Читать книгу Музыка моего сердца - Катя Саргаева - Страница 6

Уже была ночь, мы лежали втроем и болтали, вспоминали время работы вместе. Никто не говорил о том, что сейчас происходит, и уж тем более о будущем. Никто не знал, как жить дальше, да и выживем ли. С начала эпидемии прошло три недели, казалось, что во всей Москве только нас девять человек и осталось. Но мы думали, что наверняка еще где-то есть люди, просто далеко. Я все-таки подняла эту тему, Никита и Кирилл сейчас были самыми близкими мне людьми, мне хотелось поговорить о том, что случилось, почему мы вымираем?

– Я думаю у нас иммунитет к вирусу.

Ребята молчали.

– Может мы можем спастись, если будем знать от чего нужно спасаться, и почему мы еще не умерли.

В нескольких метрах от нас другие ребята сидели вокруг костра, пили вино, Кирилл не мог прийти из похода за припасами без выпивки. Вдруг у Димы звянькнул телефон. Повисла тишины.

– Это новости. Правительство рассылает в соцсети. У них плохие новости, эээ вирус эээ… мутировал. Опять повисла пауза. – Я конечно не врач, я физик, и не совсем понимаю, что это значит.

– Это значит, – начала я, – что вирус изменился. Мы еще живы, потому что у нас иммунитет сильнее, чем у других, или вообще иммунитет к этому вирусу. В нашей крови вырабатываются антитела, способные побороть именно этот вирус. Но он мутировал, изменился, а ниши антитела нет. Возможно, наши организмы не смогут вырабатывать антитела к измененному вирусу.

– Что это значит? – спросил Дима.

– Если наши тела не научатся вырабатывать антитела к новому вирусу, то, вероятно, мы умрем. По крайней мере те, у кого не будет антител.

– Так может можно переливание сделать? – не унимался Дима.

– Это не поможет, иначе планета не вымерла бы. На антителах делают вакцину, но вероятно ее не успели сделать так быстро, как требовалось. Даже если ее уже сделали сейчас, к новому, изменившемуся вирусу она не подойдет.

– Слышь, – Толик толкнул Никиту в бок, – откуда она все это знает, она что врач?

– В общем да, она психиатр. Правда по специальности так и не работала, после практики в психушке отбило, но врачебную практику тоже проходила, да и сама по себе она любит медицину.

5 сентября 2022 года

Наутро я проснулась от холода. Спать приходилось в холле станции метро, на улице было уже опасно, собаки собирались в стаи, они были голодны. На помойках ничего не осталось, подкармливать их было некому. Многие, почувствовав первые симптомы болезни, выпускали домашних животных на улицу, чтобы те не умерли от голода и жажды в квартире, страшной смертью. Без человека в животном просыпался инстинкт зверя, стая собак была похожа на стаю волков. Некоторые трупы были обглоданы, видимо те, кто умер не от вируса. Умерших от вируса было видно сразу, они были темно-серого цвета, лица в крови. Это была последняя стадия, человека рвало кровью и какой-то слизью. Их собаки не трогали.

Я услышала кашель. Сначала не обратила внимания, да мало ли по какому поводу можно закашлять. Мы сидим на полу бетонной станции, в пыли, мало ли по какой причине кто-то кашлянул. Потом я услышала, как кто-то сморкается, я решила посмотреть. Все еще спали, вчера выпили много вина. Это была Кристина, самая молодая девчонка здесь, ей было шестнадцать лет.

– Крис, ты как? – спросила я.

– Не знаю, кажется, простыла. Я же ведь могла просто простыть? Здесь ведь холодно, – дрожащим голосом говорила она, потом я услышала, как она заплакала.

– Послушай, здесь темно, давай выйдем на улицу и я на тебя посмотрю, хорошо?

– Я боюсь, а вдруг я заразилась этим новым вирусом?

– Чему быть, того не миновать. Я уже давно смирилась с тем, что вот-вот умру, просто этого пока не случилось, но я знаю, что может случиться, я с этим смирилась. Я знаю, что совет не из лучших, но рекомендую сделать тоже. Кристина застыла.

– Может ты действительно просто простыла, но чтобы это понять нам надо выйти на улицу, на свет.

Кристина согласилась, мы медленно шли к выходу, я ее не торопила. Вирус действовал сначала на верхние дыхательные пути, насморк, боль в горле, температура, все выглядело как простуда. Было только одно отличие, кожа становилась сначала очень бледная, потом, серела все больше и больше, пока не становилась цвета мокрого асфальта, но это уже в конце, когда поражался пищевод и желудок, они просто превращались в вонючую жижу, как будто разлагались с бешеной скоростью, и потом эта субстанция выходила наружу рвотой. Это был конец. Человек умирал за полтора-два дня. Мы подошли с Кристиной к выходу, за поворотом был подъем на улицу, там было уже достаточно света.

– Готова? – спросила я.

– Да, пойдем.

Мы вышли на улицу. Я сама боялась смотреть на Кристину. Если она заразилась, это означало, что ничего не кончилось, нет места, где можно спрятаться, эти люди тоже временные, как и я сама. Я держала ее руку, боковым зрением я увидела, что рука светло-серого цвета. У меня зашумело в ушах, по какой-то причине я сжала ее руку так сильно, что она вскрикнула. Я подняла глаза на ее лицо, оно было сероватым. Она заразилась.

– Ты молчишь, я серая, да?

– Да.

К вечеру Кристина умерла, и четверо заразились, среди них был Кирилл. Этот вирус действительно был немного другим, Кристина умерла за сутки, остальные заболевшие серели на глазах. Рядом со станцией метро, в которой мы находились, был мебельный магазин. Мы перебазировались туда на время. Решили, пусть заболевшие хотя бы умрут в постели, а не в метро, как крысы. Мы поставили четыре кровати рядом, притащили телевизор из соседнего Эльдорадо и смотрели комедии, которые были у Димы на флешке. Он говорил, что если выживет, пусть будет повод посмеяться. Его фильмы пригодились. Я смотрела в телевизор, но не видела фильма. Я не могла поверить, что шанс на нормальную жизнь ускользает от нас, как рыба с крючка.

Ночью по очереди умерли все заболевшие. Я знала симптомы, даже видела все это по телевизору, пока еще транслировались программы, но у меня на руках никто не умирал от этого вируса, такой мучительной смертью. Это было ужасно. Я не могу представить, что испытывали эти бедные люди, но они теперь знали каково быть мухой, попавшейся в паутину. Паук впрыскивает в своего пленника яд, и его внутренности разжижаются, потом паук выпивает своего пленника, остается пустая оболочка, мы все видели такие. Теперь мы сами стали жертвами огромного, невидимого паука, только нас никто не выпивает. Я вспоминала телефонный разговор с Викой, да, человечество не заслуживает спасения, оно заслуживает вот такого истребления. Боли и страданий, чувство бесконечного страха и безысходности. Именно это мы и заслужили, огромного, невидимого паука.