Читать книгу Подарок на Рождество. 25 счастливых дней - Кира Буренина - Страница 7

Сувенир

«Добрый день. Коммандитное товарищество „Лорен и К^о“ слушает», – скороговоркой произнесла Ирина Дятлова в трубку, продолжая делать на полях документа пометки. Первоклассница-дочь трезвонила без конца с душераздирающими проблемами каждые десять минут: никак не получается математика! Анна Георгиевна, старший секретарь-делопроизводитель с видом старухи Шапокляк неодобрительно глянула поверх очков. Чувствовалось, что у нее на языке так и вертится едкое замечание типа: «Детей надо воспитывать дома».

Звонок.

– Добрый день. Коммандитное това…

– Мам, – зазвенел в трубке дрожащий от слез голос Ксюши, – ты все неправильно объяснила, опять ответ не сходится.

Ирина с опаской бросила взгляд в сторону офис-менеджера. Демонстративно сбрасываются с мясистого носа очки – понятно, будет небольшое наставление.

– Ксюша, ну выучи пока стихотворение, которое вам задали, – прошептала умоляюще в трубку Ирина.

– Ну, мам, ты же сама говорила, что дело на полпути бросать нельзя! – плаксиво продолжила дочь.

– Ксения, я тебе сама перезвоню!

– А что, Ирочка, вы приказ уже отпечатали? – ласково осведомляется Шапокляк.

Не в бровь, а в глаз – документы лежат пока нетронутыми на столе. Звонок. – Слушаю, – прошамкала в трубку Анна Георгиевна.

Она – единственная в фирме, кому позволительно так говорить по телефону; вставные челюсти не позволяют ей выговаривать слова «коммандитное товарищество».

«Это никогда не кончится. Как же все омерзительно! Доля несчастная ты, секретарская», – думала Ирина, обреченно стуча по клавишами компьютера.

Ровно в шесть Анна Георгиевна аккуратно сложила в мохнатый футлярчик очки, взяла необъятных размеров баул и со словами: «У меня сегодня массаж, я пойду?» – ткнулась в кабинет шефа. Шеф не возражал – Анна Георгиевна была тещей его институтского товарища, и весь коллектив фирмы знал: Шапокляк станет последней, кого отсюда уволят.

Ирина осталась, она продолжила работать над текстом соглашения; руки делали свое дело, а мысли были далеко. Как известно, в незанятую голову всегда лезет непрошеное. Ирина думала о том, что жизнь ее не сложилась, что работа опротивела до тошноты и что отдохнуть от всего она сможет только в Новый год, а до него еще целых десять дней…

По традиции семья Дятловых справляла новогодний праздник у своих друзей – Василисы и Егора Потапенко. Всегда было легко и весело. В этом году Потапенки решились на смелый эксперимент – отправились встречать Новый год в Таиланд. Опечаленная, семья Дятловых решила остаться дома, справляя Новый год в узком кругу у голубого экрана.

В ночь под Новый год Ирина выбросила старые домашние тапочки и обрезала косу. Что-то подсказывало, что ее ждут перемены и начнется новая жизнь. Огоньки гирлянды на елке, запахи салата оливье и прочих вкусностей, а также старая, неувядающая комедия «Ирония судьбы» создавали приподнятое, лирическое настроение. С бутылкой коньяка и лимоном муж пристроился на диване, как в засаде. Ясно, что он покинет свой пост только в половине двенадцатого, когда придет пора провожать старый год. Ксения спала, добившись твердого обещания родителей, что к полуночи ее разбудят. Яркие звезды поблескивали на морозном небе, время от времени раздавались звонки друзей с поздравлениями. В Ирине росла и крепла уверенность, что там, в новом году, с ней должно произойти что-то потрясающее. Тапки полетели в черную трубу мусоропровода, а обрезанная коса, завернутая в шелковый платок, нашла себе место в ящике платяного шкафа.

Третьего января Валера Дятлов провожал жену с дочкой в Италию, куда они улетали на пятидневный отдых. Возбужденная Ксюша вертелась, надоедала с расспросами, пела какие-то песенки и, устав, уснула в самолете.

Италия встретила голубизной эмалевого неба, ослепительным солнцем, запахом кофе, автомобильными пробками и клумбами в цветах. Пять дней пролетели как один короткий миг. Ночами Ира не могла уснуть, вскакивала с постели и подбегала к окну – неужели она в Риме, в этом Вечном городе, празднично гудевшем и залитом огнями.

В последний день утром, как того требовала туристическая традиция, Ирина с дочкой отправились в кафе «Греко». Все знаменитости мира считали своим долгом посетить это место: здесь запросто можно было увидеть Майкла Дугласа в компании с Клаудиа Шиффер, принцессу Боргезе или министра здравоохранения Италии. Напитки и угощения стоили баснословно дорого, уютный зал в стиле начала века гудел голосами, но никого из знаменитостей не встретилось, и разочарованная Ира, купив Ксюше мороженого и сока, а себе кофе и пирожное, принялась рассматривать посетителей.

Она несколько раз обвела глазами зал и вдруг почувствовала легкий дискомфорт. Прямо в упор на нее смотрел мужчина с проседью, в очках с тонкой золотой оправой. Ира передернула плечами. Мужчина поднял бокал с вином и жестом показал, что пьет за ее здоровье. Ира нахмурилась. Она обратилась к Ксюше с пустяковой мелочью, краем глаза изучая незнакомца.

Широкие плечи распирали дорогую шелковую рубашку цвета индиго, золотая толстая цепь, как ошейник, обхватывала мощную шею; через спинку стула был небрежно перекинут светлый кашемировый пиджак. По манере поведения было заметно, что этот человек привык отдавать распоряжения: он снисходительно слушал своих соседей за столом, разговаривал по мобильному телефону и почти не отводил взгляда от Ирины. Через мгновение он подозвал официанта, который почтительно наклонился к нему.

Что-то неуловимо знакомое почудилось Ирине в профиле этого человека, в его глазах, то, что она давно похоронила в своей памяти, потому что воспоминания могли причинить боль.

Ирина допила кофе – пора уходить. Ситуация ей очень не нравилась. Хорошо, что это последний день, через два часа к гостинице подойдет автобус, который отвезет группу в аэропорт.

Ира махнула официанту, чтобы он принес счет. Однако официант подошел с подносом и бережно поставил на стол еще одну порцию мороженого, вазочку с пирожными, сок, бокал вина. Ира расстроилась: в Италии плохо говорили на английском, а еще хуже его понимали. Вероятно, официант не понял ее:

– No, no, I just want to pay, – попыталась Ира втолковать официанту.

Но он кивнул в сторону противоположного столика: мол, вашему столу от нашего стола. Ира покачала головой, ей стало неприятно: надо же, в Европе, в самом центре Рима почувствовать себя как в Гаграх или Тбилиси! И ее осенило – Тбилиси!

Она была студенткой второго курса филфака МГУ, когда приехала с экскурсией в столицу Грузии, где случайное знакомство свело ее с самым замечательным человеком, которого только она встречала в своей жизни. Давид Кабахидзе – ее первая любовь. «Чему дзвирпасо» – так называл ее Дато: «бесценная моя». Произнесенное с придыханием, на грузинский манер, это слово звучало неповторимо и неподражаемо. По сравнению с ним обычные эпитеты – милая, любимая, единственная – звучали пресно и скучно, как урок арифметики.

Давид был старше Иры на одиннадцать лет, но уже занимал видное место на политическом Олимпе. Он был не просто умен – потрясающе эрудирован; на него возлагались большие надежды, и он двигался вверх по служебной лестнице уверенно и твердо. Конечно, он был женат, жил с женой и детьми в большом доме в старом квартале Тбилиси – Мтацминде. Ему неоднократно предлагали роскошные квартиры в лучших новых домах, но Дато не торопился с переездом. Милые, горбатые улочки, старый трехэтажный дом, где большая часть жизни проходила на глазах соседей, а на огромном открытом балконе можно было переброситься парой слов с прохожими, не отпускали его от себя.

Ее роман длился шесть долгих лет. Дато часто прилетал в Москву по служебным делам, и все это время Ира была рядом, ведь она любила его, хотя и понимала: он не женится на ней никогда. Тбилисская родня не простила бы его, да и не в правилах грузинских мужей бросать своих сыновей. А жаль.

Разрыв причинил страшную боль, но Ира приказала себе крепко-накрепко забыть о Дато. Это было непросто, ей часто снилась Грузия, Тбилиси, потрясающе красивый народный праздник Ломиса в Тушетии.

…Время шло. Она встретила Валеру Дятлова, вышла за него замуж. Казалось, события тревожной юности отошли в прошлое. Но незнакомец в синей шелковой рубашке вновь напомнил о них. Он так был похож на ее первую любовь! Тяжелый комок сдавил ее горло, она закрыла глаза, почувствовав, что так соскучилась по Дато, по его прикосновениям, глазам, его характерной гортанной речи!

Тем временем незнакомец встал. Проходя мимо стола, где сидела Ира, он случайно коснулся его рукой и, сделав легкий полупоклон в ее сторону, вышел на улицу. Официант принес счет, Ира расплатилась, оставила на столе чаевые и в этот момент заметила, что на краю стола лежит сложенная вдвое записка. В ней был номер телефона незнакомца, набросанный летящим почерком, и его имя – Леонардо. Ира горько рассмеялась: для приключений она уже слишком стара.

Хлопоты с отъездом, суматоха в аэропорту ослабили впечатление от утреннего происшествия. Сдав чемодан в багаж, пройдя паспортный контроль, Ира задумчиво листала журнал в зале ожидания вылета.

– Pronto, pronto! – кричал кто-то рядом.

Повинуясь безотчетному порыву, Ира встала, вытащила записку с телефонным номером незнакомца, которую собиралась сохранить в качестве сувенира, и набрала эти цифры. Слушая длинные гудки в трубке, она пыталась сдержать колотящееся сердце.

– Pronto, – отозвался гортанный голос.

Ира облизала пересохшие губы.

– Это я, из кафе «Греко».

– Синьора! – радостно вскричал Леонардо.

– Я хотела бы попрощаться, через сорок минут мой самолет улетает в Москву, – сообщила Ирина.

Ей стало грустно – быть может, судьба преподнесла еще одну необыкновенную встречу, а она так и не воспользовалась этим подарком.

– Алло, синьора, вы слышите меня? – Его английский был безупречен. – Я сейчас же приеду, ждите! Как вас зовут?

– Ирина, – машинально ответила она, следя за тем, как Ксюша встала с места и направилась к киоску с кока-колой.

– Ирина, – словно пробуя на вкус, задумчиво повторил Леонардо. – Я прошу вас, дождитесь меня!

Ира нажала на отбой. Симпатичная девушка в форме пригласила на посадку, ручеек пассажиров потянулся к ней. Дежурно улыбаясь, она отрывала корешки от посадочных талонов. Оглядев пустой зал, разочарованная Ира последней протянула свой талон.

Как только самолет российской авиакомпании оторвался от земли, к окну, из которого виднелась вся взлетная полоса, подошел элегантный мужчина в очках с золотой оправой, в светлом, очень дорогом кашемировом пиджаке. По тому, как он разговаривал со служащим аэропорта, было видно, что этот человек привык отдавать распоряжения. Щурясь, он вглядывался в лайнер, стремительно уменьшающийся в эмалево-синем небе.

– Звонила ваша дочь, – с упором на слове «ваша» объявила противная Анна Георгиевна, когда Ира вернулась из кабинета шефа. – Вам нужно заниматься воспитанием детей в свободное от работы время, а на работе надо работать.

Освободившись от мучившей невысказанности, Анна Георгиевна вытащила баночку йогурта и мастерски сорвала крышку. Ира вздохнула и с тоской посмотрела в окно – шел мокрый снег, сугробы на крышах были похожи на размокший картон.

Прошло два месяца с тех пор, как Ира вернулась, и за это время ничего в ее жизни не изменилось. Коллеги Валеры пригласили их на юбилей, куда Ира наденет умопомрачительный костюм, купленный в Риме. Пара модных вещиц да глянцевые фотографии – это, пожалуй, все, что напоминает об Италии. А рядом с обрезанной косой в платяном шкафу лежит маленький клочок бумаги с несколькими цифрами и именем Леонардо.