Читать книгу Лихолов - Катерина Яковлева - Страница 4

«Небыль в беспрестанном бое барабанов бьется с былью. Бесконечно, бессмертно, безутешно. Бредет небыль за каждым бродягой, однажды бьет без боя и забирает в багряное беспамятство. Быль же безмятежно отпускает побитых. Быстро рождает новых бойцов в бешенную бурлящую жизнь. Баланс бытия.»

Притчи Талмуда Светославия

Бывают времена, когда безнаказанная тьма настолько обнаглеет, что отрывает клочья у самого солнечного дня, и от того рождаются несвоевременные сумерки. А те, в свою очередь, выпускают в мир всякую нечисть: хищную, подлую и зловонную. В таком мире в период конца лета, когда свет начинает уступать мраку, все живое кажется обреченным.

Именно в подобный день и увидал старый ведун Велимудр в синем густом лесу израненного охотника. И прочел ведун в том великий знак Матушки Судьбы. Исполнился решимостью спасти незнакомца, во что бы то ни стало. Хотя и не знал, ни кто это, ни почему попал в беду, ни как оказался рядом с его тайной хижиной. Только потом старец Велимудр разузнал, что человека того звали Лихоловом или Странствующим Охотником. Но в тот миг ведун увидел просто незнакомца, нуждающегося в помощи. Истекая кровью, с израненной спиной, в разодранной рубахе, то ли черной от лесной грязи, то ли алой от крови, с жутким укусом на руке из последних сил полз страдалец. Сам не знал куда. Позабыл и про коня, и про оружие, и про вещи, да просто дерзко боролся за жизнь с предсмертной агонией, звал на помощь хоть кого-то. Да кого можно позвать в глухой лесной чаще? И вот, так случайно оказался он около одной из самых затаенных хижин во всей Зеленой Тверди. Около того дома, куда еще никто чужой никогда не пробирался сам. А Лихолову как-то удалось: то ли по везению, то ли по воле Матушки Судьбы (если оно не одно и тоже).

Девять дней шло сражение не на жизнь, а на смерть, между старым ведуном Велимудром и небылью леденящей за душу Лихолова. В конце концов, могильный холод отступил, сдался. И вот, теперь уже и рассудок вернулася к пострадашему и даже речь.

Сейчас же вечер завершал игру теней и света, солнце уползало за горизонт. Последние лучи ласкали пол в хижине ведуна Велимудра, в их золотистых гранях танцевали пылинки. Седовласый старец заботливо наносил последние мазки лекарства на раны своего гостя. Жуткие полосы на коже навсегда оставят после себя шрамы. Но мастерством чародейства боль и лихорадка отступили быстро. А та мерзкая тварь, что так поиздевалась над охотником, небось, подохла от ответных ран. Ведь Лихолов то и сам был не промах. Славился на всю Зеленую Твердь своим воинским мастерством. Еще нин одно мерзкое чудище не уходило от Лихолова живым. И той злобной гадине тоже нанес он смертельные раны в самое брюхо – обрек на медленную мучительную смерть. Так ей и надо, выродку дурной магии.

В жилище царил уют, давно подружившийся со всеми здешними многочисленными глиняными горшками, емкостями, деревянными сундуками. На полочках тут и там торчали пожелтевшие свитки. Из маленьких окон в помещение проникали звуки вечернего леса: шорохи, свисты птиц, шелест листвы. Корни огромного старого дуба, в пустотном основании которого Велимудр и устроил себе келью, выпячивались с потолка и несимметрично обвивали стены. При всем изобилии магического барахла, непосредственно мебели в домике было ущербно мало: подобие кровати, большой стол, два пенька вместо стула, и немного кухонной утвари на отдельных полках. В одном из дальних углов стоял на маленьком срубе котел весь в копоти. Но, ни печи, ни чего-то подобного не имелось. Пожалуй, что по слухам об аскетах – ничего необычного в хижине не было. Только случалось ли такое хоть раз за всю жизнь мира, что простой смертный оказался в гостях у ведуна? Ведь обычно чародеи появлялись сами там, где были нужны, в самый неожиданный миг. И найти простому человеку их жилища, затерянные в посиневших от теней лесах, было почти невозможно. Не помнила такого Зеленая Твердь, не слыхал о подобном и сам Лихолов. Но хозяйка Судьба – известная интриганка, кто разберет ее игры?

Уже подустал престарелый ведун выхаживать подобранного в лесу странника. Но, силой светлых чар, и заступничеством Судьбы, Лихолов креп сказочно быстро. А ведь уже почти без сознания от потерянной крови нашел его Велимудр, разодранного яростным зверем. Много магии искрами вылетело из рук ведуна, чтобы поднять тяжелого странникана его перепуганного коня и девести до хижины. Много редких трав ушло, много стародавних заклинаний было спето для спасения незнакомца. Мучительно вылезал охотник из туманов забытья. На третий лишь день впервые и ненадолго открыл он свои серые очи – не понял, ни где он, ни кто он, и снова провалился в тревожную дремоту. На четвертый день уже просыпался на час, и смог произнести какие-то спутанные речи. Так, постепенно возвращаясь в мир живых, к концу девятого дня Лихолов окреп. Уже и краткие беседы звучали в хижине, и даже споры.

– Дивлюсь я, мой раненный гость, что Матушка Судьба уготовила нам с тобой встретиться именно таким образом, – все удивлялся Велимудр.

Тихо и хрипловато звучал низкий голос худого седовласого старца. Если бы могли говорить старые деревья, то наверняка подобными звуками. Ведь Велимудр и сам был похож на похудевший от старости витиеватый вяз. Чего только стоил его лоб: белый, весь в сухих морщинах и с тяжелыми бровями. Длинные седые волосы, ведь ведуны стриглись только единожды – с уходом в отречение, а потом больше никогда. Еще забавно выглядела его пушистая борода. Если Лихолов носил только щетину, то Велимудр мог бы похвастаться целым пушистым кустиком. Ясное дело, ведь по верованиям востока, в бороде сила своего мужского рода хранилась, даже слово такое «бо – рода». И одежка ведуна оставляла желать лучшего. Конечно же трехцветная, как одевались на востоке все верующие люди. Рубаха белая – цвета почитание мудрости седых предков. Шаровары красные – цвет живой крови времени настоящего. Но пояс черный – цвет тайны грядущего. И повязка на лбу с вышивкой чура (знака силы, идущей от предков). Все бы и красиво, да только одежка на Велимудре выглядела поношенной, мятой, пачканной соком трав. Лесной аскет и не мог выглядеть богаче. Однако ж все залатанное, без единой дырочки. Ну, а как иначе? Ведь всех на востоке учили: какая одедежда, такая и у души защита. Коли одежда рвана, то и жди, что здоровье твое утечет прочь.

– Хм, – криво усмехнулся Лихолов, а ведун все продолжал натирать его рубцы на спине последними порциями ужасно щиплющего лекарства. – Не жалую я всякие бредни про Судьбу… И так, и эдак разные проповедники королобые выкручивают любые истории. Лишь бы впихнуть в них свою Владычицу.

– Твой острый ум, видящий насквозь хитрецов, мне нравится – неожиданно улыбнулся Велимудр, в то время, как Лихолов снова скорчился от пощипывания на спине. – Но так же тоска восстает в моем сердце, когда иной человек за всеми этими ушлыми людишками не замечает существования и людей праведных, истинно верующих…

– О-о – просипел охотник. – Не мучь меня своими старомодными речами! Лучше расскажи поточнее, в какой части Северного Леса сейчас я торчу? Мне нужно в местную столицу. Говорят, жадный голодный дракон завелся у них, хочу предложить королю свои охотничьи услуги.

Старец сидя распрямился и глубоко вздохнул, как иногда делают дедушки на непроходимое упрямством внуков. Мазь, слава Судьбе, закончилась, девятидневное лечение на этом прекратилось, и Лихолов смог, наконец, расслабиться. Велимудр повелел мужчине лечь боком. А сам же достал откуда-то колокольчик и под его звон спел благодарственную молитву. Мол, спасибо Матушка Судьба, что дала исцелить сего человека. Лихолов не поддержал эту религиозность, плевать он хотел на Судьбу и прочую чушь.

Странное дело, в хижине не жил огонь, но тепло воздуха расслабляло и смягчало душу. А ведь ни очага, ни углей, ни искр нигде не виделось…

Ведун посмотрел куда-то в рыжевшее закатное небо, оно игриво проглядывало в маленькие окошки. И сказал:

– Когда я увидел тебя там, в лесу, израненного и беспомощного, меня кое-что удивило. Жизнь могла бы давно сбежать от тебя, но нет. Твою душу что-то насильно удерживало в теле. Будто бы сама Судьба велела ей ждать встречи со мной. Когда я увидел сие странное зрелище, то прочел в этом нечто важное. И потому-то так старался и бился я за тебя. Не думаю, что ради твоей погони за вожделением Матушка Судьба устроила подобный фокус. Нет, что-то большее здесь…

Лихолов не очень то доверял услышанному, но Велимудр умел говорить так, будто слова его лились от самой Матушки Судьбы – уйти от его речей, совсем не проникшись, было невозможно. А старик, после некоторой задумчивой паузы, продолжил:

– Я стар. Все еще силен, скопил через свои аскезы царство мудрости в голове. Но тело мое уже еле таскает душу. Немного вдохов осталось мне сделать, а уж шагов по Зеленой Тверди – еще меньше. Пора передавать свой опыт и освобождаться. Мне нужен ученик. Времена нынче исполнены жути. Мало стало юношей, рвущихся в обучение к ведунам. Ох, давно я молю Судьбу послать мне преемника. И вот, тут появляешься ты. Не я к тебе явился, а именно ты оказался поблизости от моей кельи – пришел сам, как истинный ученик. Я лечил тебя, словно бился с густым мороком. И не просто мазал тебя травами да поил отварами. Но я ходил за твоей душой в туманы небыли, там разглядел многое в твоем сердце…

Тут охотник нахмурился и замедлил дыхание. Зачем-то потеребил свой кулон на груди. А ведун все вещал:

– Я знаю, КТО ты есть, Лихолов. Ты же Странствующий Охотник. Ты же Странник. Или лучше звать тебя принцем Раздола – Ариславом?

Тут странник резко вскочил с кровати, испепеляя взглядом дерзкого старика. Напоминание о старом предательстве больно ужалило. Кровь, как безумная, билась в жилах, грудь яростно раздулась, руки сжались в кулаки. Но встретил он в ответ спокойный взгляд. Ведун источал силу железа, строгость камня и величие древа, и даже не вздрогнул. В то же время, Лихолов не прочел в этом строгом, почти повелительном, старческом взоре никакой грязи: ни вызова, ни угрозы, ни злобы. Может, и не собирался старик осуждать чужие поступки, да журить за содеянное? Лихолов немного расслабился, сел обратно на ложе, теперь уже глядя в пол отяжелевшим взором. Правой рукой он снова нащупал на груди свой талисман – крупный золотой медальон с гравировкой в виде сокола. И немного успокоился. А затем тихо прорычал:

– Клэтва1, – ругнулся Странник на чужом наречии.– Зачем теребишь старые рубцы, старик?! Разве мало тебе созерцать на моем теле пять новых шрамов? Хочешь потрогать и раны души?!

Велимудр чуть склонил голову к плечу, смягчаясь, выдержал очередную паузу, и только после этого ответил:

– Не ругайся, Лихолов. Мне нужно было прочесть тропы Судьбы. Не разобрать туманы грядущего, если не распутать паутину минувшего. От того, пришлось мне там, сражаясь за тебя в мире небыли, нырнуть в твое сердце и узнать твою суть, со всей ее болью, виной и прочей солью. Не держи обиду, о, мой смелый гость. Я не сужу тебя за твои былые ошибки. Я сохраню тайну твоего происхождения, раз ты сам отрекся от прошлого. Но услышь меня. Я говорю тебе: ты попал ко мне не как больной к лекарю. Ты пришел ко мне как ученик. Твой путь – забрать мою мудрость. Останься со мной, Лихолов. Я раскрою перед тобой танец света и тьмы. Я научу тебя брать мудрость от звезд и силу от леса. И я дам тебе великий смысл в жизни, это исцелит раны твоей души. И та боль, та вина, что мучают тебя- наконец утихнут.

Лихолов сморщил лицо. Боль прошлого царапающими когтями впилась в сердце. События прошлого ожили в памяти – вечные призраки, не желающие отпускать жертву. Вина… Много ли знают об этом чувстве большинство людей? Совершали ли они предательство? А если совершали, то могут ли оправдаться благими намериниями? Приходилось ли выбирать между тем кого предать: своего родственника или свой народ, когда третьего пути не дано? Если мать твоя давно убиенная сгнила в могиле, а отец только что отошел в небыль —сможешь ли ты убить последнего брата? А коль не убьешь – то беги. Ибо он убьет тебя. Вина… Боль… Нет уж… Тут ничего не вылечишь. Тут остается только бежать. Всю жизнь бежать: в самые опасные подвиги, в вино, в непотребство – лишь бы забыться. И никакой седовласый святоша никогда не поймет этого. Лихолов отмахнулся от морока воспоминаний и бросил на старца тяжелый взгляд:

– Старик, я благодарен тебе за спасение, я отдам тебе любую плату. Но меня от ваших свитков и порошочков тошнит. Меч, резвый конь и охота – вот где моя жизнь!

– Ну, и еще распутные женщины и хмельной ель2, – с усмешкой добавил ведун.

– Точно, – усмехнулся Странник, пожевывая какую-то горькую лечебную травинку. – Нет, на этом свете еще осталась парочка чудищ. Можно словить их, и получить солидный куш. За прошлое мне заплатили столько, что я лет пять, наверно, жил как богач: сытый, одетый и при девках. Найду еще одну мерзкую тварь – и снова заживу на славу. А травки в ступе перетирайте сами!

– Вижу отказ искренний, – опустив взор в пол, ответил ведун. – Значит, спираль жизни еще не совершила свой последний виток: ни твоя, ни моя. Что ж, посмотрим. Но запомни, охотник: У СУДЬБЫ ШИРОКИЙ РАЗМАХ КРЫЛЬЕВ И ЦЕПКИЕ КОГТИ – ОТ НЕЕ НЕ УБЕЖАТЬ. А ты бежишь уже второй раз в жизни, значит, и возвращаться тебе придется дважды. Хотя, кто знает… Война грядет на следующий год. Страшная и кровавая. Ибо мир уже не может больше сносить то напряжение, что разлито в нем. Тьма лезет изо всех щелей, а свет сие молча терпит. И копится, и копится морок безнаказанный по углам да оврагам. Да никто не противостоит ему. Никто не выходит и не поднимает знамя, чтобы собрать под ним отважных и отчаянных. А ведь пора, ох, Мать Судьба, давно уже пора. Пока мы не восстаем, мрак силу копит. Так что… Если ты победишь своего дракона, то оно тоже на пользу миру будет. А еще лучше объявился бы наконец кто-то достойный в твоем родном Раздоле, да вызволил бы из заточение Меч Истины. С ним-то уж точно легче было бы всякую чернь приструнить…

– Пф! —ехидно скорчился Лихолов. —Меч Истины уже пять сотен лет упрятан в непроходимых лабиринтах под Храмом Судьбы в Полтани. Уж сколько смельчаков пытались добыть ту реликвию… Никто живым не вернулся… От чего? От того, что слишком сложно добыть меч? Или от того, что и нет вовсе там ничего, погибель одна? Лгут сказочки народные, людям голову морочат.

– Сказочки? – покачал головой ведун. – Сказка есть лишь та правда, что жива когда-то была в сердцах людей. Да со временем потерял народ в нее веру. Так что в каждой «сказочке» есть своя правдивая предыстория, мой недоверчевый друг…

– Ладно, старик. Про тьму изо всех щелей, про сказочки и мечи – мне и без тебя все ясно. Много ли ты видишь в своей хижине? А я-то странствую уже десять лет. Нечего болтать попусту. Лучше скажи мне, как я могу отблагодарить тебя? После той неудачной охоты я излил слишком много крови на землю. И, если бы не набрел на твою хижину… вернее, если бы ты мне не помог, я бы наверняка погиб. Какую хочешь благодарность? Могу чем услужить? Дичи наловить, дров нарубить? Или, может, тебе от предстоящего золотишка часть подкинуть? М-м?

– Нет. Дрова у меня колет сам этот, как его… заговоренный топор. Он же, кстати, очень неплохо меня охраняет обычно. Дичь я не вкушаю. А злато – отрада незрелых. Нет. Мне нужен твой конь. Оставь его мне.

– Что? Коня! Моего Здоровяка? С которым мы столько пережили вместе? Что за, едрена ель, у тебя запросы такие?

– Больно много ты ругаешься, мой неосторожный друг, – покивал головой Велимудр. – А знаешь ли ты, откуда взялись в мире ругательства? М-м? А вот злу-то всякому не нравилось, что люди молятся. Вот и придумали молитву наоборот. Чтоб не к свету человек взывал, а тьму почитал. Ведь слово то – оно ж не просто звук. Большую силу имеет! Так что ты, дорогой гость, в моей хижине последи за языком.

Лихолов на это наставление иронично сморщился, а ведун продолжил:

– Мне скоро в странствие отбывать. Долгое, дальнее. Моя кобыла недавно издохла, бедняга. А вот твой конь сильный, да удалой – самое то! Я тебе жизнь спас, а ты мне подсуробь с конем. И права нет у тебя на отказ, ведь сам знаешь. Кровь, она всегда свята. Как в бою пролитая, так и лекарем спасенная – то есть как нетленная печать в небыли, как вечный долг.

Лихолов грустно покачал головой, но что было делать? Он и вправду оказался у этого чародея в долгу. Нельзя было не отблагодарить. Странник с тоской согласился. Разговор на том прекратился. Ночь дыхнула на собеседников усталостью, и они улеглись спать.

Лихолов проснулся на рассвете. Велимудра не было в хижине. Странник огляделся в последний раз, ведь возвращаться сюда он точно не собирался, пусть «Судьба» идет, хм, другой дорогой. Ничего из этого Страннику не показалось ни интересным, ни красивым. Поэтому он без малейшего сожаления отбыл. На улице возле хижины действительно во всю трудился заколдованный топор: сам настойчиво и четко рубил ветки из одной кучки. Но ни Велимудра, ни коня нигде не было. Ну, что ж, так и быть, Странник пошел в сторону севера, надеясь найти какую-то тропинку или даже дорожку из леса в город. Ушел, не оглядываясь, ибо ничто здесь не желал увидеть снова.

Ох, если б знал Лихолов, как скоро ему вновь понадобится Велимудр! Тогда вгляделся бы в каждое дерево. Или метки бы какие по пути оставил. Да много чего – лишь бы дорогу потом обратную найти. Но разве ж кто знает наперед грядущие испытания? Никому судьба – плутовка того не открывает, не открыла и Странствующему Охотнику. Может, и правильно то устроено в мире: не знать наперед всех своих бед.

……………………………………………………………..

Северный лес дышал недружелюбными туманами. Он перешептывался с сиреневым утром о чем-то своем тревожно: то через шелест листвы, то через щебет птиц. Густые чащи всегда обороняются от яркого света. Но сейчас многие места уж совсем напитались мглой, так что у самого яркого солнца не было шансов зазолотить их. В тех гущах холодило неведомой жутью. Хотелось обойти их стороной, тихо-тихо, не привлекая лишнего внимания.

Старое густолесье, через которое лежал путь Лихолова в сторону столицы, считалось небезопасным местом. Дикая чаща была настолько обширна, что в ней хватило места расплодиться многим необычным существам. Кроме простых волков, оленей, кабанов, медведей и прочих распространенных зверей, здесь обитали, по слухам, большие птицы-призраки, которые перемещались не полетом, а рывками, словно черные молнии. Теперь уж ясное дело, что здесь завелись и какие-то косматые зубастые гиганты – с одним из которых так неудачно десять дней назад столкнулся Лихолов. Победил, с помощью своего охотничьего мастерства, но и сам чуть не ушел в небыль. И много нового, неведомого доселе, в последние годы размножилось в этих землях.

Поэтому Страннику требовалось как можно скорее выйти на центральный лесной тракт, там часто ездили разные повозки и просто всадники. Идти такой дорогой было бы безопаснее, чем топать через отдаленне поляны. Но Лихолов был не из трусливых – слишком многое повидал на этом свете, чтобы еще чего-то бояться. Он выбирался из таких передряг, после которых встреча с волками покажется милым приключением. Тем более, смелости придавало нескромное оружейное обмундирование, которое охотник носил на себе всегда. Помимо меча в ножнах, вся его одежда была оснащена множеством потаенных колющих приспособлений. Например, внутри каждого из рукавов коричневой кожаной куртки находились незаметные кармашки, таившие в себе маленькие, но очень острые ножи, которые Странник приловчился доставать в драке быстро и незаметно. В поясе брюк так же притаилось с десяток остро отточенных маленьких металлических бумерангов. В правый сапог был вставлен кинжал из безупречной междуречной стали. А с задней стороны подошвы левого сапога искусно и незаметно было встроено маленькое лезвие – ох, сколько раз оно выручало охотника из разных передряг! Никто не замечал его, поэтому странник звал это маленькое острие Невидимкой. Даже когда требовалось полностью разоружиться или когда все оружие отнимали – Невидимка оставалась при хозяине, настолько хитро эта тонкая острая бестия пряталась в подошве. Такую концентрацию оружия на одном человеке не заметить было невозможно. Даже черный шерстяной плащ, который уже много лет покрывал плечи странника в походах, чтобы защищать от дождя и ветра, не мог смягчить впечатление вооруженного до зубов воина.

Но все же Лихолову было неспокойно идти через густой, заросший вековыми высоченными деревьями, северный лес. Из-за обилия растений вниз попадало мало солнечного света. Отовсюду доносились шорохи, словно намеренно запугивали странные неведомые звуки. Лес ощущался, как живой, да только испуганный: дышал, двигался, и разговаривал сам с собой. Приходилось ступать очень тихо и аккуратно, идти не спеша, чтобы не напороться случайно на неожиданности. Любой громкий звук, например хруст сломанной ветви, мог привлечь нежеланных диких хищников. К тому же свежие шрамы отдавали тревогой, высасывали силы.

Все утро шел Лихолов на Северо-Восток в направлении тракта. Одному, без коня, сложно было тащить и меч, и узелок с вещами, и припрятанные внутри пояса золотые монеты, и лук со стрелами… Плечи начали поднывать. Странник шел, стараясь не терять концентрации, морщился и вздыхал. Он думал о последней беседе с Велимудром, и внутренне кипел. Как же надоели все эти маги, жрецы и их властные речи! Как бы освободился мир, если бы все перестали думать об этой «Судьбе», спорить: больше ли в ней света, или же тьмы… Мутят воду попусту.

Вблизи показался длинный горизонтальный просвет – тракт! Дошел-таки! Ну, тут уж должно быть проще. Осталось только пройти сквозь маленький затемненный участок. Здесь будто повис сумрак средь бела дня, но Лихолов слишком обрадовался близкому концу опасного отрезка, чтобы это заметить. Странник вздохнул громче обычного, отвлекся, и неуклюже споткнулся о какой-то треклятый корень. Бухнулся со всем своим тяжелым железом прямо на землю. Бабах! От этого падения по лесу разнесся такой грохот, что все в мрачной чаще встрепенулось. Воздух похолодел.

Охотник встал, ругнулся на трех разных языках любимыми словечками и принялся отряхиваться дергаными движениями и рывками подбирать с земли упавшие вещи. Только что-то изменилось. Сначала предчувствие. А потом, прямо рядом Лихолов почувствовал затхлую звериную вонь, как пахнет обычно из пасти падальщиков. Опытному охотнику не нужно подтверждать догадки глазами. Знает он, что только скорость спасает жизнь. Странник четким движением мгновенно достал сразу из двух кожаных рукавов по кинжалу, и правой рукой сделал резкий тычок назад. Сразу же ощутил, как острие ножа вонзилось в чью-то мягкую плоть, раздался злобный визг. В следующий же миг Лихолов рывком отпрыгнул вперед, одновременно повернувшись лицом к опасности. Перед ним висела большая, с пол человека ростом, диковинная тварь. Сказал бы охотник, что это обезьяна – но ведь то южный зверь – что ей делать на севере? Онапредстала в отвратительно виде: с серой северной шерстью и хищной пастью, какая бывает у волков. Дело ясное: очередное порождение дурной магии. Зверь окровавленный, висящий на хвосте вниз головой, истерически визжал. Он боролся со смертью от ловкого удара ножом в горло, да только тщетно.

Быстро осмотревшись, Лихолов увидел, что таких обезьноволков на деревьях не меньше двух десятков, и поражение одноплеменника их сильно разозлило. Сверкали голодом желтые глаза. Из приоткрытых пастей теклигустые слюни, слышался рык. И вонь! Как же они воняли гнилью! Зверюги перепрыгивали или перелазили с верхних веток деревьев на нижние, и готовились разодрать свою жертву. Времени на отражение нападения было с пару мгновений. Не тратя бесценный промежуток зря, Лихолов принялся метать в самых ближних обезьян бумеранги. Три зверя упали с веток замертво, но двое других увернулись. Метнул еще два орудия, и ближние звери или поранились или замедлились. Лихолов ухмыльнулся, пришло время стрел. Быстро выхватил лук, и пустил оружие в ход, поражая одного противника за другим. Визги и хрипы, скулеж и рык разрывали воздух леса. Подыгрывал грохот упавших замертво тел. Зловоние же усиливалось. Охотник начал чувствовать облегчение, так как голодная стая все сильнее пугалась, кое-кто поменьше уже поджимал хвосты от страха.

Но тут кто-то напрыгнул на странника слева и повалил на землю. Почувствоваласьсырая лесная почва подщекой. Лихолов оказался прижат к земле. Поверх тела бешено вертелся голодный монстр. Вот это уже плохо, очень плохо! Если пролежать так подольше, то подскочат и другие, и тогда возможности спасения заканчиваются. Левой рукой Странник схватил обезьяноволка за шею. И старался улучить возможность достать кинжал. Но тварь вертелась и извилась невероятно шустро, ее слюни забрызгали Лихолову все лицо. Вот сейчас уже по спине мужчины пробежал холодок страха…

Неожиданно тварь, оседлавшая Лихолова, вздрогнула с визгом, а затем скатилась на спину пораженная. Странник освободился. Свист еще пяти последующих стрел повлек звуки смерти и ужаса другой парочки близстоящих обезьян. На ветвях оставалось несколько последних тварей, и Лихолов уже приготовился добить стаю, как вдруг… они растаяли, стали серым плотным туманом, и растворились в лесу… Сумрак отступил. Воздух посвежел.

Появилось время оглядеться и поблагодарить неожиданного спасителя. Странник обернулся и увидел в нескольких метрах от себя рослого юношу со слегка взъерошенными светлыми волосами, худоватого, но широкоплечего. Такой себе, пока еще не богатырь, но уже и не отрок.

– Да отблагодарит тебя Судьба! – сказал незнакомцу Лихолов на всеобщем языке и поклонился. – Ты спас мне жизнь.

Молодой мужчина с луком в руках улыбнулся с юношеской теплотой и представился:

– Я – Елисей! По прозвищу Поющая Стрела. Сын Тихомира, оседлого война. Я живу тут, в деревне неподалеку, промышляю охотой. Стрелы слушаются меня, как добрая жена любимого мужа, – прихвастнул он, и даже слегка зарумянился. – Почему ты, незнакомец, бродишь по лесу один? Здесь нынче небезопасно. Я с отрочества знаю в здешних чащах каждую тропинку, и то хожу тут с опаской.

– Я иду с Запада. Меня зовут Лихолов или Странствующий Охотник. Можешь звать просто Странник. Я слышал, что у вас тут завелся дракон? Хочу поохотиться на эту тварь.

Елисей очаровано вгляделся в своего нового знакомого. Повстречав Лихолова, никто бы и не разобрал: охотник перед ним, воин или странник. Ибо все приметы и первого, и второго, и третьего присутствовали в облачении этого высокого смуглого мужчины с русыми волосами, небрежно убранными в короткий хвост. Колючая темная щетина на лице с редкими седыми волосками создавала яркий контраст с лазурно-голубыми глазами, посаженными под вечно нахмуренные брови. Возраст как бы был размыт в его образе, ибо суровое обветренное лицо и редкие сединки выдавали человека зрелого и видавшего виды. Но и крепкий стан, и сила рук, и легкость походки как бы говорили, что до старости этому богатырю еще далеко. Елисей же, услышав имя незнакомца, изумленно вытянулся:

– Ты тот самый Лихолов??? – после притворно скромного кивка Странника, юноша затараторил своим резко басящим голосом еще горячее. – Слава твоя бежит впереди тебя! Вся Зеленая Твердь знает, что бродит по миру лихой охотник, который может очистить добрые земли от любой обнаглевшей твари, от любого дитя тьмы!!!

Тут парень и сам склонился в поклоне. А потом резко вздернулся вверх и выпалил:

– Но как же ты убьешь дракона, если даже стаю обезьяноволков не смог победить?!

Лихолова обожгло. Однако юноша был прав, так что странник постарался ответить сдержанно:

– Дракона, мать его в чернь, надо убить лишь одного, и я его сначала изучу. А этих обезьяно тварей было с два десятка, и встретились они такие мне впервые.

Напряжение спало.

– Да только вот этого дракона нужно сначала разыскать, – задумчиво вздохнул Лихолов.

Юноша снова обрел добрый вид, смолчал с мгновение, словно обдумывая что-то, а затем неожиданно затараторил:

– А предложу-ка я тебе, славный странник, уговор. И тебе, и мне полезный. Вот что. Оба мы с тобой, видать, хорошие охотники. Ты прославлен, спору нет. Я же с малых лет гоняюсь по этим лесам за дичью. В деревне шутят, что я стрелял из лука, еще не отпустив мамкину сиську! – ухмыльнулся Елисей, снова зарумянившись, не встретил особого отклика и продолжил. – Но я слабоват в бою на мечах. Некому было толком обучить меня… А я всегда мечтал освоить воинскую лихость. А ты, как шепчет мир, в том великий мастер. В то же время я знаю здешний лес: ну… где безопаснее пройти, куда не шагать. Ведаю я и где поселился тот самый дракон, которого ты ищешь. И даже столицу немного знаю! Сгодимся мы друг другу, славный воин! Прими мою помощь? Я буду твоим проводником. А ты расплатись со мною за это …обучением… Ну… как? Будешь мне… наставником?

Сказав последнее, Елисей замялся и покраснел как мухомор. Лихолов вздернул брови, чуть поджав губы. И стал прокручивать в голове расчет, теребя через рубаху свой амулет. Но сам рассудил, что в такие странные времена надежнее будет идти с проводником. Да и к королю выгоднее прибыть, уже разведав все про дракона, изучив его, и зная, о чем говоришь, что можешь предложить. Так и больше злата можно выторговать при дворе, и самому славой мастера приукраситься.

– Добро, Поющая Стрела! – сказал Лихолов, хлопнув юношу по плечу. – Но уговор, что обучать тебя буду не больше трех месяцев. Златом за добычу делиться не стану, и так ты мне в тягость. А еще будешь помогать мне оружие носить, – Елисей кивнул, смекнув, что Охотник явно человек не простой, но ушлый. – Однако, вижу, парень ты с ветром в кошельке, да? Если нужно будет в каком трактире расплатиться за кров и еду – угощу тебя, так и быть. А первым твоим советом мне пусть будет вот что. Где бы нам побыстрее коней раздобыть? Надоело мне тут уже подошвы стирать.

Про коня Елисей ничего придумать не смог. Можно было в какой-нибудь большой зажиточной деревне взять лошадок, да только идти до такого места далече. Ближайшая – не меньше дня на юг. А дракон, по всем приметам, поселился в Горбатых Холмах, что от сего места в двух днях на север, то есть в другую сторону. Так что порешили мужи, до драконьего логова дойти пешим ходом, а коней взять у купцов уже вблизи столицы, в одном из селений на центральном лесном тракте. Выяснилось также, что Елисею в свою деревню возвращаться незачем, можно сразу в путь выдвигаться. Он был сирота, дома его никто не ждал. Да и вещей своих у юноши особо не в избытке, все нужное для леса и так уже надето. А посему, собрали наскоро они свое разбросанное оружие, стрелы и бумеранги, разделили ношу Лихолова, и двинулись в путь.