Читать книгу Сбежавшая жена - Карина Исаева - Страница 5

– Детка, вернись!

Я в лабиринте. Туманом, высокими колючими кустами, серостью вокруг он напоминает мне лабиринт из «Гарри Поттера и кубка огня». Я ощущаю, как мурашки бегут по телу, зубы стучат, на мне почему-то промокшее насквозь грязное платье, подол которого в крови.

До боли знакомый вопль заставляет сердце стучаться быстрее. Слышу звуки надвигающейся бури. Земля под босыми ногами начинает дрожать. Я хочу ухватиться за кусты, но они, зараза, колют, образовывая кровоточащие царапины на ладонях. Мужской вопль повторяется, и я бегу вперед. Ума не приложу, куда и зачем, но у меня складывается чувство, будто сама смерть дышит мне в затылок. Или это носитель ужасного вопля…

Резко заворачиваю то в одну сторону, то в другую, но у лабиринта будто нет конца и края. Я уже забыла о холоде, о царапающих руки кустах, о боли в ногах. Стоило мне на секунду остановиться, чтобы перевести дыхание, как я ощутила сзади резкий холодок, прикосновение холодной руки; вопль перешел в шепот:

– Детка, вернись ко мне.

Я с визгом просыпаюсь в своей постели в холодном поту. В горле першит, руки и ноги дрожат, голова пошла кругом. С глубоким вздохом прикрываю лицо мокрыми от пота ладонями. А за окном тем временем наступает рассвет, раскрашивая небо светло-оранжевым цветом просыпающегося солнца. Оно становится для меня напоминанием о наступившем лете.

После побега сезоны, месяцы для меня смешались. Я перестала радоваться теплой погоде, солнцу, раздражаться из-за жары или унывать из-за дождя. Все мои мысли были направлены на то, что творилось со мной изнутри. Устроенный пожар, сломанный телефон, снятые с банковской карты деньги, несколько предметов одежды, подобранные в спешке, натертые до мозолей ноги и щемящая боль в сердце. Сейчас мне кажется, что моя жизнь была бы значительно проще, если бы вместо сердца образовалась гигантская дыра, если бы я перестала что-либо чувствовать. Но нет. Я не могу. НЕ получается. Сердце постоянно напоминает мне о том, что я сделала, что сделал Саид, что случилось со мной после того проклятого 15 марта. И эта боль выходит наружу, стоит мне закрыть глаза и дать волю образам, которые засели глубоко в подсознании.

С паршивым настроением я принимаю контрастный душ, надеваю голубой халат и расчесываю у висящего на стене овального зеркала спутанные пряди. Мои волосы начали сильно выпадать после приезда, хотя славиться своей густой шевелюрой я перестала еще в старших классах. Но если раньше мои волосы имели хоть какой-то вид, то сейчас они с концами превратились в тонкую солому. Темные мешки залегли под покрасневшими глазами так, будто я ночью совсем не спала, лицо оставалось бледным, губы стали какими-то бесцветными. Голова продолжает кружиться, а в голове засела лишь одна мысль. Мне нужен свежий крепкий кофе. Срочно.

В дверь спальни легонько постучали:

– Войдите, – не отрывая от зеркала взгляд, бормочу я. На пороге стоит мама:

– Доброе утро. Завтракать идешь? – киваю, собирая волосы в хвост. Мама хмурится:

– Это все, что осталось на твоей голове? – пожимаю плечами:

– Как видишь:

– Сегодня же запишу тебя на стрижку. Недалеко отсюда есть один салон. Ты выспалась? – мама обеспокоенно приглядывается к моему лицу:

– Не лучше, чем обычно, – она недовольно скрещивает руки на груди:

– Камо, мы говорили об этом неоднократно. Если нужно поговорить с психологом, только скажи, мы… – я сердито прерываю ее со словами:

– Я не хочу говорить с психологом:

– Но ты не можешь держать все в себе так долго, – возражает мама:

– Пока что я прекрасно с этим справляюсь, – огрызаюсь я. Она хмыкает, озабоченно меня разглядывая с ног до головы:

– Ага, вижу я, как ты справляешься:

– Мам, я говорила. И говорила не раз. Это не моя тайна. И я не собираюсь с кем-либо ее обсуждать:

– Но эта «тайна» губит тебя, Камо, день за днем:

– Мне нужно время, хорошо? – устало отзываюсь я. Спорить с мамой бессмысленно. Она волнуется за мое состояние:

– Пойдем есть, – кивнув, я следую за ней на кухню.

Папа с Томой уже расположились за столом на веранде. Мы с мамой с чашками, чайником, тарелкой с гренками, масленкой и с банкой меда на подносах присоединились к ним:

– Доброе утро, Камо. Как настроение? – с теплой улыбкой на лице интересуется мачеха:

– Неплохо. Вижу, вы решили перенести завтрак на веранду, – замечаю я:

– Да, пока погода позволяет, – вставляет папа, разливая свежий кофе. Один его запах меня бодрит:

– А Заур где? – отсутствие младшего брата я сразу заметила:

– А он с Адамом пошел на пробежку по берегу Босфора, – отвечает Тома, кладя разрезанную пополам сосиску на гренок. В это время я сыпала сахар в свой кофе. После ее ответа ложка громко упала на пол. Подняв ее, я сердито пробурчала:

– Кто, черт возьми, этот Адам? – мама непринужденно отвечает, указывая большим пальцем на соседний дом:

– Сосед наш. Живет в том доме. По-моему, ты его даже видела, – я на минуту перестаю жевать гренок и бросаю пристальный взгляд на дом. Тот самый большой мужчина с бородой, необычным цветом глаз и ужасно грубым голосом и есть тот самый Адам, с которым пошел бегать мой брат?! Мама с недоумением интересуется:

– Камо, все в порядке? Чему ты так удивилась? – я резко мотаю головой, опускаю взгляд в свою чашку с кофе:

– Ничему, просто… не ожидала, что Заур так быстро найдет себе здесь компанию:

– Хорошие друзья ему необходимы, особенно сейчас. После случившегося с Ибрагимом он отдалился от всех сверстников, – задумчиво подал голос папа. Я усмехнулась:

– Этого Адама назвать сверстником Заура весьма затруднительно:

– Согласен, но они неплохо поладили. Надеюсь, так будет и дальше. Адам кажется хорошим человеком, – я сжимаю гренок с такой силой, что из него начинает течь масло:

– Заур здесь не задержится, не так ли? – с надеждой на положительный ответ спрашиваю я у папы. Он, мгновенно опомнившись, произносит:

– Кстати об этом, Камо. Мы с твоей матерью, Томой поговорили вчера… Сегодня мы с Томой уедем. Мне нужно на конгресс в Москву, Томе – вернуться в Магас. Вы с Зауром и матерью останетесь здесь. В августе они отсюда поедут в штаты насчет поступления твоего брата, а ты… – папа посмотрел на меня с любопытством, полагая, что я прямо сейчас озвучу свои планы. Было очевидно, что поехать с мамой и с Зауром я не могу, потому что визы у меня нет. А одну меня здесь точно не оставят. Похоже, другого выбора у меня не было:

– Перед отъездом мамы и Заура ты или Асламбек, может, приедете, чтобы забрать меня домой? – папа с радостью в глазах закивал:

– Конечно. Уверен, разговоры о вашем с Саидом…разводе к тому времени поутихнут, и ты спокойно вернешься домой. Когда я вернусь, поспрашиваю насчет работы для тебя, хорошо? – мама отозвалась:

– Может для начала поможешь мне ателье раскрутить? – я усмехнулась:

– Мам, у тебя и так нет отбоя от клиентов. У нас сарафанное радио работает эффективнее любых соцсетей, забыла? – мама невольно пробурчала:

– Что угодно придумаешь, лишь бы матери не помогать:

– Лейла, Камо, а вы не хотите взять путевки и поехать в отель на какое-то время? Стамбул мне кажется таким шумным, – неожиданно подала голос Тома. Я пожала плечами:

– Мне здесь нравится. Я бы хотела остаться здесь до августа. Пока мама с Зауром не уедут:

– Просто в июле здесь начинается такая жара:

– Дома ничуть не лучше, – усмехнулась я:

– А чем вы будете здесь заниматься? – поинтересовалась мачеха:

– Тем же, что и последний месяц. Приводить тебя в чувства, да, Камо? – мама хлопает меня между лопатками:

– Стамбул – город большой и интересный. Думаю, мы найдем, чем себя здесь занять, – уклончиво ответила я. Не могла же я признаться, что еще не думала о том, что буду делать ближайшие два месяца. Да и решение отсюда уехать было принято прямо сейчас, я так далеко даже не загадывала. Черт возьми, я целый месяц провела в некоей прострации, в прошлом, не думая о том, где и как мне жить дальше. Но, по сути, мне даже не пришлось этого делать. Решение уже приняли за меня. Не могу сказать, что оно меня огорчило. Отнюдь. Просто это произошло достаточно быстро. И неожиданно:

– Что ж. Я поговорил с Адамом вчера. В случае чего он за вами здесь присмотрит, – папа встал из-за стола. Я недовольно нахмурилась:

– А это обязательно? – по выражению лица мамы я поняла, что выразилась слишком резко и уже более спокойным тоном пояснила:

– То есть, мы же в Стамбуле не первый раз, вполне можем справиться самостоятельно, – папа наклонился и полушепотом пробормотал:

– Камо, ты переступила черту. Подожгла квартиру, сбежала и прилюдно объявила развод человеку из очень влиятельной семьи. Мне будет гораздо спокойнее, зная, что вы здесь под надежной защитой, – я прошипела:

– А с чего ты решил, что этому Адаму можно доверять? – папа тяжело выдохнул:

– Камо, Адам помог мне вчера найти Заура и спокойно переговорить с ним. Думаешь, человек, не заслуживающий доверия, стал бы помогать чужим людям? – я упрямо возразила:

– Может он специально пытается вызвать твое доверие? – папа насмешливо заявил:

– Камо, мне кажется, за 64 года своей жизни я научился видеть разницу между отзывчивостью и подхалимством. Если Адам и хочет подлизаться, то зачем ему это надо? – я пожала плечами:

– Может, он мошенник? Или бандит? Или сбежавший преступник? Ты заметил выражение его лица? Человек с доброй душой и благими целями не ходит с таким видом, будто он собирается убить тебя и всю твою семью, – мои слова вызвали у папы смех:

– У тебя есть полное право не доверять чужому человеку, Камо. Но не доверять выбору своего отца ты не можешь, – подала голос мама. Я встала из-за стола, серьезно посмотрев папе в глаза:

– Я безоговорочно тебе доверяю. Но этому человеку – нет. И да, пап, охрана мне не нужна. Мне кажется, этим поджогом я дала понять как Саиду, так и его семье, что способна постоять за себя самостоятельно, – не успел папа ответить, как я перевела взгляд на маму: – Куда, ты говоришь, они пошли бегать?

Стамбул – шумный и многолюдный город. Несмотря на ранее утро, узкие улочки были переполнены местными и туристами. Кто-то уже уютно разместился за столиками на верандах кафе и ресторанов. Местные, громко переговариваясь между собой, шли на рынок.

Я хорошо запомнила дорогу от нашего коттеджа до Босфора, поскольку мы с папой гуляли там почти каждый вечер. Приятные воспоминания из детства нахлынули вместе с теплым летним ветром, пряными ароматами, мягко обвили меня с ног до головы. Да, я определенно люблю этот город, так непринужденно, легко и быстро напоминающий мне о том, что я не одна. Рядом со мной любящие мама с папой. И мне ничего не страшно. Конечно, есть еще Заур, требующий моего пристального внимания. После долгих лет дружбы с Ибрагимом и его ненормальной семьей я волнуюсь за младшего брата. Боюсь, что он собьется с истины, свяжется не с той компанией снова, окажется под дурным влиянием, изменится до неузнаваемости. Пока он был дома, я оставалась за него спокойна. Ведь он был под боком Асламбека. А сейчас ответственность за безопасность и благополучие младшего брата выпала на меня. Мама с папой чересчур легко отпускают Заура из-под своего крыла, позволяя ему самому совершать ошибки и исправляться. А я так не могу. Я не настолько доверяю 18-летнему подростку, который совсем недавно узнал о том, что у нашего отца есть вторая жена, потерял лучшего друга, узнав не самую приятную правду о его семье, а родная сестра со скандалом развелась с мужем из-за того, что тот оказался маньяком. Правда, о последнем факте никто не знает, кроме меня. Но это и необязательно. Суть в том, что светлый и радужный мир, в котором жил Заур все эти годы, полностью перевернулся буквально за пару месяцев. И как он с этим справиться напрямую зависело от его нынешнего состояния, семьи, интересов, окружения.

Пока я размышляла об этом, наблюдая за проплывающими кораблями, маленькими лодками, отдыхающими на камнях людьми, по примыкающей к Босфору тропинке пробежали две знакомые мужские фигуры в спортивных формах и кроссовках – синей и серой. Одна фигура была гораздо крупнее второй. Мужчина легким бегом бежал по краю, о чем-то переговариваясь с парнем рядом. В худощавой фигуре я узнала младшего брата. Окликать их было бы неразумно. Заур наверняка рассердится, а Адам не упустит возможность вставить свои никому ненужные пять копеек в наш с братом серьезный разговор. А он обязательно таким будет. Чтобы поспевать за ними, я быстрыми шагами пошла вперед. Нас отделяло несколько метров, и со своего места я ничего не могла толком услышать. Лишь какое-то бормотание и смешки. В одном я была уверена точно – они разговаривали на чеченском языке. Шум прибоя, орущих чаек, проезжающих машин и разговоры проходящих мимо людей усложняли мою задачу, которая заключалась в том, чтобы подслушать разговор младшего брата и новоиспеченного соседа. Меня буквально распирало от любопытства. Поэтому я ускорила шаги и свернула направо, променяв аккуратно заложенную гладкую тропинку на камни, по которым мне приходилось прыгать. Задача усложнялась еще и тем, что на мне были резиновые тапки, которые легко скользили по каменной поверхности:

– … хотя, знаешь, на последнем матче он себя показал, как профессионал. Помнишь момент с пенальти, когда Пеле… – тараторил Заур. Это все, что мне посчастливилось услышать, пока я перепрыгивала с одного камня на другой. Адам резко остановился, удержав Заура за плечо:

– Подожди, – пробормотал он, неожиданно поворачивая голову назад. Я замерла. Но на ногах устоять не получилось. Когда зелено-карие глаза поймали мой испуганный взгляд, я отскочила назад и, не удержавшись на скользкой каменной поверхности, провалилась в воду.

Ой…