Читать книгу Харвиг. Посол Ясных Земель - Кавалаш П'Вемо - Страница 9

В сенях Харвиг поставил корзину на пол. Положил на лавку горбушку хлеба и сказал, как условились:

– Вот изба на четыре угла. Настил дубовый, кров сосновый. Тут живи, за укладом гляди.

Гудейка выбрался из корзины, пошмыгал носом и сгинул.

Отрок облегчённо перевёл дух. Вроде вселился. Главное, чтобы снова не выгнали. Но на этот случай была одна мысль.

Весь следующий день Харвиг с Ноздречей провозились на мельнице. Работы оказалось невпроворот: люди спешили закончить свои дела к празднику.

А вечером, пока мельник с семьёй трапезничали в избе, отрок растолковал домовому свою задумку.

– А ежли не испугается? – засомневался Гудейка.

– Штаны обмочит, – заверил княжич.

Той же ночью, в самую глухую пору, Ножик проснулся. Показалось, или в дом постучали? Мельник заворочался и, тихо ругаясь на гадёныша Харвига, поднялся с лавки. И что это ему нужно? Постой, он же в сенях…

Ноздреча распахнул дверь и уставился в темноту. У порога никого не было. Он вышел на крыльцо. Двор был пуст.

Ножик сплюнул, вернулся в горницу и улёгся на лавку. «Наверное, дятел прилетел с леса…» – подумал он.

Громкие, настойчивые удары заставили его вздрогнуть.

Ноздреча подкрался к выходу и прижался к доске щекой.

– Кто там? – прошептал он.

Тишина.

Пришлось достать из-под печки топор. Мельник вновь открыл дверь.

Пусто!

Он вдруг хлопнул себя по лбу и зло рассмеялся. Затем крадучись поспешил к сеням. Отворил засов, толкнул дверь и уставился на лавку, где сладко сопел подкидыш.

Чудно…

Ножик вернулся в горницу. Выходит, Харька тут ни при чём. Новый тревожный стук на миг пригвоздил мельника к полу. Ноздреча выпрыгнул на крыльцо, занеся топор… По-прежнему никого!

Он вышел во двор, огляделся… Под крышей чернел круглый зев чердака. Мельник, озираясь, вернулся в дом. Вот так ночка… Едва он задвинул засов, как дверь содрогнулась!

Ноздреча зажмурил глаза и ударил лбом об косяк.

– Кто?

– Пора-а… – послышался страшный скрипучий шёпот. Доносился он с подпола. – Пора платить дань…

Ножик обмяк и сполз по стене. На дощатом полу под ним растеклась зловонная лужа. Он выронил топор и тихо завыл.

– Иди… – зашептал кто-то снизу. – Я жду…

– Нет! – Ноздреча исступлённо замотал головой. Из его глаз брызнули слёзы. – Я же каждое утро тебе… Петухи, куры…

– Не яри меня, мельник… Мне, так-сяк, нужны человеки.

– Прости! – Ножик вскочил на колени. На печи кто-то завозился во сне, не то Лебёда, не то Вакейка.

– Будет тебе дань… – Ноздреча понизил голос. – Славный маленький отрок!

– Сын…

– Нет! – едва не вскрикнул мельник и зажал рот рукой. – Нет, другой… Вакейка ещё мелковат. А вот Харвиг, он тебе придётся по вкусу!

Водяной надолго задумался.

– Знаю, – наконец сказал он. – Дюже худ, жилист…

– Это он был, – Ножик безумно вытаращил глаза и оскалил зубы. – Был жилист! Я его откормлю… Дай, батюшка, только срок, он у меня в дверь не пролезет!

– Будь по-твоему, воха-елоха… Я приду за ним… После Покрова…

– Жду, батюшка! Все будем ждать! Не пожалеешь!

– Козу… пуще глаз береги. Забери сюда.

– В избу?!

– На двор. Не говори про меня… никому.

В дверь трижды стукнуло, заскрипела матица под потолком, и всё стихло.

Ноздреча поднялся с пола. Колени тряслись. Он доковылял до лавки, стянул измаранные штаны. Задумавшись, утёр ими лицо. Потом опомнился и швырнул на пол. Ещё раз заглянул в сени. Харвиг по-прежнему спал. Тогда мельник решительно подошёл к печке, толкнул жену в жаркий бок:

– Хватит дрыхнуть! Вставай!

С первыми петухами Харвиг проснулся. Дверь в избу была открыта. Сотворив хмурое, недовольное лицо, он заглянул в горницу. Там, на лавке, его ожидал Ноздреча.

– А, Харвиг! Уже поднялся? – Хозяин натянуто улыбнулся и указал рукой на накрытый стол. – Садись, подкрепись… Лебёдушка тут кой-чего собрала.

Жена мельника ожгла Харвига лютым взглядом и, накинув тулуп, вышла из дома.

– Сытый я, – буркнул Харвиг. – Да и на работу пора.

Он направился к двери, но мельник преградил ему путь.

– Забудь о работе! Кушай, да иди досыпать.

Он усадил отрока у стола, а сам принялся расталкивать сыновей.

– Вставайте, оглоеды! Только спать да жрать мастера! Вон Харька… Харвиг уже на ногах!

Аким и Матвей сползли с лавок. Они очумело уставились на восседавшего за накрытым столом подкидыша.

– Чего рты раззявили?! – обозлился Ноздреча. – Бегом на мельницу, там вас телеги ждут!

Он вытолкал сыновей на двор. Сам заглянул в дом убедиться, что Харвиг сидит на месте.

– Так ты того… отъедайся, поспи ещё… На мельницу не ходи, обойдёмся!

Он вышел во двор и поспешил следом за сыновьями.

Харвиг оглядел стол с яствами. Лебёда и впрямь расстаралась. Наверное, не поняла спросонья, кто пировать будет. Княжич придвинул блюдо с печёной курицей, обложенной яблоками. Давно такого не ел. Спасибо Гудею.

С печки приподнялся сонный Вакейка. Он долго таращился на Харвига, степенно глодавшего куриную ножку, потом зажмурился и помотал головой. Опасливо приоткрыл один глаз, другой…

Харвиг подмигнул отроку, ухмыльнулся.

– Спускайся, Вакейка. Тут и тебе хватит.

Позже с полатей, потягиваясь, слезла Всемила. Увидела отрока и беззвучно раскрыла рот.

Харвиг откашлялся:

– Ноздреча упросил приглядеть за вами. Пока, говорит, мы на мельнице гробимся, мои бабы и сыновья вконец обнаглели. Хозяйство забросили, готовят дрянь…

– Брешешь… – завороженно прошептала Всемила. – Он тебя видеть не может.

– Так то раньше. А теперь мы друзья. Он мне так и сказал: «Был ты мне враг, а теперь – лучший друг!»

Харвиг выбрался из-за стола и растянулся на лавке мельника:

– Кончилась твоя сладкая жизнь, Всемила! У меня ведь не забалуешь…

Отрочица захлопнула рот и, накинув платок, опрометью бросилась на двор к матери.

– Так что же, – боязливо спросил Вакейка, – ты теперь делать будешь?

– Как что? – удивился Харвиг. – Есть, спать. Уму-разуму вас учить. Вы ещё у меня узнаете, где раки зимуют…

Он и впрямь прикрыл веки и незаметно уснул…

Проснулся оттого, что кто-то стегнул его по лицу. Отрок вытаращил глаза и увидел разъярённую жену мельника. В руках она сжимала грязную тряпку. Из-за широкой спины Лебёды выглядывала Всемила. Вакейка хоронился на печке.

– Тёха-митёха! – Харвиг встал с лавки, и Лебёда попятилась.

– Скверно, – сказал он, утирая лицо рукавом рубахи, – когда жена волю мужа не уважает. Пойду, посоветуюсь с Ноздречей, как нам с тобой дальше быть.

С этими словами он отправился к мельнику. Вакейка догнал его на середине пути. Он побоялся идти рядом и плёлся следом.

Ножик, заметив их с реки, побежал навстречу.

– Ты зачем сюда, Харвиг? Я же сказал: лежи, отдыхай!

– Да не привык я без дела… Может, хоть пару телег разгружу?

– Ни-ни-ни! – замахал руками мельник. – Наработался уже. Иди спать!

– Послушай, Ноздреча… – Харвиг задумчиво почесал затылок. – Если я не нужен тебе, то, может, вернусь домой?

– Куда это?

– К Люту.

Мельник подпрыгнул.

– Твой срок ещё не пришёл!

– Ну раз я не нужен…

– Да нужен!

– На что?

– Ну… В доме приглядывать! Бабы шалят. Вчера, вон, хлев у Горчака не прибрали!

– Не хотел я говорить тебе… – Харвиг вздохнул. – Жена твоя, Лебёда, проходу не даёт. Как за домом следить, если она, чуть что, – драться лезет! Вот, только что, тряпкой избила.

Ноздреча раскрыл страшный рот. Нагнулся к Вакейке:

– Правда?

Тот кивнул. Мельник сглотнул слюну.

– Да ты не обижайся… А ну, идите за мной!

Он убежал на двор по тропинке. Харвиг с Вакейкой не спеша пошли вслед за ним.

Утренние лучи золотили осины и запорошенную снегом траву. По стволам шмыгали белки.

Харвиг подумал, что, если бы не вся эта история с Ножиком, отправился бы он теперь с братьями в лес.

– Вакейка, ты грибы собирать любишь?

Младший сын мельника догнал Харвига и зашагал рядом. Его зелёные глаза загорелись.

– Люблю! – отозвался он. – Только батька с братьями меня не пускают. Мы больше по лещине, орехами мешки набиваем…

Крики Лебёды они услыхали издали. Зайдя на двор, увидели, что Ноздреча гоняется за женой с поленом. Баба ревела в голос, ей вторила с красным опухшим лицом Всемила.

– Я вам дам! – грозил мельник. – Будете у меня Харьку слушать!

Запыхавшись, он остановился, утёр взмокший лоб.

Харвиг подошёл к Ножику, положил ладонь на плечо.

– Да оставь ты их, будет…

Ноздреча бросил полено и, тяжело дыша, ушёл со двора. Мельничиха повалилась на мёрзлую землю и принялась бить по ней кулаками.

– Тюха-матюха! – прикрикнул на неё Харвиг. – Солнце над головами – обед готовить пора.