Читать книгу Вторая жена господина Нордена. Книга 2 - Катя Лакруа - Страница 4

Полина

Пока мы ехали домой, я старалась ни о чём не думать, хотя получалось не очень. После странных действий Адриэна стало легче: эмоции улеглись, меня перестало трясти, но мысли всё-таки продолжили мучить. Надо же быть такой бестактной дурой! Конечно, я могла оправдаться тем, что мне плохо, больно и страшно, что сегодня чуть не задохнулась, что меня насильно выдали замуж, и просто не знаю, как жить дальше. Но разве это даёт мне право говорить за женщину, которой давно нет в живых? Я ведь не знаю ничего об их браке! Даже как её звали, не знаю. Какие между ними были отношения – тем более не имею понятия.

На какой-то краткий миг мне показалось, что сейчас получу от Адриэна как минимум пощёчину. И, честно говоря, я бы этому даже не удивилась. Мой боевой настрой улетучился сразу же, и я приготовилась расплачиваться за длинный язык. Но муж просто вышел из машины, и я почувствовала себя совсем гадко. Даже то, что он вроде бы меня простил, не помогло избавиться от чувства вины.

Между тем дождь превратился в тропический ливень, и когда мы остановились возле ворот, Адриэн задумчиво потёр подбородок.

– Постараюсь подогнать машину как можно ближе к дому, – сказал он, берясь за ручку, чтобы выйти и открыть ворота. Вернулся быстро, но промок, судя по виду, насквозь. Я глянула через стекло на тротуар, по которому текли потоки воды. Потом перевела взгляд на туфельки Элианны. Если сейчас пройду по этим лужам, с обувью, скорее всего, придётся попрощаться: материал похож на нашу замшу. Как потом её отчистить? А я всегда была бережливой.

Адриэн, между тем, загнал машину во двор и, обернувшись ко мне, приказал:

– Накиньте капюшон и застегнитесь.

И снова вылез из машины. Я послушалась и наклонилась, чтобы снять туфли: дойду босиком, не развалюсь. Однако в этот момент дверь с моей стороны открылась, и Адриэн сообщил:

– Я донесу вас, так что хватайтесь за мою шею.

Я слегка опешила. Сколько раз за последние полтора дня муж порывался тащить меня на руках? И, судя по тону, возражения не принимаются! Однако смутиться я как-то не успела, потому что меня без лишних уговоров стащили с сиденья. Чтобы не свалиться, пришлось обхватить Адриэна за шею.

Надо сказать, что ощущения сами по себе очень даже… приятные. И прижиматься к сильному мужскому телу можно на полных правах… Я не без удовольствия вдыхала аромат его одеколона. То, что муж тоже насквозь промок, тоже не смущало. В голову начали лезть мысли, которые приличным девочкам – а я всегда себя считала именно такой, – приходить не должны. Особенно, если эти приличные девочки вроде как всё ещё страдают по бывшему парню.

Совсем близко к крыльцу подъехать было сложно из-за растущих кустов, поэтому дорожку до ступеней я преодолела с комфортом. Дверь уже была открыта: очевидно, нас увидела Нэйлия, правда самой её поблизости не наблюдалось. Когда Адриэн поставил меня на ноги в коридоре, я даже слегка расстроилась. Нехотя расцепила руки и опустила взгляд, оправляя накидку и платье.

– Снимайте скорее накидку, – скомандовал Адриэн. – И переоденьтесь в сухое. А ещё лучше – сначала примите горячую ванну.

То же мне, командир нашёлся. Хотя, если быть уж совсем честной, это придаёт мужу шарма. Такого… слегка мрачного, но притягательного.

– А вы? – спросила я, очень некстати подумав, что ванну можно принимать и вдвоём. Так, Полина, спокойно. Не слишком ли быстро ты поплыла? Мужик на руках дотащил через лужи, и уже отдаться готова! Ты же его знаешь второй день…

– За меня не волнуйтесь. – Муж как раз стащил с себя пиджак и, видя, что я не спешу выполнять его приказ, сам расстегнул накидку и помог мне из неё вылезти.

– Спасибо, – пробормотала я, стараясь на него не смотреть: ох уж эти подлые мысли…

– Давайте, давайте, бегом в ванную. Хотя нет, пожалуй, бегом не надо, а то повредите ещё что-нибудь.

Однако даже его язвительный тон не заставил меня спуститься с небес на землю. Наверное, со стороны казалось, что я просто торможу, потому что Адриэн слегка подтолкнул меня в нужном направлении. Я не стала спорить и прошла в ванную, где сразу включила воду. Потом сходила к себе и выудила из шкафа домашнее платье, а из комода – бельё. Ливень понемногу стихал, гром слышался всё реже.

Вернувшись с вещами в ванную, я заперлась и стянула с себя мокрое платье, при этом снова зацепила волосы крючками, но, не став церемониться, просто дёрнула его. А оказавшись в тёплой воде, почувствовала себя совсем хорошо и снова вспомнила о муже.

Вот Антон меня на руках никогда не носил и даже не предлагал. Может, боялся, что не удержит? Как-то раз жарким июньским днём мы с ним гуляли и тоже попали под неожиданный ливень, а потом бежали по лужам и смеялись. Ко мне в квартиру ввалились насквозь мокрые и принялись тут же стягивать с себя одежду. Сначала без задней мысли, однако закончилось всё как раз в ванной…

Да что ж это такое? Куда-то не туда меня несёт! Чтобы отвлечься, я глянула на укус. Что ж, надо признать, что целитель Эксерс и правда знает своё дело: посинения больше нет и даже отёк уже значительно спал. Порезанный палец я старалась не мочить. Короче, жить точно буду, вопрос только, как.

Тёплая вода окончательно расслабила, и я почувствовала, что начинаю погружаться в дремоту. Надо вылезать: спать безопаснее на кровати. А ещё лучше – не одной… Я тяжело вздохнула. Что там говорил Адриэн? Он не любит тянуть до последнего? Так может, и устроить эту злосчастную брачную ночь прямо завтра? Надо только после ужина попросить у Нэйлии стакан кипятка, чтобы заварить отвар Розины. До следующей ночи как раз пройдут сутки.

Рука уже не такая страшная, а за ночь наверняка станет чесаться ещё меньше, нога вообще может в процессе не участвовать, как и палец. Сердце болезненно сжалось и стало страшно. Всё-таки одно дело – просто представлять себе близость с мужчиной, и совсем другое – когда эта близость штука неизбежная. Однако выбора у меня всё равно нет, а перед смертью, как известно, не надышишься. Завтра ночью пойду мстить Антону. И плевать, что он об этом никогда не узнает!

Я потёрла себя мочалкой, ополоснулась и осторожно вылезла из ванны. Глянула в зеркало: щёки раскраснелись, глаза испуганные. Ну ни дать, ни взять скромная девственница, позволившая себе подумать о запретном. Одевшись, я прошла к себе и улеглась на кровать, наплевав на то, что платье помнётся. Немного подремлю до ужина. Надеюсь, Адриэн или Нэйлия меня разбудят.

***

– Не волнуйтесь, Элианна. Я не собираюсь вас убивать. Просто побудете недолго подопытной для моих магических экспериментов. Зато впредь будете умнее и не станете упоминать мою жену. Считайте это наказанием. Вы, уж поверьте, и мизинца на её руке не стоите.

Я попробовала двинуться и поняла, что не могу. Верёвок не было: видимо, привязана каким-то магическим способом. Адриэн стоял ко мне спиной, одетый в чёрную мантию, как у целителя Эксерса, и звенел какими-то склянками.

– К-каких м-магических экспериментов? – пересохшими губами прошептала я. – А как же… брачная ночь?

– Так одно другому не мешает, – невозмутимо ответил муж, явно что-то переливая и смешивая. – Сначала дам вам одно чудо-зелье, а потом воспользуюсь по назначению.

Меня прошиб озноб.

– Не переживайте, умереть не дам, нам с вами ещё брак подтверждать, как вы метко заметили.

– Очень утешительно, – пробормотала я, чувствуя, как по спине липкой струйкой стекает холодный пот, а кожа покрывается мурашками. Вдруг где-то совсем рядом раздался оглушительный раскат грома… и я проснулась.

Какое-то время соображала, где я и что происходит. Кажется, это очередной ночной кошмар. Я приложила руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и почувствовала, что действительно сильно вспотела – то ли одеяло оказалось слишком тёплым, то ли у меня жар. Потрогала лоб. Вроде не похоже, что температура высокая. Значит, одеяло. Я откинула его и поняла, что сплю одетой и прямо на покрывале. А сверху кто-то накрыл меня шерстяным пледом.

Комнату озарила вспышка молнии, и почти сразу снова громыхнуло. Я села на постели. Темно, явно глубокая ночь и опять гроза. Пить хочется ужасно. И желудок сводит от голода. Блин! Так это что получается, я проспала ужин, и никто не удосужился меня разбудить?! Стало жутко обидно, и глаза обожгли слёзы. Надо, наверное, научиться заводить местный будильник, если таковой тут имеется. Почему они это сделали? Чтобы еды побольше досталось? Невольно хмыкнула, представив худощавого Адриэна и тощую, как жердь, Нэйлию. Ну нет, жалко им быть не должно, всё равно продукты пропадают. Стоп, но кто-то же меня пледом накрыл. То есть кто-то из этих двоих пришёл, посмотрел, позлорадствовал, а потом укрыл и просто ушёл? Что-то не сходится.

Кажется, придётся всё-таки тащиться в кухню. Еды я там, конечно, не найду, но хоть воды попью. Снедаемая жалостью к себе, я под очередной оглушительный раскат грома очень эффектно распахнула дверь и тихо вышла в коридор. Сначала завернула в санузел, где немного поплескала водой на лицо, чтобы охладиться. Не без опаски сделала пару глотков. Надеюсь, вода тут чистая: в родном-то мире я из-под крана не пила.

Ну вот, теперь можно идти на разведку. В коридоре было очень темно, и я шла на ощупь, стараясь ступать крайне осторожно. Когда подошла к кабинету Адриэна, слегка вздрогнула: из-под двери пробивалась узкая полоска света. Я-то думала, муж давно спит и видит десятый или какой там по счёту сон, а он, выходит, даже по ночам работает?

Значит, надо идти ещё осторожнее. Тут бы очень пригодилось умение летать. Я представила себя в образе феи и едва не прыснула вслух. Зажала рот рукой и тихо направилась дальше. Кажется, меня не услышали! Ну что, первая сложная миссия пройдена. Приступаем ко второй…

Я вошла в тёмную кухню и пошарила рукой по стене. В ванной свет зажигался обычной клавишей вроде наших выключателей, и находилась она снаружи. А вот где включается свет в кухне, понятия не имею. Но в темноте тут делать точно нечего. Я пошарила рукой по стене слева от двери. Ничего. Справа – тоже ничего. Блин! За окном снова вспыхнула молния, осветив на мгновение идеально чистые поверхности. Никаких тарелочек, накрытых салфеточной и ждущих меня… С другой стороны, если вдруг мне что-то оставили, то убрали бы это в холодильник.

За молнией последовал оглушительный раскат грома, и вдруг кухню озарил яркий свет. От неожиданности я чуть не заорала и резко обернулась: в проёме, сложив руки на груди, стоял Адриэн, и выражение его лица было крайне насмешливым. Одет во всё те же брюки и чёрную рубашку, в которых ходил днём, и выглядит ещё более усталым, чем обычно. Похоже, он вообще не ложился сегодня.

– Согласитесь, искать еду по ночам гораздо удобнее с включённым светом, – изрёк муж, тоже внимательно глядя на меня. Очень глубокая мысль, ничего не скажешь.

– Если бы я ещё знала, где он у вас тут включается, – пробурчала я, тоже сложив руки на груди. – И с чего вы вообще взяли, что я ищу еду?

– Может, с того, что вы проспали ужин?

– Так ведь вы сами меня не разбудили, ещё и одеялом накрыли. Чтобы нарочно потом предъявить претензию?

– То есть укрывать вас не надо было. Ладно, запомню на будущее.

Я закатила глаза. Ну вот как с ним разговаривать? Может, у него биполярное расстройство? То через лужи на руках таскает в лучших традициях романтических фильмов, то откровенно насмехается.

– Нет, я вам благодарна, что… проявили заботу, но… Вы ведь обвиняете меня в том, что много сплю.

– И в мыслях не было, – Адриэн прошёл в кухню и задёрнул штору. – Будить вас я не стал именно потому, что слишком крепко спали. Подумал, что после всего пережитого нужно дать вам подольше отдохнуть.

– Но зато я осталась без ужина, – недовольно протянула я. – У вас же всё строго: проспал – сиди голодный.

Адриэн неожиданно усмехнулся.

– Ничего не имею против женщин с хорошим аппетитом, но у вас слишком трепетное отношение к еде, – попенял он.

– Это вы, видимо, питаетесь исключительно работой, – неуклюже огрызнулась я.

– Нет, просто придерживаюсь расписания, – невозмутимо ответил Адриэн.

Я вздёрнула подбородок и развернулась, собираясь уйти с гордым и независимым видом. Однако меня нагнал очередной ядовитый вопрос.

– И куда это вы? Неужели так и уйдёте голодной?

– Не собираюсь стоять здесь и слушать ваши издёвки, – ответила я, не оборачиваясь.

– Это не издёвки, я лишь озвучил факты.

– Вот и озвучивайте их дальше, не буду мешать.

– В холодильнике есть продукты. Вы вполне могли бы приготовить что-то сами. Если не умеете, научу.

– Вообще-то я умею готовить! – воскликнула я, резко развернувшись, и тут же замолчала, понимая, что попала впросак. А ну как он сейчас предложит мне проявить самостоятельность? А я не только не знаю, где плита включается, но и какие блюда можно приготовить, чтобы не вызвать вопросов.

– Что ж, это похвально. Значит, пансионский курс домоводства всё-таки не пролетел мимо вас. Но сейчас вам готовить не придётся: я попросил Нэйлию оставить ужин.

– Да неужели? И с чего такая щедрость?

– Это не щедрость, Элианна. Как муж, я теперь обязан о вас заботиться. Вы же проспали ужин не по своей воле, а потому, что я не стал вас будить. – Адриэн открыл холодильник и извлёк оттуда тарелку, накрытую крышкой. – Поэтому вас нельзя обвинить в нарушении расписания.

Вот зануда! Наверное, стоило бы всё-таки уйти к себе, бросив что-нибудь вроде: «Спасибо, но от одного вашего тона аппетит пропал напрочь», однако желудок болезненно сжался, и я поумерила пыл.

– О, это так мило с вашей стороны. – Я попыталась добавить в голос побольше язвительности. – Но если бы я проспала по своей воле, то осталась бы голодной, и вы не вспомнили бы, что должны, как муж, обо мне заботиться.

Адриэн мой выпад проигнорировал и кивнул на блюдо.

– Сами разогреете или помочь?

Я замялась. Ну вот, сейчас и станет ясно, как я «умею» готовить, и как «слушала» курс домоводства… И как быть?

– Кажется, я… забыла, как включается плита.

– В общем-то, я так и понял. – Адриэн подошёл к плите, похожей на нашу по виду, но явно не газовой или электрической. – Идите сюда, научу.

– Мне, знаете ли, незачем было включать плиту после учёбы: это делали слуги. Не мне же объяснять вам очевидные вещи. – Я попыталась неуклюже отмазаться. Или, вернее, отмазать Элианну.

Адриэн на это только хмыкнул.

– Видимо, курс вы всё-таки слушали невнимательно, да и на практике не усердствовали, если вспомнить, как ловко обращаетесь с ножом.

– Любой человек может порезаться, – возразила я, чувствуя, как кровь начинает приливать к лицу. Ну не мастерица я вступать в такие перепалки!

– Возможно, но у того, кто умеет обращаться с ножом, меньше риска. Что вы застыли? Идите сюда, не бойтесь. Я прослежу, чтобы вы не покалечились.

Я закатила глаза, но всё-таки подошла к плите, с опаской поглядывая на три большие конфорки и четыре ручки.

– Плита работает на нагревательном артефакте, если вы не в курсе. Он спрятан внутри. Вам, чтобы включить конфорку, нужно просто повернуть ручку вправо. Чтобы выключить – влево. – Он повернул ручку, и конфорка загорелась ровным красным светом. – Самая правая ручка – для духового шкафа. – Он открыл духовку и снова закрыл. – Температура так же регулируется ручкой и меняет цвет. Красный – самая высокая, ближе к оранжевому – средняя, ну и синий – самая низкая. Как раз подойдёт, чтобы подогреть готовое блюдо. Ну и, конечно, лучше не прикасаться к горящей конфорке, чтобы не обжечься.

В груди полыхнула жаркая волна, и я почувствовала самую настоящую злость. А может, всё-таки потянуть до последнего с брачной ночью? Вдруг муженёк и в постели будет издеваться и выставлять меня идиоткой? Моя самооценка точно упадёт ниже плинтуса, и я потом буду собирать себя по осколкам! Хватило уже Антона с его предательством и сексуально озабоченной Машей!

– Я, может, и не главный имперский дознаватель, и не маг-менталист, но вовсе не дура, господин Норден, – холодно бросила я. – Можете сколько угодно язвить, меня это не трогает.

– Разве я хоть когда-то называл вас дурой?

– То, что вы разговариваете со мной свысока, объясняя простейшие вещи, говорит само за себя.

– Откуда же мне знать, что для вас очевидно, а что нет?

Зараза. Так бы и огрела его чем-нибудь. Да хотя бы полотенцем. Мама иногда в шутку замахивается на папу полотенцем. Папа тоже любит нас подкалывать, но у него это получается по-доброму, а вот Адриэн явно пытается вывести меня из равновесия и спровоцировать на конфликт.

– Конечно, очень легко унижать женщину, знаете ли! Я вовсе не обязана уметь готовить. Можно подумать, вы сами такой уж мастер в приготовлении еды, – фыркнула я.

– Мимо, Элианна. Я способен приготовить любое блюдо. Ну, может, за суфле или какой-нибудь торт бы не взялся, но умереть от голода, если рядом нет прислуги, мне не грозит.

– А мне, по-вашему, грозит?

– Ну, теперь, когда вы умеете включать плиту, риск уже не так велик.

Адриэн взял со стола блюдо и поставил на конфорку. Интересно, тут есть жаропрочная посуда? Или магическое тепло какое-то другое?

– Садитесь за стол. Надеюсь, вы не против поесть в кухне? Уж простите, в гостиной Нэйлия всё убрала.

Ой-ой, сколько яда в голосе. Я хотела было ответить что-нибудь колкое, но поняла, что сил препираться больше не осталось. В глазах снова защипало, и я с силой их потёрла. Не хватало опять расплакаться. Хотя, может, и полегчало бы, но при муже делать этого ни в коем случае нельзя.

Усевшись на стул, за которым днём так неудачно помогала Нэйлии резать овощи, я старалась не глазеть на спину Адриэна: он отвернулся к плите и, видимо, соображал, как бы ещё меня поддеть. А может, и просто наблюдал за подогревом блюда.

По кухне поплыл очень приятный аромат: судя по всему, под крышкой была выпечка. Я невольно сглотнула слюну, очень надеясь, что желудок не начнёт издавать какие-нибудь смешные звуки. В конце концов, в последний раз я ела печеньки в кабинете целителя – очень, кстати, вкусные, – и было это около пяти вечера.

– А… Адриэн, – позвала я.

– Да? – Муж отмер и повернулся, глядя вопросительно.

– А сколько сейчас времени?

– Почти три утра.

– О-о… А почему вы не спали? Я вас разбудила?

– Не разбудили. – Он помолчал, а потом всё-таки снизошёл до ответа: – У меня проблемы со сном. Ещё вопросы?

– Н-нет. – Для наглядности я помотала головой. Адриэн, между тем, подошёл к шкафчикам. Из нижнего выдвинул ящик со столовыми приборами – почти такой же, как в нашем мире, – достал лопаточку, вилку с ножом и положил на стол передо мной.

– Только очень прошу, не берите нож, – предупредил он, бросив на меня многозначительный взгляд, и снова отвернулся.

Я от души показала его спине язык. Адриэн, между тем, вернулся к шкафчикам, открыл подвесной, откуда вынул тарелку и две чашки. Поставив их на стол, подошёл к плите и взял с неё чайник – так я про себя окрестила штуку цилиндрической формы, с большой ручкой. Налил в неё воды из-под крана и включил ещё одну конфорку.

Я делала вид, что разглядываю тарелку, хотя она была довольно обычной – просто белая, без каких-то узоров и даже без каёмочки, – а сама исподтишка наблюдала за мужем и думала о том, что мне приятна его забота, пусть даже он постоянно язвит и издевается. Ведь Адриэн вполне мог просто показать мне, как включается плита, и уйти к себе. А мог бы вообще не выходить. Так что это в любом случае приятно.

– От того, что станете смотреть в пустую тарелку, еда там не появится, – прозвучал совсем рядом голос мужа. Я вскинула голову и встретилась с его колким взглядом. К отсутствию жизни в этих стальных глазах уже успела привыкнуть, но насмешка в них нервировала гораздо больше.

– Очень смешно, – фыркнула я. Адриэн, между тем, поставил рядом со мной блюдо и снял с него крышку. И правда самый настоящий, умопомрачительно ароматный пирог. С какой-то явно несладкой начинкой. Даже не стану спрашивать, что внутри – мне уже совершенно без разницы, даже если там какая-нибудь неведомая местная гадость! Судорожно сглотнув слюну, я протянула руку к ножу.

– Я же сказал: нож не трогать, – осадил меня муж и сам взялся за прибор, ловко нарезав пирог.

– Может, вы меня ещё и сами покормить хотите? – постаравшись изобразить издевательский тон мужа, поинтересовалась я.

– Если это поможет избежать новых травм, покормлю, не сомневайтесь, – совершенно серьёзно ответил тот и положил мне на тарелку два куска.

– А вилку взять можно? – Я невинно похлопала ресницами.

– Если вам удобнее есть руками, так и быть, потерплю.

Нет, это бесполезно. У меня точно никогда не получится общаться с Адриэном так же, как он со мной. Силы неравны. Но сейчас меня волнует совсем другое: как бы он и правда не решил лично меня кормить. Я поспешно схватила вилку и принялась за пирог. Судя по всему, начинка в нём из какой-то зелени, а само тесто просто тает во рту. Нэйлия, хоть и с характером, но готовит прекрасно!

Когда первый голод был приглушён, я повернулась к Адриэну, присевшему рядом на стул. К счастью, на меня он не смотрел: следил за чайником на плите. Гроза за окном почти затихла, и только капли дождя уютно барабанили по окну.

– А вы не хотите составить мне компанию? – спросила я, потянувшись к подставке с бумажными салфетками.

– Я ужинаю в положенное время, – ответил Адриэн. – Но отвара выпью. Нэйлия делает отличные успокоительные сборы: в последнее время только ими и спасаюсь.

Это что, снова укол в мою сторону?! Хотя… я ведь и правда ему много проблем доставляю.

– Кстати, вода уже закипает. – Муж встал и прошёл к плите, а я снова поразилась, насколько чуткий у него слух: чайник грелся совершенно бесшумно.

Адриэн слегка повернул конфорку влево и открыл второй подвесной шкафчик. Достал оттуда мешочек, очень похожий на тот, что подарила мне Розина, и вернулся к плите. Засыпал в чайник пару горстей и остался стоять, наблюдая за процессом. А я вернулась к вкуснейшему пирогу. Всё-таки в ночных посиделках, пусть они и не слишком полезны для здоровья, есть что-то особенно уютное и даже… интимное.

***

Адриэн

Отправив Элианну в ванную, я поспешил к себе в спальню: сначала нужно переодеться, потом уже можно идти работать. Закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной, стараясь успокоиться. Тело словно ещё ощущало близость девчонки – её лицо совсем близко к моему и эти чувственные, пухлые губы, к которым неожиданно захотелось прижаться своими, обнимающие меня за шею руки, мягкие, пахнущие чем-то вкусным волосы, слегка щекочущие шею… Может, мне показалось, но Элианна будто расстроилась, когда я, наконец, отпустил её. Главное, чтобы не заметила моего смятения.

Я медленно вдыхал и так же медленно выдыхал, ожидая, когда спадёт напряжение. Вот уж не думал, что прикосновения к девчонке подействуют на меня таким образом. Знал бы, не стал тащить на руках. Хотя… не отправлять же её было по лужам в туфлях. Она, кажется, вообще собралась их снять и идти босиком. Всё-таки есть в ней сумасшедшинка.

Окончательно успокоившись, я быстро переоделся и направился в кабинет. Сел в кресло и наткнулся взглядом на отвёрнутую фотографию. Чувство вины затопило с головой, и я поспешно отвёл глаза. Нет, конечно, я все эти годы не жил монахом. Но одно дело – безликие шлюхи из борделя, к которым не чувствуешь ничего, кроме презрения. Просто вещи. И совсем другое – девчонка, на которой я женился. Это уже предательство.

Я поморщился. Нет, пора заканчивать со всем этим. Идея держаться от Элианны подальше – прекрасная. А если и придётся пересекаться, стоит общаться с ней холодно и отстранённо. Побольше язвительности, поменьше сочувствия. Всё, хватит о ней. Придвинув к себе справочник по судебным прецедентам, я нашёл нужную страницу и углубился в чтение.

Сосредоточиться на сей раз удалось без проблем, но работу вдруг прервал тихий стук в дверь. Неужели опять пришла Элианна с какой-нибудь очередной проблемой? Однако из-за двери раздалось:

– Господин Адриэн, ужин готов.

Я удивлённо глянул на часы: когда пришёл в кабинет, было без десяти шесть, а сейчас, оказывается, уже почти семь.

– Мне позвать госпожу? – продолжила Нэйлия.

– Не нужно, я сам, – ответил я, вспомнив слова Рониэля о том, что притворяться влюблённым надо получше. Он, в общем-то, прав.

Заложив нужную страницу, я встал из кресла, потянулся и нехотя отправился в спальню Элианны. Подойдя к двери, прислушался и тихо постучал. Не заходить же просто так. Вдруг она не одета? Мне только этого не хватало в довершение ко всем сегодняшним встряскам. Из комнаты не донеслось ни звука. На всякий случай постучал ещё раз и, надавив на ручку, приоткрыл дверь.

Элианна лежала на кровати прямо в платье, подложив руку под голову, и крепко спала. Причёска растрепалась, лицо ещё хранило следы недавних слёз, и даже во сне девчонка выглядела несчастной: какой-то беспомощной и трогательной. Я не нашёл сил окликнуть её или потрясти за плечо. Мысленно дав себе затрещину, резко развернулся и вышел из комнаты.

Однако вместо того, чтобы сразу пойти в столовую, вернулся в кабинет и взял с дивана плед, который всегда лежит на тот случай, если меня вдруг посетит желание поспать, и в последнее время не пригождается. Так же осторожно прошёл обратно в спальню Элианны и укрыл её. Уголки чуть приоткрытых губ слегка дёрнулись, будто она пыталась улыбнуться во сне. Я вспомнил о посещавших недавно мыслях и желаниях и поспешил убраться из спальни.

В столовую вошёл, постаравшись принять невозмутимый вид, и сразу прошёл на своё обычное место – спиной к окну. Нэйлия раскладывала салфетки и на меня не смотрела.

– Госпожа спит, а целитель Эксерс велел ей больше отдыхать, так что есть буду один, – сообщил я.

– Как скажете, господин Адриэн. – Служанка продолжила своё занятие, по-прежнему не поднимая глаз, и я убедился, что она недовольна.

Кажется, пора кое-что прояснить. В тот день, когда я объявил Нэйлии о предстоящей женитьбе, она лишь пожала плечами, но я понимал, что она меня не одобряет. И сейчас совсем осмелела.

– Нэйлия, послушай. Я понимаю, что моя неожиданная женитьба кажется тебе странной и нелепой, хоть ты, конечно, никогда и не посмеешь признаться. Однако я сразу скажу, что твоё мнение в этом вопросе меня не интересует. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но всему есть предел.

– О чём вы, господин? – Нэйлия с деланным удивлением приподняла брови.

– Надеюсь, не думаешь, будто я не замечаю твоего отношения к моей новой супруге?

– Прошу прощения, господин Адриэн. – Нэйлия поклонилась. – Я, разумеется, уважаю ваш выбор и не имею права судить. Я даже не думала, что чем-то обидела вашу новую супругу.

– Я не знаю, о чём вы общались наедине, но по твоему лицу всё прекрасно видно.

– Сожалею, господин Адриэн, если моё поведение кажется вам неподобающим.

– Может, ты прекратишь притворяться, Нэйлия? Я же вижу, что она тебе не понравилась.

– Господин Адриэн, я всего лишь служанка и не имею права высказывать мнение. Да и какая вам разница, нравится мне ваша супруга или нет? Главное, чтобы она нравилась вам.

– Разница как раз есть, Нэйлия. Мне не нужны в доме ссоры и недобрые взгляды, и твоё молчаливое осуждение тоже.

– Я уже сказала, что впредь буду стараться угодить госпоже.

– Это не то же самое, что принять мой выбор. – Я строго посмотрел на Нэйлию. – Что тебе сделала Элианна?

– Ваша новая супруга не сделала мне ничего плохого, господин Адриэн.

– Тогда почему ты пытаешься выставить её в плохом свете? Я прекрасно понял твой манёвр с накидкой. Ты должна была подать её госпоже Элианне, разве нет? И не говори, что забыла.

– Госпожа убежала за дверь прежде, чем я успела что-то сказать. – Нэйлия неплохо держалась, но на сей раз всё-таки на долю секунды отвела глаза. – Вы же сами видели: именно я подала ей накидку.

Я вздохнул, потирая пальцы. В висках противно зашумело. И как с ней разговаривать?

– Жаль, что ты всё-таки пытаешься мне лгать, но, признаюсь, выходит у тебя неплохо. Долго тренировалась?

Служанка, однако, даже бровью не повела.

– Если вам кажется, что я как-то не так обхожусь с госпожой, я принесу ей извинения, как только проснётся.

– Это лишнее. – Я взял салфетку и начал раскладывать на коленях, чтобы чем-то занять руки. – Но впредь будь с ней предельно вежливой и не смотри, как на врага.

– Как скажете, господин Адриэн. – Нэйлия снова поклонилась, а я понял, что ещё немного, и терпение закончится.

– Перестань разыгрывать оскорблённое достоинство, – приказал я и посмотрел служанке прямо в глаза. Видимо, немного не рассчитал силу, потому что Нэйлия слегка вздрогнула. Но продолжала стоять, прикованная к месту.

Я отвёл взгляд, прерывая контакт, и Нэйлия отмерла, но смотрела без малейшего страха.

– Я всё поняла, господин Адриэн.

– Ничего ты не поняла, – устало проговорил я, понимая, что зря завёл разговор. – Просто постарайся смириться с новым положением вещей. Всем будет легче. Жизнь продолжается, нужно идти дальше.

– Вы правы, господин Адриэн. Вы ещё молоды и не можете вечно носить траур, как бы ни любили госпожу Линару. Молодая жена вам точно поможет начать новую жизнь. – Нэйлия снова открыто взглянула на меня, а перед моими глазами заплясали языки пламени. Сила снова вышла из-под контроля, мощным потоком дав в ладони, и сквозь пелену я услышал треск стекла. Сознание медленно вернулось, и я посмотрел на свою тарелку, от которой остались только осколки. Нэйлия всё так же стояла напротив. Она, конечно, знала о моих вспышках и давно их не боялась.

– Только посмей ещё раз сказать что-то подобное, – процедил я. – Уволю без рекомендаций. То, что ты давно служишь нашей семье, не даёт тебе право разговаривать в таком тоне.

Я ощущал, как на смену вспышке приходит слабость и дрожь в руках: два выплеска силы за день – многовато даже для меня. Женщины будто сговорились напоминать мне о больном.

– Простите, господин Адриэн. Сгоряча вырвалось, больше такого не повторится. – Нэйлия поджала губы и подошла ко мне, чтобы собрать то, что осталось от тарелки. Раскаяния на лице по-прежнему не наблюдалось.

– Очень надеюсь. И не смей больше обижать Элианну. – Я снял с коленки маленький осколок и бросил в салфетку, поднесённую служанкой.

– Как скажете, господин Адриэн. – Нэйлия поклонилась, но смотрела недоверчиво и осуждающе. – Если позволите, я принесу пирог и другую тарелку.

– Не задерживаю, – сквозь зубы ответил я и хмуро проследил за тем, как служанка выходит из комнаты. Разговором остался недоволен.

Конечно, нужно было раз и навсегда показать Нэйлии, что Элианна – мой выбор, и какие бы мотивы мной ни двигали, это её не касается. Но слова, сказанные служанкой явно сгоряча – видимо, бесстрашие она всё-таки разыгрывала – задели то, за что я и сам себя ругал. Ясное дело, Нэйлия считает меня предателем. Её муж, которого она очень любила, умер совсем молодым – лет в тридцать, кажется. И с тех пор Нэйлия всю себя отдавала служению нашей семье – сначала родителям, потом нам с Линой. И, разумеется, полагает, что можно всю жизнь хранить верность одному человеку. И я в этом с ней согласен, но…

Я имел полное право после почти семи лет траура и одиночества вновь устроить личную жизнь, за это меня никто осуждать и не подумает. Вот только Нэйлия прочно застряла в прошлом, и своих дорогих покойников отпускать не спешит. Как и я. И теперь она думает, что я предал собственные убеждения и любимую женщину.

– Господин Адриэн. – Голос Нэйлии вывел меня из задумчивости, и я невольно дёрнулся.

– Если хочешь сказать что-то ещё о моей женитьбе, давай отложим. На сегодня с меня достаточно. – Я послал служанке ледяной взгляд.

– Нет, господин Адриэн. Я хотела… извиниться. Вы в самом деле имеете право на счастье, и мало кто из мужчин способен так долго вдовствовать. Обычно женятся, едва пройдут положенные шесть месяцев.

– Твои извинения больше похожи на новые попытки меня задеть, – хмыкнул я, но злиться уже не хотелось.

– Уж простите, господин Адриэн, но кому как не вам знать, что я не отличаюсь красноречием. – Нэйлия не смутилась, однако смотрела виновато. – Так что, прощаете меня?

– Прощаю. Только впредь следи за словами.

Нэйлия кивнула, взялась за нож, и на моей тарелке оказался кусок пирога с зеленью. Служанка вообще отлично готовит, но её пироги – это нечто особенное. Рониэль и Яник за них готовы душу демонам продать, и не один раз. Однако ел я без особого аппетита, невольно вспомнив, как Элианна уплетала обед. Стало немного совестно за то, что заставил её так долго сидеть голодной с утра, однако я быстро себя одёрнул. Правила есть правила, и девчонке сразу нужно к ним привыкать.

Я тяжело вздохнул. Хорошо, что её здесь нет: не нужно притворяться и изображать то, чего нет и быть не может. Хотя Нэйлия вот поверила, что я женился по велению сердца… ну или, скорее, некоторых частей тела, о которых говорить в приличном обществе не принято. Это странно, но обнадёживает. Может, Рониэль не так уж и прав, утверждая, что я плохо притворяюсь?

Быстро управившись со своей порцией, я лично отправился в кухню. Увидев меня, Нэйлия неодобрительно покачала головой, однако я молча прошёл и поставил тарелку в раковину.

– Нечего на меня так смотреть, Нэйлия. Мне полезно побольше ходить, учитывая мой образ жизни. И я точно не развалюсь, дойдя из столовой до кухни. Ты лучше сделай мне отвар и отнеси в кабинет, – попросил я. – И ещё… оставь, пожалуйста, пирог в холодильном шкафу.

Нэйлия посмотрела на меня так, словно хотела сказать: «Вот, я же говорила», однако промолчала, памятуя о разговоре в столовой, и только кивнула в ответ. Для себя я, конечно, оправдание нашёл: сам же не стал будить девчонку к ужину. Будет несправедливо оставлять её голодной, тем более, пока она плохо себя чувствует. В конце концов, нам в правоведческой академии всегда твердили, что представитель закона должен быть не только строг, но и человечен.

Сидя в кресле, я рассеянно прислушивался к приближению огненной бури. Глаза слипались, однако я точно знал: даже если лягу на диван, не усну. Буду лежать в полудрёме и видеть кошмары. Рядом на столе стояла склянка, полученная от Рониэля. Проще всего было бы принять снотворное и уснуть без сновидений, но после него весь следующий день буду ходить, как в тумане и плохо соображать. А соображать мне сейчас необходимо: мало ли, что ещё вытворит Элианна

По глазам прошла неприятная резь, и я, в конце концов, всё-таки прикрыл их. Вспышки молний почти проходили через плотные портьеры, зато раскаты грома слышались отлично. Огненные бури плохо на меня влияют, будто вытягивая силу, а учитывая, что сегодня она и так дважды выходила из-под контроля, совсем не хотелось двигаться, и думать тоже было сложно.

– А я говорила господину Адриэну, что женитьба – плохая идея, – раздался где-то неподалёку приглушённый голос Нэйлии. – Да разве он станет меня слушать, госпожа Линара? Какое там! Отчитал и тарелку расколотил. Мол, я должна новую госпожу уважать. Накидку я ей, видите ли, не подала сразу. А с чего бы мне её уважать? Приотворяется невинной овечкой, а на самом деле, скорее, на волчицу тянет.

– Нэйлия, не сердись, моя хорошая. Адриэну давно пора было устроить личную жизнь. Могла бы – сказала ему об этом сама.

– Да ведь он до сих пор любит только вас, госпожа Линара!

– Знаю, Нэйлия. И это очень грустно. Как и то, что ты сама не вышла замуж снова. Твоего Эйриса всё равно не вернуть, а ты могла бы ещё быть счастливой, родить детишек.

– Не нужны мне детишки ни от кого другого. Раз боги не дали нам с Эйрисом потомства, значит, так и надо было.

– Ну что теперь говорить? – Родной голос прозвучал грустно. – Как решила, так решила. Но Адриэн не обязан поступать так же. И, знаешь, у него какой-то план насчёт этой девочки. Тревожно мне…

– Уж не знаю, госпожа, что за план, но носится он с ней – аж смотреть противно.

Я хотел вмешаться, однако губы будто склеились и не желали открываться. От бессилия сжал кулаки, а глаза заболели ещё сильнее. Я попытался взять себя в руки, но по щекам всё-таки побежали слезинки.

Резко распахнув глаза, уставился на отвёрнутую рамку на полке. Знаю, что сны – лишь отражение подсознания, но легче от этого не становится. И самое главное, я сам всё усложнил. Хотя… Ещё не поздно вернуть всё, как было. С Элианной стоит общаться свысока и побольше задевать её. Она, конечно, не сможет промолчать, начнёт огрызаться, и в конце концов снова начнёт меня ненавидеть. Если память не вернётся к ней раньше…

Мысли прервал тихий щелчок, и по коридору прошелестели шаги. Ага, Элианна теперь старается ходить бесшумно. Пусть, пусть учится. Умеет же быть правильной женой, когда захочет. По звукам я понял, что она сначала посетила ванную, а потом направилась в кухню. Я немного помедлил, давая ей время поискать ужин самой и, встав из кресла, направился следом.

Я притворялся, что наблюдаю за тем, как закипает в чайнике отвар, а сам краем глаза посматривал на Элианну, увлечённую пирогом. Размышлял, как бы ещё её поддеть.

Надо признаться, держалась она молодцом. Пыталась отвечать в моей же язвительной манере, и такая пикировка мне очень даже пришлась по душе. По крайней мере, заставила забыть о размолвке с Нэйлией и тяжёлом видении. А ещё убедиться, что наваждение спало, и я больше не испытываю никаких нелепых желаний.

В ней иногда проглядывает прежняя Элианна, но хорошо, что это случается нечасто. А вот выражение лица при виде пирога меня неожиданно тронуло. Да так, что не удавалось придумать повод для новых подначек. В глубине души это отношение к еде меня скорее забавляет, чем раздражает.

Отвар кипел уже достаточно времени, так что, выключив конфорку, я взялся за ручку и вернулся к столу. Осторожно наполнил чашки и подвинул одну к Элианне. Она, оказывается, уже успела разделаться с первым куском и украдкой посматривала то на блюдо с пирогом, то на нож. Я намеренно не предлагал добавки, ожидая, осмелится ли она снова нарушить мой приказ не прикасаться к ножу.

– Вам не горячо? – поинтересовалась Элианна, косясь на чайник.

– Нет, ручка не горячая, – хмыкнул я, вспомнив, как она утверждала, будто умеет готовить. – Или вы думаете, что я стал бы хвататься голыми руками за раскалённую ручку?

Элианна, кажется, смутилась и снова посмотрела на нож, однако брать не решилась.

– Ну, мало ли… вы выглядите таким… – Девчонка неопределённо повела рукой в воздухе.

– Каким? – отодвинув стул, я опустился на него и подвинул к себе чашку с отваром.

– Непробиваемым. Может, для вас и за горячее схватиться – ерунда.

– Приятно, что вы обо мне такого лестного мнения, но нет, я обычный человек.

– Да неужели? – Элианна вскинула брови. – По вам не скажешь.

– Представьте себе, да. – Я криво ухмыльнулся и замолчал, выжидающе поглядывая на Элианну.

– А… Адриэн… – Девчонка вновь опустила глаза, и щёки слегка залились краской.

– Да?

– А можно мне ещё кусочек? Пирог такой вкусный…

Ну наконец-то.

– Разумеется, только почему так неуверенно? – Я взялся за нож и положил ей на тарелку добавки.

– Я же не помню, можно ли просить добавки, если хозяин дома не предлагает. – Элианна повертела в пальцах вилку.

Я всмотрелся в её лицо. Сначала показалось, будто она язвит, однако судя по всё ещё низко опущенной голове, и правда боится сделать что-то не так.

– В гостях добавки вам должен предлагать хозяин дома, если речь не о закусках, – просветил я и сделал первый глоток отвара. – У себя дома можете смело просить Нэйлию… ну или меня.

Элианна покивала и с воодушевлением принялась за пирог, больше ни о чём не спрашивая. Я тоже помалкивал и маленькими глотками пил отвар, приятно согревавший изнутри. Дождь за окном начал стихать и, признаться, было очень уютно вот так сидеть на кухне рядом с ней и просто молчать. По телу прошла волна, отдавшись неприятной болью в голове, и я, отставив чашку, попытался дышать ровно.

Что вообще со мной творится? Надо срочно убираться из кухни обратно в кабинет. Там безопасно, и в голову не лезут дурацкие мысли. Сколько лет жил в одиночестве и как-то справлялся, а теперь вот чувствую себя побеждённым. Нельзя привыкать к Элианне, да и какой смысл? Я потёр виски, прогоняя неясную тревогу, и снова взял чашку.

В любом случае сейчас уйти не могу: нужно дождаться, когда она покончит с ужином. Оставлять её наедине с ножом и правда чревато. И, чтобы окончательно прийти в себя, стоит напомнить о неприятном. Заодно и последнее слово останется за мной.