Читать книгу 72 - Кейси Эшли Доуз - Страница 3

-1-

«58:02:14»

Столько времени показывает дисплей моих дурацких часов, когда я едва размыкаю глаза от громогласных требований «подъема» одного из хоплэтов. Того, что вчера назначили спать возле окна. Верещит, точно резаный – зато разбудил разом почти всех.

«58:02:05»

Выходит, с момента моего появления в Хоплесе прошло уже 14 часов.

Со стоном приподнимаюсь на локтях и оглядываю холл. Я вчера улегся на ковру рядом с каким-то парнем, которого не знаю. Лютер вообще ничего не говорил о правилах того, кто где спит – да и как вижу, парни в разброс храпят и просыпаются рядом с девчонками, но на хрен от беды подальше. Еще одной из них примерещится, что я там до нее лез, а это первое общее правило – и все, жди меня чертов трап.

Хоть я и понятия не имею, что это конкретно за хреновина такая.

– Давайте-давайте, шустрее – Лютер тоже уже встал и, почесывая голову, подгоняет лежачих.

Ричи, проходя мимо меня, ожидаемо пинает мою ногу:

– Эй, ушлепок, тебя это тоже касается! Вставай и пой, мать твою, вставай и пой.

И вот эта вот дрянь «ладит со всеми»? Слабо верится. Либо здесь все просто одновременно съехали с катушек и им по кайфу этот придурошный.

– Вставай, черт тебя подери – повторяет он и пинает мою ногу еще сильнее, после чего язвительно добавляет – что показывают твои часики, принцесса? Кто тебе нацепил их на ручку, а?

Я ничего не говорю и вскоре Ричи уходит, бурча себе под нос что-то про «долбанных подсадных». Видимо, он все еще убежден в каком-то всеобщем заговоре, где я – главное зло.

Но на чем-то же это должно быть основано?

Даже у такого придурка, как Ричи.

В итоге все мы встаем. И я опять первым делом собираюсь следом за всеми идти в уборную, как Лютер недовольно хватает меня за руку и поворачивает к себе:

– Далеко собрался, Везучий?

– В сортир – недоуменно жму я плечами.

– Я кому, на хрен, объяснял правила? Твой хоплэт на сегодня – Сью, ты не должен отходить от нее ни на шаг! Так какого черта ты поперся из холла без нее?

Я уже хочу напомнить, что вчера всем было насрать куда и как я иду, но решаю, что это не лучшая стратегия. Указываешь на изъяны – тебя же самого здесь в них и обвиняют.

– Ладно, прости – отмахиваюсь я, желая поскорее закончить эту фигню.

– Только в этот раз – он предупреждающе наставляет мне в грудь палец, подобно Ричи (может Ричи от него это и взял?) – сочту, что ты просто забыл, потому что тупой. Второго шанса не будет. Наказание тебе известно.

– Трап – равнодушно киваю я.

Меня так часто им запугивают – но так ничего о нем пока и не сказали толком, что первовозникшая паника и страх давно отступили. Мне уже отчасти даже интересно посмотреть, что это за такое страх-место в Хоплесе, считающееся худшим наказание для хоплэтов.

– Пошли – не успевает Лютер разъесть меня взглядом, как не пойми откуда взявшаяся Сью резво хватает меня за локоть и тащит за собой – черт возьми, и на минуту одного оставить нельзя.

– По-моему это ты должна приглядывать за мной – напоминаю я раздраженно – а не я искать тебя по всему Хоплесу.

– Я тебе не мамочка, Лаки – замечает она резко – зад подтирать не собираюсь. Это тебя кинут в трап, если окажешься сам, а не меня. Значит это ты должен не отходить от меня и на шаг, а не я. Логично?

Не могу поверить, что она правда это сказала. Ничего не отвечаю и она равнодушно дергает плечами:

– Вот и я думаю, что логично. Может другие хоплэты и станут с тобой нянчится, но не я, лучше заруби это себе на носу сразу. Я просто делаю то, что всегда – а ты таскаешься за мной, потому что парни тебе не доверяют. Все просто. Таков наш план на день.

– Вчера ты была радушнее – бурчу я.

– Просто вчера мы мало пообщались.

Утро явно нельзя считать добрым, потому в очереди мы стоим молча. Наконец, я умываюсь и хожу в туалет, после чего вынужден еще какое-то время ждать Сью. Понять не могу, какого черта она так долго делает – но без нее мне даже в холл самому вернуться нельзя.

Как будто преступник какой-то, черт возьми! Хотя я так же понятия не имею, где я и что я, как и они.

Наконец, она появляется спустя еще треть часа. Рыжие волосы распущены – мокрыми патлами свисают вниз, отчего кажутся еще более яркими. Вся футболка насквозь мокрая, словно она в ней купалась, и через ткань как нельзя красноречивее просвечивается черный топ под ней.

Я быстро отвожу от него взгляд, чтобы она не подумала еще чего и не сказала, что я до нее лезу.

– Тебе топили в толчке? – язвлю я, когда она подходит – какого черта ты все мокрая и была там фиг знает сколько?

– Осторожнее на поворотах, Везучий – осекает она меня резко.

Ага, понятно. Для нее я – Лаки, когда она просто обращается, и – Везучий, когда я ее бешу. Или типо того.

– И все-таки?

– Я мыла голову и одежду. А ты? Только не говори, что просто поссал и вышел.

– Умыл лицо – стараюсь вложить в эту фразу как можно важности.

Она закатывает глаза и хлопает себя ладонью по лбу.

– Знаешь что – защищаюсь я на пути в холл – мне никто не рассказал, что здесь можно мыть голову с утра, и надо стирать шмотки. И вообще – ты теперь пойдешь в мокром?

– А у тебя есть запасной гардеробный шкаф с собой? – фыркает она – и у нас нет. Но не ходить же вонять, как некоторые.

– Я не воняю.

– Если так и продолжишь только ссать по утрам, то очень скоро это изменится. И знаешь, когда твои белобрысые волосы станут сальными сосульками падать на лоб – не подходи ко мне.

Я возмущенно фыркаю и складываю руки на груди:

– Очень надо было, можно подумать! Сами заперли меня в четырех стенах, надзор дали, как за придурком каким-то. Лаки нельзя выйти, Лаки нельзя войти – я передразниваю ее манеру речи – «Лаки, не засматривайся на себя, на хрен, долго в зеркало, у нас и так чертовски мало времени»! А теперь я видите ли должен был по наитию догадаться, что с утра могу сидеть там сколько хочу, а еще помыть голову и футболку, чтобы ходить, как мокрая крыса, с прилипающей к телу тканью!

– Ну да, лучше вонять, как вонючая крыса.

– Наконец-то ты приняла его природу – самодовольно хмыкает Ричи, обогнав нас – вонючая крыса, вот кто он. Ушмарок – после чего шлет дурачливый поцелуй Сью – мои соболезнования, крошка.

И скрывается за поворотом, ведущим в холл. Его волосы тоже мокрыми патлами свисали вниз, нивелировав кудри.

Я взмахиваю руками, как бы подводя черту под тем, какой Хоплес дыра и какие дегенераты все, кто тут живут. И какой я несчастный, что вынужден отираться среди этих идиотов.

Едва мы заходим в холл, как Сью тут же направляется к очереди за едой. Ричи только вернулся, поэтому сегодня жестянки раздавал какой-то другой хоплэт. Как бы даже не Бен, на которого мне показывала вчера Сью.

Я встаю рядом со Сью в очереди и вскоре мы опять получаем одну банку на двоих.

– Смотрю, есть вдвоем у нас уже традиция – замечаю я между прочим, когда мы садимся на край ковра.

– Не привыкни – заявляет она, опять поделив содержимое на две части кончиком ногтя – и вообще не забывай, как я ем.

– Молча – закатываю я глаза – но вообще-то думал, что сегодня сделаешь исключение, раз уж я за тобой закреплен. Пока едим, не расскажешь, куда отправимся после?

– Я кормак, ты уже в курсе.

– Это мне не о чем не говорит. Типо, мы будем искать такие вот жестянки целый день?

– Еда разные, не обязательно жестянки, но в целом да.

– И где?

– Везде.

– У нас те же схемы и ориентиры, что у пытаков – только мы ищем еду, а они выход.

– Ну да, и только вы находите, а они нет.

Она игнорирует мое замечание.

– А кто вообще чем занимается? – я оглядываю остальных хоплэтов, что так же едят как и мы – Лютер?

– Они с Ричи главные среди пытаков – буднично сообщает она.

– Тогда понятно, почему в этой отрасли нет успеха.

– Держи язык за зубами – наконец, раздражается она – думаешь, ты единственный, кому хочется отсюда свалить? Мы все делаем все, что можем.

Я решаю сделать паузу, чтобы не разжигать конфликт, после чего перевожу тему:

– А как выбирали чистяков? Вряд ли кто-то сам вызывался.

– Тут ты прав – хмыкает она.

Ее перемены настроения такие же быстрые и резкие, как тумаки Ричи. Только что она была злой – а теперь будто все забыла. Может, так и надо, когда вас остается 20 в закрытом пространстве, из которого никуда не деться.

– Тогда как?

– Ну.. у пытаков должно быть хорошее зрение и они должны быть выносливые. Юркие и быстрые – за день они оббегают вновь всю территорию и просматривают по новой стены на наличие выходов. Эта самая сложная работа, потому что на них больше всего ответственности. Ведь именно ради выхода мы и работаем – еда и чистота лишь поддерживают в нас силы и порядок.

Она подцепляет очередную порцию жижи из банки:

– Кормаки должны быть внимательные. И честные – чтобы не сожрали найденное по пути или не припрятали где-нибудь от остальных на черный день. Им должны беспрекословно доверять все хоплэты, только так не иначе.

– И тебе доверяют?

Она самодовольно изгибает бровь:

– Я главная среди кормаков.

– М-м.. – киваю я вдумчиво.

– Удивлен?

– Не то что бы – признаюсь я – я бы не сказал, что ты типичная девчонка из серии «палец поранила – плак-плак». Ты бы и мне зад надрала – а такие гонористые обычно где-то на крупном сидят. К тому же я заметил, что ты ошиваешься рядом с Лютером и Ричи, а они как понял главные. Так что нет, не удивлен.

Она усмехается, явно довольная моей характеристикой ей.

– Так вот, а что до чистяков.. чтобы тарелки да толчки помыть – много ума не надо. И прозорливости. И зрение хорошего, да и доверия не требуется. Короче все, кто не подошли на первые две работы по каким-то причинам – отсеялись в чистяки. Бедолаги. Я бы рехнулась просыпаться каждое утро, зная, что весь день мне чистить загаженные сортиры и так по кругу. Жуть какая.

И так до бесконечности – проносится в голове жуткая непрошеная мысль. Если они не выбрались за два месяца, то где гарантии, что здесь вообще есть выход?

– Вы говорите, что ищите выход – вновь подаю я голос, когда внутри жестянки почти ничего не остается – но вы ни разу не задавались вопросом, как вы сюда попали? Не в плане откуда – а в плане как? Зачем? Я слышал вчера все трепались о «Них» и некоторые до сих пор думают, что я засланный. Но кем я заслан, по их мнению?

Я перевожу требовательный взгляд на Сью и вижу, как она напряженно закусывает нижнюю губу. Очевидно, пытается понять – относится это к той инфе, что мне можно знать, или нет.

– Да брось, я не псих и не подсадной – злюсь я – ты же видишь! Я, блин, даже голову не помыл и в грязной футболке! Выпусти меня одного в Хоплес – и счастье, если я через неделю смогу вернуться в этот сраный холл, а не сдохну где-нибудь, заблудившись. Я не имею никакого отношения к тому, что здесь происходит!

Я в отчаянии вскидываю руки и отпихиваю жестянку, хотя там еще осталась моя часть.

Сью вопросительно вскидывает бровь.

– Наелся – фыркаю я – сыт по горло вашим дерьмом.

Она дергает плечами и невозмутимо продолжает доедать свою часть теперь вместе с моей. Наконец, облизав палец пятый раз, подпирает подбородок ладонью и поворачивается ко мне:

– Я не считаю, что ты подсадной. Если что, я была в числе тех, кто голосовали за то чтобы оставить тебя. Причем на общих основаниях, без дополнительных правил.

Я изумленно таращусь на нее. Вот уже не подумал бы:

– Серьезно?

– Да, но нас таких было мало. В смысле, тех что за общие правила, поэтому тебе и дали ряд ограничений. Но нельзя их винить за то, что они тебе их вменили. Кто знает, будь на нашем месте – может ты стал бы еще подозрительнее и жестче, чем мы?

Я молчу, после чего, не зная что сказать, бросаю:

– Наверное, спасибо.

– За то, что не считаю себя подосланным? Не торопись. То, что я не вижу в тебе предателя, не значит что я не вижу в тебе придурка. Попридержи благодарности.

К Сью вновь вернулся ее насмешливо-высокомерный тон.

– Ну если ты не считаешь меня хотя бы подосланным – подбочениваюсь я – может объяснишь, кто такие «Они»? И как они связаны с тем, что мы здесь?

– Это лишь теории.

– И о чем они?

– Мы не знаем как здесь оказались. Поэтому хоплэты строят разные догадки на сей счет. Одна из самых популярных – что нас просто похитили и закрыли здесь. С какой целью – непонятно, но под «Они» ребята подразумевают тех самых похитителей. Лично я в это не верю. Зачем кому-то это делать, при этом не предпринимая никаких действий вот уже два месяца?

– И что на это говорят те, кто склоняются к этой версии?

– Они упорно верят, что мы можем быть детьми кого-то влиятельных из мира. И тогда нас просто держат до момента выкупа. Но что-то долговато для выкупа ценных детей, да? Если мы так ценны – то почему никто даже не обращает внимание на окно, что стоит у всех на виду и откуда мы постоянно шлем сигналы? И вряд ли все мы могли быть такого подозрительно одинакового возраста.

Понимаю, что согласен со Сью.

Версия с похищениями – бред. Если бы нас правда похитили – то почему тогда со мной задержались на два месяца? И прочие несостыковки.

– И они думают, что эти самые похитители прислали меня к вам? С какой-то целью и часами?

Она дергает плечами, как бы показывая, что все это полный бред и она с этим согласна, но такие хоплэты есть. Включая Ричи.

– Но ты в это не веришь – подытоживаю я – к чему тогда ты склоняешься? К какой-то другой версии?

– Ни к чему. У меня голова кругом – она крепко обхватывает пустую жестянку и, оперевшись ладонью о колено, резко поднимается – просто хочу выбраться и все, а не лясы чесать о том, как здесь оказалась. Оказалась и все.

Я киваю, но не спешу подниматься. Потому она в упор смотрит на меня сверху вниз и толкает ногой, как Ричи с утра, только не так больно:

– Вставай, Лаки. Рабочий день начался, нам пора. Познакомишься с Хоплесом получше.

-2-

Перед тем, как окончательно отправиться в путь, Сью решает заморочки со своими волосами. Они частично высохли, частично так же валяются мокрыми патлами, поэтому она заплетает их обратно в хвост. Ее майка снизу уже подсохла, сверху все так же облепляет топ, но ее это не парит.

Половина хоплэтов уже разбежались.

Пытаки умчались одними из первых – включая Лютера и Ричи. Теперь почти разбежались и все кормаки – а чистяки начали свое дело как раз, когда Сью подбежала ко мне. Раньше я и не обращал особо внимания на нее – как сказал Лютер, все здесь «хоплэты». Но поскольку мы неволей стали общаться, я замечаю, что влажная майка облегает ее по фигуре – и та у нее есть. И талия на месте. Глаза – светло-зеленые, но обрамленные ярко-рыжими бровями, оттого будто даже интересные. В целом, думаю, Сью одна из самых симпатичных девчонок здесь.

Может, мне так кажется конечно, потому что я уже знаю, что она лидер кормаков и подружка основных лидеров Хоплеса, а лидеры всегда кажутся привлекательными. Но так или иначе – что-то в ней определенно есть.

Видимо, я засматриваюсь, потому что она весьма недвусмысленно щелкает у меня перед носом пальцами:

– Правило номер один, Везучий.

– Я тебя не трогаю – невозмутимо фыркаю я и поднимаюсь – больно надо. Я вообще засмотрелся..

– Я заметила.

– Да нужна ты мне – закатываю я глаза и на удивление мой тон реально звучит правдоподобно – я в точку засмотрелся. Пытался вспомнить хоть что-нибудь из прошлого.. и ничего.

– Бывает – равнодушно кивает она.

Кажется, версия с тем, что я заглядывался на нее – больше приходилась по душе самолюбию Сью. А едва я обозначил другую – как она сразу потеряла интерес.

Ясно, ей нравится находится в центре внимания, хоть и находясь в нем, она демонстративно этим пренебрегает. Лютер сказал, что романтики здесь не было, но теперь я сомневаюсь, что у Сью ничего никогда не было с Лютером или, как минимум, с Ричи, который дает ей различные недвусмысленные клички.

Удивлюсь собственной тупости и выбегаю вслед из холла за ней. Я очухался черт знает где, черт знает с кем, черт знает зачем сюда меня закинули и хрен пойми, где выход – все совсем безнадежно, а я думаю о том, спала ли одна из девчонок Хоплеса с одним из парней.

Я и правда рехнулся.

Сью не особо меня ждет, но я быстро ее нагоняю:

– Зачем бежать? – возмущаюсь я, еле поспевая за ней трусцой – мы же не пытаки.

– Да, но так же должны обежать немало. Нам нужно принести побольше еды, и чем больше отсеков мы пройдем, тем больше найдем.

– Но есть же еще кормаки. Они тоже принесут. Нафиг лезть из кожи вон?

– Из твоей-то кожи вылезти несложно – замечает она, кивая на мои костлявые руки.

– Это ускоренный метаболизм – бурчу я.

И сам удивляюсь, что узнаю значение этого слова лишь в тот момент, когда его употребляю. До этого и знать не знал, что это такое. Обрывочная память – бесполезная и бессвязная, как сказал Лютер.

Так точно, командир.

– Ну-ну – легкая усмешка появляется на ее губах – давай, напрягись и меньше трепись. Болтовня скрадывает дыхание и ты быстрее устаешь. А я тебя ждать не буду. А останешься один..

– Попаду в трап – заканчиваю я уже с легкой отдышкой.

– Точно, Лаки. Так что работай тем единственным, что удачно выросло у тебя из задницы.

Я озадаченно вскидываю бровь.

– Ногами, идиот – заливисто смеется она и делает значительный рывок вперед, увеличивая между нами дистанцию – догоняй, скоро будет сектор В-02, там привал.

Я не успеваю особо разглядеть Хоплес – только и думаю, чтобы не потерять из виду Сью и не остаться самому. В какой-то момент понимаю, что это обосновано даже не страхом перед непонятным трапом, а реальным страхом здесь на фиг заблудиться. Я не знаю этих коридоров и отсеков – а если верить Лютеру, то здесь еще и семь этажей.

Наконец, я могу остановиться, когда мы достигаем какого-то средних размеров помещения. Здесь куча шкафчиков – потом металлические столики, какие-то компьютеры, но явно нерабочие. Экраны темные, ни на что не реагируют.

– Не пытайся – бросает мне Сью, когда я стараюсь реанимировать компы – они не работают. Ричи с ними вначале неделю возился.

– Ричи?

– Да, он что-то понимает в них. Вернее, сам удивился, что понимает.. а может и не понимает, но компы в любом случае без сети работать не будут, а этого здесь нет. Дохлый номер.

Я убеждаюсь в этом спустя пару минут, когда Сью уже вытаскивает пару банок из шкафчиков. Надо признать – почти в каждом шкафчике она что-то находит и кладет в рюкзак за своей спиной, потому в итоге я, нахмурившись, оборачиваюсь:

– Слушай, а разве еда не должна была уже кончится? Типо 20 человек едят 3 раза в день 67 дней подряд? Даже по 1 банке на 2 человека – это выходит..

Я задумываюсь и удивляюсь, как быстро подсчитываю в уме сложнее число:

– Это будет чуть больше 2000 банок!

Но Сью лишь мрачнеет этой цифре, однако я продолжаю:

– 2000 банок, Сью – вам не кажется странным, что они не кончаются и что здесь было столько банок? И что они продолжают, блин, здесь все еще находиться! Откуда? Вас это не парит?

– Нет, умник – цедит она – радуемся, что это так и что мы все еще можем их находить.

– А.. – догадываюсь я – или вы типо за ту теорию, что это похитители вам их суют? Спускают по трубе, как Санта-Клаус подарки?

Она молча мрачнеет и продолжать вытаскивать жестянки, которые находит. Некоторые зачем-то трясет.

– Или у вас есть теории побезумнее? – не отвязываюсь я и подхожу совсем близко, так же рядом с ней присев на корточки – может расскажешь? Ну.. как-то чувствуешь себя своим, когда погружаешься в общее безумие, а то нормальным не по себе – с сарказмом добавляю я.

– Строишь из себя умника, Везучий? – она резко подскакивает, покончив с банками и перебрасывает рюкзак обратно за плечи – знаешь, больше всего я терпеть не могу пустых выпендрежников и хоплэтов, считающих себе умнее других.

– Я всего лишь хочу понять, как вы себе это объясняете. Не могли же вы не задаться ни разу вопросом, какого черта банки не кончаются! Я в это просто не верю!

Я вскидываю брови и дергаю плечами, словно в эпилептическом припадке. Не могу поверить, что их совершенно не парит природа банок. Ведь это может быть ответом на один из вопросов – эдакий ключик к многоскважной двери. Ведь если банки кто-то спускает – значит все-таки кто-то за нами следит, кто-то нас выкрал. Это хоть что-то!

Значит, где-то есть лаз – или в какое-то время, пока мы спим, когда они проникают сюда. Значит, надо устроить засаду! Да хоть что-то новое, на что есть шанс!

А они просто игнорируют этот факт и продолжают собирать их и искать выход там, где его нет.

– Хочешь знать, как мы это объясняем? – она так рьяно поворачивается ко мне, что я не успеваю остановиться. Мы оказываемся в считанных дюймах друг от друга, но в этом нет ничего интимного.

Ее ноздри раздуваются от ярости, как у быка.

– Да, было бы круто.

– НЛО, похитители, тайная магия, обычное везение, удачное стечение обстоятельств. Еще варианты назвать? Можешь сам подкинуть – любезно предлагает она – каждый выбирает то, во что ему верить проще всего. В то, что придает ему надежду на спасение и сил просыпаться каждое утро, чтобы заниматься своей работой и искать реальный выход, а не сумрачную хрень своего воображения. Вот как мы это объясняем.

Наверное, ее речь должна была меня заставить устыдиться и извиниться, но она лишь распаляет меня еще сильнее. Я хмурюсь и буквально ощущаю, как появляется расщелина меж моих белых бровей:

– Ты сейчас, блин, серьезно? Окей, ладно, я понимаю теории по поводу вашего заточения – это и хрен выяснишь, так что дурак думками богател. Но здесь! Это же можно проверить, как-то не знаю.. подкараулить, засечь.. да хоть что-то придумать, что может намекнуть на то, как отсюда выбраться! Реально, а не гонка по вертикали!

– Ты думаешь, шкафчики реально пополняются? Сегодня мы забрали отсюда банки, а завтра их уже опять дюжина? – осведомляется она уже более устало, чем воинственно – ты еще такой придурок, Везучий. Банки не появляются там, откуда мы их забрали. Они просто есть где-то еще на территории Хоплеса. И мы их ищем. И каждый раз надеемся, что нашли не последнюю.

– Хочешь сказать, кто-то заранее их здесь распихал черт знает сколько?

– Понятия не имею – она поворачивается и идет к коридору, заканчивая этим разговор – я уже сказала, что не строю теорий по поводу того, как мы здесь оказались. По поводу того, как здесь оказались жестянки – у меня та же позиция.

Я тащусь за ней следом. Коридор, коридор – еще пара шкафчиков, и вот мы вновь пускаемся трусцой на некоторое расстояние. Пара лестниц – значит, на этаж ниже.

– А это что за отсек? – я спрашиваю скорее трепотни ради, так как название все равно ничего мне не скажет.

– Н-4.

– Ясно.

Оглядываю большую комнату, поделенную стеклянными стенками на еще меньшие отсеки рабочих зон. Подобную я видел, когда Ричи, девчонка и Лютер вели меня на знакомство к остальным хоплэтам.

Брожу взглядом по комнате и отрешенно переставляю ноги, пока Сью не приводит меня в чувства:

– Эй, мистер Лаки, не соизволите опустить свой зад чуть ниже и тоже начать искать банки? Сегодня ты со мной, а значит кормак. Не зритель, что пялится на чужую работу. Шевели конечностями.

Она ждет, пока я тоже начну открывать шкафчики – и только тогда продолжает.

Чувствую себя идиотом. Тем, что мы ищем тут банки и продолжаем делать всю эту чушь, которую они делают уже два месяца – мы только сильнее адаптируем себя к Хоплесу. Не к тому, чтобы выбраться отсюда – а к тому, чтобы удобнее здесь выжить.

Не удивлюсь, если в конечном итоге пытаки и вовсе больше не понадобятся. Бесконечные банки и собственные законы – чем не прелесть?

Неужели они не понимают, что надо пытаться искать что-то новое в стратегиях? Даже если я слишком амбициозен и туп, и многого не знаю о Хоплесе (потому что инфа у меня ограничена) – уверен, все равно есть какие-то варианты. Пусть самые безумные – но новые, черт возьми. На которые еще есть надежда, а не которые протерты до дыр, как работа пытаков.

– После такого ты просто обязан на ней жениться – слышу голос Сью и выхожу из своих мыслей.

– Чего?

– Банка – она кивает на жестянку в моих руках – ты уже минут пять ее наглаживаешь. Либо женись – либо ты просто бесчестный мудак.

Она усмехается, после чего добавляет серьезно:

– Знаешь, как кормак – ты полное дерьмо – встает на ноги и перекидывает портфель на плечо – но как клоун, ты мне нравишься. Весело с тобой, не заскучаешь.

– Ага, спасибо – цежу я и передаю ей «наглаженную» банку – всегда мечтал быть чьим-то личным клоуном.

– А может ты им и был? – вполне серьезно парирует она – откуда нам знать? Мы не помним, кем мы были, но быть смешным идиотом у тебя получается подозрительно хорошо. Я бы сказала, профессионально. И это комплимент, Лаки.

– Тогда ты просто богическая ехидна – я натягиваю на себя широчайшую язвительную улыбочку – и это комплимент, Сью. От чистого сердца.

Она смотрит на меня пару мгновений, после чего смеется:

– А ты мне нравишься, Везучий. Есть в тебе что-то.. до жути идиотское. Это всегда цепляет.

И мы вновь стартуем новым кроссом.

Так мы пробегаем помещение за помещением – я стараюсь работать быстрее, потому что Сью то и дело шпыняет меня за то, что я наглаживаю банки или недостаточно быстро проверяю шкафчики.

– В чистяках живости больше, чем в тебе – заявляет она в один из разов.

Не так, чтобы я пытался произвести впечатление своими способностями – но быть после «испытательного срока» обреченным на работу чистяка мне не особо хочется. А если она так и скажет, что я дерьмовый кормак – то это мне и светит. Потому что стать пытаком при лидере группы Ричи – можно и не мечтать.

Хоть окон и нет – я могу понимать, сколько часов мы возимся. Пусть часы на моей руке – всего лишь сраный таймер, но время они отсчитывают обычное. Пусть и назад – но часы и минуты уходят.

В скором времени вижу на дисплее:

«50:57:48».

Значит, мы уже носимся по Хоплесу 7 часов. Не сказал бы, что это удивляет. Я думал, что уже часов 10 или вообще 12, настолько устал и охота жрать. За это время мы вернулись в общий холл лишь раз – как и пытаки. На общий обед.

После чего без привала вновь обратно, в те же коридоре, с точек, на которых закончили.

Как выяснилось, чем больше я бегаю – тем больше жрать хочется. Обеда для меня будто и не было – желудок тянет, а в теле появляется слабость. Это еще мышцы не ноют – завтра будет самый сок.

Очевидно, в прошлом я точно не был спортсменом. В отличии от Бена, который сложен крепче всех нас и которому подобные «прогулки», наверняка, как нефиг делать.

– Кстати, а кто Бен? – спрашиваю я, доставая очередную жестянку – небось пытак?

– Чистяк – жмет плечами Сью, а моя банка так и замирает в воздухе.

– Чистяк? Но почему? Он же мощный, как чертов халк.

– Ага, потому кормаком ему не быть. Он даже при хоплэтах пытается всегда сожрать чужого, что будет, если его самого оставить наедине с едой?

– Ну а пытак?

– У него нелады со зрением. Он видит нас, но такими туманными, расплывчатыми, как он говорит. Очков при нем не было, а значит какой из него пытак с такими глазами?

– И он сам признался в этом? Он что, идиот?

– Идиот ты, если думаешь, что 20 хоплэтов этого бы сами не заметили. Когда он путал двери и щурился, пытаясь разобраться в каком-то дерьме. Еще в первый день стало ясно, что у него проблемы.

– Жесть.

– Ага. Ну ничего, не жалуется.

(нам понадобилось время, понимание и хорошие тумаки, чтобы признать, что мы должны действовать сообща)

Думаю, чтобы объяснить суть его предназначения Бену – понадобился не один хоплэт сложением не дохлее Лютера. Сомневаюсь, что этот здоровяк так просто кивнул и сказал: «а, драить сортиры? Всегда мечтал работать с говном, ребята, конечно, хоть языком».

Интересно, кем кому быть и какой группе какое качество необходимо – с самого начала решали новоиспеченные лидеры?

– А ты сразу сконтовалась с Ричи и Лютером? – не знаю, зачем задаю этот вопрос. Все еще держу банку в руках и тут же передаю ей, чтобы искать новую.

– О чем ты? – но я слышу в ее тоне интригу. Она играет.

– Да брось, вы друзья и ты не отрицаешь, если не больше.. – пытаюсь подлезть к новой жестянке, но слишком рано поднимаю голову и сильно бьюсь башкой об угол – черт, долбанная железяка!

Она усмехается и берет еще один мой добытый кровью и потом трофей.

– Аккуратней. Голова, пусть и без мозгов, еще может тебе пригодиться.

– Ага, чтобы сортиры драить, куда меня пристроят твои дружки – фыркаю я. Почему-то удар сильно меня взбесил, но я тут же беру себя в руки.

– С чего взял?

– Слушай, Ричи меня ненавидит и не играй в «хлопаю-глазами-ничего-не-понимаю». Это все видят. Придурок этого даже не скрывает.

– Но если ты нормально справляешься с работой кормака – даже он не сможет запихать тебя в группу отсталых.

– Ага, а я нормально справляюсь с работой кормака? Ты сама сказала, что из меня клоун лучший, чем кормак.

– Я так и считаю. Но может быть, если ты перестанешь меня бесить, Ричи я скажу что-нибудь другое. Это его немного взбесит, скорее всего, но зато я расстрою вашу пару с толчком.

Я даже теряюсь такому заявлению:

– Это.. слушай, это было бы здорово. Спасибо.

– Я еще ничего не пообещала. Ведь кормак из тебя правда дерьмовый. Один плюс – ты ничего не сожрешь по дороге, но если ты ничего и не найдешь – то этот как-то аннулируется.

Она вновь садится на корточки перед очередным шкафом, и я, так же на корточках по другую сторону комнаты, поворачиваюсь к ней, держа равновесие за счет дверцы шкафа:

– Но ты так и не ответила про Лютера с Ричи.

– Нет, мы не сразу поладили – не отвлекая глаз от банок, равнодушно бросает она – и может тебя даже удивит, но с Ричи мы сконтовались гораздо раньше, чем с Лютером.

Припоминаю, как Ричи к ней обращается и мрачно заявляю:

– Знаешь, вообще не удивлен.

Видимо, мой тон заставляет ее обернутся и она внимательно смотрит на меня, сощурившись:

– Я не поняла, Везучий, какие-то проблемы?

– Да нет – дергаю я плечами, демонстративно вскинув бровь – просто особого таланта не надо, чтобы спать с лидерами. Но я не осуждаю, у каждого свой путь.

Какое-то время ее взгляд не меняется, после чего, вопреки любым ожидаемым мной реакциям, Сью заливается в таком смехе, что хватается за живот, а после даже смахивает пару слезинок:

– Ну ты и придурок, Лаки. Ты что решил, что у нас с Ричи что-то есть?

– Не обязательно есть. Может, что-то было.

– Идиот. Я бы сказала, что все парни идиоты, но пока ты единственный из всех хоплэтов отличился – начиная понемногу успокаивать смех, заявляет она – тебе же сказали, здесь, блин, никому дела нет до девчонок и парней. Все заняты выживанием и поиском выхода.

– Ага, но для друга он слишком развязно себя ведет, нет? – не знаю, зачем я придираюсь, но меня бесит, когда мне так очевидно врут тем более без какой-либо на той причины.

Ну тусовались и тусовались – почему бы не признать?

– Это Ричи, он со всеми себя так ведет. Тем более, мы друг другу скорее как брат и сестра.

– За два-то месяца – саркастично киваю я – просто интересно, а как вы тогда сконтовались?

– А по-твоему девчонка и парень сконтоваться могут только через постель? Ну и озабоченный же ты.

– Я бы этого даже не подумал, если бы он постоянно не говорил – я передразниваю манеру речи Ричи – «детка то, детка се, зайка туда, зайка сюда».

– Он бы и тебе говорил «зайка», если бы ты не был ему костью поперек глотки, которой он боится подавиться – теперь в тоне Сью уже явно слышится какой-то упрек.

– Окей – я вскидываю руки – мне вообще плевать. Спите, дружите. Да хоть оргия. Просто спросил. Просто не люблю, когда мне врут, только и всего.

– Знаешь, это даже забавно. У тебя получилось взять меня на слабо. Я ведь действительно сейчас уже почти хотела начать оправдываться и рассказывать, как мы познакомились и бла-бла-бла. И зачем? А главное – кому? Господи, это даже смешно.

– А если хотела – почему не рассказать?

– Не собираюсь оправдываться – фыркает она.

Я выжидаю необходимую паузу, чтобы она остыла, после чего подношу еще две найденных банки и наклоняюсь:

– А если не оправдываться? Допустим, я погорячился и зря вспылил. Признаю. Сделаем вид, что я все еще просто миролюбиво спросил, как вы познакомились?

– Тогда я все еще просто миролюбиво сказала тебе – она оборачивается – иди в жопу.

Я фыркаю и выпрямляюсь. Скрещиваю руки на груди.

– Я же извинился.

– Вообще-то нет. Ты признал вину, но это разные вещи.

– А тебе так нравится, когда перед тобой пресмыкаются?