Читать книгу Проклятие убийцы - Кевин Сэндс - Страница 15

Мы унюхали город гораздо раньше, чем увидели его. Том сморщил нос. Казалось, кто-то кинул в кастрюлю тухлое яйцо.

– Что это?

– Ваш новый дом. – Сэр Уильям, ехавший верхом рядом с нашей каретой, кивнул. – Добро пожаловать в Париж.

Высунувшись из окна, мы смотрели на приближающиеся городские стены. Они вставали над нами – высотой тридцать футов, толщиной семь. Перед ними виднелся ров, окружающий город. В отличие от Лондона, чьи предместья вылезали далеко за пределы городских укреплений, здесь перед стенами виднелись лишь поля с редкими домиками, разбросанными тут и там.

Бриджит кинулась ко рву, намереваясь сполоснуть пёрышки и раздражая дремлющих уток. Я был удивлён, увидев птиц так поздно осенью, но тут же вспомнил, что оказался на пару сотен миль южнее любого места, где мне доводилось бывать.

Мы въехали через ворота Сен-Дени – одни из двух каменных ворот в северной части города, оставшиеся ещё со времён средневековья. По мере нашего приближения шум становился всё громче, пока, наконец, карета не оказались в городе, въехав в шум и сутолоку городских улиц. Они были забиты народом: телеги, гружённые пшеницей и корзинами с овощами, фермеры, ведущие скот на рынок, мастеровые с подвешенными к поясам инструментами, идущие на работу. Конные солдаты, теснящие недовольных пешеходов. Облачённые в рубища монахи-пилигримы с выбритыми тонзурами… Я мог бы продолжать до бесконечности.

И повозки, повозки – повсюду. Их было, пожалуй, не меньше, чем людей.

– Гляньте туда, – изумлённо сказал Том.

Мужчина стоял на углу улицы, под вывеской какой-то лавки. На ней не было никаких надписей, только рисунок – свинья и окровавленный нож. Мужчина сдвинул шляпу на лоб и поднял край плаща, чтобы прикрыть лицо. Видны были только прищуренные глаза, внимательно изучающие толпу.

– Это какой-то преступник, что ли? – спросил Том.

Сэр Уильям рассмеялся.

– Своего рода. Это дворянин.

– А почему он так выглядит?

– Так одеваются дворяне на улицах. Когда они выходят, простолюдины глазеют на них, поэтому они прячут лица. Мужчины прикрываются плащами, а женщины…

Он пошарил взглядом по толпе и указал на портшез – большое кресло, окутанное занавесками и установленное на горизонтальные шесты. Его несли четверо слуг. Из-за занавесок выглядывала дама. Её лицо было прикрыто довольно бесформенной мягкой маской из чёрного бархата.

– Они уверяют, что это для анонимности, – сказал сэр Уильям, – но обратите внимание, что женщина то и дело высовывается. И все смотрят, стараясь понять, кто она такая.

Всадники в авангарде нашего каравана наконец-то расчистили путь, и мы тронулись с места, но не слишком-то далеко продвинулись. Мы с Томом зажимали носы. Лондон, возможно, и не пах розами, но куда ему до Парижа. Мы практически плавали в вони.

Взглянув на землю, я понял почему. В центре мощёной улицы проходил водосточный жёлоб, по которому текли помои. Маленькие улочки и переулки, не вымощенные камнем, были покрыты густой чёрной грязью, прилипавшей к обуви прохожих. И зловоние только крепло.

Тома едва не вывернуло.

– Как будто здесь кто-то помер, – сказал он.

– Вообще-то, так и есть, – отозвался сэр Уильям.

Он указал на стену справа. Из-за неё поднимались шпили церкви.

– Это Cimetière des Innocents – Кладбище Невинных. Парижан здесь хоронят вот уже пятьсот лет.

Том был потрясён.

– Кто строит город вокруг кладбища?

– Видимо, французы. Они говорят, что это очень посещаемое место.

Мы свернули направо, миновав кладбище. Съехали с улицы Сен-Дени и продолжили путь по Сен-Оноре. Поскольку мы не совсем знали город, лорд Эшкомб дал нам карту Парижа. Теперь я рассматривал её, пытаясь сориентироваться. Сэр Уильям пришёл мне на помощь.

– На юге находится река Сена. А мы едем на запад. Справа Лувр – дворец, где живёт Людовик Четырнадцатый. А сейчас… вы здесь.

Наши экипажи остановились перед огромным дворцом. Главное здание, высотой в два этажа, было обращено к улице Сен-Оноре колоннами, обрамляющими большую арку над входом.

– Пале-Рояль, – произнёс сэр Уильям. – И здесь я вас покину.

Мы знали, что сэр Уильям будет сопровождать нас только до места назначения. И всё же Том огорчился. Хотя его до сих пор покрывали пожелтевшие синяки, он начал получать удовольствие от уроков фехтования – особенно после того, как дело мало-помалу пошло на лад.

– Спасибо, что учили меня, мастер.

– Пожалуйста, Бейли. Но я ещё не закончил. У нас есть время для последнего урока.

Он подъехал поближе к карете и тихо проговорил:

– Ты сильный юноша, и ты старательно трудился. Это помогло тебе начать двигаться по новому пути. Но важное слово, которое надо запомнить: «начать». То, чему я тебя научил, спасёт в крайнем случае, но не обманывай себя. Если ты столкнёшься с опытным фехтовальщиком, он разделает тебя на куски.

Сэр Уильям посмотрел на дворец.

– Маркиз не говорил мне, с чем вы здесь столкнётесь. Я подозреваю, что ни с чем хорошим. Будьте благоразумны. Я видел слишком много мальчишек, которые брали в руки оружие и думали, что теперь они паладины Господни. Если ты продолжишь учиться, однажды, может быть, так и будет. Но этот славный день ещё не пришёл. А потому действуй с умом. Всегда лучше избегать драк, чем искать их.

С этими словами он повернул лошадь – и уехал.

Дворцовые слуги разгрузили наши вещи и отнесли их в отведённые нам комнаты. Мы шли следом, встревоженные предостережением сэра Уильяма. Он напомнил мне, что теперь я отвечаю не только за жизнь Миэтты и королевских родственников, но и за своих друзей. В конце концов, именно я их во всё это втянул.

А где-то там… Или, возможно, где-то здесь, – вздрогнув подумал я, – бродит убийца, ждущий своего часа.

Так или иначе, но приезд в Пале-Рояль стал облегчением. После двухнедельного путешествия очень хотелось отдохнуть и прийти в себя. И дворец – настоящий дворец – по крайней мере временно стал моим домом. Пале-Рояль поражал богатством обстановки, красотой и величием. Стены были покрыты фризами и гобеленами, а между ними висели картины величайших мастеров европейской живописи – ван Эйка, Караваджо и Тициана. Потолки украшали лепнина и яркие красочные росписи. Даже пол потрясал воображение: доски паркета, блестящие от лака, были отделаны медью и оловом.

Помимо всей этой роскоши, в восточной стороне дворца располагался театр – прибежище знаменитого французского драматурга Мольера и его товарищей. Позади Пале-Рояля раскинулся огромный красивый сад, окружённый стеной. За ней протянулись тихие улочки с узкими фасадами домов.

И всё же, пока мы шли, нам удалось заглянуть на изнанку этого великолепия. Дворец местами разваливался. Когда Салли ушла вместе с другими дамами, сопровождающий нас дворецкий объяснил, что с тех пор, как король переехал в Лувр, Пале-Рояль пришёл в упадок. Теперь же, по приказу герцога, здесь всё постоянно чинили. Рабочие топтались по паркетным полам, замазывая лак той жирной чёрной смолой, которая покрывала улицы города. С западной стороны часть крыши прохудилась, и во многих комнатах полы и мебель оказались испорчены просачивающейся сверху водой.

Именно таковыми оказались небольшие апартаменты на втором этаже, куда поселили нас с Томом. Поскольку Том считался моим личным слугой, нам предстояло жить вместе.

Я обрадовался, обнаружив, что в нашей комнате есть камин (во дворце было холодно) и множество сундуков и ларей, куда я мог упрятать свои вещи. Однако, когда пришло время отправляться на боковую, возникла проблема. В комнате была только одна узкая кровать – для меня. А для Тома предназначался отличный твёрдый пол.

– И это всё? – удручённо спросил он, когда дворецкий ушёл.

– Мы что-нибудь придумаем, – утешил я его. – Или можем спать на кровати по очереди.

– Нет, не можем. Вдруг кто-нибудь войдёт и увидит, что барон Чиллингем ночует на полу?

Я снова забыл об этом. Мне и впрямь стоило быть повнимательнее со своим новым статусом.

– Ну, тогда я куплю кровать. Барон Чиллингем вполне может себе это позволить.

Деньги у меня имелись. Перед отъездом лорд Эшкомб выдал мне полную сумку французских монет. Там лежали несколько золотых луидоров (каждый по стоимости примерно равнялся фунту), десятки серебряных экю (приблизительно по два с половиной шиллинга) и много серебряных су (что соответствовало полупенсу).

– Лорд Эшкомб велел тратить деньги только при необходимости, – заметил Том.

– Иметь слугу, который не бухтит, – это необходимость.

Его глаза сузились. Я спрятал усмешку.

– Твои остроты начинают малость надоедать, – сказал он.

В комнате заметно попахивало плесенью, и я открыл окно, чтобы немного проветрить – хотя, учитывая уличный смрад, не был уверен, что это спасёт ситуацию.

Двое слуг притащили наши сундуки. Следом явилась горничная – она принесла клетку с Бриджит и развела камин. Я вытащил голубку и погладил её по перьям. Она с любопытством огляделась вокруг и заворковала.

– Не могли бы вы принести воды для моей птицы? – спросил я горничную.

Слишком поздно я понял, что барон Эшкомб должен был бы не просить, а приказывать. Ну, хорошо хоть я не успел добавить «пожалуйста».

– Сию секунду, мсье.

Когда служанка вернулась, мы с Томом уставились на чашку.

– Это золото? – спросил я.

Девушка заколебалась. Кажется, она испугалась, что чем-то нас оскорбила.

– Птица предпочла бы серебро, мсье?

– Э… нет. Золото вполне подойдёт.

Похоже, теперешняя поилка моего голубя стоила дороже любой посуды, из которой доводилось пить мне.

– Куда мы попали?.. – сказал Том, когда слуги вышли.

Я не успел ответить. В тот миг, когда он закрыл дверь, я услышал топот бегущих ног. Я высунул голову в коридор, пытаясь понять, что происходит. И тут в отдалении раздался крик.