Читать книгу Сбежавшая жена - Карина Исаева - Страница 4

– Привет, сестренка! – бодро поприветствовал меня Заур, заходя в коттедж. В правой руке он держал ручку большого темно-коричневого чемодана, на плече красовался черный рюкзак, а левой он крепко меня обнял:

– Ты что тут делаешь? Я вообще-то Асламбека ждала с четырехчасовыми лекциями о нравственности в день, – отметила я, отвечая на объятия младшего брата. С таким ростом он, честное слово, должен был стать баскетболистом. Я еле доходила до его плеча. Небось за те пару месяцев, что мы не виделись, Заур успел и Асламбека перегнать:

– Я тоже очень рад тебя видеть, – улыбнулся младший брат на все 32. Из-за стресса во время экзаменов он сильно похудел, лицо покрылось красными точками. Впрочем, ничего удивительного. Как-никак Заур еще не преодолел переходный возраст:

– Для травмированной женщины ты выглядишь неплохо. Я думал, тебя тут с того света откачивают, – с усмешкой произнес Заур, оценивающе оглядывая меня с ног до головы. Я недовольно цокнула:

– Для выпускника, сдающего экзамены в штаты, ты тоже держишься неплохо, хотя, – пристально посмотрела на красные точки: – Твои прыщи со мной поспорили бы, – настала очередь Заура бурчать. При этом он принялся трогать руками свое лицо:

– Это из-за нервов. Ты случайно не знаешь какое-нибудь средство? Неприятно даже в зеркало на себя смотреть:

– Представляю, скольких девушек отпугнули твои прыщи, – я прыснула, а когда поймала сердитый взгляд брата, добавила:

– Самое эффективное средство – это избавиться от пристрастия к сладкому, заниматься спортом и наладить свой режим:

– Нормальный режим и занятия спортом тебе тоже не помешали бы, сестренка. Мама говорила, что ты ночью вообще не спишь, – заметил мой брат. Не успела я ответить, как наша беседа была нарушена мамой и Томой. Обе несли в руках пакеты с продуктами:

– Чего это вы встали прямо у входа? – мама одарила меня неодобрительным взглядом, всучила один пакет Зауру, второй – мне. Они с Томой прошли на кухню, мы пошли за ними:

– Кстати, Заур, это… – указываю пальцем на мачеху с целью официально представить ее брату, но он прерывает меня со словами:

– Не стоит, я уже понял, кто это, – в его взгляде затаилась обида, кулаки сжались, а на лице показалась усмешка. С грохотом уронив пакет на кухонный стол, Заур произнес:

– Мачеха, о существовании которой я узнал совсем недавно, да? – я так и не поняла, кому именно был адресован этот вопрос. Но следующие слова точно были адресованы Томе:

– Знаете ли, я бы сказал, что рад с вами познакомиться. Или что там еще принято говорить в таких случаях? Но отец всю жизнь учил меня не врать. Жаль, что при этом он забыл упомянуть о своей второй жене, – в его тоне звучала горечь. Тома замерла, в удивлении расширив глаза. Никто не ожидал таких слов от Заура:

– Заур, послушай меня, – встряла было мама, но брат заговорил, повысив голос:

– Послушать что? Очередную недоправду? Может, вы еще за дверью прячете третью жену отца? Или сводных братьев?! Знать не хочу, какого черта ты продолжаешь жить с этим предателем. И терпишь ее, – указал пальцем на Тому, чье лицо исказила боль. Не успела мама ответить, как брат развернулся и, громко хлопнув входной дверью, покинул коттедж. Мама и Тома синхронно приземлились на стулья. Я же выбежала вслед за младшим братом.

Что этот сопляк себе позволяет?! Какое он имеет право так себя вести при этой женщине? Ладно, он зол, его всю жизнь держали в неведении. Папа с мамой восхитительно изображали счастливый брак, а вместе с Асламбеком отлично скрывали существование второй жены отца. Тем не менее подобного знакомства Тома не заслужила. Она, черт возьми, осталась сиротой! И папа не мог поступить иначе. Уверена, к браку его побудили не личные цели или безразличие к маме, к нам, а лишь желание защитить и уберечь от неприятностей несчастную, одинокую женщину.

Пока я искала Заура вокруг дома, вспомнила свои эмоции, когда узнала о Томе. Разбитая машина, история детства и юности мачехи, неожиданный приезд Саида… Черт! Опять ощущаю чересчур сильное биение сердца:

– Заур! Где ты?! – кричу я. На веранде пусто. Оглядываюсь по сторонам:

– Кого-то потеряли? – чуть не подскакиваю от раздавшегося за спиной грубого мужского голоса. Что-то знакомое:

– Да, я искала своего… – хмурюсь. Вспомнила! Этот человек прервал наш с Саидом разговор вчера, готова дать голову на отсечение, что это он разговаривал со мной ночью. И теперь, при свете дня, снова он. На этот раз я его хотя бы разглядеть могу. Впрочем, по грубому голосу уже можно было составить портрет этого человека. Им оказался здоровый, широкоплечий мужчина со смуглой кожей, с густой угольно-черной бородой, прикрывающей всю нижнюю часть лица, огромными глазами какого-то странного оттенка, что-то среднее между темно-зеленым и коричневым, с пухлыми губами, разбитым маленьким носом. Если бы не такое суровое, почти что злое выражение лица, его без зазрения совести можно было принять за турецкого актера. На нем была серая широкая футболка с V-образным вырезом и черные штаны. На ногах черные открытые тапки. Такие же угольно-черные, как и борода, волосы на голове были коротко подстрижены под машинку. Он стоял, прислонившись плечом к открытой двери балкона:

– Кота? – закончил он за меня предложение. Видимо, я слишком долго его разглядывала:

– Вы меня преследуете? – выпалила я. Широкая правая бровь на суровом лице поползла в недоумении вверх:

– Простите, что? – ему, наверное, показалось, что он ослышался:

– За два дня мы уже сталкиваемся третий раз. Это странно, – ответила я, подозрительно разглядывая это суровое лицо. Мужчина большим пальцем указывает назад, очевидно, на дом:

– Я тут живу. Не вижу ничего странного, – я молчу, продолжая его разглядывать. То, как он нагрубил мне ночью, мгновенно вылетело из головы. Я действительно не помню, что меня тогда разозлило. Мысли закрутились вокруг младшего брата и его последних слов:

– Кхм… если ищете молодого человека, который выбежал из коттеджа за три минуты до вас, он меня спрашивал, где находится остановка и направился туда, – нарушил тишину мужчина:

– И вы ему сказали?! – возмутилась я. Он с недоумением произнес:

– А разве я мог поступить по-другому? – я сердито воскликнула:

– Он же совсем ребенок! Он знать не знает, что и где здесь находится! Он приехал только что и, разозлившись, на эмоциях, побежал черт-де знает куда! И вы ему в этом помогли, спасибо вам огромное:

– Во-первых, этот молодой человек – далеко не ребенок. Во-вторых, на эмоциях он или нет, далеко не убежит. В-третьих, вам следовало бы держать себя в руках, прежде чем наезжать на чужого мужчину, – с этими словами сердитый сосед развернулся и покинул балкон.

Идиот!

У него, по ходу, такая привычка – упрекнуть в неумении вести себя и уходить. Глубоко выдохнув, я огляделась по сторонам в поисках чертовой остановки. Великодушный сосед даже не сказал, где именно она находится. Вокруг виднелись лишь крыши таких же, как наш, коттеджей, сюда доносились крики чаек, звуки проезжающих машин, бушующего из-за сильного ветра Босфора. Если внимательно посмотреть прямо, я могла его разглядеть. Правда, синяя полоса пролива сливалась с голубым небом. Задерживать взгляд на этой картине я не собиралась, но он буквально приковал меня к себе. Я снова ощутила аристократичные руки с длинными пальцами на своей талии, вдохнула до боли знакомый запах, а затем… ощутила режущую в сердце боль вперемежку с болью под животом. Даже не заметила, как по лицу покатились слезы, а перед глазами всплыло усмехающееся лицо:

– Камо? – я обернулась. Мама стояла у косяка двери, ведущую на веранду:

– Заур куда-то уехал. И я понятия не имею, где его искать, – обреченно призналась я. Мама прислонилась к двери:

– Он не может простить Руслана из-за Томы. Думает, что Руслан, женившись на ней, меня предал, – мама усмехнулась:

– Я тоже так сначала подумала, пока не узнала всю историю, – напомнила я. Мама с пониманием кивнула:

– Что ты, что Заур имеете полное право злиться и на меня за проявленную слабость, и за отца за такой поступок, но, стоит отметить, все могло быть хуже:

– Мам, я понимаю, почему папа это сделал. Я больше не сержусь на него. На тебя или на Тому тем более. Но… – мама посмотрела на меня с недоумением. Я попыталась правильно подобрать слова:

– Когда Тома сюда приехала, мам, каково было тебе? – поспешно добавила: – Мне просто интересно, – взяв меня за руку, мама притянула меня к себе. Я даже удивилась, ведь мама – далеко не такой человек, который обнимается просто так:

– Камо, я меньше всего думала о Томе, когда мы с Русланом сломя голову летели сюда. Да и сейчас меня больше волнует твой брат, чем она, – мама усмехнулась, посмотрев мне в глаза с каким-то особым трепетом и теплотой:

– Понимаешь ли, когда живешь с человеком долгие годы, и у вас появляются дети, фокус внимания почти целиком смещается на них. И ты готова отдать что угодно, лишь бы с ними все было хорошо. А отношения с мужем…они… – мама, запнувшись на несколько секунд, закончила: – Они становятся другими. Конечно, первое время я очень страдала. Но Асламбек, ты и Заур дали мне понять, что Руслан больше не занимает в моей жизни такое важное место, как это было раньше. Отныне мы с ним, по сути, партнеры, для которых главная цель – это счастье своих детей. А с кем он там делит постель, свои переживания и заботы, меня уже мало волнует. Главное, что он хороший отец и достойный человек, который на что угодно пойдет ради своих близких. За это я его уважаю, – после этих слов я не могла не спросить:

– А ты любишь его? – мама посмотрела на меня как-то странно. Со смесью детского озорства, ласки и нежности:

– Смотря что ты понимаешь под этим словом, Камо. Лично для меня любить – это принимать человека таким, какой он есть, со всеми несовершенствами, которые он в себе несет. В таком случае, да, Камо, конечно, я Руслана люблю. Не так, как любила его, когда мы только поженились. Я люблю его по-другому. И все же, – мама глубоко вздохнула, давая мне возможность закончить недосказанное самой:

– Это любовь:

– Я не хочу, чтобы из-за случившегося с Саидом или из-за Томы ты ставила на себе крест, Камо. Ты молодая, сильная, уверенная и невероятно смелая девушка. Я очень горжусь тем, что ты смогла уйти от человека, который тебя обидел. Мне тяжело видеть тебя разбитой, мне больно от осознания того, что я не могу ничего исправить или хоть как-то смягчить то, через что ты проходишь сейчас, моя девочка. Я просто хочу, чтобы ты знала: я беспрекословно буду на твоей стороне, защищать тебя до последнего, – мои глаза наполняются слезами. И весь груз, который я на себе несла почти месяц, рушится под ногами, когда я прижимаюсь к маме, прячу лицо на ее плече. Из-за моих слез мокнет ее зеленое льняное платье. Мама поглаживает меня по спине, пока я захлебываюсь в собственных рыданиях, не в силах высказать хотя бы слова благодарности. За какие такие благие дела Всевышний наградил меня такой мамой?! Откуда в ней самой столько сил, учитывая все то, что пришлось пережить ей самой?

Раздается хлопок входной двери. Мама вскакивает:

– Заур! – мы с ней быстрым шагом направляемся в гостиную. Я с разочарованием смотрю на заходящего отца:

– Я не вовремя? – папа смотрит на наши расстроенные с мамой лица:

– Камо, в чем дело? Кто-то приходил? – мои заплаканные глаза его встревожили. Я поспешно мотаю головой, всхлипываю:

– Нет-нет, все в порядке. Ты по дороге Заура не встретил? По-моему, вам надо поговорить, – папа с недоумением переводит взгляд на маму. В этот же момент заходит Тома:

– Я, наверное, не вовремя… На кухне пахлава остывает, и я только что заварила свежий чай. Может, попьем? Заодно подумаем, как и где искать Заура, – предлагает она:

– Поисками Заура я займусь сейчас сам, а вы посидите пока дома, – мама хотела было возразить, но я вовремя ущипнула ее за локоть, незаметно помотав при этом головой, мол, нет, не надо, папа с Зауром должны обсудить этот вопрос сами. Кивнув, папа удаляется, мы переходим на кухню.

Есть, честно говоря, не хотелось от слова совсем. У меня голова разболелась из-за сегодняшних событий. Стоило мне это озвучить, как Тома любезно положила передо мной таблетку от головной боли со стаканом воды. Я ей благодарно улыбнулась.

Чаепитие проходило в полной тишине. У меня не было никакого желания о чем-либо говорить, мама с Томой ушли в свои мысли. Судя по встревоженным лицам обеих, они думали о Зауре. Моих же мыслей младший брат касался лишь частично. Конечно, я за него переживала и всем сердцем верила, что с ним все хорошо. Он совершил глупость, психанув выбежал из дома, но Заур точно не станет совершать что-то предосудительное. Он еще не настолько сошел с ума. И папа его быстро найдет. Они поговорят, и все будет хорошо. Будет ли?

Я даже не задумывалась о том, как Заур воспримет известие о Томе. Когда я сама только об этом узнала, была слишком разъярена, чтобы задумываться о реакции младшего брата. А потом… потом свадьба со всеми вытекающими после нее проблемами. Сердце, как будто увеличившись в размере, каждым своим стуком напоминало о том, что мне пришлось пережить и приходится переживать каждую ночь. Воспоминания даже не собирались меня покидать, сосредоточиться на реальности было практически невозможно. И более-менее сделать это, как ни странно, удалось Зауру и его побегу.

Заставив себя выпить чашку крепкого чая с кусочком пахлавы, я принялась помогать Томе с уборкой. Мама удалилась в гостиную, чтобы поговорить с Аминой и увидеть детей по видеозвонку. Чтобы хоть как-то меня расшевелить, Тома предложила заняться стиркой и глажкой. Мне предстояло погладить постели, полотенца, шторы, свои пижамы и одежду родителей. Увлекательнейшее, конечно, занятие. Но все же это лучше, чем сидеть без дела и медленно сходить с ума из-за гнетущего ожидания.

Папа с Зауром вернулись домой лишь к 10 часам ночи. Я услышала их голоса, когда они стояли у порога в компании нескольких мужчин. Когда они хором рассмеялись, я даже облегчение почувствовала. Значит, все не так плохо, как могло быть. Впрочем, с папиным титаническим спокойствием, его сдержанностью и отходчивостью, врожденным позитивом Заура ничего удивительного в том, что им удалось найти компромисс и поговорить нормально. Когда они зашли в гостиную, я присоединилась. Мама расположилась на диване за просмотром какой-то мелодрамы, Тома что-то просматривала в телефоне. Первая вскочила, как только они переступили порог комнаты, ее примеру последовала и моя мачеха. Заур сделал шаг вперед к Томе:

– Мне следует извиниться за сказанное ранее. Кхм… – он смущенно опустил голову. Папа смотрел на него, сурово скрестив руки. А на лице мамы отразилось недоумение:

– Заур, в этом нет никакой необходимости:

– Нет, – возразил Заур. Теперь его взгляд был устремлен прямо на Тому:

– Я был зол на отца за то, что он на вас женился. Для меня это было равнозначно предательству нашей семьи. Но… – младший брат замолчал, пытаясь подобрать правильные слова: – Всякое бывает в жизни. И ради спокойствия родителей порой приходится с чем-то мириться и идти на уступки, – изрек он. Мне показалось, что папин взгляд стал суровее. Это определенно не то, что он хотел услышать. Тома мягко улыбнулась, а Заур продолжил:

– Не думаю, что мы когда-либо сможем сблизиться, вы мне не нравитесь:

– Заур! – с возмущением вставила мама. Я попыталась сдержать смешок, почесав кончик носа. Хотела таким образом спрятать улыбку. Тома звонко рассмеялась:

– Честность – это определенно лучшая твоя черта, – Заур, презрительно прищурившись, откликнулся:

– А льстить вы явно не умеете, – папа недовольно запыхтел, мачеха с усмешкой на губах отозвалась:

– Мне еще предстоит многому научиться. Лести в том числе. Не хочешь мне с этим помочь? – Заур отметил:

– Вы же сами сказали, что честность – моя лучшая черта. Так что тут вы не по адресу:

– Что ж, Заур, позволь мне признаться. Хоть я тебе и не симпатизирую, но сердце мне подсказывает, что со временем мы найдем общий язык, – в голосе мачехи звучала уверенность. Заур усмехнулся:

– И не мечтайте, – буркнул он тихо, чтобы родители не услышали:

– Заур, давай пройдем на кухню, ты ведь еще ничего не ел, – проговорила мама, обращаясь к младшему сыну. Судя по тону, она была явно недовольна этим разговором:

– Я не голоден. Адам угостил меня шаурмой. Я пойду к себе, вещи разберу, – с этими словами он направился к выходу из зала. Я поспешила за ним. Уверена, родителям и мачехе есть что обсудить. А я горела желанием поговорить с младшим братом без посторонних.

Только он открыл чемодан, как я зашла в его комнату, громко хлопнув дверью. Заур спокойно обернулся:

– Ну давай, начинай, а я пока сложу свою одежду в шкаф, – скрестив руки на груди, я остановилась у закрытой двери:

– Ты приехал ради этого? Чтобы испортить всем настроение и психовать из-за Томы? – Заур непринужденно пожал плечами, доставая из чемодана аккуратно сложенные футболки:

– Да нет, с первым и ты хорошо справляешься:

– Заур, это не ответ на вопрос. Зачем ты сюда приехал? – повторила я:

– Потому что я волновался за тебя, Камо! – неожиданно признался он:

– Ты устроила поджог и сбежала в Стамбул. Дома Асламбек буквально сходит с ума. Не будь Амина в таком положении, не будь детей, он бы незамедлительно приехал сюда вместо родителей и не оставил бы живого места на тебе, – я замерла:

– Хорошо, позицию Асламбека я поняла. Как бы то ни было, ему меня не понять. А ты-то что? – Заур устало вздохнул. Сложив футболки, он приступил к джинсам:

– Я хотел воочию убедиться, что ты в порядке, – на душе потеплело от таких слов:

– И спросить, что произошло на самом деле, – закончил он. Я сжала челюсть. Боль в сердце напомнила о себе:

– Саид запретил мне работать, – отрезала я. Мой ответ его явно не устроил:

– И? – потребовал продолжение Заур:

– Я потеряла ребенка и в тот же день узнала о том, что у Саида есть внебрачный сын. А его мать работает вместе с ним до сих пор, – младший брат усмехнулся:

– Поэтому ты от него сбежала? Камо, это бред. Ты бы послушала себя со стороны:

– Заур, это не все. Но больше я ничего не могу рассказать, – обреченно выдавила я. Заур посмотрел на меня внимательно:

– Не можешь или не хочешь? – я состроила недовольную гримасу:

– Ты решил устроить мне допрос с пристрастием? – он, хмыкнув, снова непринужденно пожал плечами:

– Я лишь задал тебе элементарный вопрос. Адам прав. От вас, женщин, сплошные неприятности, – с этими словами Заур с зубной щеткой в левой руке направился в ванную. Я сердито посмотрела ему вслед.

Какой еще, черт возьми, Адам?!