Читать книгу Внуки Тантала - Кеннет Дун - Страница 8

Я попрощался с Кэннелами и попросил разрешения позвонить из гостиной клуба. Официант указал на телефон, деликатно прикрытый прикрытый пыльными гибискусами. Поскольку старый Кэннел несколько раз упомянул, что в молодости Торн был светским гулякой, я подумал, что есть шанс получить больше информации от моего знакомого Нэда Камински, который занимался сплетнями и знаменитостями в «Икземинер». Нэд работал на этой должности невероятно долго, кажется, он помнил еще времена Рудольфо Валентино и Говарда Хьюза. Хоть Нэд казался уже слишком старым для такой работы, он обладал великолепной памятью и знал подноготную всех голливудских звезд, старых и нынешних, а его энергии могли бы позавидовать люди вдвое моложе – во всяком случае, так, видимо, считала его четвертая жена, которая регулярно нанимала сыщиков, чтобы уличить Нэда в измене. Однажды я даже указал Нэду, что за ним увязался «хвост», поэтому с тех пор он испытывает ко мне что-то вроде благодарности.

К счастью, Камински был в редакции и сразу взял трубку.

– Дай угадаю: тебе снова нужна информация о каком-то типусе? – начал он вместо приветствия.

– Да, Нэд, только ты..

– Послушай, Стин, – не дал он мне закончить. – Ты в курсе, что это частные сыщики делятся информацией с прессой, а не наоборот? У меня отбоя нет от твоих более разумных коллег, которые следят за знаменитостями, а потом пытаются продать «сенсационные» фото в газеты. Поверь, мы хорошо платим, – в голосе послышался смешок.

– Я уже слишком стар, чтобы убегать от доберманов на вилле Кларка Гейбла.

– Гейбл – вчерашний день. Сейчас тебе придется здорово погонять на автомобиле, чтобы сделать горячие фото Стива Маккуина5.

Мне показалось, что мы уже достаточно обменялись любезностями, поэтому я сухо кашлянул в трубку и выпалил:

– Нэд, что ты помнишь о Габриеле Торне?

– О ком? – переспросил он. – Дай подумать. Нет, первый раз слышу это имя. Он актер? Режиссер? Плейбой? Коммунист?

– Нет, архитектор. В 20-е годы построил несколько известных зданий в Лос-Анджелесе. Жил довольно насыщенной жизнью, мог появляться в светской хронике.

– Архитектор? Не смеши меня. Он был замешан в каком-то скандале? Назови мне другие имена, может, я вспомню историю.

– Нет. Он просто исчез на много лет. Уехал из страны, кажется. А теперь вернулся и основал какую-то секту или общину…

– Черт тебя побери, Стин. Ты знаешь, почему я столько лет в этом бизнесе. Первое правило: не связывайся с сектантами. У них самые лучшие адвокаты. Вначале ты пишешь о каком-то новомодном гуру, потом газету забрасывают письмами разочарованные поклонники гуру, которые утверждают, что их обманули, что гуру оказался вовсе не шри какой-то там из Индии, а Хаим Рабинович из Питтсбурга, а потом приходят сутяжники этого шри и подают на газету иск за диффамацию и нарушение тайны личной жизни. Так что от всех сект я стараюсь держаться подальше.

– Я понял. Но вот месяц назад про эту общину вышла заметка в «Сан».

Нэд фыркнул.

– Подписана неким «Л. Смит». Ты знаешь такого?

Нэд фыркнул снова.

– Не такого, а такую. Луэлла Смит, бойкая девчонка. Приехала откуда-то со Среднего Запада, где работала чуть ли не в сельскохозяйственном вестнике. Очень хочет пролезть в мир настоящих знаменитостей, но пока что ей дают писать вот такое барахло. Небось, одна колонка без фото?

– Да. Ты не знаешь, как с ней связаться?

– Попробуй через редакцию. Мы не настолько близки, чтобы я знал ее домашний номер, – огрызнулся Нэд.

Положив трубку, я взглянул на часы. Разговор с Кэннелами занял у меня почти два часа, время шло к пяти. Я перезвонил в контору, узнал у Мэриголд, что Лекси не возвращалась и не звонила, пожелал ей хорошего вечера и поехал в город в редакцию «Сан».

Мне показалось, что проще разыскать Луэллу Смит на месте, чем прорываться через армию секретарш и пытаться по телефону объяснить, кто я такой и что мне нужно.

В приемной газеты я спросил, как мне найти мисс Смит и после нескольких бессмысленных переговоров был все-таки препровожден в общую репортерскую комнату к ее столу. За ним сидела совсем молодая девушка, может, чуть постарше Лекси, мрачно уставившись на пустой лист в печатной машинке.

Луэлла Смит была платиновой блондинкой, не знаю, насколько натуральной изначально, но уж точно осветленной. С ее приятного круглого лица со вздернутым носиком еще не сошел здоровый загар и румянец прерий, мускулистые руки и широкие плечи, которые делали ее немалый бюст еще более внушительным, также выдавали в ней гордую представительницу рода североевропейских эмигрантов-фермеров. При этом, одета мисс Смит была строгую белую блузку и юбку-карандаш, выгодно подчеркивающую ее спортивные лодыжки, а волосы были уложены в безукоризненную прическу в стиле Авы Гарднер. Никаких растрепанных патл, узких вельветовых брюк и полурасстегнутых рубашек с бахромой – чем в последнее время имела обыкновение шокировать меня Лекси.

Я представился, показал свою визитку и лицензию и объяснил суть своего визита.

– Вы про эту заметку? – удивилась Луэлла. – Я не слишком много знаю. Но можем поговорить. Только давайте не здесь, тут очень шумно. Я знаю неплохой бар неподалеку, там можно сесть в отдельную кабинку.

Мисс Смит ловко всунула ноги в туфли на каблуках, подхватила со стола свою сумочку и показала мне, что готова идти. Как и многие молодые девушки, она игнорировала саму идею шляпок.

Я догадывался, что «бойкая» мисс Смит, как назвал ее Камински, хочет не столько поделиться со мной информацией, сколько выпытать у меня дополнительные подробности, которые она сможет использовать в следующей статье. Я не имел ничего против того, чтобы рассказать ей несколько дополнительных фактов о Торне, но совсем не собирался впутывать сюда Габриэлу.

Бар действительно оказался недалеко от редакции, и там нашлась свободная кабинка. Луэлла заказала «Том Коллинз»6, я же решил, что вполне могу позволить себе стакан пива.

– Откуда вы узнали о секте Торна? – прямо спросил я.

– О, они совсем не считают себя сектой. Это скорее добровольная община.

– Хорошо, об общине.

– Не помню, – притворно легкомысленно бросила Луэлла. – Услышала на какой-то вечеринке. Там были актрисы, и одна из них рассказывала, как Торн помог ее подруге. У той были, скажем так, некоторые проблемы со здоровьем, но потом она побывала в Храме Возрождения, – я буквально услышал большие буквы. – И полностью преобразилась. Как вы понимаете, я не могу раскрывать свои источники, – напыщенно добавила она.

– Значит, храм существует?

– По-моему, он все еще строится. Но какие-то свои функции он уже выполняет.

– А вы сами были в общине? Видели храм? Разговаривали с Торном?

Луэлла на минуту замешкалась.

– Нет. Меня не пустили. Поэтому и статья получилась такой маленькой. А теперь, – она наклонилась ко мне. – Моя очередь. Почему вы интересуетесь Торном?

– По просьбе клиента, – улыбнулся я. – Как видите, я тоже не могу раскрывать свои источники. Скажем так, я собираю информацию.

– Кто-то хочет вступить в общину, но вначале решил разузнать о ней побольше? – попыталась угадать Луэлла. Судя по блеску в глазах, ей казалось, что она попала в точку. Мне ее версия тоже понравилась в качестве предлога интересоваться Торном, поэтому я неопределенно кивнул.

– Честно говоря, когда меня развернули от ворот общины, я тоже решила узнать побольше о мистере Торне. Сходила в архив округа, посмотрела записи о его семье. Торны – очень знатный и уважаемый род в тех краях. Но какой же несчастный! И эта трагедия с женой мистера Торна и его ребенком. Это было в местных газетах, я подняла подшивку. Я отчасти понимаю, почему он начал искать ответы за границами материального мира. Как будто над всей их семьей висит какой-то древний рок. Я даже хотела написать статью «Проклятие Торнов», но редактор зарубил, – она грустно втянула коктейль. – Сказал, что древние истории никого не интересуют, а мистер Торн может подать на газету в суд за посягательство на частную жизнь. Эх, вот если бы он умер, я бы, может, и смогла убедить редактора пустить мою статью в печать, – мечтательно произнесла Луэлла.

Я чего-то не понимал в ее словах.

– Погодите, об архиве какого округа вы говорите? Какой еще древний род?

– Риверсайд, конечно, – удивленно уставилась на меня Луэлла. – Вы разве не знали? Община Торна расположена в его же фамильном владении. Это его собственная земля. Поэтому он и может там все обнести оградой и строить, что ему заблагорассудится.

Как я раньше не догадался сам проверить, идиот! Мне казалось, что Торн из Лос-Анджелеса или его окрестностей, поскольку Габи родилась и выросла в Сан-Бернардино. И когда Кэннел рассказывал о его «богатой семье», мне не пришло в голову уточнить, откуда он родом. Судя по тому, что рассказала мисс Смит, и первый брак Габриэля Торна и гибель его жены и сына, были зарегистрированы в Риверсайде.

– А другие Торны в тех краях еще живут? – спросил я.

– Только старая миссис Корнелиус Торн, вдова отца мистера Торна, – затрясла буклями Луэлла. – Она так и жила все эти годы в семейном поместье. Торн огородил себе участок, оставив ей достаточно земли.

– Вдова? То есть мать Габриэля?!

Я был шокирован. Мне предстояло рассказать Габи, что у нее жив не только отец, но и бабушка.

– Нет, мачеха. Вторая жена генерала Корнелиуса. Она, конечно, уже совсем старая, ей лет под восемьдесят. Но все еще очень бодрая. В этом я смогла убедиться лично, когда она вышла из ворот своего замка, чтобы распорядиться выгнать меня из поместья, – Луэлла весело подмигнула. – Как видите, я и к ней съездила тоже безуспешно.

Скорее всего, из Л. Смит получится отличный репортер. Меня же удивило, сколько в этом деле появляется шустрых бодрых стариканов. Наверное, сказывается горный калифорнийский воздух. Мой слух немного резануло слово «замок». Я помнил, что уже имел несколько проблем с калифорнийскими замковладельцами7. Однако я не был уверен, что Луэлла когда-либо в своей жизни видела настоящий замок, поэтому могла употребить это слово иносказательно.

– У миссис Торн жизнь тоже сложилась трагически. Но она не пала духом. Эх, жаль вы не можете прочитать мою статью, – продолжала тараторить Луэлла.

Глаза у нее стали шелковистыми. Я подумал, что если заказать девушке второй «Том Коллинз», она вскоре выложит мне имена тех актрис, с которыми болтала про Торна. Все-таки мисс Смит еще оставалась милой провинциальной девочкой.

– Вы женаты, мистер Стин? – вдруг спросила она.

– Нет. Но у меня есть невеста.

– Жаль. Я подумала, что скоро мой рабочий день заканчивается, мы могли бы сходить куда-то… потанцевать. Или поужинать. Все-таки работающей девушке вроде меня пока еще трудно в Лос-Анджелесе. Или не воспринимают всерьез или слушают, потому что стремятся затащить в постель. Я так давно не проводила время с кем-то… нормальным.

Я подумал, что Габи не будет возражать, если в рамках расследования я скрашу одиночество мисс Смит. Поэтому согласился угостить ее ужином в небольшом приятном джазовом клубе, а потом, если у нее будут силы, сводить куда-нибудь на танцы. На всякий случай я решил проверить, нет ли вестей от Лекси. Мисс Пиблз взяла трубку после первого звонка.

– Я специально не уходила домой, ждала, когда вы позвоните, мистер Стин, – гордо возвестила она.

Я подозревал, что задерживаться на работе, чтобы дольше не встречаться со сварливой сестрой, для Мэриголд было только в радость.

– Мисс Лекси звонила. Она просила передать, что ждет вас сегодня к девяти или позже в особняке Карпентеров. Это в Малибу, я объясню, как проехать. Вы в списке гостей. Мисс Лекси сказала, что это очень важно.

Я вернулся к Луэлле от барной стойки, прихватив по дороге еще коктейль и пиво. Объяснил, что вечерняя программа отменяется, потому что в девять меня ждет срочный вызов к клиенту. Девушка сникла, но потом с удовольствием накинулась на второй стакан смеси.

– Наверняка вы звонили вашей невесте, а она вам запретила, – снова сделала она потрясающе верный вывод и откинулась на диване, довольная своей логикой. – Вы как раз такой честный тип мужчины.

Мне что-то хотелось сказать Луэлле. Например, чтобы она перестала быть такой доверчивой и при этом мнить себя такой искушенной. Иначе скоро найдется человек, который заставит ее горько расплатиться. Но мне было вполне достаточно роли старшего брата, которую я играл для Лекси. В конце концов, не мое дело заботиться обо всех молодых идиотках Лос-Анджелеса.

– Почему вы вообще заинтересовались общиной Торна, так что даже решили написать о ней статью? – спросил я.

– А что такого? – спросила Луэлла, набрасываясь на орешки. – Мириам, ой, то есть, актриса, с которой я познакомилась на вечеринке, рассказала, что там все замечательно. И очень необычно. Они одеваются в эти простые балахоны, но нет никаких жестких правил, никто не заставляет работать от зари или пить одну воду. Конечно, нет алкоголя или сигарет, естественно, никаких наркотиков. И пищу они едят только ту, что производят сами в общине. Там есть люди, которые с удовольствием занимаются огородом, но других никто не заставляет. Зато они очень много медитируют и проводят особые очистительные ритуалы. И едят все вместе. Но самое главное – это служба в Храме. По словам Мириам, ой, точнее ее подруги, на следующее утро чувствуешь себя совершенно другим человеком. Будто заново родился.

Хотел бы я поговорить с этой Мириам.

– Но ведь это же секта, вы понимаете? Людей лишают индивидуальности, наряжают в одинаковую одежду. Заставляют отказаться от привычных удовольствий и пичкают всякими псевдо-мистическими ритуалами. Это же чистой воды мошенничество.

– Почему? – искренне удивилась Луэлла. – Запрет на питье и курение есть во многих религиях. Это очищает разум. Да половина Калифорнии сейчас не вылезает из специальных клиник, куда их привели алкоголь и наркотики. А обычные церковь и общество не справляются! А что до мистических ритуалов, которые вы называете мошенничеством, так вы просто отстали от века. Все знают, что люди используют только небольшой процент возможностей своего сознания. Существует и телекинез, и психокинез, и возможность заглянуть в другие измерения. И этому есть все больше доказательств. Я уверенна, что люди будущего будут намного совершеннее нас сегодняшних, если мы не будем закрывать глаза на наши собственные возможности. Габриэль Торн много путешествовал по всему миру, он общался с мудрецами и с… индийскими гуру, которые живут по сто пятьдесят лет, и с… африканскими ведунами. Есть много явлений, которые нельзя объяснить только нашей западной моралью и прогрессом. И почему бы мистеру Торну не поделиться этой мудростью с окружающими? С теми, кто блуждает во тьме?

В глазах Луэллы горел фанатичный огонь, подогреваемый парами джина. Я вдруг подумал, что старый Кэннел был прав, это поколение и правда намного глупее предыдущего. Я еще помнил, как до войны в Лос-Анджелесе то тут то там появлялись заезжие шаманы, проповедники и теософы, которым удавалось на время увлечь пару сотен последователей. Возможно, Габриэль Торн с его мудростью, почерпнутой у африканских гуру и индийских ведунов, не слишком от них отличался, но меня пугал энтузиазм, с которым сегодня миллионы людей по всей стране были готовы верить во всякую бредятину вроде психокинетических способностей и расширения сознания. К тому же, начитавшись стоиков, я окончательно перестал верить в возможность для людей стать совершеннее.

– Как же получилось, что подруга вашей… знакомой актрисы все это рассказала? – спросил я.

– Ну так она вернулась, – тупо ответила Луэлла. – Она прошла обряд в Храме, обновилась и снова вернулась к работе.

– Странно. Не похоже на секту. В тех, которых я знал, люди отрекаются от всего земного, отдают Учителю все свои деньги и прерывают контакты с внешним миром.

– А я говорила, что это не секта! – победно выкрикнула Луэлла. – Там никто не запрещает покинуть общину, если ты этого хочешь. Учитель делится мудростью. Если нет желания постигать все тайны Храма, можно уехать в любой момент.

– А к чему тогда такая таинственность? Почему вас не пустили на территорию. И вы не можете даже назвать имя своей подруги?

– Не знаю, – задумалась Луэлла. – Мириам сказала, что Учитель не хочет создавать себе излишнюю рекламу. Община ценит уединение, Учителю не нужно, чтобы его Храм осаждали знаменитости и пресса.

Я подумал, что как раз наоборот, все больше убеждаясь, что Габриэль Торн был вовсе не сумасшедшим, а опытным стратегом. Он тщательно отбирал тех, кого пускал внутрь своей секты, зато с готовностью выпускал довольных клиентов, готовых рассказывать всем «по большому секрету» о его чудодейственной силе. Эта неведомая Мириам уже почти завербовала Луэллу Смит. Насколько я понял, на данном этапе Торну не нужны были деньги, ему нужна была власть и влияние. Возможно, в качестве компенсации за все те годы, когда он жил в изгнании, вдали от любимой работы, переживая тяжелую трагедию. И теперь, тщательно отбирая последователей, создавая иллюзию свободной и дружелюбной общины, он мог заработать себе настоящую славу.

Может быть, Торн искренне верил, что постиг смысл жизни. Или жизни вне смерти, как выразился Кэннел. Во всяком случае, это пока не объясняло, почему он отказывается увидеться со своей дочерью и разделить с ней наследство покойной супруги. Я вынужден был признать, что ни на шаг не приблизился к цели, поставленной мне Габриэлой.

Луэлла после двух коктейлей, выпитых на пустой желудок, начинала потихоньку клевать носом. Я решил ее больше не мучить, поэтому отвез в ближайший дайнер, где мы перекусили жирными гамбургерами, которые запили молочным коктейлем. Я предложил отвезти девушку домой, но мисс Смит гордо сказала мне, что у редакции припаркована ее собственная машина, а она уже достаточно трезвая, чтобы доехать самой. Я не возражал. Несмотря на все свои закидоны, Луэлла мне очень понравилась, и я искренне надеялся, что у нее в жизни все сложится хорошо.