Читать книгу Мир без конца - Кен Фоллетт - Страница 6

Гвенда все рассказала отцу. Она поклялась кровью Иисуса, что сохранит тайну, так что теперь ей придется отправиться в ад, но отца девочка боялась больше, чем ада. Родитель начал расспрашивать, откуда взялся Скип, и дочь вынуждена была объяснить, как погиб Хоп, и в конечном счете рассказала все. Как ни странно, ее не выпороли. Отец даже повеселел и заставил отвести на ту поляну. Выйти на нужное место оказалось нелегко, но в конце концов они нашли тела двух воинов в желто-зеленых ливреях.

Сначала отец развязал их кошельки, где оказалось около тридцати пенни, но еще больше обрадовался мечам, которые стоили намного дороже. Он принялся раздевать мертвецов, с трудом управляясь одной рукой, и Гвенде пришлось помочь. Было так странно дотрагиваться до нескладных и тяжелых безжизненных тел. Отец заставил ее снять с мертвецов одежду, даже грязные штаны-чулки и подштанники. Завернул оружие в одежду, будто это мешок с тряпьем, и они с Гвендой отволокли голые тела обратно в кусты.

Обратно отец шел в прекрасном расположении духа. По дороге зашли в большую, правда, грязную таверну «Белая лошадь», что стояла на улице Слотерхаус-дич возле реки, где отец купил дочери кружку эля, а сам исчез в задней части дома вместе с хозяином, которого называл «друг Дэви». Уже второй раз за этот день Гвенда пила эль. Через несколько минут отец вернулся без тюка.

Выйдя на главную улицу, у постоялого двора «Колокол» возле ворот аббатства они нашли маму с младенцем и Филемоном. Отец весело подмигнул жене и передал ей целую пригоршню монет, чтобы та спрятала их в детском одеяльце.

Дело было к вечеру, и почти все посетители разъехались по домам, но до Вигли сегодня уже не добраться, так что им придется заночевать на постоялом дворе. Как все время повторял отец, теперь они могут себе это позволить, хотя мать нервно твердила:

– Не нужно, чтобы видели, что у тебя есть деньги!

Гвенда устала. Она рано встала и много прошла. Легла на скамью и быстро заснула, но скоро ее разбудил громкий стук в дверь. Гвенда испуганно вскочила и увидела двух вооруженных мужчин. Сначала девочка приняла их за призраков убитых и пришла в ужас, но затем поняла, что это другие люди, хотя и в таких же ливреях – желто-зеленых. Воин помоложе держал в руках знакомый тюк с тряпьем. Тот, что постарше, обратился прямо к отцу:

– Ты Джоби из Вигли?

В голосе мужчины слышалась неприкрытая угроза. Он не кричал, просто говорил твердо, но у Гвенды создалось впечатление, будто этот человек готов на все, чтобы добиться своего.

– Нет, – по привычке соврал отец. – Вы ошибаетесь.

Второй воин, словно не расслышав ответа, положил тюк на стол и развязал. В желто-зеленые ливреи были замотаны два меча и два кинжала. Человек посмотрел на отца и спросил:

– Откуда это?

– Впервые вижу, клянусь Крестом.

Глупо запираться, со страхом подумала Гвенда; служаки вытащат из него правду – точно так же, как он вытащил из нее. Старший буркнул:

– Дэви, владелец «Белой лошади», говорит, что купил это у Джоби из Вигли.

Он говорил уже более сердито, и все, кто был в таверне, встали с мест и торопливо ушли; остались только Гвенда, мать и братья.

– Джоби только что ушел, – с отчаяния брякнул отец.

Ливрейный кивнул:

– С женой, двумя детьми и младенцем.

– Да.

Дальше все произошло очень быстро. Слуга королевы сильной рукой схватил отца за шиворот и отбросил к стене. Мать закричала, младенец заплакал. Гвенда заметила у двухцветного на правой руке пухлую перчатку, обтянутую железной сеткой. Он замахнулся и ударил Джоби в живот.

– Помогите! Убивают! – завопила мать.

Филемон заплакал. Побелев от боли, отец обмяк, но незнакомец припер его к стене, не давая упасть, и еще раз ударил, на сей раз в лицо. Кровь брызнула из носа и рта. Гвенда широко открыла рот, чтобы закричать, но не могла издать ни звука. Девочка считала отца всесильным – хоть он часто хитрил, делая вид, будто слаб или смирен, чтобы расположить людей или отвести их гнев, – и ей страшно было видеть его таким беспомощным. Из дверей, которые вели в заднюю часть дома, показался хозяин, крупный мужчина тридцати с небольшим лет. За ним пряталась маленькая пухленькая девочка.

– Что это значит? – с негодованием спросил трактирщик.

Воин даже не взглянул в его сторону.

– Убирайся, – бросил он через плечо и вновь ударил отца в живот.

Тот захаркал кровью.

– Прекратите, – потребовал хозяин.

Воин спросил:

– Ты кто такой?

– Я Пол Белл, и это мой дом.

– Ну что ж, Пол Белл, тогда займись своими делами, если не хочешь нажить неприятностей.

– Вы, кажется, думаете, будто можете делать что угодно в этих ливреях. – В голосе Пола звучало презрение.

– Именно так.

– А все-таки чья же это ливрея?

– Королевы.

Пол обернулся к дочери:

– Бесси, сбегай за Джоном Констеблем. Если в моей таверне убьют человека, я хочу, чтобы он стал свидетелем.

Девочка исчезла.

– Никого здесь не убьют, – усмехнулся воин. – Джоби передумал. Он решил отвести нас туда, где ограбил двух мертвецов, правда, старина?

Отец не мог говорить, но кивнул. Воин отпустил его, избитый упал на колени, кашляя и плюясь. Ливрейный посмотрел на остальных.

– А ребенок, который видел драку?..

Гвенда закричала:

– Нет!

Мужчина довольно кивнул:

– Судя по всему, эта девчонка, похожая на крысу.

Гвенда бросилась к матери.

– Мария, Матерь Божья, спаси моего ребенка, – вырвалось у той.

Двухцветный схватил Гвенду за руку и грубо оттащил от матери. Девочка заплакала. Воин прикрикнул:

– Заткнись, или тебе достанется, как и твоему мерзкому отцу. – Гвенда стиснула зубы, чтобы не кричать. – Вставай, Джоби. – Желто-зеленый поднял отца на ноги. – Приведи себя в порядок, придется прокатиться.

Второй воин прихватил одежду и оружие. Когда мужчины выходили из таверны, мать громко крикнула:

– Делайте все, что они говорят!

Люди королевы были верхом. Гвенду посадил перед собой старший, а отец сел ко второму. Джоби не переставая стонал, поэтому дорогу показывала Гвенда; теперь она не путалась – ведь проделала ее дважды. Ехали быстро, но все-таки, когда добрались до поляны, уже стемнело. Младший держал Гвенду и отца, а главный вытаскивал тела товарищей из кустов.

– Этот Томас неплохо дерется, если убил и Гарри, и Альфреда, – пробурчал двухцветный, осматривая мертвецов.

Гвенда поняла, что ливрейные ничего не знают о других детях. Она призналась бы, что была не одна и что одного убил Ральф, но от страха не могла говорить.

– Лэнгли почти отрезал Альфреду голову. – Старший повернулся и посмотрел на Гвенду. – А о письме они говорили?

– Не знаю! – с трудом ответила девочка. – Я закрыла глаза, мне было очень страшно; я не слышала, о чем говорили! Это правда, я бы сказала, если бы знала.

– Все равно: даже если они отняли письмо, Лэнгли потом его забрал, – сказал старший товарищу. Воин осмотрел деревья на поляне, как будто письмо могло висеть между жухлых листьев. – Наверно, оно сейчас при нем, в аббатстве, где мы до него не доберемся, – святое место.

Второй заметил:

– По крайней мере теперь сможем рассказать, как было дело, и забрать тела для христианского погребения.

Вдруг отец вырвался из рук державшего его воина и бросился по поляне. Двухцветный ринулся было за ним, но старший остановил:

– Пусти, чего его сейчас убивать?

Гвенда тихонько заплакала.

– А девчонка? – спросил младший.

Гвенда была уверена, что ее сейчас убьют. Сквозь слезы ничего не видела, а из-за рыданий не могла даже попросить пощады. Умрет и попадет в ад. Вот и все.

– Отпусти ее, – махнул рукой старший. – Меня мать родила не для того, чтобы убивать маленьких девочек.

Младший оттолкнул нищенку. Она споткнулась, упала, затем встала, вытерла глаза и побрела прочь.

– Давай беги, – крикнул вслед младший. – Тебе сегодня повезло!

* * *

Керис не могла уснуть. Встала с постели и прошла в мамину комнату. Отец сидел на табурете, неотрывно глядя на неподвижную фигуру в кровати. Глаза больной были закрыты, влажное от пота лицо блестело при свечах, она тяжело дышала. Девочка взяла белую, холодную-холодную руку, пытаясь ее отогреть, и спросила:

– Зачем у нее брали кровь?

– Считается, что болезнь иногда происходит от избытка одного из соков, и ее надеются выгнать вместе с кровью.

– Но лучше не стало.

– Нет, стало хуже.

На глазах у Керис показались слезы.

– Тогда зачем же ты разрешил им это сделать?

– Священники и монахи изучают древних философов. Они знают лучше, чем я.

– Не верю.

– Очень трудно решить, во что верить, лютик.

– Если бы я была врачом, делала бы только то, что помогает.

Эдмунд, не слушая, пристальнее всмотрелся в жену. Сунул руку под одеяло и положил ее на грудь, прямо под сердце. Его большая ладонь образовала на одеяле бугорок. Он слегка поперхнулся, затем прижал руку крепче. Несколько мгновений Суконщик не шевелился, затем закрыл глаза и, не убирая руки, стал заваливаться вперед, пока не очутился на коленях, уперевшись высоким лбом в ногу больной.

Керис поняла, что он плачет. Ничего страшнее девочка в жизни не видела; это куда хуже, чем смотреть в лесу, как убивают людей. Дети могут плакать, женщины могут плакать, могут плакать даже слабые и беспомощные мужчины, но отец не плакал никогда. У нее было такое чувство, что миру пришел конец. Нужно чем-то помочь. Суконщица положила мамину холодную неподвижную руку на одеяло, вернулась к себе и потрясла за плечо спящую Алису.

– Вставай! – Та не двинулась. – Папа плачет.

Сестра села в кровати.

– Не может быть.

– Вставай!

Алиса слезла с кровати. Керис взяла ее за руку, и обе пошли в мамину комнату. Отец стоял, глядя на застывшее лицо на подушке, лицо его было мокрым от слез. Алиса в ужасе уставилась на него. Керис прошептала:

– Я же тебе говорила.

С другой стороны кровати стояла тетка Петронилла. Эдмунд увидел девочек, подошел к ним, обнял и притянул к себе.

– Ваша мама отлетела к ангелам. Молитесь за ее душу.

– Будьте славными девочками, – добавила Петронилла. – Отныне я буду вашей мамой.

Керис утерла слезы и посмотрела на тетку.

– Нет, не будешь.