Читать книгу Де ля нуи №2 - Катика Чур - Страница 1

Глава 1

Ася долго торговалась, и, наконец, встретилась с продавцом в метро. Огромный детина со взглядом ребенка и румянцем на белых щеках передал ей нечто, похожее на сейф для некрупного огнестрела. Ася стянула картонную коробку с черной лаковой шкатулки, распахнула ее, словно шкаф с двумя створками, и издала сдавленный звук, который никто не услышал за грохотом прибывающего поезда. В шкафчике, как в гробу, внутри дорогого драпированного шелка покоился флакон с темно-коньячной жидкостью и квадратной крышкой в крупных черных кристаллах.

– По-моему, воняет ужасно, – заговорил парень, но она его не слышала.

Вцепившись мертвой хваткой в шкатулку одной рукой, не реагируя на неловкого продавца, помогающего придержать коробку, другой она осторожно начала выковыривать из гроба стеклянного затворника. Флакон поблескивал от тусклого света подземки. На золотой табличке было выгравировано De la nuit 2 Roja1. Доверив таки шкатулку розовощекому, Ася сняла хрустальную крышку и сделала пшик на запястье. Та-дааамм! На клавиши опустились огромные руки Рахманинова, вдох, и соль-минорная прелюдия заглушила рев несущихся навстречу друг другу поездов, человеческого гомона и демонического воя сквозняков московского метрополитена. Ася оторвалась от перрона и полетела в потоке мощного многоголосья древесно-амбровых аккордов, подсвеченная цветочно-пряным нимбом, и буквально разрываемая на миллиарды маленьких Ась животно-спермовым мускусом, стираксом и кастореумом2.

– Фуууу. Как такое можно нюхать. А я вот собираю кроссовки Адидас. У меня их сто девять пар. Даже с Олимпиады-80 есть.

– Что? – Ася спустилась на землю, точнее, рухнула с соль-минорного облака на мраморный перрон. Полезла в сумку, достала четыре заготовленные пятитысячные купюры.

– Ваще не понимаю, как можно заплатить за это говно сто косарей в магазине. Маме подарили, она учительница. Готовила одного дебила к экзаменам. А это его родители всучили, лучше бы бабки в конверт положили, ей-богу. А вам чо, нравится?

– Это – шедевр, – забормотала Ася, на лице ее всплыла блаженная улыбка, здесь больше ста пятидесяти компонентов, здесь мускус натуральный, и струя бобра тоже натуральная. А их запрещено уже всем парфюмерным домам использовать, кроме него, – и Ася замолчала, будто боялась произнести имя парфюмера всуе.

– И вы этим будете поливаться? – спросил детина.

– Нет, что вы, это совсем не носибельно. Это для коллекции. А вы кроссовки только своего размера покупаете?

–Не, не только. Где ж я 42 –ой возьму, например, 30-х годов? Тоже для коллекции собираю. Но они хоть не так воняют, как этот …шедевр, – он засмеялся своей шутке.

Ася представила ряды ношеных кроссовок, и подумала, что запах пота мужских ног можно было бы передать, например, сочетанием землистых пачули, шафрана, мускуса и жасмина. Да, такого индольного жасмина в духе винтажного «Джоя» Жана Пату3. Кстати, еще пару лет назад, когда Ася только начала вливаться в жиденькие ряды парфманьяков (а точнее в среду этих безумных интровертов – одиночек, которые сидят на форумах и чатах под аватаркой какой-нибудь бабочки или пучеглазой чау-чау и выдают свои «фу» той или иной новинке, благоговея при этом от «того еще Герлена, ты же помнишь»), так вот еще пару лет назад слово «индольный» Асе казалось прилагательным чего-то чистого и звенящего, как новогодний колокольчик «дол-ин-дол-ин-дол». Но позже выяснилось, что эти циники так романтично обозвали привкус эдакого дерьмеца в аромате. «Ах, мне здесь слегка индолит», – означает не что иное, как запах кучки испражнений под благоухающими кустами и деревьями. Вообще вкрапления нечистот, спермы, пота, крови, засаленной кожи в райских кущах всегда особенно будоражили носы этих странных людей. «Фу, компот, нет изюминки», – говорили они на аромат, не содержащий в себе ничего порочного.

Ася стала остро чувствовать запахи, когда потеряла вкус к жизни. Впрочем, и в детстве, в ее восприятии сначала возникало ощущение влажной кожи, чернозема, белой краски, а потом ей в лицо летел новенький футбольный мяч с комом земли из-под носка лысого, как гуманоид, Владика – соседа по даче. Или, приезжая на каникулы в Москву или Ленинград, она любила, стоя на незнакомом перекрестке, закрывать глаза и по запаху угадывать, в какой стороне ближайший вход в метро: из пасти переходов столичных подземок шел особый воздух – смесь железной дороги, мраморных стен, пыльных люстр, колонад и огромного разношерстного людского толковища. Но раньше Ася не придавала этому большого значения. Мир вокруг был полон картинок, прикосновений, желаний, помыслов, событий. Мир вокруг был центробежен и устремлялся к Асе, хотела она того или нет. А потом вдруг или постепенно, Ася как-то проворонила этот момент, круглый мир сменил траекторию вращения, оттесняя Асю к своему краю, а затем и вовсе перестав соприкасаться с этой девочкой, девушкой, тетенькой в очках и оттопыренными ушами.