Читать книгу Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл - Страница 5

Они были прекрасны.

Когда Деми плакала, мама и папа сразу брали её на руки, говорили с ней, играли.

Майкл смешил её, когда Деметрия расстраивалась из-за мелких неудач. Элиза проводила целые ночи с малышкой, когда Деми снились кошмары.

Они возили её в Диснейленд. Они устраивали лучшие дни рождения для неё. На соревнованиях черлиденга именно мама и папа кричали громче всех, что Деми лучшая.

И когда было совсем плохо, они всё равно были на стороне своей дочери. И когда она с ними не соглашалась, родители злились, но любили её. Беспрекословно. Когда она, ощущая свою слабость, своё бессилие, в слезах говорила, что лучше бы её не было, – мама и папа обнимали её, целовали, плакали вместе с ней.

И если бы Деми спросили: «Где безопасно?», она бы сказала, что с мамой и папой.

Деми проснулась от звука громкого гудка проезжающей мимо фуры. Свет от фар на тёмной дороге бил по глазам. На коленях лежала кожаная книга, и, когда Мортем включил свет в салоне, Деметрия смогла рассмотреть её лучше.

Первые несколько страниц были очень старыми: пергамент местами разодран и опалён; кожа вытерлась, будто ей уже не одна сотня лет; чем дальше страницы – тем новее они выглядят, и сразу становится ясно, что их вклеивали специально. Казалось, что стоит неудачно положить метрику на стол, и она рассыплется прахом.

По словам Бернарда, эта книга хранит историю рода Уайтов. Деми только хотела открыть первую страницу, как вдруг её водитель подал голос:

– Ты в порядке? Здесь недалеко есть закусочная, тебе стоит поесть.

Девушка вспомнила, что у неё в кармане всего около двадцати долларов, а её дом абсолютно пуст. Да и сама она явно уже не в Салеме. А родители… Никого нет. Чувство брошенности породило панику, которая, видимо, отразилась на лице Деми, потому что Мортем поспешил её успокоить:

– Твои родители собрали целый чемодан. Там одежда, наличные и кредитки. Думаю, на какое-то время этого тебе хватит.

Чёрный кофе в этой придорожной закусочной оказался на редкость отвратительным. Зато от этого ужасного привкуса Уайт быстро проснулась.

Глядя, как её попутчик с аппетитом уплетает сгоревшее на гриле мясо, она думала: есть ли у этого человека хоть какие-то чувства? Он же ведёт себя совершенно нормально, будто не происходило несколько часов назад ничего странного и страшного. У неё было так много вопросов, и Деми знала, что сейчас получить ответы она может только от Бернарда. Только она понятия не имела, с чего начать.

Поэтому она открыла метрику на первой странице.

«Лаура Кайтелер (22 января 1328 г. – 5 марта 1346 г.) – дочь ирландки Элис Кайтелер (ведьма) и Инкуба. Родилась в Лондоне, умерла в Килкенни, Ирландия. Темноволосая. Имеет незаконнорождённого сына.

Симон Девидсон (13 ноября 1345 г. – 9 мая 1377 г.) – сын Лауры Кайтелер (смешение крови демона и ведьмы) и Девида Девидсона (смертного). Родился в Дублине. Темноволосый. Похож на свою мать (на этом месте рука автора будто дёрнулась). Женился на англичанке, имеет сына. Умер в Монпелье, Франция (этот почерк уже сильно отличался от того, что был в самом начале).

Генри Девидсон (19 июля 1365 г. – 1 января 1396 г.) – сын Симона и Элейн Девидсон, родился в Лондоне, вырос во Франции. Женат на ведьме Катрин де Лафар, которая родила ему сына. Светлоглазый, темноволосый. Убит демонами в Монпелье.

Ноэль Девидсон (22 января 1387 г. – 5 марта 1420 г.) – сын Генри Девидсона, родился в Монпелье. После смерти отца сбежал в Германию. Там женился на смертной. Внешность характерная для потомков Лауры Кайтелер. Имеет сына. Погиб от рук демонов в Дортмунде».

Уайт заметила, что почерки меняются с каждым новым абзацем. Но она не понимала, кто и зачем начал эту книгу. Деми перевернула ещё пару страниц, не читая их. Следующее имя:

«Аарон Девидсон (30 июня 1544 г. – 14 мая 1585 г.) – сын Джона Девидсона, родился в Лондоне, где прожил до самой смерти. Женился на Маргарет Стоун, которая родила ему сына: Аарона Девидсона младшего, в 1568 году».

Наконец, Уайт не выдержала:

– Эта книга мне ни о чём не говорит! – она резко её захлопнула и демонстративно отодвинула от себя. Мортем исподлобья глянул на девушку, но больше никакой ответной реакции она не получила. Прождав несколько секунд, Деметрия поняла, что её спутник не собирается сейчас отвечать на её вопросы. Бернард снова обратил своё внимание на сгоревшее мясо, которое, видимо, занимало его больше, чем недоумение и паника девушки.

Они просидели в закусочной не больше получаса, но каждый раз, когда открывалась дверь, Мортем заметно напрягался и внимательно изучал глазами пришедшего. У Деми создавалось неприятное ощущение, что они беглецы, которые нарушили закон, и теперь вынуждены быть начеку и остерегаться всех, кто попадается им на пути. Ей несколько раз пришлось напомнить себе, что она не преступница и не совершила ничего плохого, чтобы это ощущение притупилось.

До места назначения после лёгкого перекуса они добирались около двух часов. Из окна машины девушка увидела побережье и множество огней ночного города. Небоскрёбы, огромное количество машин в ночное время и… Empire State Building.

Деметрия никогда не была в Нью-Йорке. Сейчас она лишь вздыхала, думая: «Если бы я приехала сюда при других обстоятельствах…» Город был великолепен, и с этим согласится каждый, кто приезжал сюда. Но сегодня Деми не могла насладиться ни красотой, ни атмосферой.

В конце концов, Бернард остановил машину у высокого дома из серого камня, у которого была подземная парковка. Парковщику он сказал только номер квартиры (как поняла девушка) и протянул наличные.

– Добро пожаловать на Парк-авеню, – произнёс Мортем, пропуская Уайт в лифт.

Двери лифта распахнулись, когда стрелка, указывающая пройденные этажи, остановилась на цифре 30. Перед Деми появилась огромная чёрно-белая комната (человек, разбирающийся в пентхаусах, назвал бы это залом). Здесь не было ничего лишнего, и всё смотрелось так гармонично и при этом роскошно, что девушка засомневалась – на нужную ли кнопку в лифте нажал её спутник. Но Мортем по-хозяйски зашёл внутрь и скинул кожаный плащ. Он не потрудился найти вешалку, а просто кинул одежду на спинку белого (нет, всё же белоснежного) дивана и скрылся из виду в считанные секунды, не проронив ни слова. Деметрию даже передёрнуло от мысли, что в этом самом плаще он в Салеме прошёлся под дождём… Ведь вряд ли за два дня он успел отдать его в химчистку и вернуть себе.

Слева от дивана стоял большой цветок в глубоком и широком керамическом горшке.

Неуверенно она прошла в комнату. Все стены были белыми, кроме той, что представляла собой одно большущее окно. Деми аккуратно положила на чёрный журнальный столик метрику. Её пальцы сами собой пробежались по поверхности столешницы. Она была холодной не от того, что в доме давно никого не было, а потому что это был камень. Столик из чёрного гранита! У девушки перехватило дыхание: она не может быть здесь на самом деле.

К камину был повёрнут чёрный рояль, рядом с которым стояла белая скульптура льва, борющегося со змеёй. Над камином висела картина, на которой были изображены четыре девушки в белом: на них были также белые шляпы-вьетнамки. И одна из них держала букет из красных цветов. Эти цветы были единственным ярким пятном в этой комнате.

Деми так залюбовалась картиной, что не заметила, как в комнату вернулся Мортем. Когда она обернулась, то увидела, что он сидит на диване, закинув ногу на ногу, и держит в руке блюдо с виноградом.

– Нгуен Тхань Бинь, – сказал Бернард, ничего не уточняя. Хотя это и не помешало Деметрии понять, что он назвал ей имя художника.

Подойдя к дивану, Уайт осторожно присела на подлокотник, боясь испачкать обивку.

– Ты здесь живёшь? – спросила она тихо, чувствуя, что вопрос глупый. Если бы не жил, вряд ли привёз бы её сюда.

– Последние пару лет, – покивал Бернард, протягивая девушке виноград. Деми отказалась. Мортем поставил блюдо на стол. – Твоя комната на втором этаже. Первая дверь справа.

Деметрия поднялась на ноги. Она уже готова была подняться наверх по этой чёрной лестнице, но посмотрела на Бернарда и набралась смелости заговорить с ним без стеснения.

– Ты ведь понимаешь, что у меня много вопросов, на которые ты должен мне ответить?

– Утро вечера мудренее, Уайт, – отозвался он. – Тебе лучше поспать.

Комната, которую предоставил девушке Мортем, напоминала шоколад. Стены были обиты деревянными панелями, в углу стояла круглая кровать, застеленная бельём цвета тёмного шоколада. Над кроватью висел золотой бра в форме тонкого ветвистого дерева. У стены напротив стоял тяжёлый дубовый стол, над которым расположились полки: на них стояли какие-то статуэтки, шкатулки и вазочка с сухими лепестками.

Деми присела на банкетку охристого цвета и вцепилась ногтями в её кожаную обивку. Она зажмурилась, уговаривая свой разум перестать показывать ей, как на повторе, картины сегодняшнего дня. Или уже вчерашнего – она не знала точно.

Сняв куртку, Уайт заметила, что в комнате есть ещё одна дверь. Оказалось, что за ней скрывается довольно внушительная гардеробная. Сейчас она была пуста, если не учитывать стопку полотенец и махровых халатов. Из гардеробной же ещё одна дверь вела в ванную комнату. Деми не понимала, зачем некоторые люди ставят в одной комнате сразу и ванну, и душевую кабину, но оценила размах.

После быстрого душа девушка уснула прямо поверх покрывала в махровом халате. К сожалению, сон её был недолог. Она резко приподнялась в кровати, вся в холодном поту, после того, как подсознание подбросило ей в сновидение мёртвое тело отца.

Несколько секунд после неожиданного пробуждения, она была уверена, что сон был просто сном, без каких-либо мотивов реальности. Деми осмотрелась и поняла, что она не в своей комнате. Комок в горле с трудом позволял ей дышать. В конце концов, девушка не выдержала и, обняв подушку, заплакала.