Читать книгу Одни осколки на двоих - Кэтрин Лис - Страница 5

– В больнице всего три хирурга. Одна из них – женщина. – Капитан полиции Дэйв Джонсон сделал большой глоток кофе. – Почти во все дни, когда пропадали жертвы, у них у всех есть алиби. И у патологоанатома тоже. Не думаю, что это кто-то из них. Они уважаемые люди, давно живут в нашем городе.

– А Хоффс? Он тоже здесь давно, и никто ничего не подозревал.

Детектив потерла шею. Она чувствовала усталость. Ночь снова выдалась бессонной. Кошмары замучили.

Ей снилось, как умирают люди. С каждой минутой промедления умирал еще один человек. А она все никак не могла найти убийцу. Каждую ночь она просыпалась в холодном поту и больше не смыкала глаз.

– Мы должны найти его. Нужны зацепки, улики, хоть что-то. Куда он увозил людей? Почему Перальта оставлял их каждый раз в разных коридорах?

– И как он вывозил людей из катакомб так, что их не заметили? – Дэйв угрюмо нахмурился. – Там школа, ратуша, супермаркет. Камеры видеонаблюдения должны были что-то засечь, но ничего нет. Невозможно провезти людей по улицам и не попасться!

– Стой, что ты сказал?

– Его должны были засечь камеры.

– Нет, до этого. Вывозил людей из катакомб… А что, если его ни разу за все это время не засекли потому, что он не вывозил их наружу? Что если он все время держал их внизу?

– Ты имеешь в виду…

– У него есть секретное логово.

Сара Робинс вновь стояла перед домом, где все началось. Она помнила, как ехала на «глупый вызов», сообщавший о пропаже собаки. Тогда она считала, что с таким делом должен разбираться патрульный. Как же она ошибалась.

Детектив вошла в сарай, спустилась по металлическим ступеням. На этот раз у нее с собой был мощный фонарь. Дэйв Джонсон уже ждал ее в начале коридора.

– Что мы хотим здесь найти? – Он проверил свет, постучал фонарем по ладони.

– Не знаю. Рычаг, кнопку, дверь. Что угодно. – Робинс пошла вперед. – Зачем ты пошел со мной? Здесь может ничего не оказаться. Возможно, мы просто теряем время.

– Может, и так. Но если ты права, и здесь действительно что-то есть, то я не хочу, чтобы ты снова вляпалась в какую-то передрягу. Один раз ты уже попала в больницу.

Женщина невольно коснулась виска. Рана, оставленная пулей Хоффса в тот день, заживала довольно быстро. Раньше ей приходилось носить повязку, теперь же она ограничивалась пластырем.

Они вышли к двери, за которой находилась комната управления. Шериф строила различные гипотезы, почему большинство мониторов в ней были разбиты, но ни одна из них не имела доказательств. В тот раз она осмотрела эту комнату вдоль и поперек, но так ничего и не нашла.

– Идем.

Они свернули направо. Шли возле стен, прощупывая каждый сантиметр в зоне своей досягаемости, осматривали каждую трещину. И в конце концов дошли до развилки.

– Куда теперь? – Дэйв посветил фонарем в один из проходов.

– Сначала осмотрим тупик.

Они дошли до стены в конце длинного коридора. Остановились, рассматривая камни под светом фонарей. Где-то позади слышался плеск поды. Возможно, в одном из коридоров проблема с трубами, проходящими под потолком. В этом месте трубы круто уходили вверх.

– Не думаю, что здесь что-то есть. Возможно, было что-то раньше, а теперь проход заделали. – Дэйв потер щетину. Ему не хотелось надолго задерживаться у тупика, пока оставались не осмотрены еще четыре прохода.

Сара его уже не слушала. Она подошла к стене вплотную, прислонилась, прислушалась. Тишина. Сквозь глухие холодные камни не доносилось ни звука. Детектив отстранилась. Пошарила руками по стене, попыталась нажать на каждый камешек в зоне досягаемости человека.

– Ничего, – в конце концов выдала она. – Похоже, тут пусто.

– Тогда пошли дальше. Нужно управиться, пока наверху не стемнело.

– Торопишься куда-то?

– Я обещал жене, что сегодня у нас будет романтический ужин только вдвоем. – Дэйв улыбнулся. Его нежные чувства к супруге не исчезли за десять лет совместной жизни. Сара порой даже слегка завидовала их отношениям. Ей было сложно понять, какого это – любить кого-то настолько сильно.

Они еще долго блуждали по коридорам, надеющиеся на успех, пытались найти несуществующий секретный проход. Но так ничего и не обнаружили. В подземелье было пусто.

– Как, черт возьми, ему удавалось оставаться незамеченным? – Робинс напряженно прикусила губу. Что-то не складывалось. – Если он не выходил из подземелий, то куда девал тела? И что он с ними делал? Перальта сказал, что он увозил обратно только кости. А где все остальное?

– Что, если мы имеем дело с каннибалом?

Она угрюмо посмотрела на капитана. Долго молчала, а он не торопил, позволяя детективу обдумать предположение.

– Не думаю. Каннибалы чаще предпочитают упитанных людей. Он бы откармливал заложников, а не заставлял растягивать еду неделями. Скорее всего, здесь что-то другое. Ладно, уходим. Здесь мы больше ничего не найдем.

***

– Шериф…

Снова голос. Голос, звучащий из ниоткуда, зовущий в никуда. Голос, спокойный и мягкий, таинственный, тихий.

Она стояла посреди озера. Лодка под ногами мерно покачивалась от слабых волн, возникающих от ласкающего водную гладь ветра.

Она чувствовала, как что-то сжимает горло. Все сильнее и сильнее. Стало трудно дышать. Упала на колени. Ее лицо в воде выглядело испуганным. Вот отражение дернулось, исказилось. Она пыталась что-то сказать, но вместо слов выходил лишь хрип.

– Шериф…

Голос стал ближе. Теперь он звучал оглушительно громко. Хотелось заткнуть уши, но руки будто налились свинцом, пытаясь стащить невидимую веревку на шее. Вода забурлила.

Она почувствовала, как что-то тянет ее к воде. Заставляет перекинуться через борт лодки, приблизиться к своему нечеткому изображению.

– ШЕРИФ!

Голос до боли пронзил уши, ударил в виски. Она попыталась встать, но могла лишь, замерев, наблюдать, как бледные руки тянуться к ней из воды, хватают за горло и утягивают в воду.

Она могла лишь слышать смех. Далекий и глухой, звучащий наверху, над водой…

***

Сара проснулась от вопля будильника. Вставать не хотелось. Все тело ныло от усталости. Хотелось поспать еще немного. Но она знала, что больше не уснет. Потому что иначе снова услышит голос.

Днем детектив отправилась в больницу имени Генри Даурелла. В просторном холле на первом этаже оказалось больше людей, чем при ее прошлых посещениях. Сара оценила очередь в регистратуру. Нет, так долго она ждать не могла. Шериф направилась прямиком к главврачу.

– Эй, куда по мытому?! – Возмущенный возглас заставил ее обернуться.

Позади, сжимая в руках круглую ручку, стоял мужчина в кепке, из-под которой во все стороны топорщились седые волосы. Худощавый, скрюченный. Он, казалось, не способен поднять ничего другого, кроме этой швабры.

– Ты оглохла, что ли? – раздраженно буркнул он и принялся драить пол. – Проваливай отседова! Не хватало еще, чтобы меня обвинили в том, что кто-то поскользнулся и сломал ногу в мою смену.

Сара ничего не ответила. На мгновение ей даже стало жаль этого ссутулившегося над ведром с грязной водой старика. Возможно, он знал лучшую жизнь.

Кабинет главврача находился на втором этаже, в центральной части северного крыла. Дверь оказалась распахнута. Детектив прочитала надпись на табличке.

– Кто бы сомневался.

Патрик Аствуд сидел за большим столом, заваленным документацией, и что-то писал. Выглядел он крайне сосредоточенным.

– Найдется минутка? – Робинс постучала по дверному косяку.

Мужчина поднял на нее взгляд и несколько секунд смотрел невидящим взором. Очевидно, еще не успел отойти от мыслей о работе. Но вот его лицо прояснилось, а губы растянулись все в той же неприятной улыбке.

– Шериф! – Патрик отодвинулся от стола и встал, подняв руки вверх. – Рад Вас видеть! Зачем пожаловали? Проблемы со здоровьем?

– Мне нужно поговорить с каждым врачом в этой больнице. Включая Вас.

Лицо главврача исказилось удивлением. Он выжидательно смотрел на женщину перед собой, но та не сказала ни слова ради обоснования.

– Что ж, тогда Вам придется объяснить мне, в чем дело. – Доктор Аствуд сел и сложил сцепленные в замок руки на столе. – Зачем полицейские допрашивали моих хирургов и патологоанатома, а теперь Вы хотите мучить своими вопросами всех моих врачей? При всем уважении, Шериф, но мы здесь, вообще-то, работаем и не можем тратить время впустую.

– Я веду расследование. Это все, что Вам нужно знать.

– Что-то серьезное случилось? – Он наклонился над столом и снизил громкость голоса почти до шепота. – Кого-то убили?

Сара не ответила. Выдержала его недовольный взгляд. А он замолк, понимая, что ничего от нее не узнает.

– Хорошо, – мужчина сдался. Он снял очки и потер переносицу, раздумывая. – Можете допросить всех. Я предоставлю Вам этот кабинет и буду приглашать врачей по очереди, чтобы не тормозить работу больницы. В какой день Вы собираетесь устроить все это?

– Чем раньше, тем лучше. Можно прямо сейчас.

– Сейчас? Но это же займет кучу времени, а я еще не предупредил персонал и…

– Так предупредите. Я никуда не спешу. О, и знаете что? Пожалуй, я бы хотела поговорить и с другим медперсоналом. С Вашего позволения, конечно же.

Патрик Аствуд тихо сглотнул, рассматривая серьезное лицо напротив. И медленно кивнул.

Кабинет главврача выглядел не так, как она себе представляла. Если бы представляла. Она никогда не могла похвастаться богатым воображением. На деле же это оказалась комната в тридцать квадратных метров, заставленная шкафами с папками. У стены стоял стол с креслом как у директоров и доисторическим компьютером. С правой стороны располагалось окно, выходящее на детскую площадку на другой стороне улицы. Отсюда был виден синий забор, ограждавший территорию больницы, ворота и шлагбаум. Стены кабинета были увешаны рамками с дипломами, грамотами и полками со всякой ерундой типа целой коллекции пластмассовых болванчиков, олицетворяющих разные профессии и известных личностей. Был среди них и Кеннеди – единственный, чью карикатуру ей удалось узнать.

В дверь постучали.

– Войдите. – Сара обернулась на скрипучий звук и шаги.

– Эм, я ищу Шерифа. Доктор Аствуд сказал, что он должен ждать здесь.

Это была женщина в белом халате. Блондинка. Детектив узнала в ней медсестру из приемной. Они никогда не говорили лично. Сара впервые увидела ее этим утром.

– Детектив Робинс, – представилась она, усаживаясь на место Аствуда за столом. – Садитесь.

Блондинка уставилась на нее так, будто Саре только что поставили диагноз шизофрении. Смесь осторожности и снисхождения. Немного потоптавшись на месте, медсестра подошла и села напротив.

– Шериф Робинс – мужчина.

Сара так и не поняла, был ли это вопрос или утверждение. Не стала заявлять обратное, придвинула к себе блокнот.

– Как Вас зовут?

– Кристина Мэтьюс, – ответила та. – В чем дело? Почему меня оторвали от работы? Вы пытаетесь в чем-то меня обвинить?

– Нет. Просто задам несколько вопросов. Это не допрос, но будет лучше, если Вы ответите честно.

– Ладно, но в чем дело-то?

– Вам знакомо имя Зои Грум?

– Нет… Кто это? – Блондинка попыталась заглянуть в блокнот, пока Сара делала какие-то пометки.

– Не важно. Какова Ваша работа здесь? Вы когда-либо ассистировали во время операций?

– Операций? Разумеется, нет. Я всего лишь принимаю больных в регистратуре и иногда помогаю разносить таблетки и журналы по палатам. Я и в операционной-то никогда не была.

– И как долго Вы работаете здесь?

– Почти пять лет. До этого я жила в Монтане.

– Там Вы тоже работали медсестрой?

– Да. Знаете, я люблю свою работу.

– Какой у Вас график?

– Всегда по-разному, как у всех. Это же больница, здесь никогда не знаешь, когда тебя могут вызвать на работу. А что?

Сара покачала головой.

Кристина Мэтьюс покинула ее кабинет в десять двадцать три. И почти сразу же за ней вошел врач. Темнокожий мужчина с красивыми шелковистыми волосами. Он работал здесь всего несколько месяцев и являлся детским доктором. За ним пришел следующий человек, и еще, и еще. В общей сложности Шериф опросила и сделала пометки о сорока двух людях, включая хирургов и патологоанатома. Патрик Аствуд даже вызвал тех, у кого был выходной, а с теми, кого на тот момент не оказалось в городе, им удалось связаться по телефону. Сара потратила на это пять часов, с учетом ожидания, когда тот или иной человек освободится. И не услышала ничего, что могло бы дать ей хоть какую-то зацепку. Весь медперсонал был чист.

– Ну, как успехи? – Главврач вошел в свой кабинет с широкой улыбкой. – Вижу, Вы устали. Может, Вам стоит пойти домой и отдохнуть? Вы уже допросили всех, кого хотели? Я даже занервничал, когда рассказывал Вам о своей жизни, ха-ха!

– Мне нужен доступ к личным делам сотрудников, – твердо перебила она. – И как можно скорее.

– О, э, ну, хорошо… Да, думаю, раз Вы из полиции, то проблем не будет. У нас архив на цокольном этаже. Приходите завтра, я подготовлю для Вас доступ.

Шериф возвращалась тем же путем, что и пришла. Спустилась на первый этаж, завернула за угол и чуть не столкнулась с уборщиком.

– Куда прешь! – фыркнул он, махнув мокрой тряпкой на швабре. – А, опять ты! Хватит тут грязь разносить. Моешь, моешь, и все равно припрется кто-нибудь в грязных ботинках и натопчет. Ну? Чего стоишь? Вали, говорю!

Сара пропустила все его ругательства мимо ушей. Она смотрела на шею мужчины. На татуировку в виде пятиконечной звезды, перечеркнутой тонкой линией наискосок. Ей показалось, что она уже видела ее раньше. Когда-то очень давно, но не могла вспомнить, где именно.

– Что она значит? – Робинс кивком указала на рисунок. – Татуировка.

– Че? – Старик инстинктивно коснулся шеи. – Звезда, не видишь шоль. Я ее по молодости набил. Путь должна была указать, понимаешь ли, глупому мальцу.

– А почему перечеркнутая?

– Ишь, какая любопытная. – Он поставил швабру перпендикулярно полу и сложил кисти рук на верхушке. – Глаза-то разуй. Смотри, куда она меня привела. Работает, думаешь, путеводитель? Чепуха это все, бред вшивой блохи. Тупым я был. Думал, «символ»! Поможет! Тьфу! А сейчас поумнел, ясно? Только не изменишь уже ничего. Ушли годы-то. Все, иди, иди. Тоже мне, носастая нашлась. Только бы засунуть его не в свое дело.

– Кого «его»?

– Нос, етить твою кобылу! Шуруй отседова!

Сара не стала больше задерживаться. Прошла мимо регистратуры и покинула больницу через главный выход, чувствуя на себе настороженные взгляды медперсонала.

Татуировка старика не давала ей покоя. Она размышляла об этом по пути домой. Ответ был совсем близко, однако постоянно ускользал. Пятиконечная звезда, перечеркнутая тонкой линией.

Робинс оставила автомобиль на парковке возле входа и поднялась в квартиру. Повернула ключ в замке и захлопнула за собой дверь. Жутко хотелось напиться. Но вместо этого она позволила себе лишь чашку чая, заказала еду из китайского ресторана, быстро приняла душ и уселась на диване перед телевизором. Нужно было отключить мозг, дать себе отдохнуть.

В последнее время она совсем забыла об отдыхе. Оно и к лучшему. У нее была работа. Были те, кого нужно защищать. Люди, у которых отняли жизнь. И люди, которых она еще могла спасти. Маньяк все еще разгуливал на свободе, а значит, таких вечеров могло больше и не быть. По крайней мере, до тех пор, пока все не закончится. Нужно только найти зацепку.

Ее телефон зазвонил. На экране высветилось имя, которое она предпочла бы больше не видеть.

– Робинс. – Женщина выключила звук на телевизоре.

– Привет, – Его голос отозвался неприятным покалыванием в груди. – Как ты, Сара? Мы с тобой не разговаривали с самого твоего переезда.

– Может, потому что ты порвал со мной?

– Все еще злишься? Слушай, я много думал об этом. О нас. Правда. И мне жаль, что так получилось. Я… Я испугался перемен, понимаешь? Не каждый способен бросить все, чего так долго добивался и переехать черт знает в какую дыру.

– Верно. Поэтому я не виню тебя.

– Значит, мир? Мы могли бы общаться и, может, даже начать…

– Нет. – Она вздохнула, откинув голову на спинку дивана. – Нет, Рейнард. Все кончено.

– Но мы могли бы попробовать. Мы созданы друг для друга, Сара. Мы же почти… почти поженились!

– Вот именно. Почти. Теперь это в прошлом. Прости, мне в дверь звонят. Давай закроем эту тему.

– Сара…

– Спокойной ночи, Рей.

Она сбросила вызов. Несколько секунд посидела на месте, сжимая в руке смартфон. А затем пошла открывать дверь. Курьер доставил ужин.

Сара проспала. Не услышала сигнал будильника. Впервые за долгое время ей ничего не снилось. Она чувствовала себя отдохнувшей. Суббота. В полицейском участке выходной. Она приняла душ, сварила кофе и даже съела сэндвич с сыром, хотя обычно никогда не могла заставить себя позавтракать. Часы показывали почти одиннадцать.

Собравшись, она села в машину и поехала в больницу. Ей было необходимо попасть в архив. Патрик Аствуд встретил ее со своей обычной улыбкой, от которой у нее по коже пробегали мурашки.

– Шериф! – Он привычно вскинул руки. – Рад видеть Вас в добром здравии. Как и договаривались, я сделал Вам временный пропуск в архив.

– Почему Вы на работе в субботу? Разве у Вас не выходной? – Робинс осмотрела небольшую пластиковую карточку со своим именем. Она была новой и источала запах типографской краски или чего-то такого. Хотя Саре вполне хватило бы, если бы Аствуд или кто-то другой просто провел ее в архив и позволил посидеть там несколько часов.

– Сегодня моя очередь дежурить. Знаете, я хоть и главный врач, но все же не хочу, чтобы мои коллеги относились ко мне как-то иначе, чем как они общаются друг с другом. Доверие – вот, что главное в нашей работе! Думаю, Вы меня прекрасно понимаете.

– Да ну?

– Разумеется! Вы ведь работаете в полиции. Как бы Вы тогда ловили преступников, если бы не доверяли своим людям?

Она не ответила. Среди всех она могла доверять только Дэйву. С остальными парнями у нее были… напряженные отношения. Но Патрику Аствуду это знать не обязательно.

– Пойдемте, я покажу, где у нас архив.

Сара пошла за ним в другой корпус по длинным, петляющим коридорам. До этого момента она не замечала, насколько эта больница большая, что крайне необычно для такого маленького города. Здесь вполне можно было потеряться, если не знать, куда идти. От висящих на стенах указателей толку не так уж и много. Они скорее являлись ориентирами, чтобы хоть как-то различать между собой все эти одинаковые коридоры с покрытыми голубой краской стенами.

– Доктор Аствуд, Вас ждут в кабинете рентгенографии. Повторяю. Доктор Аствуд, Вас ждут в кабинете рентгенографии, – раздался женский голос из динамика под потолком.

– Ох, ни минуты покоя, – вздохнул мужчина и поправил край халата. – Не знаю, сколько пробуду там, поэтому мне не хотелось бы заставлять Вас ждать, Шериф. О, Рональд! Подойдите-ка сюда.

Сара узнала его. Уборщик с татуировкой звезды на шее. Он выглядел все таким же недовольным и казался еще более скрюченным и сгорбленным, чем раньше.

– Чего еще? Я тут вообще-то работаю, – проворчал он, с трудом таща за собой ведро со шваброй.

– Шериф, это Рональд Гилберт. Он проводит Вас до архива. Верно же, Рональд? Так, а мне нужно идти. Как закончите в архиве, сообщите мне, хорошо? Все, до встречи.

Патрик Аствуд поспешил удалиться в обратном направлении. Робинс встретилась с недовольными, косящимися на нее глазами уборщика. Он то ли что-то жевал, то ли ворчал про себя, сопровождая это движениями челюсти.

– Архив. Пф. Тоже мне, устроили тут проходной двор. Кого попало теперь в архив водят. Не больница, а бордель какой-то. Ну! Чего стоишь, волынщица? Ноги переставлять разучилась?

Она шла молча, игнорируя тихое ворчание старика. На секунду ей даже снова стало жаль его. Но это чувство быстро прошло после очередного оскорбления. Наконец, они добрались до лифта. Рональд вошел первым и не глядя нажал на кнопку. Робинс еле успела запрыгнуть в закрывающиеся двери.

– Развелось тут оболдуев. Совсем перестали следить за конфиденциальностью людей, – продолжал плеваться ядом старик. И не только ядом. Иногда из его рта вылетали капли и попадали на панель управления.

– Зачем Вы поволокли с собой ведро? Могли бы оставить его наверху и вернуться позже.

– Ага, чтобы какой-нибудь шалопай вроде тебя мне всю воду разлил? Или и того хуже, швабру спер? Ну уж нет! Знаю я вас, прохиндеев! Только отвернешься на секунду, а вы уже весь мир своими реформами перевернули! А нам, простым людям, потом убирать за вами это дерьмо!

Двери лифта открылись. Старик вышел, а Сара еще несколько секунд оставалась в лифте, пытаясь понять, как связана грязная вода из ведра с реформами, перевернувшими мир.

– Прогресс не стоит на месте, мистер Гилберт. Мир меняется, хотите вы того или нет.

– Прогресс? И это ты называешь прогрессом?! Мир погряз в грязи, похоти, беспорядках! А эти ваши бабильники? Вас зомбируют, пожирают ваши мозги, как трупные черви. А вы этому и рады! Сидите целыми днями, пялитесь в эти экранчики и хихикаете, как ненормальные. Да в мое время вас бы всех давно в психушку упекли!

– Спокойно, мистер Гилберт. Это и есть архив, верно? Дальше я сама справлюсь. Спасибо, что проводили.

Она не стала с ним спорить. Не было смысла. Таких людей, как он, невозможно переубедить, если они что-то вбили себе в голову.

Детектив вошла через зеленую дверь на цокольном этаже здания, воспользовавшись выданной ей картой, и сразу же наткнулась на сидящего за круглой стойкой худощавого юношу в больших очках. На нем была белая рубашка и галстук. Он смотрел на нее с открытым ртом.

– Э, здасьте, – поздоровался он и поднялся. Стекла очков увеличивали его глаза раза в три, а его голос отдаленно напоминал скрежет пенопласта по стеклу, но звучал на более низких частотах.

– Добрый день. Я детектив Робинс. Доктор Аствуд сказал, что я могу ознакомиться с делами сотрудников.

– Аааа, да-да-да, он говоил. Плаходите, туда, позалуста.

Он указал своим кривым тонким пальцем вперед, где стояли огромные шкафы со множествами выдвигающихся ящиков.

– Дела сотудников находятся в лазделе А-1. Это самый певый лаздел, сазу найдете. Тока не тогайте ничего дугого, хошо? Не хочу, чтобы у меня были поблемы, если попадет какая-нибудь ката пациэнта.

– Не буду. Спасибо.

Найти нужный шкаф было несложно. Он стоял в самом начале колонны, состоящей из пяти шкафов с пометкой «А» и цифирным обозначением от одного до пяти. Каждый ящик был промаркирован. Детектив открыла один из них с надписью «Сотрудники».

Внутри она увидела кучу папок, разделенных между собой цветными разделами с указанием должностей. Врачи, медсестры, санитары, акушеры, фельдшера, патологоанатомы, дополнительный персонал. В последнем разделе оказалось несколько папок, включая и дело странного работника архива.

Шумно выдохнув, Робинс принялась доставать папки из ящика и перетаскивать их на стол неподалеку. На это у нее ушло около десяти минут, и в итоге перед ней на столе оказалось порядка пятидесяти одинаковых серых папок.

– Жаль, что они до сих пор не перенесли все это в компьютер, – пробормотала она и принялась за работу.

Имена. Фотографии. Должности. Личная информация. Все смешивалось в единый ком, запутывалось, сливалось перед глазами.

Аннэт Ленц. Кристофер Картман. Ян Гарсия, Кловер Филлипс. Бренда Камбелл. Врач. Фельдшер. Медсестра. Хирург. Медбрат. Врач. Патологоанатом. Огромный поток информации. И ничего полезного.

– Кажется, это была плохая идея. – Сара отложила в сторону очередное дело. Тридцать восьмое. Она провела здесь три часа и все равно ни к чему не пришла. Ее спина и шея ныли от нахождения в одной и той же сосредоточенной позе, а ноги гудели, требуя встать и разогнать кровь.

Шериф могла подозревать почти каждого. Но с тем же успехом не могла подозревать никого. Тупик не исчез, а лишь загнал ее еще глубже.

– М?

Ей на глаза попалась следующая папка. На ней черными буквами было выведено очередное имя. Рональд Гилберт. Женщина почувствовала нечто странное. Ей почему-то очень захотелось открыть эту папку, хотя она и понимала, что старый уборщик не может иметь никакого отношения к ее делу. Немного поколебавшись, Сара открыла первую страницу.

– Рональд Гилберт. 1959 года рождения. Родился в Висконсине. В данный момент работает в больнице уборщиком с 2009. Высшего образования нет. Характеристика… Вспомнила!

Робинс достала телефон. Нет связи. Она схватила папку и бросилась к стойке, за которой сидел Вильям Эванс, работник архива. Ее интересовал только компьютер.

– Мне нужен выход в интернет. Сейчас.

– А! Нате. – Эванс слез со стула и неторопливо вышел из-за стойки уступая ей место. – А мозно я пойду, погуляюсь? Я видел, новый автомат кофе пивезли…

– Да-да, я буду здесь и присмотрю за всем. – Сара отмахнулась, быстро вбивая буквы в поисковую строку.

Оставшись в одиночестве, Шериф долго смотрела в экран, прокручивая колесико мыши. Конференция. Май 2005 года. Татуировка перечеркнутой звезды. Она зашла на какой-то сайт, выплывший только на восьмой странице. Запустила единственное видео.

«И я, профессор медицины и нейробиологии Бернальд Гротли, заявляю: все мы – лишь часть процесса разложения! Мы не живем, не жили и никогда не будем жить, так как вся наша жизнь – ничто иной, как долгий путь разложения! Разложения, которое можно и нужно обращать вспять, чтобы удлинить этот процесс, обрести вечную, не заканчивающуюся, а самое главное, НАСТОЯЮЩУЮ жизнь!» – вещал мужчина с татуировкой на шее и в белом халате за трибуной. Робинс узнала его. Она была на той конференции.

Бернальд Гротли – малоизвестный ученый, которого все считали сумасшедшим. Умер в 2006 в авиакатастрофе, когда летел с устроенной им презентации в Вене. Он искал инвесторов, которые были бы готовы вложить деньги в его исследования. Он предлагал создавать новые лекарства из тел умерших людей. Говорил, что только так можно вылечить все известные болезни и прийти к долголетию. Предлагаемые им методы сочли бесчеловечными и никогда не воспринимали всерьез.

Бернальд Гротли. Рональд Гилберт. Анаграмма.

Безумный ученый не умер в авиакатастрофе в 2006.

Сара нашла адрес проживания в личном деле Гилберта и закрыла папку, бросила ее к остальным. В это время, держа в руке стаканчик кофе, в архив вернулся Вильям Эванс.

– Уфе ухофите? – спросил он, одновременно попивая источающий запах жженых зерен напиток.

– Да, мне срочно нужно идти. Я оставлю папки на столе, хорошо?

– Не фолнуйфесь, я убелу.

Робинс выскочила в коридор и помчалась к лифту, попутно набирая номер Дэйва.

– Зараза, – бросила она, услышав голос, сообщивший о том, что абонент не отвечает, и предложивший ей оставить сообщение после сигнала. – Дэйв, как только прослушаешь это сообщение, немедленно отправь группу по адресу, который я скину. Это очень важно. Кажется, я знаю, кто убийца.

Она вылетела из лифта и столкнулась с Патриком Аствудом. Главврач явно удивился, увидев ее, но через секунду как обычно заулыбался.

– О, Шериф! А я как раз собирался навестить Вас в архиве. Уже закончили? Как ус…

– Где Рональд Гилберт?! – резко перебила она.

– Он ушел раньше, сказал, что неважно себя чувствует. Конечно, в его-то возрасте… А в чем дело?

Последние слова главврач прокричал ей в спину. Она мчалась к выходу из больницы, заставляя людей, врачей, медсестер и пациентов, отскакивать в стороны. Кто-то кидал ей вслед ругательства, но Робинс думала лишь об одном: чтобы этот гад не успел скрыться.

Она села в свою машину, захлопнула дверь и обнаружила, что в ее кармане нет ключей. Принялась искать их в других карманах, но связка исчезла. Сара подняла глаза, чтобы посмотреть на себя в отражении зеркала дальнего вида. Она собиралась укорить себя за пропажу. Однако, так этого и не сделала.

В зеркале заднего вида отражалась не только она. Седина и злые маленькие глаза смотрели на нее с заднего сидения. Шериф ничего не успела сделать. В ее шею воткнулась длинная игла.

В глазах быстро помутнело, машина зашаталась. Голова стала настолько тяжелой, что рухнула на руль.

***

– Шериф, Вы снова здесь…

Голос. Тихий. Спокойный.

«Что это за место?» – Она стояла во тьме. Вокруг не было ничего. Лишь черная пустота.

– Шериф… Сегодня Вы умрете… Но что такое Смерть?.. Пустота?

Она тщетно пыталась понять, откуда звучит этот голос. Смотрела по сторонам, бежала и все равно не двигалась с места. Или двигалась, но не замечала. Вокруг не было ничего. Даже пола, на котором можно было бы стоять. Но она чувствовала опору.

– Шериф… Он убьет Вас… Он близко…

Голос стал отдаляться. Она чувствовала, как опора исчезает под ногами.

– Шериф… Пора просыпаться… Пора умереть, Шериф.

***

Голова жутко гудела, как после удара. Сара приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. В глаза ударил ослепительно яркий белый свет. Хотелось потереть их, но руки оказались связаны. Кожаные ремни больно стискивали запястья и лодыжки. Она попыталась освободиться, дернула рукой. Бесполезно. Ремни закреплены слишком хорошо.

– Вы проснулись.

Она повернула голову к говорившему. Он вышел из-за занавески, отгораживающей часть комнаты. Теперь она поняла, где находится. Это была медицинская лаборатория. Повсюду металлические столы, техника, инструменты, шкафы, штангласы с какими-то веществами, колбы и банки с жидкостями неестественных ядовитых цветов.

Перед ней стоял никто иной как Бернальд Гротли. Статный, прямой, в белом, идеально выглаженном халате, с аккуратно уложенными седыми волосами и ухоженной бородой. Тот самый Бернальд Гротли, которого она видела на конференции в мае 2005. Его глаза горели холодной решимостью.

– Зачем? – все, что она смогла процедить ему. Сейчас это был единственный и главный вопрос в ее голове.

– Зачем? – повторил Гротли, держа сцепленные руки за спиной. – Неужели не ясно? Чтобы спасать.

– Ты убийца.

– Нет, мисс Робинс. Я не убийца. Я всего лишь прекращал муки одних, чтобы спасти других. – Его голос звучал отвратительно спокойно, бесстрастно, с заученной медицинской выдержкой. – Все те люди, что побывали здесь, в моей лаборатории, смогли стать частью чего-то большего, чем просто жалкое существование в ожидании смерти. Видите ли, все они были неизлечимо больны и все равно бы умерли. Рано или поздно.

– И ты решил, что лучше рано? Решил их судьбу за них?

– А как же иначе? Не сделай я этого, они бы так ничего и не добились. А теперь, посмотрите вокруг! Вы видите все эти флаконы? Это лекарства! Самые настоящие лекарства от туберкулеза, полиомиелита, сахарного диабета, астмы и даже рака! Посмотрите на этот крохотный бутылек. Знаете, что это? Это медикамент, способный обратить вспять болезнь Альцгеймера! Да, они еще должны пройти клинические исследования на людях, я уже работаю над этим. Нужно всего лишь как-то внедрить мои лекарства в больницы. И все это я создал благодаря умершим на этом самом столе. И Вы, мисс Робинс, также станете неоценимым вкладом в науку. О, не волнуйтесь, я непременно сделаю так, чтобы Ваш ранний уход не стал напрасным.

– Это безумие! Нельзя убивать людей и делать из них лекарства! Ты гребаный псих!

– Псих? Вы называете безумцем того, кто сумел преобразовать куски мяса в нечто настолько ценное?! Да я гений! Впрочем, я и не надеялся, что Вы сможете это понять. Вы всего лишь полицейская ищейка, псина. Куда уж Вашему уму до моего. Но признаться, я не ожидал, что Вы сможете уловить связь между мной и моим, так сказать, альтер эго.

– Ты смог обвести меня вокруг пальца, не спорю. Но ты не учел одного: я никогда не проигрываю таким, как ты.

– О, правда? Вы правда считаете, что никогда не проигрываете? А как же тот чиновник, из-за которого Вас сослали сюда? О, да, я знаю о Вас гораздо больше, чем Вы думаете. – Гротли склонился над ней. От него несло хлором. – Вы даже не заметили, как близко я подобрался к Вам, Сара Диана Робинс.

Он вновь выпрямился и отошел к металлическому передвижному столику с инструментами. Взял с него колбу с пипеткой, вернулся обратно.

– Хотите знать, как я превращу Ваше, не могу не сделать комплимент, прекрасное тело в жидкость, которую смогу использовать для создания лекарств? Это – кислота Гротли. Я сам ее изобрел. Не буду говорить, из чего, Вы все равно не способны этого понять. На данный момент это сильнейшая кислота в мире. Она в несколько раз сильнее карборановой и фтороантимоновой кислот и, поверьте, намного, намного более едкая, чем серная. Вам вообще о чем-нибудь говорят эти названия? Уверен, что нет. Разумеется, я не смог бы хранить столь сильное вещество в стеклянной пробирке, поэтому здесь – всего лишь разбавленная версия. Этого будет вполне достаточно, чтобы продемонстрировать Вам, как быстро она способна растворить мясо до самых костей. К счастью, на них она уже не действует. Не та концентрация. Однако, это только к лучшему! Примеси в виде костной ткани в моих лекарствах вовсе ни к чему. Я просто извлекаю костный мозг, если необходимо.

– Если ты убивал своих жертв здесь, почему тогда не забрал Зои Грум, когда она еще была жива? Почему позволил ей умереть в той клетке?

– Ах, Зои… Да, это была ужасная потеря. Я планировал использовать ее тело, но она умерла слишком рано. У меня было незаконченное лекарство, работу над которым я должен был завершить, прежде чем мог перейти к мисс Грум. Поэтому я решил забальзамировать ее до того момента. Но внезапно появились Вы и все испортили. Если бы Вы не совали свой нос, куда не следует, то вполне могли бы остаться живы. Зато теперь Вы станете частью великого достижения. Моего, разумеется.

Он поднес пипетку к поверхности жидкости в колбе, набрал полную и вытянул руку над хирургическим столом. Сара дергала ремни, пытаясь выпутаться. На конце пипетки набиралась крупная капля, угрожая в любой момент поддаться силе притяжения.

Детектив приготовилась к боли. Она стиснула зубы и зажмурилась. Знала, что будет кричать. Знала, что ей уже не выйти оттуда живой. Это были последние несколько секунд перед тем, как…

– Не-е-е-е-ет!

Крик заставил ее распахнуть глаза. Словно из другой реальности она наблюдала за тем, как неизвестно откуда выпрыгнул щуплый паренек в круглых очках. Его «эмовская» челка развевалась при беге. Он всем своим телом налетел на профессора, сбил его с ног и умудрился устоять.

– ААААААААААААААА! – Душераздирающий, нечеловеческий вопль заполнил лабораторию. Гротли упал на пол, не выпустив колбу из рук. Кислота выплеснулась ему на лицо, шею, торс. Сара впервые видела, чтобы человеческая плоть бурлила, словно сыр в печи, испуская пар и не оставляя даже крови. Профессор вопил, хватаясь за лицо, обжигая руки исходящим от него теплом. Температура вокруг, казалось, поднялась на несколько градусов.

– О Господи… О Господи, о Господи! – Парень хотел отойти назад, оступился, упал на пол, ударившись спиной о передвижной столик. Содержимое его желудка вышло наружу.

– Дайк, – позвала Сара, вывернув голову, насколько это было возможно в ее положении, чтобы увидеть его бледное лицо. – Посмотри на меня! Не на него, на меня! Все хорошо, слышишь? Старайся не смотреть. Освободи меня, и мы уйдем отсюда. Я выведу тебя. Нет, Дайк, смотри на меня! Только не теряй сознания, смотри на меня.

Парень медленно встал. Он трясся, но смотрел на нее. В ее серые глаза. Осторожно подошел. Его руки сильно дрожали, справиться с ремнем было сложно. Наконец, ее правая рука освободилась. Робинс поспешила отвязать вторую. Затем ноги, одну за другой.

– Дайк, смотри на меня, не на него. – Она развернула его спиной к затихшему, но все еще дымящемуся телу профессора. – Что ты здесь делаешь? Откуда взялся?

– Я-я-я… Я увидел, как Вы сели в машину и… – Он судорожно сглотнул. – О-он вырубил Вас. Я проследил за вами до этого места и спрятался в шкафу для одежды, пока он был за той з-занавеской. Я… Я не хотел… у-у-у-уби…

Сара не дала ему договорить. Прижала к себе так крепко, как только могла. Его плечи содрогались. Он обхватил ее руками и зарыдал. Горько. От безысходности. От страха.

– Ты не убийца, Дайк. Ты не он. – Она гладила его растрепавшиеся волосы. – Ты спас мне жизнь.

Прошло несколько минут, прежде чем парень смог немного успокоиться. Он все еще был бледным, его мутило, но он был цел. И она цела. Благодаря ему. Шериф увела его за занавеску, где оказалась кровать и медицинская аппаратура. Оттуда не было видно тела профессора.

– Посиди здесь, хорошо? Я осмотрюсь здесь.

Она прошла через занавеску и плотно задернула ее за собой. Бернальд Гротли лежал на полу. Его лицо обуглилось и превратилось в месиво из запекшегося мяса и костей. Там, где раньше находился рот, теперь виднелись лишь отвисшие остатки нижней губы и подбородка. От него все еще шел пар. Смрад стоял ужасный.

Сара отвернулась, чувствуя, как к горлу подходит рвота. Стерпела, отошла к стене и стала осматривать ящики и шкафы. Ей удалось отыскать свои вещи. Удостоверение. Бумажник. Пистолет. Телефон.

– Черт.

В этом месте не ловила связь. Она не могла позвонить ни в скорую, ни в полицию.

Внезапно она услышала рвотные звуки. Вернулась за занавеску. Дайк прилип лицом к ведру для использованных инструментов. Сара похлопала его по плечу и только тогда заметила то, что вызвало такую реакцию.

Там висела еще одна занавеска, за которой стоял шкаф. Его полки были заполнены банками. А в них плавали в формалине остатки человеческих тел. Глаза, кисти, стопы, уши, внутренние органы и просто куски плоти. Детектив быстро задернула занавеску.

– Идем, Дайк. Больше не смотри ни на что.

Сара перекинула руку парня через свои плечи для поддержки. Они вышли к хирургическому столу, где она недавно лежала, и заметили, что тело профессора исчезло. Вместо него по полу через всю комнату тянулся широкий кровавый след.

Бернальд Гротли шумно дышал, доползая до стены. Он что-то вытащил из кармана, с трудом поднял руку. Вставил ручку в имевшееся в стене отверстие, схватился за нее и упал замертво, издав последний протяжный полувыдох-полустон. Невидимая в стене дверь приоткрылась.

Дверь вела в тот самый коридор в подземелье, что казался тупиком. Она открывалась только изнутри. Вот почему им с Дэйвом ничего не удалось обнаружить здесь в прошлый раз.

Они выбрались через сарай Хоффса и вышли на улицу. Свежий воздух наполнил легкие.

– Сара!

Десятки голосов, и громкий бас среди них. Дэйв бежал к ним вместе с другими полицейскими, медиками, пожарными. Она почувствовала, как парень на ее плече слабеет, осторожно опустила его на траву. Медики подбежали, помогли, переложили на носилки. Дайк потерял сознание, но этим вечером стал настоящим героем.