Читать книгу Битва Цветов - Ka Lip - Страница 20

О визите господина Хон Мэя секретарь сообщила Петру Сергеевичу заранее. К моменту прихода корейца в кабинете уже был Глеб. Присутствие сына на этих переговорах будет не лишним. То, что кореец не просто так захотел встретиться с ним, Самойлов понимал. Слишком странные совпадения. Сначала непонятно с чего череда проблем: деньги со счета своровали, затем контейнеры с грузом исчезли. Самойлов ломал голову, кто мог так его подставить перед корейским партнером. И вот корейский партнер хочет с ним встретиться на следующий же день после пропажи Таисии. То, что его подставили перед корейцем, Самойлов знал, и то, что Таю похитили, тоже понимал. Он пережил девяностые и все эти моменты проходил, только сейчас не девяностые, а методы те же. Под него копают, хотят убрать и сделать это руками корейцев.

Он всю ночь осмысливал происходящее, но так и не пришел ни к каким вывода. Мысли о пропавшей дочери тоже не дали заснуть. То, что ее не будут убивать, он догадывался. Мертвая она не будет являться рычагом воздействия на него. А вот все остальное с ней могут сделать. Он не разрешал себе думать об этом остальном…

Когда в кабинет вошли четверо широкоплечих мужчин в строгих черных костюмах, а потом достаточно высокий для корейца парень, нереально дорого одетый и с тростью в руке, даже видавший все в своей жизни Самойлов потерял дар речи. Ранее он не видел Хон Мэя, для ведения дел это и не обязательно, но знал, что главе клана всего двадцать восемь. Дела Хон вел достойно, и Самойлову нравилось с ним работать. У него сложилось о Хон Мэе очень хорошее впечатление. Сейчас Петр Сергеевич увидел его вживую и был поражен. Мэй источал ауру опасности и власти. В его присутствии становилось неуютно. Лицо без эмоций, раскосые темные глаза, зачесанные назад черные как смоль волосы… только трость в руке оживляла его образ. Еще поражал стиль одежды Хон Мэя. Выглядел он очень дорого, и это ему шло. Этот образ крутого босса мафии: темный костюм, запонки на белой рубашке, галстук, начищенные до зеркального блеска ботинки.

Видно, и Глеб растерялся, не ожидая увидеть такого делового партнера.

Очнувшись, Петр Сергеевич вышел из-за стола и протянул руку.

– Рад приветствовать вас, господин Хон.

Хон ответил на рукопожатие, переведя взгляд на Глеба.

– Это ваш сын, преемник вашего дела?

– Да. Глеб Петрович Самойлов.

Глеб протянул руку Мэю.

Все расселись на диванах вокруг невысокого столика. Самойлов дождался, пока секретарша расставила чашки с кофе, фрукты и коньяк. Он видел, что девушка то и дело бросает взгляды на их гостя. И неудивительно: на такую ауру внутренней силы женщины сразу ведутся.

– Выпьем за ваш приезд, – Петр Сергеевич разлил по бокалам двадцатилетний Hennessy XO.

Самойлов видел, как Хон взял бокал, видел его кисть в татуировках и перстень-печатку на мизинце, и, нервно глотнув, выпил коньяк.

Мэй любил вкус этого коньяка. Он смаковал его, обдумывая, что знает Самойлов и что знает его сын. То, что Глеб знает больше, он сразу почувствовал, это на уровне инстинктов. При его приходе глаза Глеба забегали, пальцы нервно прокрутили ручку… и еще массу мелких моментов, из которых Мэй сделал вывод, что преемник Самойлова обладает большей информацией, чем сам Петр Сергеевич.

– Вы вчера что-то потеряли, – Мэй не считал нужным начинать это разговор с долгой прелюдии, – что то ценное… Я понимаю вас. В последнее время я сам стал слишком часто терять ценное для меня. Просто полоса невезения. Но я не верю в полосы невезения, – он посмотрел на Глеба, который, не выдержав его взгляда, отвел глаза. – Вам не стоит искать пропажу. Она сама вернется, как и мои потери вернутся ко мне.

Самойлов медленно разлил коньяк по бокалам и, ничего не говоря, выпил свой. Он так и знал, что Таю похитили. Он не сберег своего ребенка, он где-то просчитался, и его бизнес стал угрозой семье.

– Я верну вам деньги за повторную оплату неодима и верну стоимость пропавшего в море товара. Мне нужны сутки, чтобы осуществить перевод этих сумм.

На губах Мэя проявилось подобие улыбки. От такого оскала Самойлову стало не по себе.

– Мне не нужны деньги. Я ценю людей слова, и мои партнеры ценят меня как человека слова. Я им обещал поставку неодима. В Азии не принято не выполнять общения, а если их не выполняют, то извинения принимают кровью. Это вы в Европе считаете, что можно все решить переводом денег.

Самойлов опять налил коньяк и выпил его не чувствуя вкуса. Мэй ждал когда он поставит бокал на стол. Помедлив и смотря на побледневшего Петра Сергеевича Мэй произнес:

– Вы в двойном объеме поставите мне неодим с учетом проплаченных за него денег и пропавшего груза.

– Но это нереально! – Самойлов хотел встать, но взгляд Мэя пригвоздил его к месту.

– Все реально в этом мире, – в его голосе не было эмоций.

– Вы просите невозможного, – впервые за все время в разговор вмешался Глеб. – Я думаю, свою пропажу мы найдем сами, а вам мы ничего не должны.

– Глеб, замолчи! ¬– Петр Сергеевич видел мрак в глазах Мэя, именно мрак, то, что не оставляло шансов на пощаду. Такой не пощадит ни Таю, ни их всех. Глеб этого не понимал. Он вырос в другое время и верил, что полиция его защитит, и что разборки в бизнесе ведутся в судах.

– Неуважение к старшим – это так типично для европейцев. Нас воспитывают по-другому, – Мэй рассматривал Глеба. Впервые Глеб чувствовал, что не может выдержать взгляда.

– Мне нужно время… я не смогу быстро организовать отправку неодима в Корею. – Самойлов прикидывал, сколько всего придется сделать в авральном режиме.

– Я не спешу. – Мэй повертел трость в руке. Пасть монстра с хищническим оскалом завораживала. Самойлов оторвал от нее взгляд.

– Но когда я найду то, что потерял? – спросил Самойлов.

– Как только товар окажется в море. На этот корабль прибудут мои представители и будут сопровождать груз, чтобы с ним опять чего-нибудь не случилось. Как только мой представитель сообщит, что вы выполнили условия нашего договора, вам вернется потеря.

– Но на все это уйдет недели две…

– Не волнуйтесь, господин Самойлов, ваша потеря вернется к вам в целостности и сохранности.

Мэй встал и поклонился, как принято у его нации, а затем протянул руку для рукопожатия сначала Самойлову-старшему, затем Глебу. Руку Глеба он задержал на секунду дольше, чувствуя, как у того подрагивают пальцы. Мэй никогда не ошибался в людях и сейчас был уверен, что Глеб замешен в происходящем.

Более ничего не говоря, он направился к двери. Телохранители, все это время молчаливо стоявшие сзади него, моментально ожили. Двое пошли вперед, открывая перед Мэем дверь. Двое последовали за ним.