишь кое-где шныряли ночные зверьки, прыгали с ветки на ветку, шевелили плетями лиан и корнями орхидей, растущих прямо на деревьях. В темноте сбоку сверкнули маленькие желтые глаза. И еще одни, внизу, в плотных тенях низкорослой пальмы. На свет налетели мотыльки. Гедеон выключил фонарик и засунулся обратно в палатку.

– Будь я проклят, если понимаю, что все это значит, – в недоумении признался Максим.

– Может, это временное затишье? – задумчиво спросила Лола.

– Не похоже, – отозвался Гедеон.

– Тогда я беру помощь зала. А нельзя пойти на берег и проверить, как…

– Нет, – отрезал Гедеон, даже не дослушав до конца. – Никаких прогулок ночью.

– Уже утро.

– Дождемся рассвета и тогда уже пойдем на берег проверять яхту и все остальное. А пока постарайся поспать.

– Разве теперь уснешь…