Читать книгу Медный ангел - Кэтрин Полански - Страница 6

После отъезда Анри Камилла заскучала. Вильморен всегда оживлял ее жизнь, но его визиты не могли длиться вечно или хотя бы случаться чаще. У Анри было много обязанностей, а его жизнь нельзя было назвать скучной. Однако он не звал Камиллу за собой, а она не просила.

Госпожа де Ларди устроилась с книгой у огня, но читать не могла. Может быть, Анри прав, и ей следует что-то изменить в жизни? Однако при мысли, что нужно ехать в Париж и начинать охоту за женихами, Камиллу начинало тошнить. Проще здесь и так – а там будь что будет. Господу наверняка нравится ее жизнь, если Он не хочет, чтобы она изменилась. Почти монахиня – только без обетов, без мессы, в бархатных платьях и с еретическими книгами. Камилла усмехнулась.

Если бы Он хотел, чтобы я изменилась, Он дал бы знак… А я, возможно, оказалась не настолько глупа, чтобы понять послание.

Она вздохнула и захлопнула книгу, и в тот же миг услыхала топот ног. Дверь распахнулась.

– Госпожа! – Аннет задыхалась. – Там… там вернулся аббат де Вильморен!

– И его возвращение тебя так напугало? – насмешливо сказала Камилла. Аннет помотала головой.

– Святой отец привез раненого. Говорит, нашел на дороге…

Камилла отбросила книгу, вскочила и бегом бросилась в холл. К счастью, успела вовремя: Анри как раз входил в дом, а за ним шли двое слуг, поддерживавших раненого. Высокий дворянин, руки в крови и еле ступает, а на черной одежде кровь незаметна – и все же госпожа де Ларди с первого взгляда увидала, что дело плохо.

– Камилла, срочно нужна комната. И врач. – Анри был по-военному немногословен, не зря столько лет в гвардии отслужил.

– Идем. – Камилла кивнула слугам и стала подниматься по лестнице. Раненый, кажется, не понимал, куда его ведут, но ноги покорно переставлял – удивительно. – Что случилось?

– Я ехал в аббатство и увидел красный сугроб, – хмыкнул Анри, перешагивая через две ступеньки. – А потом углядел и брошенную лошадь. На шевалье де Виллеру наверняка напали разбойники. Или он – неудачливый дуэлянт. Но что он делал в сугробе у дороги, ума не приложу. Следов борьбы поблизости я не заметил.

– Шевалье де Виллеру?

– Да, Теодор де Виллеру. Он назвался. Не ведаю, сознательно или нет, но он превосходно язвит в ответ. По дороге мы имели весьма содержательную, хотя и короткую беседу. Он все время порывался куда-то ехать и кого-то спасать. Еле удержал.

Камилла распахнула дверь одной из комнат для гостей. То, что нужно: кровать, чистые простыни (а, не жалко), камин здесь растоплен, и до ее собственных комнат недалеко. Слуги осторожно уложили шевалье на постель.

– Так, я беру это в свои руки, – решительно сказала Камилла.

Огонь в камине казался алым глазом дракона. Виллеру почему-то не мог закрыть глаза и лежал, глядя на пламя. Он почти ослеп, а мир соткался перед ним в оттенках огня, и огонь этот жег пальцы, поднимался по запястьям, змеей обвивал руки и полз, полз все ближе к сердцу… Сердце – тугой алый комочек – бешено пульсировало в неровном ритме.

Теодор попробовал нашарить на поясе рукоятку кинжала, но не обнаружил оружия и встревожился. Ах да, кинжал остался на дороге… А где находится он сам? В каком-то доме. Потолок качался. По огненной комнате плясали тени, они танцевали: вот тень с профилем прекрасной женщины протянула руку своему изящному партнеру, то ли в плаще, то ли в сутане… Теодор сморгнул наваждение.

В голове гудели все колокола мира. Виллеру чувствовал себя ветхой материей, натягиваемой на деревянную раму ночи. Так тянут, так сильно тянут… Ему не выдержать, слышите, как рвутся старые нитки, как разъезжается плетение?

– Отче наш, сущий на небесах… Да святится имя Твое…

Шепот полетел в ночь, произнесенные слова исчезали бесследно, будто Виллеру молчал. Распятие – угольно-черный росчерк на алой стене.

Бога рядом не было. И Девы Марии тоже. Но какая-то женщина была. Она собственноручно стянула с него камзол и ботфорты, Теодору было уже почти все равно. Реальность утонула в рыжем тумане, и отчетливо он слышал лишь голос этой женщины, неважно, громко она говорила или нет. Ее лицо казалось ему ликом скорбящей Богоматери. Не плачь, Мария, не плачь, на третий день Он воскреснет…

– …Вы бормочете молитвы чаще, чем мой друг аббат. Вы не похожи на священника, скорее, на военного. Откуда у солдата за душой столько латыни, а?

Ты не понимаешь, хотелось ответить ему. Почему ты не понимаешь? В твоих глазах вся мудрость мира, а ты не можешь меня понять?

– Ну же, шевалье, не смотрите на меня так, будто я убила вашу любимую бабушку. Выпейте воды. Выпейте!

Он пытался сопротивляться, но его никто не слушал. Голоса тонули в тумане, и только незнакомка продолжала быть и звучать, за ее голос он уцепился, как матрос с затонувшего корабля цепляется за обломок доски.

– …Пошлите за лекарем, немедленно. Это лихорадка. Нельзя давать ему вставать. Лежите, шевалье!

– Мне нужно…

– Я лучше знаю, что вам нужно. Лежите!

Он подчинился, иногда так приятно подчиниться женщине… Руки незнакомки выпорхнули из тумана, пробежались по лицу Теодора, омыли его прохладной волной. Слабо понимая, что делает, Виллеру поймал ее руку и прижался губами к ладони.

– Останьтесь, сударыня. Я слышу только вас…

– Я никуда не уйду, шевалье. – И в сторону: – Как только появится лекарь, ведите его сюда. И, Анри, будьте поблизости, я отправлю записку преподобному де Вернёй, что вы остаетесь у нас. Возможно, ваши услуги понадобятся. Хотя и не хотелось бы.

Рыжий туман залепил глаза и уши, и все, что осталось в этом мире, – руки и голос незнакомки.

Он проснулся где-то час спустя, было очень холодно, но туман слегка рассеялся. «Временное облегчение?» – четко подумал Теодор. Пока он еще может соображать, хорошо; надо убедиться, что все будет в порядке.

Над ним склонилась женщина. Ага, значит, она ему не приснилась, не была порождением бреда. Почему-то это открытие заставило Теодора вздохнуть с облегчением.

– Спокойно, шевалье. – Незнакомка улыбалась. – Лекаря еще нет. Голову оторву мерзавцу.

– Вы ругаетесь, как площадная торговка, – беззвучно засмеялся Виллеру. – Где я?

– В моем замке Жируар. Меня зовут Камилла де Ларди. Анри де Вильморен, мой друг, нашел вас на дороге и привез сюда.

– Я это помню.

– Очень хорошо. Что с вами случилось?

– На меня напали по пути. Неподалеку от реки. – Виллеру поморщился, волной накатила тошнотворная боль. Госпожа де Ларди вовремя поднесла к его губам кружку с водой. – Я их убил. Кажется, шестерых. Седьмой меня ранил, но мне удалось уйти.

– Восхитительно, – вздохнула Камилла. – Значит, надо сообщить местным гвардейцам, что наша дорога украшена кучей трупов.

– Я не нарочно, – буркнул Теодор.

– Конечно, шевалье, вы нечаянно. Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.

– Вы очень добры, госпожа.

– А вы излишне многословны. Не тратьте силы, молчите. Хотя нет, ответьте мне еще на один вопрос. На вашем теле следы едва заживших ран, откуда они?

– Дань последней победе в Эльзасе. – Подробности госпоже де Ларди знать ни к чему. – Я ехал домой, в Лион. Получил отставку.

– Возможно, мне следует написать вашей семье? Вряд ли вы сможете быстро покинуть Жируар.

То-то они удивятся.

– Не стоит. Меня там никто не ждет.

– Гм. – Госпожа де Ларди закусила губу. – Ладно. Хотите еще воды?

Виллеру кивнул.

– Хорошо. – Камилла исчезла, Теодору сразу стало одиноко; но она быстро вернулась, неся кружку с водой, и помогла шевалье напиться.

Дверь приоткрылась.

– Ваша светлость, приехал лекарь…

– Немедленно его сюда, лентяя!.. А, вот и вы, Жерар! Ели на завтрак черепаховый суп?

Голоса звучали все дальше и дальше, Теодор закрыл глаза. Зашуршали юбки, Камилла вновь склонилась над ним; от нее пахло лавандой.

– Сейчас вам будет плохо, шевалье, но помните, я здесь, я никуда не уйду.

– Зачем вам это? – шепотом спросил Виллеру. Он так привык быть один, что забота женщины, которую он впервые увидел нынче вечером, казалась ему странной.

– Сама удивляюсь. То ли закон гостеприимства, то ли вы мне симпатичны, то ли я не хочу заставлять Анри читать заупокойную. Мальчик расстроится… Ну, Жерар, он ваш. И не пытайтесь меня выставить, я остаюсь, а ты, Эжен, встань у дверей и никого сюда не впускай.

…Он держал за руку Марго – своего ангела с глазами цвета Вечности. Ее хрустальная красота была настолько нереальна, что он, как всегда, опасался коснуться ее лица своими неуклюжими руками. Травы оплели их ноги; но ангел смотрел в небо, готовясь улететь.

– Значит, ты уезжаешь?

– Да, Теодор, он увозит меня в Италию. Пыльный воздух, солнце и оливы. Каменные дороги Вечного Города. Это навеки.

– Я приеду за тобой.

– Не надо.

– Хочешь, я убью его?

– Ты не сделаешь этого. Он не виноват в том, что я его не люблю. Оставайся здесь, а я буду помнить о тебе.

– Почему, Марго?

– У тебя другая дорога, я знаю.

– Я всегда буду любить тебя.

– Это я тоже знаю. Но ты не поедешь за мной. Я прошу. Такая малость…

Она всегда разговаривала короткими фразами, срубленными на корню.

– Хорошо, Марго, но не оставляй меня за дверью, если я однажды появлюсь у тебя на пороге.

– Когда ты найдешь мой порог, я впущу тебя.

…Она умерла от чахотки три месяца спустя, в Риме. Теодор получил от нее письмо, всего три строки:

«Не спешите искать мою дверь; но когда время придет – стучитесь, и отворят вам. Любовь никогда не перестает…»

Цитаты из Библии, написанные ее рукой, были на вкус – как ее губы.

Марго.

Его жемчужный ангел.

– Выпейте. Станет легче.

Другие руки, другой голос, ни грамма хрусталя – звонкая медь. Крылья с медными перьями, жестко трущимися друг о друга, чаша, наполненная огнем, – у его губ. Ангелы бывают разные.

– Вы медный ангел, – сказал он и сделал глоток.

Огненные сполохи ее смеха медленно таяли.

– Обычно мужчины называют меня дьяволом в юбке. Ангел – это что-то новое. Мне кажется, вы склонны идеализировать женщин. Спите. Спите…