Читать книгу Когда я тебя потеряла - Келли Риммер - Страница 6

Январь 2011 года

Мы с Молли, погруженные в молчание, шли рядом прогулочным шагом, попивая свой кофе. Я старался придумать, как сделать так, чтобы не пришлось рассказывать ей правду о Деклане, но в то же время я подбирал слова на случай, если все-таки доведется.

– Как ты поранил себе руку? – спросила Молли.

Я взглянул на нее.

– Это плечо. Поймал шальную пулю в Ливии.

– В тебя стреляли?

– Профессиональный риск.

– М-м-м… Тебе ведь сейчас противопоказаны нагрузки?

– Ничего страшного, я в порядке.

– А вот я не очень. Ноги меня погубят, – вздохнув, произнесла Молли и засмеялась. – Пару дней назад я занималась пилатесом[2]. Не представляю, о чем я тогда думала. Можно где-нибудь присесть?

Мы зашагали по направлению к Парку первого флота, небольшому участку зелени между Скалами и Круговой набережной. Автоматически мы направились к единственной свободной скамейке в парке. Она располагалась под ветвями шинуса[3]. Когда мы к ней подошли, над нашими головами взвилась стая чаек. Я отогнал их, и мы уселись.

– Ну же? – вырвалось у Молли, как только мы сели.

Внезапно вся речь, которую я подготовил по дороге из кафе, показалась до боли бессмысленной.

– Дек был замечательным человеком, Молли. Он очень тебя любил.

– Я знаю. Пожалуйста, скажи мне то, чего я не знаю.

– Я хочу, чтобы ты об этом не забывала, помнила, каким замечательным человеком и любящим братом он был. Именно это важно, а не те проблемы, с которыми он боролся.

– Ты знал его хорошо, поэтому можешь об этом говорить. Все, что мне известно о Деклане, – это то, что он пользовался популярностью, был умен и обладал шармом. Но если бы все это на самом деле было чистой правдой, мы бы здесь не сидели, а моя мама не замолкала бы всякий раз, когда кто-то произносит имя Деклана… даже спустя десять лет после его смерти.

– Ну, ты, по крайней мере, знала его таким, каким он хотел, чтобы ты его считала. В этом есть свой резон. Он не хотел, чтобы ты это узнала.

– Потому, что я была ему сестрой?

– Потому, что ты – это ты. Он тебя просто обожал.

– Ты хочешь сказать, что мама и папа лгали мне все эти десять лет только потому, что Деклан меня «обожал»?

– Нет, со времени его смерти это потеряло смысл, но, пока Деклан был жив, для него было очень важно, чтобы ты смотрела на него снизу вверх.

– И кем же он был, Лео? Был ли он вообще похож на тот образ, который я себе тогда вообразила?

Вздохнув, я стал смотреть на воды гавани, обдумывая, что сказать.

– Не все, о чем ты говоришь, было неправдой. Он бывал очень мил, обладал шармом, но вот учился твой брат неважно. Он очень старался, но, если уж начистоту, не сумел по-настоящему хорошо освоить университетский курс.

– А я-то всегда считала, что он был лучшим на потоке, – произнесла Молли несколько отстраненно, словно раздумывала вслух.

– Дек попал в университет только потому, что этого хотел ваш отец, Молли. Каждое лето он зубрил предметы, и только так ему удалось все же получить свой диплом.

– Ты упоминал о каких-то проблемах, с которыми брат боролся.

– Да. Дек…

Было даже тяжелее, чем я предполагал. Я откашлялся.

– Как большинство ребят в универе, на первом и втором курсе мы немного баловались наркотиками, ничего серьезного, знаешь ли. Все выросли из этого и угомонились, а вот Деклан так и не сумел понять, что пора с этим завязывать. Ты меня понимаешь?

– Деклан был наркоманом? – прошептала Молли.

Какого черта это мне приходится ей сообщать?

– Извини, Молли.

– Это неправда. Не может такого быть! Как я могла такое не заметить?

– Разве ты не жила некоторое время за границей?

– Да, но я пробыла там всего лишь год. Когда я вернулась в Сидней, с братом все было в порядке.

– На самом деле не было.

Я тяжело вздохнул, она тоже.

– Ну… да, по-видимому…

Я немного подождал, решив, что Молли нужно дать время, чтобы справиться с тем, о чем она только что узнала. Я был уверен, что ей надо всплакнуть. Спустя некоторое время я взглянул, проверяя, плачет ли она. Ее глаза оставались сухими. Она бессмысленно смотрела на воды залива. Вдруг на меня накатило ощущение дежавю: точно такое же ничего не выражающее выражение я видел на ее лице во время похорон брата. Судя по всему, потрясение и горе, вызванные его утратой, оказались тогда слишком сильными, чтобы можно было быстро с ними справиться.

– Как ты? В порядке? – спросил я.

– Я пыталась убедить себя, что ты сумасшедший или просто врешь мне, – тихо произнесла она, а затем бросила в мою сторону хмурый взгляд, – но ничего не получается. Я вижу, что ты не лжешь.

– Как я понимаю, настоящие проблемы начались у Дека на втором или третьем курсе, – тихим голосом сообщил я ей. – Возле него вечно крутились девушки, но твой брат никогда не умел с ними разговаривать. Он вечно повторял мне, что им ничего, кроме его денег, не нужно. Деку хотелось вылезти из раковины неуверенности, в которой он пребывал большую часть времени. После наркотиков он превращался в совершенно другого человека, общительного и самоуверенного парня, становясь душой любой компании.

– Я видела его в таком состоянии?

– Не знаю точно. Помню, в последний свой год он встречал Рождество вместе с тобой. К тому времени он окончательно потерял над собой контроль, так что, полагаю, видела.

– Тогда почему я ничего не замечала?

– Просто ты не знала, что замечать.

– Какие препараты он принимал?

Было бы проще назвать ей наркотики, которые Деклан не принимал, но Молли этого знать не стоило.

– Под конец он плотно подсел на героин.

– Ты пытался ему помочь?

– Разумеется. Твои родители тоже.

– И ничего не помогало?

– Кое-что помогало. У Дека было несколько периодов, когда он был чист. Перед самой его смертью выдались несколько месяцев, в течение которых он не принимал наркотики.

Те несколько месяцев поселили в моей душе ложную надежду. Тогда наша дружба вернулась в прежнее русло, а Дек, казалось, почти смирился со своей абстиненцией.

– Он лечился в реабилитационном центре?

– Нет, – пробурчал я. – Твои родители боялись огласки, предпочитая конфиденциальность. Они всегда лечили его на дому.

– То есть они беспокоились о собственной репутации? – высказала вслух свое подозрение Молли.

– Не исключено, что этот фактор также повлиял на их решение.

– Думаешь, если бы брат лечился в приличном реабилитационном санатории, то остался бы жив?

– Я тоже об этом думал, но потом пришел к мнению, что, как бы там ни было, конец был бы один.

– Как он умер?

Я кашлянул.

– У него выдался плохой день. Что-то пошло не так на совете директоров. Помню, он об этом упомянул. Дек чувствовал, что поставил отца в неудобное положение. Он не подготовил что-то, чего от него ожидали. Дек позвонил мне по дороге домой после собрания совета директоров. Мы долго разговаривали, договорились поехать на следующий день после работы играть в крикет, поэтому я уверен: это был несчастный случай. Под конец разговора он казался в достаточно сносном расположении духа.

Я снова кашлянул и неловко подвинулся на скамье. Бросив беглый взгляд на Молли, я заметил, что она смотрит на свои колени. Глаза оставались сухими.

– Почему никто мне не позвонил? Почему никто ничего мне не рассказывал? – прошептала она. – Я уже не была ребенком. Мне исполнилось девятнадцать. Я бы справилась.

– Он стыдился того, что сделал со своей жизнью. Деку важно было, чтобы ты по-прежнему им восхищалась.

– Расскажи мне о той ночи, когда он умер, – попросила она тихим голосом, почти шепотом.

Допив кофе, я поставил стаканчик на землю у своих ног.

– У Дека было несколько знакомых мелких наркоторговцев, которые промышляли на пляже Бонди, недалеко от его квартиры, но Лейт обрезал все эти связи. Думаю, эту стратегию в бизнесе называют применением грубой финансовой силы. Когда Деклан решил вернуться к старому, он поехал в дом к моей тете и поговорил с моим двоюродным братом.

– С твоим кузеном?

– Да. Дек дал ему деньги на дурь для обоих, – тяжело выдохнув, я запнулся. – Тетя позвонила мне. Она понятия не имела, что они задумали и куда поехали. Тетя знала, что Деклан – мой друг, и опасалась, как бы ее сын не втянул твоего брата во что-нибудь нехорошее. Ну а я сразу же догадался, что задумал Дек.

– А твой кузен?

– С ним было все в порядке… ну, в смысле, передоз ему не грозил. Позже я попытался разобраться, почему это случилось. Скорее всего, Дек после нескольких месяцев без наркотиков утратил способность выдерживать большие дозы. Мне пришлось долго помотаться, пока я нашел их в кладовке, в подвале дома. Дверь была заперта, пришлось выбивать.

Я на секунду отвлекся, вспоминая панику, охватившую меня, когда я понял, где они, и треск двери, по которой я изо всех сил бил ногой. А потом мной овладел страх, так как, увидев Дека, я в ту же секунду понял, что опоздал.

Молли резко поднялась на ноги. Вздрогнув, я посмотрел на нее. Меня удивляло, что девушка до сих пор не плачет.

– На сегодня достаточно, – просто заявила она.

Молли не на шутку рассердилась, и я не мог ее в этом винить.

– Извини, Молли.

Выражение ее лица немного смягчилось.

– Тебе не за что извиняться. Могу я тебе опять позвонить?

– Да, конечно.

Молли положила руку мне на плечо и слегка сжала. Вымученная улыбка застыла на ее губах.

– Спасибо, Лео.

Я наблюдал за тем, как она уходит. Мне показалось, что я заметил, как содрогается ее тело, но она почти сразу оправилась и теперь шла идеально ровной походкой. Голова высоко поднята.

Я долго ждал, прежде чем уйти из парка. Я сидел на скамье до тех пор, пока мои ягодицы не занемели. Действие обезболивающего закончилось, и мое раненое плечо начало болеть. Я думал о Деклане, о семье Торрингтонов и о тех жизненных уроках, которые мне преподала наша дружба. Главный урок гласил: не важно, где началась твоя дорога, куда идти, зависит исключительно от тебя.