Читать книгу Медный ангел - Кэтрин Полански - Страница 8

Камилла пыталась за привычными действиями скрыть некоторую растерянность. Виллеру был… странным, иначе и не скажешь.

Он чем-то притягивал взгляд, хотелось смотреть на него еще и еще, но что в нем особенного, женщина сказать не могла. Странное, полузабытое ощущение неразгаданной загадки; с подобными мужчинами она сталкивалась достаточно редко. Обычно сразу видно: один – вертопрах, другой – интриган, а третий, упаси Господи, – святоша. И ничего тайного.

А тут – одно и то же выражение лица, не меняющееся на протяжении всех разговоров и даже в бреду. Мраморный истукан, да и только. И разговоры холодные, каменные. Чего стоило уговорить его не срываться немедленно с кровати. Не смог, но пытался же.

Честно говоря, Камилла обиделась. Спасенный гость пренебрег ее гостеприимством – почему? Что она сказала такого, что он вот так вздумал уезжать? Ничего особенного. То ли упоминание о похоронах ему не понравилось, то ли что-то еще, поди разберись.

Перевалило за полночь, но сна не было ни в одном глазу. Камилла сидела и бездумно смотрела в стену. Теодор ровно дышал, госпожа де Ларди и не подозревала, что следит за его дыханием, пока оно вдруг не перешло в кашель. Тогда она вскочила, поддержала его голову, а после дала напиться.

– Не проще ли оставить со мной сиделку? – пробормотал Теодор, опускаясь обратно на подушки.

– Проще, но в себе я больше уверена.

– Я беспокоюсь, что это неудобно для вас, госпожа де Ларди.

– Позвольте мне решать, что для меня удобно, а что нет. – Ну вот, опять она разозлилась. Нехорошо. Интересно, есть ли у шевалье де Виллеру другое выражение лица, кроме этого, благородно-вежливого и холодного, как февральский снег? И если есть, надевает ли он его хотя бы по праздникам?

– В таком случае, если вас не затруднит, у меня есть просьба.

– Это уже что-то новое, – одобрительно кивнула Камилла. – Слушаю.

– Я хотел бы, чтобы вы дали мне мою шпагу.

Оружие Виллеру лежало тут же, на кресле в углу. Госпожа де Ларди отошла от кровати и спустя несколько мгновений вернулась.

– А вы даже спать ложитесь со шпагой? – иронично осведомилась Камилла, кладя оружие рядом с кроватью.

– Откуда вы узнали? – сухо сказал Виллеру.

– Можно догадаться, – рассмеялась госпожа де Ларди.

– Положите мне ее под левую руку, прошу.

– А вот это уже слишком. Не приведи Бог, кого-нибудь покалечите в бреду. Я прослежу, чтобы разбойники и убийцы заранее сообщили нам о своем визите. Тогда мы начистим вашу шпагу и дадим ее вам, и вы их всех победите.

Зря она старалась: Виллеру и не подумал улыбнуться.

– Вам смешно, сударыня? – холодно осведомился он. – Мне – нет.

Камилла разозлилась, а когда она злилась, то говорила то, что думает, не заботясь о формулировках.

– Послушайте, шевалье. Я понимаю, что мне не повезло и вы на редкость упрямы. Я понимаю, что мой замок кажется вам местным представительством Двора Чудес, и вы только и ждете, когда кто-нибудь перережет вам горло. Если бы я хотела вас убить, я бы позволила Жерару сцеживать из вас кровь до бесконечности, и вы благородно погибли бы, словно Робин Гуд. Но так получилось, что вы оказались на моем попечении. Имейте же хоть толику благодарности и прислушивайтесь к моим советам. Пока я здесь нахожусь, с вами ничего не случится.

– Я не за свою жизнь боюсь, – устало сказал Теодор и закрыл глаза.

Злость перешла в растерянность.

– Очень благородно, – сказала Камилла после длинной паузы. – Тогда постарайтесь выздороветь поскорее, хорошо?

– Да, госпожа, – усмехнулся Виллеру, не открывая глаз.

– И не делайте мне одолжений.

Теодор едва заметно поморщился, но смолчал.

На пятые сутки Камилла поняла, что очень устала. Анри в Жируаре не появлялся, видимо, занятый делами в аббатстве. Типичное мужское поведение: оставил ей свою находку, как в детстве приносил раненых птиц, и пропал – тоже, как в детстве. Злиться на него было можно, но никакого практического применения это не имело, поэтому Камилла отложила злость до встречи с вероломным аббатом и продолжала ухаживать за своим пациентом.

Через некоторое время она пришла к выводу, что война, видимо, слегка повредила разум Виллеру, и не в последнюю очередь этот факт послужил причиной его отставки. Иначе как можно было объяснить его всепоглощающую осторожность, требования принести ему метательные ножи? Ножей ему Камилла, естественно, не дала, и тогда он, улучив случай, стащил серебряный ножик для фруктов. Убить им, конечно, было нельзя, разве только в глаз воткнуть, как со вздохом пояснил Виллеру Камилле, когда она обнаружила ножик у него под подушкой. Возмущению госпожи де Ларди не было предела. Кому, интересно, в глаз он этот нож втыкать собирается? Однако, поразмыслив, она пришла к выводу, что закаленный в боях солдат, пребывая в полубреду, и не такое удумать может – Анри ей в свое время часто писал и о более диких случаях. Потому Камилла просто старалась следить, чтобы в окрестностях кровати Теодора не было колющих и режущих предметов, а вставать раненый еще не мог, что, с одной стороны, огорчало Камиллу как сиделку, но чрезвычайно радовало как хозяйку, которая абсолютно за всем уследить не может.

На шестой день Жерар сказал, что жизнь Виллеру вне опасности, и Камилла сделала себе роскошный подарок – проспала больше двенадцати часов. Она проснулась поздним утром, вызвала Адель, которая помогла ей уложить волосы и надеть платье из желтого шелка. В этот вьюжный день – зима не спешила сдавать позиции – Камилле хотелось выглядеть как можно более ярко. Она с удовольствием вплела бы в волосы цветы, чего не делала много лет, но разорять ради этого замковую оранжерею не показалось ей разумным.

Напевая – и фальшивя, разумеется, – она спустилась вниз, позавтракала, полистала книгу и решила, что пора заглянуть к Виллеру, за которым со вчерашнего вечера ухаживала присланная Жераром сиделка.

Камилла нашла Теодора сидящим в постели и мрачно вкушавшим какой-то бледный бульончик.

– Доброе утро, шевалье! – жизнерадостно приветствовала она хмурого Теодора.

– Доброе? – он фыркнул, но от дальнейших дискуссий воздержался.

Сиделка сделала реверанс и по знаку Камиллы удалилась, а плошка с бульоном из ее рук перекочевала в руки госпожи де Ларди – сам Теодор был еще слишком слаб, чтобы держать посуду. И зачем оружие требовал?..

– Продолжим ваш завтрак. – Камилла щедро зачерпнула бульончик и поднесла ложку к губам шевалье. – Кушайте.

Виллеру, поморщившись, проглотил бульон и только после этого заметил:

– Вы не обязаны это делать.

– А вы полагаете, я всегда делаю только то, что обязана? – Камилла мстительно влила в своего строптивого пациента еще ложку несоленой жирной жидкости.

– Вы сегодня прекрасно выглядите. – Виллеру весьма прямолинейно сменил тему.

– Хотелось бы сказать то же самое о вас, шевалье, но истина дороже. Выглядите вы пока не очень, однако я надеюсь это исправить.

– Благодарю вас.

Все та же изысканная вежливость, и иногда, словно одинокая веточка укропа на блюде, – ирония. Камилла зачерпнула остатки бульона и скормила их Теодору, едва не расплескав.

– Жерар сказал, что если вы будете вести себя хорошо, вскоре он позволит вам встать.

– И снова благодарю.

Камилла только кротко вздохнула.

– Есть кое-что, что мне нужно обсудить с вами. Вчера приезжал лейтенант муниципальных гвардейцев. Он хотел поговорить о нападении на дороге. Как я поняла, они опознали кого-то из убитых вами головорезов. Наемный убийца, судя по всему. Вы случайно не игрок в шахматы на поле большой политики? Или не профессиональный Дон Жуан? – Камилла чуть помедлила и пробормотала, будто в сторону: – Нет, на сердцееда он не похож.

– Ненавижу политику. – Замечание про Дона Жуана Виллеру решил не комментировать.

– Тогда почему они вас преследовали?

– Понятия не имею. Возможно, спутали с кем-то.

Камилла поставила пустую плошку на столик.

– Позвольте мне не поверить вам, шевалье. Вас сложно с кем-нибудь спутать.

– У некоторых плохое зрение, знаете ли.

Лжет – или сам не знает причин, заблуждается самонадеянно? Камилла затруднялась дать ответ на этот вопрос. Впрочем, это не ее дело, пусть Виллеру лелеет свои маленькие тайны, если они у него есть. А ее задача – поставить его на ноги. Она хотела развлечений, и вот, пожалуйста.

– Ладно. Я позову сиделку и зайду к вам перед ужином.

Камилла поднялась и направилась к двери. Когда она взялась за дверную ручку, Виллеру еле слышно пробормотал:

– Не уходите, пожалуйста.

Госпожа де Ларди обернулась – Теодор имел вид бледный и несчастный.

– Эта сиделка – чудесная женщина, но разговор с нею не доставляет удовольствия, – продолжил он извиняющимся тоном. – А лежать, смотреть в потолок и прислушиваться к себе – это смертельно… скучно.

– А вы обещаете вести себя хорошо? – усмехнулась Камилла.

– Я постараюсь.

– Постараетесь или будете?

– Хорошо, хорошо, буду. – Он даже сделал попытку улыбнуться, Камилла оценила ее по достоинству и вернулась к кровати.

– Только не просите меня дать вам шпагу или нож, вы же знаете, я не дам.

– Я военный, сударыня, я привык держать оружие под рукой.

– Не сейчас. Мой замок – не приют для наемных убийц. Здесь даже суицидальными наклонностями обладаете только вы, пытаясь уехать раньше времени.

– Это мой долг.

Повторяет как попугай…

Камилла чуть слышно хмыкнула.

– Догадываюсь я о ваших долгах. – Кое-какие выводы она уже успела сделать, а вот и подходящий случай их озвучить. – Кто кому что должен? Если правильно рассудить, с герцога Энгиенского еще причитается за то, что вы для него сделали, – Камилла, не спрашивая разрешения, склонилась и взяла правую руку Теодора, несмотря на слабую попытку сопротивления. – Вот его долг, да? Чистая работа.

– Не считайте мои долги, сударыня, сам сочту.

– Списываю вашу дерзость на болезненное состояние. Я вообще чрезвычайно снисходительна к людям, которые находятся на моем попечении.

Виллеру вздохнул и мягко, но настойчиво отнял у нее руку.

– Сударыня, я бесконечно вам благодарен за вашу заботу. И доброту.

– Вот тут вы мне польстили, доброй меня называют редко.

– Непростительное упущение.

Что это, намек на улыбку? Нет, вряд ли. Статуи улыбаться не умеют.