Читать книгу Хирургическая месть - Кэтти Спини - Страница 5

– Томмазо, я вчера изучил историю болезни синьоры, про которую ты говорил… – начал Марцио с порога, входя в кабинет директора.

– Какой синьоры? – рассеянно спросил Томмазо, отрываясь от монитора.

– Матери моей ассистентки.

– А, синьоры Гримальди, – понял Томмазо, а Марцио поморщился.

– Так вот, я могу предложить искусственный желудочек.

Томмазо задумчиво воззрился на него.

– Новая операция? Дело в том, что ей недавно залатали митральный клапан. Выдержит ли она вот так сразу еще одну операцию? – с сомнением спросил Томмазо. – Повременить нельзя?

– Я-то могу и вообще не делать. Но я так понимаю, она под большим риском умереть в любую минуту.

– После операции она чувствует себя куда лучше, – возразил Томмазо.

– Да, потому что ей вкалывают убойные дозы медикаментов, чтобы подавить все эти симптомы. Кончится тем, что у нее откажут почки, а состояние сердца вообще станет критическим.

– Понимаю… – сосредоточенно сдвинул брови Томмазо. – Сейчас она во флорентийском реабилитационном центре. Может, подождем окончание реабилитационного периода?

– Решайте сами, – пожал плечами Марцио. – Но я настоятельно рекомендую перевести ее в наш реабилитационный центр. Состояние у нее близко к критическому. Если что-то случится, я, по крайней мере, буду рядом, а на дорогу во Флоренцию может понадобиться уйма времени. И потом, в родной операционной работать приятней, хотя, разумеется, это ерунда…

– Ты говорил об этом Арианне? Что она думает?

– Послушай, ты привел ко мне пациента, с тобой я и решаю вопрос. Ты снимаешь с себя ответственность и перенаправляешь меня отныне к ней? – спокойно уточнил Марцио.

– Может, это было бы целесообразно. Ты лечащий врач, ты и общаешься с пациентом и его родственниками. А вам с Арианной обсудить этот вопрос, учитывая совместную работу, еще проще, – ответил Томмазо. Во-первых, это было разумно. Во-вторых, возможно, это помогло бы им наладить или улучшить отношения. – Логично, не правда ли?

– Несомненно, – непроницаемо ответил Марцио. – Хотя я предпочитаю работать, а не болтать и не заниматься уговорами.

– Понимаю. Но твои доводы мне кажутся вполне основательными, думаю, она примет твою точку зрения. Только будь с ней помягче, Марцио! – эмоционально произнес Томмазо. – Это ее мать, и Арианна очень переживает, понимаешь?

Еще бы он не понимал. Он понимал это, может, лучше, чем кто-либо другой.

– Чао, Томмазо, – не ответил на его вопрос Марцио и, круто развернувшись, покинул кабинет руководителя. Тот только руками всплеснул, поражаясь в очередной раз черствости подчиненного.

****

– Я хотел поговорить по поводу твоей матери, – улучшил Марцио минутку между операциями.

– Да? – затрепетала Арианна.

– Ей следует вживить кардиохирургическую помпу, – коротко заявил Марцио.

– Ту самую…, которую потом надо будет подзаряжать? – со странной интонацией спросила Арианна.

– Именно, – кивнул Марцио, будто речь шла об установке часовой капельницы.

– Мамма мия… – растерянно прошептала Арианна.

– А что? – не понял Марцио. – Это тебя как-то пугает?

– Не знаю… – тихо проговорила она. – Знаешь, я никогда вживую не видела таких операций и людей, которые имеют в черепе разъем и на ночь подключаются к розетке, чтобы подзарядить сердце… – неуверенно проговорила она.

Марцио в ступоре посмотрел на свою ассистентку. Он таких операций провел уже не одну. И именно он был одним из немногих хирургов, которые занимались научными исследованиями в этой области и проводили подобные операции. Марцио был в курсе самых передовых технологий и устройств и даже отчасти участвовал в их разработке. Для него это стало почти рутиной.

– Ну, вот и посмотришь, – пожал он плечами.

– У тебя просто сердца нет! – всплеснула Арианна руками. – Это ведь страшно: превратиться в робота, зависимого от электричества!

– А еще от исправности устройства и от наличия врачей в радиусе двух часов езды даже при видимом отсутствии неполадок. Но если смерть тебе кажется менее страшным выходом, мне остается только принять это, – ровным тоном ответил Марцио.

– Как ты можешь быть таким бездушным?! У тебя есть хоть какое-то сострадание к твоим пациентам?! – в отчаянии спросила Арианна.

– У меня есть способность сохранить им жизнь или подарить новую, куда лучшую. Считаю это куда более ценной характеристикой, – будничным тоном произнес Марцио.

Арианна в изнеможении опустилась на диван, стоящий в ординаторской, и закрыла лицо руками. Марцио украдкой смотрел на ее склоненную голову. И вновь сердце сжалось. От сострадания, от сочувствия. Ему даже захотелось провести рукой по этим каштаново-рыжим волосам, взъерошить их и сказать, что не так это страшно, как она себе представляет. Он смотрел на нее и усиленно боролся со своим необъяснимым порывом.

– Арианна, – постарался он сказать как можно равнодушнее, но она различила в тембре его голоса нотки душевности, – в реальности, все не так страшно, как ты себе нарисовала. Да, это несколько необычно – подзаряжаться ночью от розетки или менять аккумуляторы, будто ты мобильный телефон. Однако люди, которым была проведена подобная операция, из IV группы инвалидности переходили в I-ю. И живут они немало с такими устройствами… – странно резко оборвался его голос.

Арианна подняла голову, убрала руки от лица и воззрилась на него. В глазах ее стояли слезы, но не лились по щекам. Они словно застыли от удивления. Она-то уже убедилась, что Марцио на редкость бессердечный медик, а тут такая участливость… А еще это странное выражение в глазах!

– Среди твоих пациентов действительно есть те, кто прожил долго, ведя нормальный образ жизни? – спросила она дрожащим голосом.

– Да, – коротко ответил он, отводя взгляд и делая вид, что погрузился в работу.

В ординаторской повисла тишина, лишь тикающие часы да почти неслышный шум работающих компьютеров нарушал ее. Арианна не сводила с Марцио глаз, пытаясь понять, что скрывается за изменением неуловимых эмоций. В этом коротком «да» снова не слышалось никакого сострадания, Марцио опять напоминал бездушного робота. Но ведь до этого в нем однозначно вспыхнула искра! Арианна это точно уловила!

– Расскажи мне об этом подробнее… – попросила она.

– О чем именно?

– Об операции и о жизни после нее…

– В левый желудочек вживляется специальное устройство, а в черепе делается электрический разъем. Между собой они соединяются кабелем через шею. Это рутинная операция, – спокойно сказал Марцио. – А потом пациента обучают обслуживанию этого устройства и исправлению неполадок. И проблема не в том, чтобы подзаряжаться, а в том, чтобы не уезжать далеко от медиков, которые способны оказать быструю помощь в случае неисправностей в работе устройства.

Арианна была впечатлена. Она, разумеется, слышала о таких разработках, но все это казалось ей чем-то из области научной фантастики. В кардиохирургии она вращалась всего чуть более трех лет и ассистировала в куда более банальных операциях. Да и вообще, в той больнице, в которой она работала, таких хирургических вмешательств не проводилось.

– И каков риск?

– Инсульты, кровотечения, инфекции. Все очень индивидуально.

Арианна схватилась за голову. Марцио исподлобья посмотрел на нее и добавил:

– Сейчас риск куда меньше, чем это было лет 10-15 назад. Но даже тогда успешных исходов было немало. Короче, если решитесь, я в вашем распоряжении.

– Ты думаешь, это единственный выход? – обреченно спросила она.

– Если бы были другие пути, я бы о них рассказал. Ибо смысла утаивать альтернативы нет, – в его голосе послышалась сухость. Уговаривать пациентов он просто ненавидел!

– А если попробовать… – начала Арианна.

– Ты углубленно изучала методы лечения острой сердечной недостаточности? – прервал он ее.

– Нет, – мотнула Арианна головой.

– Я не перевариваю, когда пациент приходит к врачу и начинает советовать, как его лечить, – жестко сказал Марцио. – Сходить и посоветоваться можно к психологу. Я же ставлю диагноз и назначаю лечение. Советы я принимаю от коллег, хорошо разбирающихся в данном вопросе, но не от пациентов, их родственников или еще несостоявшихся медиков.

Арианна прикусила язык. Его тон и замечание были обидными, но она признавала, что он прав. Она в этом вопросе не являлась экспертом, а все ее колебания были продиктованы страхом. Страхом перед чем-то новым, плохо изученным, но главным образом – потому что это касалось ее родственницы, а не просто какого-то пациента.

Глубоко вздохнув, она с надеждой посмотрела на Марцио.

– Что теперь нужно делать?

Он одарил ее внимательным взглядом.

– Прежде всего, тебе следует поговорить обо всем этом с твоей матерью. Я не могу ее заставить согласиться на подобную операцию. Потом нужно перевести ее в наш реабилитационный центр, пока она еще в нормальном состоянии. А здесь, прежде всего, нужно сделать подробную эхокардиографию и многочисленные анализы крови. На основе результатов мы с анестезиологом обсудим детали.

– Хорошо, я поговорю с ней. И дам тебе знать.

Марцио ничего не ответил, лишь легонько кивнул в знак согласия и погрузился в написание отчета, будто мгновенно забыв о пребывании в ординаторской своей ассистентки. Разумеется, это было не так. Более того: она мешала ему полностью сосредоточиться на отчете.

А Арианна сидела с отсутствующим видом, погрузившись в собственные мысли. Ей так хотелось расспросить его подробнее об этой операции, о вероятных осложнениях, о последствиях, может, даже спросить телефоны тех его пациентов, которым Марцио спас жизнь установкой таких вот устройств, чтобы пообщаться с ними и узнать, как им живется с сердцем на аккумуляторах. Но Марцио сидел с таким выражением лица, будто всем своим видом хотел показать, что консультаций не дает. Он уже несколько раз намекнул ей, что пообщаться – это не к нему. Он только жизни человеческие спасает. В крайнем случае, просто штопает сердца и сосуды.

«Как может кардиохирург быть таким бессердечным?! Это просто невероятно!» – думала она про себя, исподтишка разглядывая его профиль, словно выточенный из мрамора. На высокий лоб падали несколько прямых коротких прядей. Кустистые брови нависли над темными глазами, устремленными в монитор. Прямой нос весьма выдавался вперед, а черные усы и густая борода окружали плотно сжатые тонкие губы. Профиль был мужественным, угловатым, с резкими чертами. Арианна не могла не признать, что Марцио был невероятно притягательным мужчиной.

И вдруг она вздрогнула, осознав, что неотрывно смотрит в его темные глаза. Они как всегда были холодными, как арктическая ночь, в них можно было потеряться и, возможно, замерзнуть. Но в их глубине она отчетливо увидала едва трепещущий огонек.

– Со мной что-то не так? – вывел ее из оцепенения его хрипловатый голос.

– А? – встрепенулась Арианна. – Нет… Нет-нет, все в порядке… – краснея, опустила она взор.

– Я уж подумал, что превратился, наконец, в монстра в твоих глазах, – хмыкнул Марцио.

– Ты не монстр. Но твоя черствость меня изумляет… – честно призналась Арианна. – Я всегда считала медиков самыми гуманными существами.

– Разве я не гуманный, если спасаю людям жизни? – искренне удивился Марцио.

– Да, но ты не испытываешь к пациентам никаких чувств. Будто готовишь «bistecca alla fiorentina4», а не сердце ремонтируешь, – сказала она недовольно.

Марцио рассмеялся, и Арианна впервые за два дня услышала его смех. Он был заразительным, хотя и приглушенным, хрипловатым. Но вдруг он резко оборвался, и лицо Марцио сделалось серьезным.

– Я оставил в прошлом все свои чувства. Если хирург будет пропускать через себя все эмоции, он, во-первых, не станет хирургом, во-вторых, умрет при первой же возможности от разрыва сердца.

– Да, но можно делать хотя бы вид, что ты сочувствует людям. Улыбаться им, поддерживать. Как Анджело, например.

– Я не обязан быть таким, каким меня хотят видеть другие, – неожиданно жестко произнес Марцио. – Если бы я вечно подстраивался под идеалы других, я бы потратил всю свою жизнь на этот спектакль. И никогда бы не стал полезным людям хирургом.

Он говорил ровным спокойным голосом, но в глазах сверкали странные пугающие искры. Арианна внутренне вся сжалась от страха. К счастью, Марцио порывисто поднялся и направился куда-то прочь из ординаторской. Когда он вышел, она поняла, что не дышала последние секунды.